Вы, наверное, представляете себе, как я брожу здесь голодный под дождем, с тоской разглядывая светящиеся витрины. Нет, я не очень голодный, и у меня хватает денег на самое лучшее, что здесь есть — на все то, что можно унести с собой, не утяжеляя рюкзак: на Собор, фантастическим мурексом (колючая морская раковина — прим. авт.) царапающий низкие облака, на рокот колоколов, гуляющий между серым небом и широким серым Рейном, на бесшумный ночной полет по размашистым петлям автострад. Ну, а мелкий дождик совсем незаметен в таком веселом городе, как К„льн.
Вокзалы здесь среди ночи закрывают часа на два для уборки. При этом ночующих там арабов, поляков и прочих несчастных безжалостно выгоняют на холод — сердце кровью обливается, как на это посмотришь. Меня, конечно, тоже выгнали, но я сразу забрался в Собор и отлично выспался в исповедальне, как Шико (шут короля Людовика XIV — прим. авт.). Правда, в отличие от него, ничего интересного не слышал, кроме собственного чавканья — купил два кило яблок (это шесть штук).
Утром я узнал у таксиста, где находится подходящая бензоколонка, чтобы ехать в Голландию. У выезда из города всегда стоят одна за другой несколько колонок разных компаний, но те, кто едет далеко, обычно заправляются на какой-нибудь одной — важно заранее выяснить, на какой именно. Если хочешь спросить таксиста, надо убедиться, что он хорошо знает английский и понял, что ты туда все равно не поедешь, а пойдешь пешком — иначе будет утверждать, что это неделя пути по компасу.
По Европе расползается весна. Вот-вот зацветут рододендроны, которыми обсажены улицы. По мокрым зеленым полям еду в Вестфалию, без проблем проскакиваю границу, пересекаю Фрисландию и схожу в Утрехте под Амстердамом.
После ФРГ родина мирового капитализма — Голландия выглядит весьма легкомысленно.
Утрехт — маленький городок, явно построенный не для людей, а для фей и эльфов.
Ходишь тут и все время смеешься. Трехэтажные домики, улочки, по которым трудно протиснуться с рюкзаком, игрушечные соборы. Ездит крошечный грузовичок и собирает незаконно припаркованные велосипеды. Колокола все время играют что-то веселое.
В общем, в Утрехте я сломался. Вспоминать здесь о России — все равно, что орать блатные песни на детском утреннике. Очень жалко вас и вообще всех, кто живет в нашем гнусном замороженном террариуме. Впору утопиться в канале, но они такие узкие, что можно перепрыгнуть, и по ним ездят в игрушечных одноместных лодочках.
В полном расстройстве чувств поехал в колыбель сексуальной революции — вольный город Амстердам. Цены тут заметно ниже. чем в Германии. За три гульдена (меньше двух долларов) покупаю ветчину в прозрачных ломтиках, завернутую вместе с дольками огурца, помидора, листом шпината, горошком и майонезом в тончайший хрустящий лаваш.
Старая застройка занимает территорию, по размерам и планировке примерно соответствующую центру Москвы. Вот только колец больше, а по середине большинства улиц проходят каналы. Город изумительно красивый, весь в башенках, флюгерах, колючих шпилях церквей. Кстати, современная архитектура в Голландии тоже очень симпатичная. В витринах Розового квартала сидят проститутки — знойные женщины средних лет и молоденькие вьетнамки. Встречаясь со мной глазами. они почему-то начинают ржать. Странные какие-то…
Моя любимая «дальневосточная» погода: небо, как пушистое одеяло, десять градусов тепла и вкусный мелкий дождик, от которого почти не намокаешь. В музей Рембрандта стоит очередь европейских туристов, а в музей секса — совковых и польских. Встретил там Толю, с которым учился в институте. Он когда-то воровал кошельки в раздевалке, а теперь перегоняет машины в Совок.
Визы в Голландию у меня нет, так что ночевать на вокзале нельзя — вдруг проверят документы! Пришлось идти в молодежный приют (youth hostel). 15$ с ужином и завтраком. Расход для меня совершенно непомерный. Правда, там был «шведский стол» — я потихоньку набил рюкзак булками и сыром.
