)Надеюсь, это разъяснение полностью отвечает на ваш вопрос.Искренне ваш, Т.М., заключенный. Тюрьма США в Терре-Хоте».я сказал, что Маквей страдал от чрезмерного чувства справедливости, на меня посыпались возмущенные письма и высказывания в печати. На самом деле эта характеристика была излишней, поскольку я всегда знал: мало кто из американцев верит, что кто-то способен что-либо сделать иначе как из эгоистического интереса. А тот, кто готов рискнуть — и пожертвовать — своей жизнью, чтобы предупредить сограждан об опасности, исходящей от злонамеренного правительства, воспринимается как истинный безумец. Но умница доктор Смит представил картину в подлинной перспективе: Маквей не сумасшедший. Он действовал продуманно.Сегодня 16 июня. Такое впечатление, что со дня казни прошло не пять дней, а пять лет. Накануне казни «Нью-Йорк тайме» развернула дискуссию «Будущее американского терроризма». Очевидно, у терроризма есть будущее, а потому нам надлежит не забывать о скинхедах и «дырах» нашей глубинки. «Нью-Йорк тайме» время от времени бывает, хоть и ненамеренно, права. К примеру, нынешнее здравомыслие этой газеты состоит в распространении иллюзии, что, дескать, «Маквей — это просто пешка обширного заговора, руководимого группой неких Джонов Доу Джон Доу — символическое имя, имярек.
, у которых могут быть и правительственные связи. Но мало кто может долго верить в эту теорию». Благодарение Богу, а то вдруг слухи о большем по размаху заговоре укоренятся и перед нашими глазами замаячит звездно-полосатый флаг. Скорее в гневе, нежели в печали «Нью-Йорк тайме» осознает, что Маквей отверг мученичество, сначала не признав себя виновным, а затем отказавшись использовать судебный процесс как трибуну для «политического заявления о Руби-Ридже и Уэйко». Маквей согласился с «Тайме» и возложил вину на своего первого адвоката Стивена Джонса, который в бесчестном тандеме с судьей предал его. В ходе апелляции его новые защитники утверждали, что такая сделка имела место, когда Джонс из тщеславия встретился с корреспондентом «Тайме» Пэмом Беллаком. Вина Маквея была тихо признана, что объясняет, почему защита действовала столь слабо. (Джонс уверяет, что не сделал ничего непорядочного.), (На самом деле, соглашается «Тайме», сразу вслед за взрывом движение ополченцев резко активизировалось, число антиправительственных групп подскочило с 220 в 1995 году до более чем 850 в конце 1996-го. Одним из факторов, способствующих этому росту, было распространенное в среде ополченческих групп убеждение, «что бомбу установили правительственные агенты для обоснования антитеррористического законодательства. Даже генерал ВВС в отставке поддержал теорию о том, что в дополнение к бомбе в грузовике Маквея в здании были еще бомбы». Хотя «Нью-Йорк тайме» любит проводить аналогии с нацистской Германией, она забавным образом избегает сравнения, скажем, с поджогом рейхстага в 1933 году (Геринг позднее приписал себе заслугу за это творческое преступление), позволившим Гитлеру провести закон, наделяющий его всеми диктаторскими полномочиями «для защиты народа и государства» и так далее вплоть да Аушвица. Проницательный редактор «Портленд фри» Эйс Хейс заметил, что в каждом случае проявления терроризма обязательно должна залаять хотя бы одна собака. Смысл любого террористического акта состоит в принятии ответственности и распространении настроений тревоги и страха по стране. Но ответственность никто на себя не взял, пока этого не сделал Маквей после суда, который приговорил его к смерти на основании косвенных доказательств, представленных обвинением. Эйс Хейс писал: «Если взрыв — не терроризм, то что же это? Это был псевдотерроризм, сотворенный тайными агентами в интересах полицейского государства». Что касается вывода Хейса, то Адам Пар-фри писал в «Калт рэпчур»: « Взрыв
