Несколько раз он ассистировал - в других,
более легких случаях. И понял окончательно, что ассистировать -
это максимум, чего может он достичь.
Но Гайдли не сожалел об этом. Стыдился, но не сожалел.
Медленно-медленно Энасси начал поднимать руки - глядя все так
же в пустоту над их головами. Наконец, вытянув их прямо перед
собой, прямо над телом лежащей на столе женщины, он начал
опускать их, как бы упираясь во что-то ладонями и преодолевая
все возрастающее сопротивление. Гайдли знал, что за этим
последует, и заранее сжался, приготовившись - но и он вздрогнул,
когда, лишь только правая рука Энасси коснулась груди женщины,
раздался дикий, нечеловеческий вопль, тело ее выгнулось дугой и
начало извиваться в конвульсиях. Если бы не фиксаторы на руках и
ногах, она скатилась бы с операционного стола. А так... Возможно,
будут вывихи, даже переломы - но какое это имеет значение?!
Какое?! Энасси не ошибся в своем диагнозе - вот что было главным.
-Ч-что... ч-ч-что он делает?- профессор приподнялся, хотел
шагнуть вперед, но уперся в невидимую стену впреди,- Что он
делает?
-Т-так надо, профессор, спокойнее,- Гайдли старался скрыть
дрожь в голосе. Зачем? Разве до его, Гайдли чувств было сейчас
профессору?
Лишь только женщина начала извиваться, как Энасси отдернул руки
и слегка отступил от стола. Стоял и ждал, пока она успокоится, с
лицом бесстрастным и невозмутимым. Он знал, что делает, знал,
как это надо делать, и ему не требовалось даже смотреть на то, что
перед ним лежало, чтобы делать это. Смотреть? Зачем - если то, с
чем он сейчас боролся, не имело пока ни формы, ни какого-либо
видимого образа. Только предельно развитые чувства позволяли ему
улавливать его движения - и действовать самому. Предельно равитые
чувства - они ведь не давались даром, чтобы обрести их,
приходилось пройти через огромную боль и муку. Я бы так не смог,
повторял про себя Гайдли, я бы так не смог.
Женщина постепенно успокаивалась, и наконец снова застыла в
полной неподвижности - только дышала, все так же прерывисто,
нерегулярно. На левой груди - там, где ее коснулась рука Энасси -
возникло ярко-красное пятно, как от ожога. Энтар, энтар!- думал
Гайдли, разглядывая это пятно,- это энтар! Будь все проклято в
этом мире!
И снова руки Энасси вытянулись над телом женщины и пошли,
преодолевая сопротивление, вниз. И снова ожидаемый, и все же
неожиданный нечеловеческий вопль. И снова-ярко красные пятна -
теперь на шее и на животе. И снова постепенно замирающие
конвульсии. И снова и снова то же самое, пока наконец, когда
Гайдли уже начало казаться, что сам он скоро не выдержит этой
пытки, профессор не вскочил с места и не принялся биться всем
телом о невидимую стену перед собой.
-Остановите его, остановите!- кричал он, в кровь разбивая
кулаки,- Остановите!
Гайдли с трудом удалось усадить его на место.
-Скоро, профессор, теперь уже скоро,- говорил он, не давая
Диллету подняться, а сам только на это и надеялся - что уже
скоро. Потому что и у него уже сил не было смотреть на эту пытку.
Но пытка все не кончалась. Профессор больше не пытался
вырваться, он сидел теперь неподвижно, но плечи его сотрясались
от рыданий, а по лицу катились крупные слезы. Но он молчал и не
отворачивался. Не отворачивался и не закрывал лицо руками - это
было главное. Он должен увидеть все - тогда его самого еще можно
будет спасти. Даже после такого потрясения. Медицина все-таки
многого достигла, медицина порой по нескольку раз выхватывала
людей с того света. Даже людей, околдованных энтарами, даже
привязанных к ним невидимыми нитями, даже тех, кто не хотел
больше жить, потеряв своего энтара. Но было лишь одно необходимое
условие для спасения таких людей - чтобы они сами почувствовали к
энтару безмерную ненависть и отвращение, такую ненависть и
отвращения, которые перекрыли бы все воспоминания о прошлом. Путь
мучительный - но необходимый. Единственный, дающий надежду.
А потому пусть профессор смотрит и видит все, думал Гайдли,
сам уже не глядящий на экран. Пусть смотрит и видит - тогда мы
еще сумеем его спасти. Я, я буду спасать его. Я это умею -
спасать людей. Пусть я гораздо хуже, чем Энасси, справляюсь с
энтарами, но спасать людей я пока что умею. Умею, умею, умею, все
повторял и повторял он, не замечая, что говорит эти слова вслух.