Утром сделал важное открытие: местные автоматы принимают наши двугривенные за пять гульденов! У меня с собой целая коллекция советских монет, которыми я испытываю автоматы во всех странах. В Голландии повезло. А ведь они и сдачу дают! Сразу заработал десятку на билет до Гааги.
Этот район лежит ниже уровня моря, и ландшафт напоминает Люблинские поля орошения — дамбы, каналы, озера. Ветряные мельницы качают воду с полей в море.
На внешней стороне дамб зимуют тысячи черных казарок с Таймыра, а на полях — белощекие казарки с Новой Земли. Не удивительно, что тут так популярна любительская орнитология.
Очень редко приходится видеть завод или фабрику. Совершенно непонятно, откуда у них все берется? Или, скажем так, куда у нас все девается? Как вспомнишь Совок, сплошь покрытый трубами, цехами, бараками, складами и мусором — б-р-р!
В Гааге купил в автомате две банки вишневого сока, а на выручку — кило мандаринов и ананас. Потом прошелся по центру и тем же способом набил рюкзак фруктами доверху. Надо истратить всю заработанную мелочь: в следующей стране можно поменять только бумажные деньги.
В приблатненном Амстердаме самые интересные магазины — цветочные: есть магазины орхидей, кактусов, раннецветущих кустарников (рододендронов, розовых магнолий и т.д.) А в тихой Гааге — оружейные. На месячную зарплату можно вооружить роту «диких гусей» для захвата власти где-нибудь в Туве или Ингушетии. Как говорил мой шеф, «люди мирных профессий порой необычайно свирепы». Будь у меня еще полкило двугривенных, купил бы себе боевой арбалет с разрывными наконечниками стрел — ну до того хорош!
Дальше я поехал в Роттердам и Антверпен. Бельгийскую границу проскочил, не заметив. Антверпен похож на Амстердам, но более строгий. Выбрать нужную машину из потока легко: во всех странах номера разных цветов, ловишь тех, у кого номер нужного тебе государства.
До Брюсселя поймал старенькую развалюшку с арабом за рулем. У нее не работали фары, поэтому мы очень торопились добраться засветло. Но вот невезуха: на всю Европу есть только один светофор на автостраде, и именно перед Брюсселем! Там-то и выяснилось, что у тачки не работает еще и стартер.
На автостраде, напомню, запрещено останавливаться. Мы лихорадочно откатили машину на обочину и стали голосовать. Я был уверен, что придется стоять до утра, но не прошло и пяти минут, как нас подобрала другая развалюха с арабами. Вот что значит наше мусульманское братство!
Старый Брюссель — город архитектурных излишеств, весь в прелестных завитушках.
Новый деловой квартал — словно выдранный с мясом клок Манхэттэна.
К полуночи я добрел со своим неподъемным (из-за голландских фруктов) рюкзаком до выезда из города и голоснул попутку в Лилль. Ребята везли из Амстердама наркоту и хотели въехать во Францию по проселочной дороге, что меня вполне устраивало.
Но мы слегка заблудились и долго петляли по Пикардии. Только в два часа ночи меня высадили у поворота на Лилль, под знаком «до бензоколонки 10 км». Вообще-то народ здесь хороший — обычно не ленятся подвезти лишние 10-20 километров. Но эти парни очень спешили. Распугивая пасущихся на обочине кроликов и прячась при появлении полицейских машин (ходить по автостраде тоже запрещено, а проверка документов кончилась бы арестом), я добрел до заправки, по пути отчаянно пытаясь непрерывным жеванием уменьшить вес рюкзака. Трактор довез меня до Парижа.
Вынимая из кузова рюкзак, я обнаружил, что стоявшими там железными бочками помяло пряжку на пояснике. Хороша картинка: в шесть утра на набережной Сены сидит небритый тип и здоровенным булыжником стучит по звонкой пряжке…
Париж — бестолковый город. Улицы грязные, по-английски никто не говорит, в общем, бардак (по сравнению с Германией). Музеи дорогие. В Лувре огромная коллекция, но экспозиция плохо подобрана — хорошие вещи теряются. В Notre Dame можно влезть на балкон с химерами, на колокольню и даже на крышу колокольни, но за каждый новый подъем надо доплачивать.