ничем не отличается от действий фиктивных подразделений Вьетконга, которым поручалось убивать и насиловать вьетнамцев для дискредитации Фронта национального освобождения. Он ничем не отличается от «находок» фиктивных коммунистических складов оружия в Сальвадоре. Он ничем не отличается от фиктивной Симбионистской армии освобождения, созданной ЦРУ/ФБР для дискредитации подлинных революционеров». Свидетельства заговора? Гэри Такман на Си-эн-эн 23 мая 1995 года взял интервью у Идай Смит. Она должным образом отметила, что семнадцать сотрудников Бюро КАТО на девятом этаже не пострадали. На самом деле в тот день они не вышли на работу. Джим Кейт сообщил в книге «О'кей-бомба!» некоторые подробности, а И. Смит с телеэкрана заметила: «Может быть, КАТО предупредили? Я хочу сказать, может, они решили, что в этот день лучше не выходить на работу? У них была возможность остаться дома, а вот у моих детей такой возможности не было». Во время взрыва она потеряла двоих детей. КАТО представило объяснения. Вот самое последнее: пять сотрудников были в помещении, но не пострадали.Еще одна нить, не приведшая никуда: сестра Маквея прочитала письмо, которое он направил в большое жюри, в нем утверждалось, что он был членом «спецгруппы, занимавшейся преступной деятельностью».В конце концов Маквей, уже приговоренный к смерти, решил взять на себя всю ответственность за взрыв. Прикрывал ли он, будучи профессиональным солдатом, других? Или же он, быть может, видел теперь себя в исторической роли, в своем личном Харперс-Ферри Харперс-Ферри — город в штате Западная Виргиния, арсенал которого в 1859 г. был захвачен сподвижниками Джона Брауна, планировавшего поход с целью освобождения рабов в рабовладельческих штатах.
и, хотя его прах покоится в могиле, его дух по-прежнему марширует? Мы это узнаем — когда-нибудь.Что же касается «целей полицейского государства», то после взрыва президент Клинтон узаконил право полиции совершать любые преступления против конституции в интересах борьбы с терроризмом. 20 апреля 1996 года (блаженной памяти день рождения Гитлера, по крайней мере для продюсеров фильма «Продюсеры» Фильм, основанный на пьесе «Весна для Гитлера», о любовной жизни фюрера. Как говорит Г. Видал, «это хит, хотя я надеялся, что он провалится».
) президент Клин.-тон подписал Закон о борьбе с терроризмом («для защиты народа и государства» — ударение, разумеется, на последнем слове), а месяцем ранее загадочный Луис Фри информировал конгресс о своих планах расширения объемов прослушивания силами тайной полиции. Клинтон охарактеризовал свой антитеррористический закон в знакомых выражениях («Ю-эс-эй тудей», 1 марта 1993): «Мы не можем упрямо цепляться за права простых американцев». Годом позже (19 апреля 1994, Эм-ти-ви): «Многие говорят, что личных свобод слишком много. Когда личной свободой злоупотребляют, ее приходится ограничивать». На этой звучной ноте он, так сказать, с отличием окончил академию Ньюта Гингрича Гингрич, Ньют — бывший конгрессмен, лидер республиканцев в палате представителей, политик крайне консервативных убеждений.