Но Диллет, конечно, ничего не слышал, да и трудно было что-то
услышать: все звуки давно уже перекрывал нечеловеческий вопль из
операционной - уже непрерывный, уже привычный.
И тут, совершенно неожиданно, стало тихо. Так тихо, что Гайдли
услышал даже, как колотится его собственное сердце. Так тихо, что
даже уши заложило от этой тишины.
-Она что, уже умерла?- услышал он шепот профессора.
-Нет,- почему-то тоже шепотом ответил Гайдли,- Следите
внимательно,- и весь сжался, впившись руками в подлокотники. Он
знал, что сейчас случится - видел не раз. И в записи, и в натуре.
И внутренне дрожал от ужаса. Так каково же будет пережить это
профессору?
И они увидели.
Покрасневшая, вздувшаяся кожа, покрывавшая ставшее
бесформенным, бугристым тело, еще полчаса назад бывшее женщиной,
начала клочьями отслаиваться от лежащей под ней ткани. Так, будто
внутри что-то раздувалось и сбрасывало с себя остатки
человеческой оболочки. Да так оно и было, но прошло, наверное, не
меньше десяти минут, прежде чем процесс завершился, и из
человеческой оболочки вылезло нечто черно-зеленое, похожее на
гигантскую куколку неведомой бабочки - и застыло в полной
неподвижности.
-Что... что это такое,- спросил профессор, не в силах оторвать
взгляда от лежащего на операционном столе объекта.
-Гьенд. Одна из стадий развития энтара,- Гайдли с трудом
сглотнул. Его тошнило.
-Гьенд... Боже мой, выходит, вы все знали? Знали заранее? Но
за что, за что?..
-Так было нужно, профессор. У нас не было другого выхода. Вы
должны понять - мы думали только о вашем спасении. Ваша жена...
Тут мы были бессильны.
-Вы думали о моем спасении? О моем спасении?! Боже мой, да как
вы могли подумать, что я смогу жить после этого? Как?! Вы убийцы!
Вот что я вам скажу: вы убийцы. Вы убили мою жену, так убейте же
теперь и меня! Убейте меня, я не хочу жить больше!
И профессор Диллет кинулся к двери. Но не добежал - вдуг, как
бы запнувшись о невидимую преграду, он переломился пополам и
рухнул на пол.
-Это пройдет, это пройдет, профессор,- говорил Гайдли, пытаясь
привести его в чувство,- Это пройдет, я вылечу вас, я умею это
делать. Я, наверное, не так уж много умею, но вылечить вас я
обещаю.
Голова профессора лежала у него на коленях, и Гайдли, положив
ладони на виски Диллета, изо всех сил пытался сосредоточиться,
чтобы нащупать контакт. Проклятье!- думал он, стараясь собраться
и унять нервную дрожь,- Проклятье! Неужели же я не гожусь и на
это? Что же я тогда делаю здесь, кому я здесь нужен, если не
способен помочь даже в таком элементарном деле?!
И вдруг глаза его как бы заволокло черным дымом, и он невольно
отдернул свои руки - так, что голова Диллета подскочила и едва не
свалились на пол. Еще не веря, Гайдли дрожащими пальцами оттянул
ппрофессору веко и заглянул в глаз.
Он не помнил, как вскочил и очутился в коридоре. Память
сохранила лишь глухой стук за спиной, когда голова профессора
ударилась об пол. Шатаясь, поминутно хватаясь за стены, Гайдли
двинулся - куда? - он и сам бы не смог ответить. Через полсотни
шагов его вырвало - прямо на пол. Хорошо, что удалось упереться
лбом в стену - иначе он непременно упал бы. Так и застал его
Энасси - стоящим у стены, и тупо наблюдающим, как самоочищается
петролитовый пол под ногами. Гайдли даже не услышал его громких,
уверенных шагов.
-Что, что случилось?- не сразу расслышал он вопрос,- Где
профессор?
-Профессор?- Гайдли не сразу понял вопрос,- О-он, он там, в
просмотровом зале. Т-т-т-только эт-то не профессор,- слова с
трудом вырывались из горла, и, словно боясь, что Энасси ничего не
поймет, Гайдли дрожащей рукой показал в сторону двери.
-Очнись!- Энасси мгновенно все понял. Так, будто ожидал
услышать именно такие слова. И эта его готовность к такому
жуткому обороту событий почему-то сразу привела Гайдли в чувство.
-Пр-рроклятые твари!- Энассси уже шагал к просмотровому залу,
когда Гайдли нагнал его,- Надо предупредить все службы. Иди!