По-моему, Амстердам интереснее, а Прага красивее. Улицы в Париже все похожи одна на другую, и вообще город какой-то серый и без «изюминки». К тому же повсюду натыкана безвкусная современная архитектура, причем в самых неподходящих местах — Центр Помпиду, «Пирамида» в Лувре… кошмар, хуже этого только Дворец Съездов в Кремле. И Эйфелева башня мне не нравится. Впрочем, в городе есть и очень красивые места — Монмартр, набережные Сены в центре, Версаль (хотя Петергоф, на мой взгляд, лучше — оригинальней).
Я нашел очень дешевую ночлежку на площади Бастилии. (Когда моя матушка прочла эти строки, то решила, что я живу в деревянном слоне, в котором когда-то ночевал Гаврош. На самом деле слона уже давно снесли — прим. авт.) Из 20-миллионного города пешком не выйдешь, пришлось ехать на электричке.
Оказалось, что маленькие городки куда интереснее и красивее, особенно мне понравились Труа, Мец и Страсбур. Страсбур считается самым красивым городом на востоке Франции, в основном благодаря готическому собору. Но мне больше понравился Мец. Там есть великолепный средневековый замок на речном островке — когда ночью его освещают прожектора, а бойницы светятся зелеными огоньками, картинка просто сказочная.
Чтобы подешевле проехать на электричке, я брал билет до первой станции.
Кондуктор проверял билеты и запоминал меня в числе тех, у кого они есть, а запомнить, кто куда едет, невозможно, так что при последующих проверках он ко мне уже не подходил. Но все же автостоп еще дешевле, так что после Труа я путешествовал на попутках, знакомясь со страной и ее жителями.
Наверное, нет на свете народа, который был бы так мало похож на наше о нем представление, как французы. Из многократного общения с ними я вынес впечатление о среднем жителе страны как о патологически скупом, занудном и тупо-патриотичном обывателе. Один шофер дошел до того, что потребовал с меня деньги за проезд — по европейским понятиям, дикая наглость и бескультурие. Встречаются, конечно, нормальные ребята, но как-то реже, чем в Германии, не говоря уже о Голландии — вот где веселая публика!
Из Страсбура уехал ночным поездом в Швейцарию. Меня все предупреждали, что швейцарская граница — одна из наиболее строго охраняемых в Европе. Но мне повезло: был вечер пятницы, и все поезда были забиты народом, ехавшим на альпийские курорты. Найдя темное купе со спящими людьми, я пристроил свой рюкзак среди их горных лыж и ботинок, надел лыжную шапочку и уснул в уголке. Расчет оказался верным: пограничники не посмели нас разбудить.
Утром меня разбудил контролер, громко отчитывавший в конце вагона пойманного «зайца». «Как не стыдно, молодой человек!» — пробормотал я, пробираясь мимо них к выходу — очень кстати подвернулась станция.
Соскочив на перрон, долго не мог выяснить, где нахожусь. Ведь не спросишь у первого встречного «какая это страна?» Оказалось, что уже Швейцария.
Тут все очень дорого, и к тому же холодно, так что я покрутился два дня и сегодня уеду в Италию. Хорошо, что города здесь небольшие и близко один от другого, а автостоп легкий. Успел посмотреть Базель, Цюрих, Солотур, Невшатель, Лозанну, Берн, а особенно мне понравился Фрибур. Они все похожи друг на друга — чистенькие, красивые, словно декорация или картинка на календарь. Погода неплохая, но горы часто закрывает дымка — знаменитый Маттерхорн я видел только мельком. Снега в этом году совсем мало — многие альпийские курорты на грани банкротства.
Швейцарцев повсюду в Европе считают зажравшимися эгоистами и жлобами, потому что они упорно не желают вступать во всякие международные союзы и организации. Мне они при поверхностном знакомстве показались веселыми и доброжелательными — наверное, после скучных французов. Вообще страна симпатичная.
Я здоров, морда поросячьего цвета, деньги пока есть. Всем большой привет. Это письмо рискну отправить по почте — передать не с кем.
Ваш Володя.
Рязанская область, Хрюкинский район, колхоз Новогадюкинский.
(Я указал на конверте этот обратный адрес, чтобы его не вскрывали на почте.
Сработало. Конверт, конечно, был совкового образца — прим. авт.)
Письмо третье. Сказки об Италии
Здравствуйте, мои дорогие!