.По существу, клинтоновский Закон о борьбе с терроризмом возводит на могилах давно сгинувших отцов-основателей национальные полицейские силы. Подробности смотрите в законе под грифом «Палата представителей-97», химере, порожденной Клинтоном, Рино и загадочным мистером Фри. Будут сформированы Ударные силы быстрого развертывания численностью 2500 человек, подчиняющиеся генеральному прокурору, наделенному диктаторскими полномочиями. Глава полиции Виндзора, штат Миссури, Джо Гендрикс выступил против подобного надкон-ституционного полицейского формирования. Согласно этому закону, сказал Гендрикс, «агент ФБР может войти в мой кабинет и командовать этими полицейскими силами. Если вы этому не верите, прочитайте закон, подписанный Клинтоном… Поговаривают о том, что они будут выше полицейского управления Вашингтона, округ Колумбия. Мне это кажется опасным прецедентом». Но после полувека истерики по поводу того, что «русские идут», а потом и терроризма, процветающего в странах-изгоях, нескончаемых ужасов преступности, связанной с наркотиками, народу даже не дают возможности отдышаться и продолжают постоянно скармливать ему дезинформацию. Однако у американцев, похоже, есть врожденная черта, ставшая частью их национального характера, — подозрительность, что так или иначе демонстрируют опросы общественного мнения. Согласно опросу, проведенному Службой новостей Скриппса — Говарда, 40 процентов американцев считают вполне вероятным, что фейерверк в Уэйко устроило ФБР. 51 процент верит, что Джека Кеннеди убили федеральные службы (О, Оливер, что ты наделал! Имеется в виду Оливер Стоун (р. 1946) — режиссер, сценарист. Создатель кинофильмов: «Взвод», удостоенного четырех премий «Оскар»; «Джей-Эф-Кей: выстрелы в Далласе» об убийстве Дж. Кеннеди.
). 81 процент полагает, будто военные придерживают информацию о том, что Ирак использовал во время войны в Заливе нервный газ или иное смертоносное средство. Увы, оборотная сторона этой медали вызывает тревогу. После Оклахома-Сити 58 процентов американцев, согласно опросу «Лос-Анджелес тайме», были готовы поступиться некоторыми своими свободами, чтобы остановить терроризм, — в том числе, хочется спросить, священным правом оставаться не информированными правительством?Вскоре после осуждения Маквея директор Фри успокаивал юридический комитет сената: «Большинство опол-ченческих организаций по всей стране не представляют, на наш взгляд, угрозы и опасности». Однако ранее, выступая перед комитетом сената по ассигнованиям, он «признался»: его бюро беспокоят «разные личности, а также организации, идеология которых наводит на мысль о всемирном заговоре, личности, вступившие в организации, что ведут борьбу против Соединенных Штатов». Суммируя, этот чиновник, вершащий дело Божье, видит угрозу в «личностях, исповедующих идеологию, несовместимую с принципами федерального правительства». Странно, что бывшему судье невдомек, насколько зловеще звучит его последняя фраза.Бывший директор ЦРУ Уильям Колби тоже нервничает из-за недовольных. В беседе с сенатором штата Небраска Джоном Декампом (незадолго до взрыва в Оклахома-Сити) он размышляет: «Я был свидетелем того, как антивоенное движение сделало для этой страны невозможным ведение войны и достижение победы во Вьетнаме… Эти ополченческие и патриотические движения… гораздо более серьезны и опасны для американцев, чем антивоенное движение в прошлом, если с этим не разобраться по-умному… Но не потому Америка должна встревожиться, что они вооружены». Колби продолжает: «Они опасны потому, что их слишком много. Одно дело несколько психов или диссидентов. С ними можно разобраться, справедливо или как-то иначе (курсив мой. — /./?.), чтобы они не представляли угрозы для системы. И совсем другое дело, когда вы сталкиваетесь с настоящим движением — миллионами граждан, во что-то верящих, особенно когда движение составляют средние, преуспевающие граждане». По-видимому, как-то иначе разобраться с таким движением — это выбрать президента полумиллионом голосов, призвать единомышленников, составляющих большинство в Верховном суде, пресечь пересчет голосов в штате, произвольно объявить крайние сроки этого пересчета и изобрести всяческого рода отсрочки, пока наша древняя избирательная система — за отсутствием другой — не отдаст пост президента кандидату «системы», а не тому, за кого проголосовал народ.