Профессор Поддьяков один понял меня, а бородатый физик удивился и хмуро заметил, что «серпуховский эффект» не подтвердился.Михаил Михайлович заговорщически подмигнул мне.«Серпуховский эффект» не подтвердился, элементарные частицы не проникают одна сквозь другую. А миры и антимиры? А что видят ясновидящие? Возможна ли шахматная партия с Полом Морфи?У прославленного гроссмейстера, к которому я обратился с фантастическим предложением, было богатое воображение.— Не берусь спорить, возможно ли сыграть с Полом Морфи» но я с удовольствием сыграл бы, — сказал он.Теперь дело было за мной и профессором Поддьяковым, находившимся в заграничной командировке. Я дал в адрес конгресса, в котором он участвовал, телеграмму: «Достойный партнер найден». И получил ответ: «Состязание состоится».Признаться, я был взволнован. До конца я никак не мог поверить в телепатию и ясновидение. Но даже такой ученый, как Циолковский, утверждал, что нет в мире семьи, которая не могла бы припомнить хоть одного случая, объяснимого лишь признанием телепатии, этого загадочного общения людей на расстоянии.Чем черт не шутит! Может быть, и в самом деле мир — исполинская колода карт, некое «слоистое образование» из трехмерных движущихся во времени пространств. И в этом «слоистом пироге», или «Книге Вселенной», нужно лишь под определенным углом направить луч сигнала, чтобы он «проткнул» нужный нам листок в прошлом или будущем…И шахматам в этом историческом открытии будет принадлежать особая роль! С помощью ясновидящих? Пусть даже и с помощью перципиентов, индукторов, медиумов, этих живых физических аппаратов, способных посылать и принимать сигналы.Пока мы еще не можем их смоделировать, но использовать вправе! Пользовалось же человечество электричеством, сто лет не зная толком, с чем имеет дело!Предстояло найти ясновидящего. Может быть, на Западе это было бы легче. Пришлось обратиться к нашим энтузиастам телепатии.Мне помогла страстная единомышленница парапсихологов, супруга недавно скончавшегося академика, полная и эффектная Дина Марковна. Она познакомила меня с весьма нервной дамой, остро переживающей недавний разрыв с мужем, которого она, по собственному убеждению, направляла в жизни и вывела в люди. Проходя болезненный для женщин возрастной период, она стала нелюдимкой, подозревая всех, даже детей и мать, в недобром к себе отношении. Склонная к истерическому состоянию, она порой впадала в некий транс, когда в ней пробуждалось «ясновидение». К сожалению, она совершенно не знала шахмат. Это меня не остановило. Неуравновешенной даме предстояло сделать попытку связаться с ясновидящим, современником Пола Морфи, жившим за океаном, что, впрочем, для ясновидящих значения не имело. Что там какие-нибудь десять тысяч километров расстояния, когда речь идет больше чем о ста годах!..Ясновидящий прошлого должен был уговорить Морфи сыграть шахматную партию с далеким его шахматным потомком.Профессор Поддьяков запросил меня по телефону о найденной ясновидящей даме и почему-то остался очень доволен всем, что я о ней рассказал.Через день он телеграфировал, что партию можно начинать.Партия игралась в Центральном Доме литераторов, в комнате правления Дома. Она имела два входа: со стороны коридора второго этажа и с главной лестницы, ведущей в Большой зал, где начиналась демонстрация кинокартины «Солярис» по роману Станислава Лема (знаменательное совпадение!). Несколько ступенек надо было преодолеть уже в самой комнате. Они были отгорожены барьером. В углу комнаты стоял письменный стол директора ЦДЛ с телефонами, напротив, примыкая к перилам барьера, — большой, для членов правления, покрытый зеленым сукном. За ним мы не раз принимали именитых гостей. Помню, тут беседовали приезжавшие к нам Нильс Бор, Лео Сцилард, академик Несмеянов… Много раз сиживали за ним прославленные космонавты.Сейчас спиной к телевизору одиноко пристроился за шахматной доской наш любимый гроссмейстер.С лестницы доносились голоса заполнявшей кинозал публики, которой предстояло увидеть па экране фантастическую ситуацию на другой планете с океаном-мозгом, а в скромной комнате правления ничто не выдавало готовящегося здесь события, по значению своему не меньшего, чем общение с океаном-мозгом Соляриса.