Почти месяц я гулял по солнечной (даже зимой) Италии и теперь спешу поделиться впечатлениями. Ни одна из европейских стран не показалась мне такой интересной и красивой, нигде (кроме, разве что, Голландии) не видел я такого веселого симпатичного народа. Причем восхитительное очарование Италии открылось мне буквально с первых минут.
Началось с неприятности. Я совершил грубую ошибку: собираясь въехать сюда из Швейцарии по туннелю под перевалом Сен-Бернар, голоснул попутку с польским номером. В туннеле нас остановили итальянские пограничники. Они извинились передо мной за то, что не могут впустить в страну без визы (!) и завернули обратно. К счастью, там не было швейцарских погранцов, иначе жить бы мне в туннеле до конца своих дней.
Узкая тропинка вела к развалинам монастыря, когда-то стоявшего на перевале (согласно легенде, именно там для спасения заблудившихся путников вывели одноименную породу собак). Я решил рискнуть и попробовать пройти на ту сторону.
Подъем прошел нормально, но на южном склоне снега оказалось намного больше — хорошо, что ночь была лунная.
Далеко за полночь я снова вышел к шоссе через пояс хвойных лесов (они тут очень красивые: белая пихта и черная сосна). Вскоре дорога спустилась в маленькую деревушку из старинных каменных домиков, с большими часами на башне игрушечного замка. За деревней меня догнала машина. Едва я поднял руку, как увидел, что за рулем сидит один из пограничников. «Будет стрелять или нет?» — думал я, собираясь прыгнуть вниз по склону и скатиться по сугробам в темноту ущелья. Тут он затормозил, высунулся из машины и закричал:
— Друг, ты куда? Мой рабочий день кончился! Садись, подвезу в город!
Он действительно подвез меня до Аосты, пригласил в гости, угостил ужином, разрешил переночевать и утром подбросил до нужного мне выезда из городка. Так я попал в Италию.
Первым делом я добрался до национального парка Gran Paradiso и отдохнул пару дней среди еловых лесов и альпийских лугов с куртинками сосны горной, заменяющей здесь наш кедровый стланик. Прямо на окраине поселка гуляют альпийские горные козлы, а чуть выше маячат на скалах серны. Неподалеку высится Монблан, на плечо которого можно подняться по канатной дороге, уходящей оттуда на французскую сторону.
Потом спустился через Милан к морю. Последнюю часть пути до Милана меня подвезли двое ребят, говоривших по-русски (якобы учились в Москве). Они предложили мне прийти на одну улицу вечером — сказали, что поедут в Геную и могут подвезти.
Естественно, я туда не пошел. Главное правило безопасности в путешествиях по Европе — держаться подальше от соотечественников и вообще людей, говорящих по-русски. В девяти случаях из десяти это гастролирующие жулики, шакалящие бродяги или еще кто-то в этом роде. Лучше всего вообще не подавать виду, что знаешь какие-либо языки, кроме английского (и то не всегда).
Милан — большой город: все интересные места можно посмотреть за час, а выходить к месту, где можно голосовать, пришлось весь вечер. Хорошо еще, что дорожных указателей полно — из любой точки можно легко найти путь к нужному шоссе.
Наконец добрел до altstacione — системы турникетов, на которых с шоферов собирают деньги за проезд по платной автостраде. Машин уже не было, так что я проспал в будке контролера до рассвета, а потом укатил в Геную и оттуда — в Пизу. Началась самая интересная часть страны, где каждый город — словно музей под открытым небом. До сих пор все виденные мной страны Европы были скорее похожи друг на друга, чем различны. Италия не похожа ни на что. Маленькая Пиза и соседняя Флоренция настолько очаровательны, что кажется, будто их построили не для жителей, а исключительно для красоты.
Обойдя Флоренцию и галерею Уффици, я в несколько ошалевшем состоянии поехал электричкой в Перуджу — некогда столицу этрусков, а ныне крошечный городишко на вершине высокого холма. Дожидаясь рассвета, я сделал эпохальное открытие, которому суждено было изменить весь мой образ жизни на время путешествия.
Оказалось, что есть поезда, которые подаются к перрону поздно вечером, а отправляются утром. Если не зажигать свет в купе, в них можно поспать в тишине, комфорте и уюте. Из сотен ночующих на вокзалах Европы арабов, негров, славян и прочих бомжей, которых каждую ночь выгоняют на холод на время уборки, воспользоваться вагоном не догадывается никто — мне действительно есть, чем гордиться!