Многие так называемые эксперты и настоящие эксперты полагают, что Маквей не изготовлял и не взрывал бомбу, которая снесла большую часть федерального здания Оклахома-Сити 19 апреля 1995 года. Если оглянуться назад — не на то, каким образом ФБР вело дело, — если Маквей не был виновен, то почему он сознался в смертоносном акте? Переписка с ним, а также то, что стало известно о нем из все удлиняющегося ряда книг, убеждают меня, что, когда он был признан виновным из-за неудовлетворительной работы его главного адвоката Стивена Джонса (его «подельника» Терри Николса блестяще защищал адвокат Майкл Тигар), Маквей понял, что альтернативой смерти от инъекции являются пятьдесят лет или даже больше за тюремной решеткой. Есть еще один аспект нашей тюремной системы (считающейся самой варварской в цивилизованных странах), подмеченный английским автором в газете «Гардиан». Он процитировал генерального прокурора Калифорнии Билла Локьера, говорившего о генеральном директоре энергетической компании, наживающемся на все более скудном снабжении Калифорнии электричеством: «Как бы я хотел лично проводить этого директора в камеру восемь на десять футов, которую он делил бы с татуированным типом, что встретил бы его словами: „Привет, меня зовут Штырь, мой сладенький…“» Старший представитель закона в штате подтвердил (мы это подозревали), что изнасилование — это тюремная политика. Сесть в тюрьму и служить сексуальным рабом какого-нибудь Ангела Ада — это считается частью наказания. Пару десятков лет отражать поползновения Штыря не соответствовало представлению героя Хенли о достойном времяпрепровождении. Лучше умереть, чем терпеть унижения. Поэтому — «Я взорвал здание Марра».Однако есть множество свидетельств заговора, в котором участвовали типы из ополчений и правительственные лазутчики, — кто знает, быть может, в качестве главных сеятелей паники, по причине которой Клинтон подпишет бесславный Закон о борьбе с терроризмом. Но если соучаствовали многие заинтересованные стороны, что сегодня выглядит вполне вероятным, то единая теория поля никогда не будет открыта, но если бы такая существовала, то Джоэл Дайер мог бы претендовать на роль Эйнштейна. (Эйнштейн тоже, конечно, так и не добился единства своего поля.) В 1998 году я прочитал «Жатву гнева» Дайера. Он был редактором «Боулдер уикли». Дайер пишет о кризисе сельской Америки из-за упадка семейного фермерства, совпавшем по времени с формированием всевозможных ополчений и религиозных культов, частью опасных, частью печально знаменитых. В «Жатве гнева» Дайер доказывает, что Маквей и Терри Николе не могли одни устроить взрыв в Оклахома-Сити. Теперь после долгого расследования он написал эпилог к судам над двумя заговорщиками.Интересно было бы узнать, достаточно ли заинтриговано ФБР тем, что написал Джоэл Дайер, чтобы пойти по следам, столь великодушно этим автором предоставленным.