Впрочем, мы, участники события, говорили вполголоса, двигались неслышными шагами, выражение лиц старались сделать торжественным. Все-таки матч антимиров! Общение с прошлым!Я пытался представить себе легендарного Пола Морфи в его родовой гасиенде, негра-певольнпка, входившего на цыпочках в его кабинет, где уже расставлены на старинном столике с инкрустациями шахматные фигуры. Может быть, негр поправляет дрова в камине? Впрочем, в Нью-Орлеане жарко…Мне было определенно жарко, хотя на улице стояла дождливая осень.Ясновидящая дама на время сеанса потребовала полного уединения. Она лучше всего впадала в состояние ясновидения, когда поблизости никого не было. Она уже призналась, что установила общение с неким клерком нью-орлеанского банка, который хорошо знает и уважает семью Морфи, даже помнит отца Пола, строгого судью.Ясновидящая, безусловно, не знала подробностей биографии Пола Морфи! Я начинал доверять ей. Но как же она будет передавать ходы, не зная шахматной нотации?— Я воспринимаю только образы, — пояснила ясновидящая. — Я вижу доску и стоящие на ней фигуры. По телефону я сообщу, какая из них передвинется.Для связи с нашей ясновидящей отвели кабинет заместителя директора, сообщавшийся с комнатой директора через помещение секретаря. У телефона дежурила Дина Марковна, которая буквально священнодействовала. По указанию ясновидящей она прижимала к уху телефонную трубку и переставляла фигуры на доске, а энтузиасты эксперимента — член правления Дома, главный редактор популярного молодежного журнала и два писателя-шахматиста, драматург и прозаик, оба отчаянные скептики и снобы, — сообщали гроссмейстеру на шахматном языке ход Морфи.Никто из моих помощников в эксперимент не верил. Все ждали повода для того, чтобы посмеяться.Профессор Поддьяков по-прежнему был за океаном.Что касается гроссмейстера, то он, подозревая подвох, все же был прост и спокоен, впрочем всегда готовый обратить происходящее в шутку.Но никаких шуток не было.Партия советского гроссмейстера с Полом Морфи, умершим сто лет назад, состоялась!Представьте, Пол Морфи через банковского клерка предложил своему партнеру (это нашему-то гроссмейстеру!) фигуру вперед. Получив отказ, он извинился и, как истый джентльмен, пожелал играть черными.Я не буду приводить всей партии, чтобы не заставлять скептиков тщетно сличать ее со всеми известными из наследия Морфи. Могу сказать, что игрался один из малоизвестных в девятнадцатом веке закрытых дебютов, который современной теорией разработан достаточно полно. Вероятно, Пол Морфи не раз удивлялся своеобразным ходам своего партнера, избиравшего неведомые для времен Морфп пути развития.Однако Морфи остался самим собой, гениальным шахматистом атакующего стиля. Положение обострилось, и черные, отдав копя за пешки, рассчитывали на грозную лавину своих пешек.Белый король застрял далеко от своей столицы, куда рвались черные пехотинцы, непременно желавшие стать генералами.Вот какое создалось на доске положение 132.Позиция эта интересна тем. что нашему гроссмейстеру удалось также блеснуть своим комбинационным талантом и протипопоставить наступавшему Морфи необыкновенную ничью! Такой ничьей в девятнадцатом веке не знали! Позиционная ничья рождена современностью.Предоставим же слово самим шахматным фигурам…1. Kd1! Белые предвидят приготовленную Морфи жертву коня на g4 и в то же время предотвращают ход с4-сЗ. 1. . .Kg4+ 2.Kpg5 Kf2! Морфи все-таки жертвует коня, рассчитывая на неотвратимый прорыв пешки сЗ! Прорыв действительно неотвратим, но… белые противопоставляют плану черных топкий замысел.Они принимают жертву. Легко видеть, что отказ от нее ведет к поражению, например: 3. Кс3+? Кре6 4. Kf1 d1Ф, и черные легко выигрывают. Кстати, белые не могли на первом ходу сыграть 1. Kf1: черные ответили бы 1. . .Kg4+2. К : g4, и теперь 2. . .d1K! Избегая вилки и нападая на беспомощную белую пешку Ь2, черные легко выигрывают окончание. Итак, на третьем ходу белые принимают жертву коня.3. К : f2 сЗ (133). Теперь пешку не остановить. Но и не надо!4. Kge4 с2 5. Кс3+ (134) Крс4 6. Kfd1 с1Ф (135)— вот оно, желанное материальное преимущество — ферзь с грозной проходной пешкой против двух коней! Однако кони могут тревожить черного короля: 7. Ke3+ Kpd4 8. Ked1. Надо вернуться, чтобы захлопнуть клетку, в которой оказался новорожденный ферзь.