Перуджа — один из самых прелестных городков, какие я видел за все время.
Интересно, что ни одна из бесчисленных московских компаний, организующих туры в Италию, даже не подозревает о существовании этого похожего на волшебную игрушку маленького чуда.
1 2 3 4
Вокзалы здесь среди ночи закрывают часа на два для уборки. При этом ночующих там арабов, поляков и прочих несчастных безжалостно выгоняют на холод — сердце кровью обливается, как на это посмотришь. Меня, конечно, тоже выгнали, но я сразу забрался в Собор и отлично выспался в исповедальне, как Шико (шут короля Людовика XIV — прим. авт.). Правда, в отличие от него, ничего интересного не слышал, кроме собственного чавканья — купил два кило яблок (это шесть штук).
Утром я узнал у таксиста, где находится подходящая бензоколонка, чтобы ехать в Голландию. У выезда из города всегда стоят одна за другой несколько колонок разных компаний, но те, кто едет далеко, обычно заправляются на какой-нибудь одной — важно заранее выяснить, на какой именно. Если хочешь спросить таксиста, надо убедиться, что он хорошо знает английский и понял, что ты туда все равно не поедешь, а пойдешь пешком — иначе будет утверждать, что это неделя пути по компасу.
По Европе расползается весна. Вот-вот зацветут рододендроны, которыми обсажены улицы. По мокрым зеленым полям еду в Вестфалию, без проблем проскакиваю границу, пересекаю Фрисландию и схожу в Утрехте под Амстердамом.
После ФРГ родина мирового капитализма — Голландия выглядит весьма легкомысленно.
Утрехт — маленький городок, явно построенный не для людей, а для фей и эльфов.
Ходишь тут и все время смеешься. Трехэтажные домики, улочки, по которым трудно протиснуться с рюкзаком, игрушечные соборы. Ездит крошечный грузовичок и собирает незаконно припаркованные велосипеды. Колокола все время играют что-то веселое.
В общем, в Утрехте я сломался. Вспоминать здесь о России — все равно, что орать блатные песни на детском утреннике. Очень жалко вас и вообще всех, кто живет в нашем гнусном замороженном террариуме. Впору утопиться в канале, но они такие узкие, что можно перепрыгнуть, и по ним ездят в игрушечных одноместных лодочках.
В полном расстройстве чувств поехал в колыбель сексуальной революции — вольный город Амстердам. Цены тут заметно ниже. чем в Германии. За три гульдена (меньше двух долларов) покупаю ветчину в прозрачных ломтиках, завернутую вместе с дольками огурца, помидора, листом шпината, горошком и майонезом в тончайший хрустящий лаваш.
Старая застройка занимает территорию, по размерам и планировке примерно соответствующую центру Москвы. Вот только колец больше, а по середине большинства улиц проходят каналы. Город изумительно красивый, весь в башенках, флюгерах, колючих шпилях церквей. Кстати, современная архитектура в Голландии тоже очень симпатичная. В витринах Розового квартала сидят проститутки — знойные женщины средних лет и молоденькие вьетнамки. Встречаясь со мной глазами. они почему-то начинают ржать. Странные какие-то…
Моя любимая «дальневосточная» погода: небо, как пушистое одеяло, десять градусов тепла и вкусный мелкий дождик, от которого почти не намокаешь. В музей Рембрандта стоит очередь европейских туристов, а в музей секса — совковых и польских. Встретил там Толю, с которым учился в институте. Он когда-то воровал кошельки в раздевалке, а теперь перегоняет машины в Совок.
Визы в Голландию у меня нет, так что ночевать на вокзале нельзя — вдруг проверят документы! Пришлось идти в молодежный приют (youth hostel). 15$ с ужином и завтраком. Расход для меня совершенно непомерный. Правда, там был «шведский стол» — я потихоньку набил рюкзак булками и сыром.
Утром сделал важное открытие: местные автоматы принимают наши двугривенные за пять гульденов! У меня с собой целая коллекция советских монет, которыми я испытываю автоматы во всех странах. В Голландии повезло. А ведь они и сдачу дают! Сразу заработал десятку на билет до Гааги.
Этот район лежит ниже уровня моря, и ландшафт напоминает Люблинские поля орошения — дамбы, каналы, озера. Ветряные мельницы качают воду с полей в море.