На сегодняшний день «Взрыв в Оклахома-Сити и политика террора» Дэвида Хоффмана представляет собой самое тщательное из одного-двух десятков отчетов о том, что произошло или не произошло в тот апрельский день. Хоффман начинает расследование с письма отставного бригадного генерала ВВС Бентона К. Партина от 17 мая 1995 года, врученного всем членам сената и палаты представителей: «Когда я впервые увидел фотографии асимметричного повреждения федерального здания бомбой, заложенной в грузовике, то сразу же заключил, что повреждения по своему характеру технически невозможны без дополнительных зарядов у основания нескольких опорных бетонных колонн… Для бомбы упрощенного заряда, установленной в грузовике, указанных размера и начинки, достать объект, находящийся примерно в 60 футах, и обрушить усиленную базу колонны размера А-7 не представляется вероятным». С этим соглашается Сэ-мюэл Коэн, отец нейтронной бомбы, когда-то принимавший участие в проекте «Манхэттен» и написавший члену законодательного собрания Оклахомы: «Чтобы аммиачная селитра и моторное топливо в кузове грузовика… безотносительно к их количеству могли обрушить здание — такое абсолютно немыслимо и противоречит законам природы». Создается впечатление, что защитник Маквея, поглощенный поисками ближневосточного следа, мог бы вызвать этих признанных экспертов для показаний, но поиски этих имен в отчете Джонса о деле Маквея обречены на неудачу.В информационном бюллетене «Стратегические капиталовложения» от 20 марта 1996 года сообщалось, что аналитики Пентагона склонны согласиться с генералом Парти-ном. «Секретный доклад, подготовленный независимыми экспертами Пентагона, содержит вывод, что разрушение федерального здания в Оклахома-Сити в апреле прошлого года было вызвано пятью отдельными бомбами… Источники, близкие к расследованию, утверждают, что Тимоти Маквей играл роль в этом взрыве, но лишь „периферийную“, роль „удобного болванчика“». И наконец, со всей неизбежностью, все-таки мы живем в военное время: «Эти бомбы отличает ближневосточный „почерк“, что указывает на иракский или сирийский след».В конечном счете бескорыстные попытки Партина и Коэна исследовать руины ни к чему не привели. Через шестнадцать дней после взрыва прекратился поиск погибших. В другом письме конгрессу Партии указывал, что здание нельзя сносить, пока команда независимых судебных экспертов не обследует нанесенные ему повреждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
, у которых могут быть и правительственные связи. Но мало кто может долго верить в эту теорию». Благодарение Богу, а то вдруг слухи о большем по размаху заговоре укоренятся и перед нашими глазами замаячит звездно-полосатый флаг. Скорее в гневе, нежели в печали «Нью-Йорк тайме» осознает, что Маквей отверг мученичество, сначала не признав себя виновным, а затем отказавшись использовать судебный процесс как трибуну для «политического заявления о Руби-Ридже и Уэйко». Маквей согласился с «Тайме» и возложил вину на своего первого адвоката Стивена Джонса, который в бесчестном тандеме с судьей предал его. В ходе апелляции его новые защитники утверждали, что такая сделка имела место, когда Джонс из тщеславия встретился с корреспондентом «Тайме» Пэмом Беллаком. Вина Маквея была тихо признана, что объясняет, почему защита действовала столь слабо. (Джонс уверяет, что не сделал ничего непорядочного.), (На самом деле, соглашается «Тайме», сразу вслед за взрывом движение ополченцев резко активизировалось, число антиправительственных групп подскочило с 220 в 1995 году до более чем 850 в конце 1996-го. Одним из факторов, способствующих этому росту, было распространенное в среде ополченческих групп убеждение, «что бомбу установили правительственные агенты для обоснования антитеррористического законодательства. Даже генерал ВВС в отставке поддержал теорию о том, что в дополнение к бомбе в грузовике Маквея в здании были еще бомбы». Хотя «Нью-Йорк тайме» любит проводить аналогии с нацистской Германией, она забавным образом избегает сравнения, скажем, с поджогом рейхстага в 1933 году (Геринг позднее приписал себе заслугу за это творческое преступление), позволившим Гитлеру провести закон, наделяющий его всеми диктаторскими полномочиями «для защиты