Ясновидящая дама передала Дине Марковне по телефону, что Морфи пожал руку невидимому противнику в знак признания ничьей.Я победоносно посмотрел на своих друзей-шахматистов, на прозаика и драматурга. Ну что?Кстати, клетка, в которой мечется ферзь, довольно просторная — он безопасно может располагаться на четырех полях: с1, c2, а1, а2. Но не стоит ли черным пожертвовать своего незадачливого ферзя? Скажем, 8 . . .Ф : Ь2, и теперь если белые возьмут ферзя конем — 9. К : Ь2, то 9. . .Кр : сЗ с выигрышем. Однако у белых есть лукавый промежуточный шах 9. Kb5+Kpc4 (136),. и после 10. К : Ь2+ уже черным надо думать о ничьей.И все же психологически трудно примириться с бесполезностью такого материального преимущества, как ферзь, имеющий по крайней мере четыре поля для маневра. Ведь с его помощью черный король в дуэли с белым всегда будет иметь запасный темп для оттеснения. Королю черных достаточно достигнуть, полей f4 или f3. Тогда можно отдать ферзя на d1 и прорваться королем на е2 с выигрышем. Неужели черным не выполнить такого плана? Пусть на пятом ходу после шаха конем с сЗ (134) король пойдет иначе: 5. . .Креб 6. Kfdl Kpe5 7. Kpg4 Kpf6 8. Kpf4 с1Ф!"г 9. Kpg4 Kpg6 10. Kpf4 Kph5! 11. Kpg3 Kpg5. Король оттеснен, желанное поле f4 близко! Но у белых есть ресурс — 12. Ке4+ (128) Kpf5 13. КесЗ Фа1 14. Ke3+Kpg5 15. Ked1 Kph5 16. Kph3 Kpg5 17. Kpg3 Фс1 18. Ке4+. Ничья!Мы еще долго сидели в ЦДЛ, анализируя фантастическую партию из матча антимиров. В анализе деятельное участие принимал и главный редактор молодежного журнала. Он был человеком увлекающимся. С высоты своего огромного роста он с присущей ему энергией набросился на меня с требованием написать популярную статью о проведенном эксперименте. Он любил «научные сенсации», а меня считал мастаком по таким делам.И на этот раз я, может быть, рискнул бы на выступление в печати, если бы не все то, что последовало за памятным вечером.Посмотрев на экране вымышленную ситуацию на вымышленной планете, кинозрители расходились, не подозревая, что рядом за дверью в самом деле произошло поистине фантастическое событие, но дальнейшее было еще фантастичнее…Михаил Михайлович вызвал меня телеграммой в аэропорт, куда прилетел из командировки. Мы были с ним в очень хороших отношениях, по встречать его мне пока не приходилось, и я понял, что у него были на то веские основания.Самолет «Панамерикэн» шел на посадку.Мне удалось прорваться на летное поле вместе с почитателями наших спортсменов, удачно выступивших за рубежом.Дальше все было как в одном из популярных фильмов. По трапу вереницей спускались молодые, дышащие здоровьем парни, на лету подхватывая брошенные им букеты цветов.Михаил Михайлович, подлинный герой фантастической эпопеи, сошел никем не замеченный, одним из последних. Мы обменялись с ним рукопожатием.— Но какова позиционная ничья! — сразу начал Поддьяков. — Два коня против ферзя! Каково?Я недоуменно уставился на него. Откуда он знает? Я не сообщал ему текста партии!— Гроссмейстер, — профессор назвал одно из самых громких шахматных имен, — в восторге от выдумки своего противника.Она поистине достойна Морфи.— Как так Морфи? — запротестовал я. — Морфи играл черными, а позиционную ничью сделали белые.Михаил Михайлович улыбнулся:— Это у вас тут Морфи играл черными, а там, за океаном,.Морфи играл белыми. Черными согласился играть лучший гроссмейстер Запада.— Он поверил в ясновидение?— Там многие этому верят. А вот как у вас тут поверили… — и он с улыбкой развел руками.Я почувствовал себя уничтоженным.— Значит, гроссмейстеры играли не с Морфи, а между собой? — упавшим голосом спросил я.— Конечно. Иначе партии бы не было! Ведь мы же договорились сделать вклад в шахматную науку.— Как же передавались ходы? А клерк из Нового Орлеана?— Этот банковский служащий нам, очень помог. Вы, конечно, помните об опытах с подводными лодками? На борту их находились перципиенты, угадывающие карты, которые предъявляли им на берегу индукторы, находящиеся за тысячи километров.— Да, я слышал но не придавал им значения.