На внешней стороне дамб зимуют тысячи черных казарок с Таймыра, а на полях — белощекие казарки с Новой Земли. Не удивительно, что тут так популярна любительская орнитология.
Очень редко приходится видеть завод или фабрику. Совершенно непонятно, откуда у них все берется? Или, скажем так, куда у нас все девается? Как вспомнишь Совок, сплошь покрытый трубами, цехами, бараками, складами и мусором — б-р-р!
В Гааге купил в автомате две банки вишневого сока, а на выручку — кило мандаринов и ананас. Потом прошелся по центру и тем же способом набил рюкзак фруктами доверху. Надо истратить всю заработанную мелочь: в следующей стране можно поменять только бумажные деньги.
В приблатненном Амстердаме самые интересные магазины — цветочные: есть магазины орхидей, кактусов, раннецветущих кустарников (рододендронов, розовых магнолий и т.д.) А в тихой Гааге — оружейные. На месячную зарплату можно вооружить роту «диких гусей» для захвата власти где-нибудь в Туве или Ингушетии. Как говорил мой шеф, «люди мирных профессий порой необычайно свирепы». Будь у меня еще полкило двугривенных, купил бы себе боевой арбалет с разрывными наконечниками стрел — ну до того хорош!
Дальше я поехал в Роттердам и Антверпен. Бельгийскую границу проскочил, не заметив. Антверпен похож на Амстердам, но более строгий. Выбрать нужную машину из потока легко: во всех странах номера разных цветов, ловишь тех, у кого номер нужного тебе государства.
До Брюсселя поймал старенькую развалюшку с арабом за рулем. У нее не работали фары, поэтому мы очень торопились добраться засветло. Но вот невезуха: на всю Европу есть только один светофор на автостраде, и именно перед Брюсселем! Там-то и выяснилось, что у тачки не работает еще и стартер.
На автостраде, напомню, запрещено останавливаться. Мы лихорадочно откатили машину на обочину и стали голосовать. Я был уверен, что придется стоять до утра, но не прошло и пяти минут, как нас подобрала другая развалюха с арабами. Вот что значит наше мусульманское братство!
Старый Брюссель — город архитектурных излишеств, весь в прелестных завитушках.
Новый деловой квартал — словно выдранный с мясом клок Манхэттэна.
К полуночи я добрел со своим неподъемным (из-за голландских фруктов) рюкзаком до выезда из города и голоснул попутку в Лилль. Ребята везли из Амстердама наркоту и хотели въехать во Францию по проселочной дороге, что меня вполне устраивало.
Но мы слегка заблудились и долго петляли по Пикардии. Только в два часа ночи меня высадили у поворота на Лилль, под знаком «до бензоколонки 10 км». Вообще-то народ здесь хороший — обычно не ленятся подвезти лишние 10-20 километров. Но эти парни очень спешили. Распугивая пасущихся на обочине кроликов и прячась при появлении полицейских машин (ходить по автостраде тоже запрещено, а проверка документов кончилась бы арестом), я добрел до заправки, по пути отчаянно пытаясь непрерывным жеванием уменьшить вес рюкзака. Трактор довез меня до Парижа.
Вынимая из кузова рюкзак, я обнаружил, что стоявшими там железными бочками помяло пряжку на пояснике. Хороша картинка: в шесть утра на набережной Сены сидит небритый тип и здоровенным булыжником стучит по звонкой пряжке…
Париж — бестолковый город. Улицы грязные, по-английски никто не говорит, в общем, бардак (по сравнению с Германией). Музеи дорогие. В Лувре огромная коллекция, но экспозиция плохо подобрана — хорошие вещи теряются. В Notre Dame можно влезть на балкон с химерами, на колокольню и даже на крышу колокольни, но за каждый новый подъем надо доплачивать.
По-моему, Амстердам интереснее, а Прага красивее. Улицы в Париже все похожи одна на другую, и вообще город какой-то серый и без «изюминки». К тому же повсюду натыкана безвкусная современная архитектура, причем в самых неподходящих местах — Центр Помпиду, «Пирамида» в Лувре… кошмар, хуже этого только Дворец Съездов в Кремле. И Эйфелева башня мне не нравится. Впрочем, в городе есть и очень красивые места — Монмартр, набережные Сены в центре, Версаль (хотя Петергоф, на мой взгляд, лучше — оригинальней).