народа и государства» и так далее вплоть да Аушвица. Проницательный редактор «Портленд фри» Эйс Хейс заметил, что в каждом случае проявления терроризма обязательно должна залаять хотя бы одна собака. Смысл любого террористического акта состоит в принятии ответственности и распространении настроений тревоги и страха по стране. Но ответственность никто на себя не взял, пока этого не сделал Маквей после суда, который приговорил его к смерти на основании косвенных доказательств, представленных обвинением. Эйс Хейс писал: «Если взрыв — не терроризм, то что же это? Это был псевдотерроризм, сотворенный тайными агентами в интересах полицейского государства». Что касается вывода Хейса, то Адам Пар-фри писал в «Калт рэпчур»: « Взрыв
ничем не отличается от действий фиктивных подразделений Вьетконга, которым поручалось убивать и насиловать вьетнамцев для дискредитации Фронта национального освобождения. Он ничем не отличается от «находок» фиктивных коммунистических складов оружия в Сальвадоре. Он ничем не отличается от фиктивной Симбионистской армии освобождения, созданной ЦРУ/ФБР для дискредитации подлинных революционеров». Свидетельства заговора? Гэри Такман на Си-эн-эн 23 мая 1995 года взял интервью у Идай Смит. Она должным образом отметила, что семнадцать сотрудников Бюро КАТО на девятом этаже не пострадали. На самом деле в тот день они не вышли на работу. Джим Кейт сообщил в книге «О'кей-бомба!» некоторые подробности, а И. Смит с телеэкрана заметила: «Может быть, КАТО предупредили? Я хочу сказать, может, они решили, что в этот день лучше не выходить на работу? У них была возможность остаться дома, а вот у моих детей такой возможности не было». Во время взрыва она потеряла двоих детей. КАТО представило объяснения. Вот самое последнее: пять сотрудников были в помещении, но не пострадали.Еще одна нить, не приведшая никуда: сестра Маквея прочитала письмо, которое он направил в большое жюри, в нем утверждалось, что он был членом «спецгруппы, занимавшейся преступной деятельностью».В конце концов Маквей, уже приговоренный к смерти, решил взять на себя всю ответственность за взрыв. Прикрывал ли он, будучи профессиональным солдатом, других? Или же он, быть может, видел теперь себя в исторической роли, в своем личном Харперс-Ферри Харперс-Ферри — город в штате Западная Виргиния, арсенал которого в 1859 г. был захвачен сподвижниками Джона Брауна, планировавшего поход с целью освобождения рабов в рабовладельческих штатах.
и, хотя его прах покоится в могиле, его дух по-прежнему марширует? Мы это узнаем — когда-нибудь.Что же касается «целей полицейского государства», то после взрыва президент Клинтон узаконил право полиции совершать любые преступления против конституции в интересах борьбы с терроризмом. 20 апреля 1996 года (блаженной памяти день рождения Гитлера, по крайней мере для продюсеров фильма «Продюсеры» Фильм, основанный на пьесе «Весна для Гитлера», о любовной жизни фюрера. Как говорит Г. Видал, «это хит, хотя я надеялся, что он провалится».
) президент Клин.-тон подписал Закон о борьбе с терроризмом («для защиты народа и государства» — ударение, разумеется, на последнем слове), а месяцем ранее загадочный Луис Фри информировал конгресс о своих планах расширения объемов прослушивания силами тайной полиции. Клинтон охарактеризовал свой антитеррористический закон в знакомых выражениях («Ю-эс-эй тудей», 1 марта 1993): «Мы не можем упрямо цепляться за права простых американцев». Годом позже (19 апреля 1994, Эм-ти-ви): «Многие говорят, что личных свобод слишком много. Когда личной свободой злоупотребляют, ее приходится ограничивать». На этой звучной ноте он, так сказать, с отличием окончил академию Ньюта Гингрича Гингрич, Ньют — бывший конгрессмен, лидер республиканцев в палате представителей, политик крайне консервативных убеждений.