Хоть на это я еще гожусь,- с горечью подумал Гайдли.
-А ты?- спросил он вслед.
-Не теряй времени,- Энасси даже не обернулся.
Тридцать шагов до поворота, потом налево и еще около тридцати
шагов. Эти шаги - после того, как за поворотом скрылась проклятая
дверь в просмотровой зал - привели Гайдли в чувство. Предупредить
всех... А толку? Интересно, кто из них будет следующим?
Дверь отъехала в сторону и мягко задвинулась за спиной,
отсекая все внешние звуки. Если бы такая дверь могла уберечь от
энтара... Кто, кто будет следующим? И с изумлением Гайдли вдруг
понял, что он почему-то совершенно не боится за себя. Что другого
он боится - снова пережить минуты, подобные недавним минутам в
просмотровом зале, когда человек, несчастный, больной, страдающий
и нуждающийся в его помощи человек вдруг оказался - энтаром.
Гайдли видел энтаров и раньше. Не раз. Но - в последней
стадии, но - перед самым распадом. Когда уже ничего человеческого
не оставалось в этом мерзком паразите. Но чтобы вот так...
Профессор Диллет - Гайдли вспомнил, как он разбивал в кровь
кулаки при виде мучений своей жены. Вернее - того, что носило
облик его жены. Вернее, того, что оставалось от этого энтара.
Инстинкт примитивного существа? Но тогда и любовь - инстинкт, и
страдание - инстинкт?
И как, как он прошел контроль при въезде в институт?!
Все эти мысли проносились в голове попутно, не отвлекая от
дела. Он сел в кресло, быстро высветил общий план института. Всех
лишних удалили еще утром, защитное поле вокруг не выпустит заразу
в город. Внутри - всего шестнадцать человек. Он сам, Энасси в
просмотровом зале, еще три техника на первом этаже - остальные в
соседних зданиях. Все шестнадцать зеленых точек светились ровно,
как им и положено. На несколько секунд Гайдли включил изображение
операционной - нет, там все было в порядке, гьенд бсе так же
спокойно лежал на операционном столе. Гьенд не опасен. И все же -
что мы знаем? Не опасен - да, пока он один. А если рядом живой,
действующий энтар?
Если бы я мог, если бы я мог - вот так же, как Энасси! Если бы
я не убежал оттуда! Но нет, не смог бы - что толку сожалеть...
Только ускорил бы распад энтара. Так у Энасси оставалось чуть
больше шансов.
Гайдли включил общую трансляцию:
-Внимание! На территории обнаружен второй энтар в стадии
распада. Всем оставаться на местах.
-В чем дело, Гайдли?- в поле связи возникло лицо Котова,- Что
у вас произошло?
-Профессор Диллет. Проверь контрольную аппаратуру, Пол.
-Не может быть. На входе три блокировки. Я сам проверял их при
въезде.
-Энасси сейчас там. Я был с ним, я видел,- Гайдли отключил
связь. О чем тут еще говорить?
Дверь за спиной отъехала в сторону и, повернувшись, Гайдли
увидел Энасси, остановившегося в проходе.
-Что?- спросил он одними губами.
-Не успел... Не смог... У меня просто сил не хватило,- Энасси
опирался рукой о косяк, и было видно, что он еле стоит на ногах.
Спрашивать дальше Гайдли не решился.
-Пойдем, передохнем. Теперь спешить некуда,- голос Энасси
звучал чуть слышно.
Они побрели в сторону кафетерия - к счастью, в сторону,
противоположную от просмотрового зала. Правда, роли это не играло
- раз энтар распался, то каждый из них в пределах ограниченной
защитным полем территории рисковал в равной степени. Наверное.
Энасси едва волочил ноги от усталости, и, усадив его за
столик, Гайдли кинулся к стойке. Лишь выпив по две чашки кофе -
вторую Энасси попросил с коньяком - они немного пришли в себя.
Достаточно, чтобы разговаривать.
-Наверное, это и есть разгадка,- сказал Энасси.
-Что именно?- Гайдли сначала не понял.
-То, что их было двое. Может быть, двое способны проходить
через контроль? Пусть Котов проверит, свяжись.
Заверещал вызов.
-Если это снаружи, меня не соединяй,- Энасси откинулся на
спинку стула.
Но это оказался как раз Котов.
-Энасси с тобой?- спросил он.
-Да. Потеря контакта.
-Естественно. Никому еще не удавалось дважды подряд...
-Не надо меня утешать,- Энасси подключился к каналу.
-Была охота. Кто бы меня утешил. Вам-то еще хорошо, а я на
связи. Эти, снаружи, совсем распсиховались.