— И напрасно! Один из этих перципиентов и был нашим банковским служащим. Ему удалось установить контакт с вашей телепаткой. Оба думали, что общаются с прошлым и передают ходы великого Морфи. Хотя на деле связь с прошлым и не была установлена, результат эксперимента едва ли нужно считать отрицательным. Тем более что аналогичный эксперимент был проведен одним из американских космонавтов, находившимся на Луне.Правда, есть сомнения в чистоте эксперимента…— Но у нас! Есть же шахматная партия!— Что бы ни случилось, она украсит шахматные издания.Отчет же об эксперименте — сответствующее отделение Академии наук.— Кесарево — кесарю, — уныло сказал я и решил не писать для молодежного журнала статьи о победе над Временем.Вместо нее я написал этот рассказ. РОКОВАЯ МИНА Шахматное искусство — это умение читать чужие мысли. Люк ве Клапси Леееранг Обычные турниры никогда не приносили мне таких волнений и радости, как командные состязания.Еще задолго до войны я играл в команде одного завода в Подмосковье. Мы добивались неплохих результатов. Наша команда была дружная, слаженная. Каждый болел не только за себя, но и за соседей по доскам. И ответственность за свою партию чувствовал куда большую, чем если бы играл сам за себя.На перво-й доске играл мой друг, боксер, красавец, эрудит и жизнелюб Женя Загорянский, шахматный мастер, снискавший славу опасного рифа для шахматного корабля любого тоннажа и вооружения.На второй доске играл наш математик, труднопробиваемый шахматист Семен Абрамович Koran. Он ставил солидные позиции и, несмотря на отменную гуманность и добродушие, беспощадно пользовался в игре приемами «душителя», оставляя противнику на доске очень мало «воздуха». Он обладал феноменальной памятью, поражая разносторонними знаниями. В детстве он «насквозь» прочитал малый энциклопедический словарь Павленко п… нечаянно запомнил его наизусть.На третьей доске играл я, начинающий этюдист, не так давно выигравший первенство томских вузов.Рядом со мной, на четвертой доске, играл техник завода Вптя Егоров, прознанный «турком» за загадочную манеру выражаться. Он был молод, светловолос, напорист и противников не обыгрывал, а «обдувал». И делал это здорово!На пятой доске играл тоже техник завода. Михаил Николаевич Платов. Помню, я был поражен, узнав, что этот тихий, невысокий и полный человек, уже в летах, был одним из братьев Платовых, признанных классиков шахматного этюда. Но, как ни странно, мы с ним, встречаясь часто, почти не занимались этюдами. Он говорил, что отошел от этого, а может быть, ему не нравились мои этюды. Зато играть легкие партии он обожал. Но играл неважно. И даже на пятой доске не всегда мог защитить честь нашего завода.И еще в нашей команде были две Оли. Одна из них, Сущттнсхая, была шашисткой и блестяще разносила в шатки всех своих противников, впоследствии став чемпионкой СССР. Другая Оля, ясноглазая, с гладкой прической на прямой пробор и с классическим эллинским узлом волос не затылке, была украшением нашей команды.Каюсь — ведь прошло столько лет! — мне доставляло осо— бое удовольствие проигрывать ей легкие партии. Видя, как оживлялось ее лицо, я любовался ею и вновь расставлял фигуры.Командные соревнования, о которых я вспоминаю, проводились летом в Центральном парке культуры имени Горького, в одном из его павильонов. Жара к вечеру спадала, и, пока противник думал, было приятно выскочить на аллею, подышать влажным от политых цветов воздухом, послушать шелест толпы, заглядеться на кого-нибудь из гуляющих или на пароходики, снующие по Москве-реке, или на парашютную вышку со спиральным подъемом, откуда, порой с визгом, спрыгивали в ту пору будущие бесстрашные рекордсмены.Нашей команде во что бы то ни стало нужно было выиграть очередной матч. Не могу назвать нашего противника. Помню все детали схватки, а противника забыл.Постепенно дело шло к концу. Загорянский легко выиграл у ошеломленного его мощью партнера, Семен Абрамович с присущей ему математической точностью повторением ходов сделал при всех фигурах почтенную тяжеловесную ничью с первокатегорником. Я продолжал борьбу, а мой сосед «турок» уже «обдул» своего «птенца с испуганным личиком на тоненькой шейке».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27