Я нашел очень дешевую ночлежку на площади Бастилии. (Когда моя матушка прочла эти строки, то решила, что я живу в деревянном слоне, в котором когда-то ночевал Гаврош. На самом деле слона уже давно снесли — прим. авт.) Из 20-миллионного города пешком не выйдешь, пришлось ехать на электричке.
Оказалось, что маленькие городки куда интереснее и красивее, особенно мне понравились Труа, Мец и Страсбур. Страсбур считается самым красивым городом на востоке Франции, в основном благодаря готическому собору. Но мне больше понравился Мец. Там есть великолепный средневековый замок на речном островке — когда ночью его освещают прожектора, а бойницы светятся зелеными огоньками, картинка просто сказочная.
Чтобы подешевле проехать на электричке, я брал билет до первой станции.
Кондуктор проверял билеты и запоминал меня в числе тех, у кого они есть, а запомнить, кто куда едет, невозможно, так что при последующих проверках он ко мне уже не подходил. Но все же автостоп еще дешевле, так что после Труа я путешествовал на попутках, знакомясь со страной и ее жителями.
Наверное, нет на свете народа, который был бы так мало похож на наше о нем представление, как французы. Из многократного общения с ними я вынес впечатление о среднем жителе страны как о патологически скупом, занудном и тупо-патриотичном обывателе. Один шофер дошел до того, что потребовал с меня деньги за проезд — по европейским понятиям, дикая наглость и бескультурие. Встречаются, конечно, нормальные ребята, но как-то реже, чем в Германии, не говоря уже о Голландии — вот где веселая публика!
Из Страсбура уехал ночным поездом в Швейцарию. Меня все предупреждали, что швейцарская граница — одна из наиболее строго охраняемых в Европе. Но мне повезло: был вечер пятницы, и все поезда были забиты народом, ехавшим на альпийские курорты. Найдя темное купе со спящими людьми, я пристроил свой рюкзак среди их горных лыж и ботинок, надел лыжную шапочку и уснул в уголке. Расчет оказался верным: пограничники не посмели нас разбудить.
Утром меня разбудил контролер, громко отчитывавший в конце вагона пойманного «зайца». «Как не стыдно, молодой человек!» — пробормотал я, пробираясь мимо них к выходу — очень кстати подвернулась станция.
Соскочив на перрон, долго не мог выяснить, где нахожусь. Ведь не спросишь у первого встречного «какая это страна?» Оказалось, что уже Швейцария.
Тут все очень дорого, и к тому же холодно, так что я покрутился два дня и сегодня уеду в Италию. Хорошо, что города здесь небольшие и близко один от другого, а автостоп легкий. Успел посмотреть Базель, Цюрих, Солотур, Невшатель, Лозанну, Берн, а особенно мне понравился Фрибур. Они все похожи друг на друга — чистенькие, красивые, словно декорация или картинка на календарь. Погода неплохая, но горы часто закрывает дымка — знаменитый Маттерхорн я видел только мельком. Снега в этом году совсем мало — многие альпийские курорты на грани банкротства.
Швейцарцев повсюду в Европе считают зажравшимися эгоистами и жлобами, потому что они упорно не желают вступать во всякие международные союзы и организации. Мне они при поверхностном знакомстве показались веселыми и доброжелательными — наверное, после скучных французов. Вообще страна симпатичная.
Я здоров, морда поросячьего цвета, деньги пока есть. Всем большой привет. Это письмо рискну отправить по почте — передать не с кем.
Ваш Володя.
Рязанская область, Хрюкинский район, колхоз Новогадюкинский.
(Я указал на конверте этот обратный адрес, чтобы его не вскрывали на почте.
Сработало. Конверт, конечно, был совкового образца — прим. авт.)
Письмо третье. Сказки об Италии
Здравствуйте, мои дорогие!
Почти месяц я гулял по солнечной (даже зимой) Италии и теперь спешу поделиться впечатлениями. Ни одна из европейских стран не показалась мне такой интересной и красивой, нигде (кроме, разве что, Голландии) не видел я такого веселого симпатичного народа. Причем восхитительное очарование Италии открылось мне буквально с первых минут.