-Да отключи ты их к черту.
-Ты, Энасси, тоже бы психовал. Тут мне один деятель только что
заявил, что меня бы на его место,- Котов грустно усмехнулся.
-А ты что?- спросил Гайдли.
-А я ничего. Подумал-подумал и промолчал. Я не хотел бы с
ним сейчас поменяться. Ладно, к делу. Мы тут проанлизировали
данные и обнаружили любопытную вещь. Профессор Диллет мог
подвергнуться зражению только три года назад, на Мантейбе.
Одновременно со своей женой.
-Бред! Павел, это невозможно!- Энасси даже подался вперед,- Он
же все эти годы работал! Интенсивно работал! Не можешь же ты
сказать, что это энтар, паразит, неразумная тварь занималась
проектом!
-Возможны варианты. Но это еще не все.
-Ну что еще?
-Тут поступили днные на наш утренний запрос. Из Центрального
архива. Там результаты медицинских обследований самого профессора
Диллета и его жены Луизы Диллет на протяжении жизни. Любопытные
данные.
-Не тяни, Пол,- Гайдли начал раздражаться от этой лекторской
манеры Котова. Тот мог бы говорить и покороче. Хотя, куда им
теперь торопиться? Только сидеть и ждать - кто же окажется
следующим? Кто-то ведь так или иначе окажется - иначе энтара не
выявить. И не перевести в стадию гьенда. Пока этого не случится,
защитное поле вокруг института никто не снимет. Они сами,
запертые теперь внутри вместе с этой страшной опасностью, не
позволят никому снять защитное поле.
-А ты меня не перебивай,- все таким же спокойным менторским
тоном продолжил Котов,- Слушйте дальше. Как и ожидалось, у Луизы
Диллет обнаружилась - постфактум, конечно - сложная форма
прогрессирующего лейкоспонгиоза. Ей оставалось жить еще около
полугода - по экспертным оценкам пост-анализа.
-Мы знаем, Павел.
-Зато вы не знаете другого. Сам профессор Диллет, видимо,
страдал от клеточной анемии Реббета. В самой начальной стадии -
но результаты анализов выглядят просто угрожающими. Я только
понять не могу, как он миновал скриннинг.
Гайдли даже присвистнул. Анемия Реббета - излечима, если
начать вовремя. Но Диллета никто не лечил - значит, он уже года
полтора назад должен был умереть.
-Бывает,- сказал Энасси,- Он же часто переезжал. Данные могли
просто не поступить в Центр вовремя. А анализы после Мантейба? В
норме?
-Ну естественно.
Энтар всегда в норме. Энтар всегда здоров - если здоров тот,
кто его любит. Тот, на ком паразитирует эта тварь.
-Но они же оба, оба были энтарами!- Гайдли со всей силы ударил
кулаком по столу - даже чашка его подпрыгнула и упала на бок.
-Не психуй,- тихо сказал Энасси.
Они оба, оба были энтарами!- уже про себя повторил Гайдли. Не
людьми - паразитами из страшной сказки, из страшного мира.
Отвратительными тварями, исподволь, незаметно проникающими в
человеческий организм и постепенно замещающими собой его ткани -
с сохранением всех внешних человеческих признаков. Всех - кроме
разума человеческого, кроме души человеческой. И то и другой они
получали от людей - не тех, в чей организм проникли. Тех, на ком
они паразитировали, тех, кто любил людей, уже убитых ими. Тех,
без чьей мысленной, эмоциональной поддержки энтары просто не
могли существовать - на этом и основывалась единственная пока что
найденная возможность их обнаружения. Профессор Ддиллет с женой
идельно вписывались в эту схему. Нежно любящие друг друга
супруги. Смертельная болезнь Луизы Диллет. Почти шесть суток на
Мантейбе - срок достаточный для энтара, чтобы поразить уже
ослабленный недугом оргнизм. Но - сам профессор за эти три года
добивается огромных успехов при работе над проектом, немыслимых
для человека, на ком паразитирует энтар. Но - ни один из
детекторов за все это время не выявляет признаков заражения Луизы
Диллет. Но, наконец, самое немыслимое - сам Диллет - тоже энтар.
-Ладно, отдохнули,- сказал Энасси, вставая,- Пора работать.
Они вышли из кафетерия, ненадолго вернулись в аппаратную, из
которой Гайдли сообщил о распаде энтара. Энасси на мгновение
высветил в обзорном поле просмотровой зал, и не успевший вовремя
отвернуться Гайдли увидел то, что осталось от профессора Диллета
- темно поблескивающая лужа протоплазмы на полу с лежащей в ней
мокрой одеждой.
1 2 3