Началось с неприятности. Я совершил грубую ошибку: собираясь въехать сюда из Швейцарии по туннелю под перевалом Сен-Бернар, голоснул попутку с польским номером. В туннеле нас остановили итальянские пограничники. Они извинились передо мной за то, что не могут впустить в страну без визы (!) и завернули обратно. К счастью, там не было швейцарских погранцов, иначе жить бы мне в туннеле до конца своих дней.
Узкая тропинка вела к развалинам монастыря, когда-то стоявшего на перевале (согласно легенде, именно там для спасения заблудившихся путников вывели одноименную породу собак). Я решил рискнуть и попробовать пройти на ту сторону.
Подъем прошел нормально, но на южном склоне снега оказалось намного больше — хорошо, что ночь была лунная.
Далеко за полночь я снова вышел к шоссе через пояс хвойных лесов (они тут очень красивые: белая пихта и черная сосна). Вскоре дорога спустилась в маленькую деревушку из старинных каменных домиков, с большими часами на башне игрушечного замка. За деревней меня догнала машина. Едва я поднял руку, как увидел, что за рулем сидит один из пограничников. «Будет стрелять или нет?» — думал я, собираясь прыгнуть вниз по склону и скатиться по сугробам в темноту ущелья. Тут он затормозил, высунулся из машины и закричал:
— Друг, ты куда? Мой рабочий день кончился! Садись, подвезу в город!
Он действительно подвез меня до Аосты, пригласил в гости, угостил ужином, разрешил переночевать и утром подбросил до нужного мне выезда из городка. Так я попал в Италию.
Первым делом я добрался до национального парка Gran Paradiso и отдохнул пару дней среди еловых лесов и альпийских лугов с куртинками сосны горной, заменяющей здесь наш кедровый стланик. Прямо на окраине поселка гуляют альпийские горные козлы, а чуть выше маячат на скалах серны. Неподалеку высится Монблан, на плечо которого можно подняться по канатной дороге, уходящей оттуда на французскую сторону.
Потом спустился через Милан к морю. Последнюю часть пути до Милана меня подвезли двое ребят, говоривших по-русски (якобы учились в Москве). Они предложили мне прийти на одну улицу вечером — сказали, что поедут в Геную и могут подвезти.
Естественно, я туда не пошел. Главное правило безопасности в путешествиях по Европе — держаться подальше от соотечественников и вообще людей, говорящих по-русски. В девяти случаях из десяти это гастролирующие жулики, шакалящие бродяги или еще кто-то в этом роде. Лучше всего вообще не подавать виду, что знаешь какие-либо языки, кроме английского (и то не всегда).
Милан — большой город: все интересные места можно посмотреть за час, а выходить к месту, где можно голосовать, пришлось весь вечер. Хорошо еще, что дорожных указателей полно — из любой точки можно легко найти путь к нужному шоссе.
Наконец добрел до altstacione — системы турникетов, на которых с шоферов собирают деньги за проезд по платной автостраде. Машин уже не было, так что я проспал в будке контролера до рассвета, а потом укатил в Геную и оттуда — в Пизу. Началась самая интересная часть страны, где каждый город — словно музей под открытым небом. До сих пор все виденные мной страны Европы были скорее похожи друг на друга, чем различны. Италия не похожа ни на что. Маленькая Пиза и соседняя Флоренция настолько очаровательны, что кажется, будто их построили не для жителей, а исключительно для красоты.
Обойдя Флоренцию и галерею Уффици, я в несколько ошалевшем состоянии поехал электричкой в Перуджу — некогда столицу этрусков, а ныне крошечный городишко на вершине высокого холма. Дожидаясь рассвета, я сделал эпохальное открытие, которому суждено было изменить весь мой образ жизни на время путешествия.
Оказалось, что есть поезда, которые подаются к перрону поздно вечером, а отправляются утром. Если не зажигать свет в купе, в них можно поспать в тишине, комфорте и уюте. Из сотен ночующих на вокзалах Европы арабов, негров, славян и прочих бомжей, которых каждую ночь выгоняют на холод на время уборки, воспользоваться вагоном не догадывается никто — мне действительно есть, чем гордиться!
Перуджа — один из самых прелестных городков, какие я видел за все время.
Интересно, что ни одна из бесчисленных московских компаний, организующих туры в Италию, даже не подозревает о существовании этого похожего на волшебную игрушку маленького чуда.
1 2 3 4