.По существу, клинтоновский Закон о борьбе с терроризмом возводит на могилах давно сгинувших отцов-основателей национальные полицейские силы. Подробности смотрите в законе под грифом «Палата представителей-97», химере, порожденной Клинтоном, Рино и загадочным мистером Фри. Будут сформированы Ударные силы быстрого развертывания численностью 2500 человек, подчиняющиеся генеральному прокурору, наделенному диктаторскими полномочиями. Глава полиции Виндзора, штат Миссури, Джо Гендрикс выступил против подобного надкон-ституционного полицейского формирования. Согласно этому закону, сказал Гендрикс, «агент ФБР может войти в мой кабинет и командовать этими полицейскими силами. Если вы этому не верите, прочитайте закон, подписанный Клинтоном… Поговаривают о том, что они будут выше полицейского управления Вашингтона, округ Колумбия. Мне это кажется опасным прецедентом». Но после полувека истерики по поводу того, что «русские идут», а потом и терроризма, процветающего в странах-изгоях, нескончаемых ужасов преступности, связанной с наркотиками, народу даже не дают возможности отдышаться и продолжают постоянно скармливать ему дезинформацию. Однако у американцев, похоже, есть врожденная черта, ставшая частью их национального характера, — подозрительность, что так или иначе демонстрируют опросы общественного мнения. Согласно опросу, проведенному Службой новостей Скриппса — Говарда, 40 процентов американцев считают вполне вероятным, что фейерверк в Уэйко устроило ФБР. 51 процент верит, что Джека Кеннеди убили федеральные службы (О, Оливер, что ты наделал! Имеется в виду Оливер Стоун (р. 1946) — режиссер, сценарист. Создатель кинофильмов: «Взвод», удостоенного четырех премий «Оскар»; «Джей-Эф-Кей: выстрелы в Далласе» об убийстве Дж. Кеннеди.
). 81 процент полагает, будто военные придерживают информацию о том, что Ирак использовал во время войны в Заливе нервный газ или иное смертоносное средство. Увы, оборотная сторона этой медали вызывает тревогу. После Оклахома-Сити 58 процентов американцев, согласно опросу «Лос-Анджелес тайме», были готовы поступиться некоторыми своими свободами, чтобы остановить терроризм, — в том числе, хочется спросить, священным правом оставаться не информированными правительством?Вскоре после осуждения Маквея директор Фри успокаивал юридический комитет сената: «Большинство опол-ченческих организаций по всей стране не представляют, на наш взгляд, угрозы и опасности». Однако ранее, выступая перед комитетом сената по ассигнованиям, он «признался»: его бюро беспокоят «разные личности, а также организации, идеология которых наводит на мысль о всемирном заговоре, личности, вступившие в организации, что ведут борьбу против Соединенных Штатов». Суммируя, этот чиновник, вершащий дело Божье, видит угрозу в «личностях, исповедующих идеологию, несовместимую с принципами федерального правительства». Странно, что бывшему судье невдомек, насколько зловеще звучит его последняя фраза.Бывший директор ЦРУ Уильям Колби тоже нервничает из-за недовольных. В беседе с сенатором штата Небраска Джоном Декампом (незадолго до взрыва в Оклахома-Сити) он размышляет: «Я был свидетелем того, как антивоенное движение сделало для этой страны невозможным ведение войны и достижение победы во Вьетнаме… Эти ополченческие и патриотические движения… гораздо более серьезны и опасны для американцев, чем антивоенное движение в прошлом, если с этим не разобраться по-умному… Но не потому Америка должна встревожиться, что они вооружены». Колби продолжает: «Они опасны потому, что их слишком много. Одно дело несколько психов или диссидентов. С ними можно разобраться, справедливо или как-то иначе (курсив мой. — /./?.), чтобы они не представляли угрозы для системы. И совсем другое дело, когда вы сталкиваетесь с настоящим движением — миллионами граждан, во что-то верящих, особенно когда движение составляют средние, преуспевающие граждане». По-видимому, как-то иначе разобраться с таким движением — это выбрать президента полумиллионом голосов, призвать единомышленников, составляющих большинство в Верховном суде, пресечь пересчет голосов в штате, произвольно объявить крайние сроки этого пересчета и изобрести всяческого рода отсрочки, пока наша древняя избирательная система — за отсутствием другой — не отдаст пост президента кандидату «системы», а не тому, за кого проголосовал народ.Многие так называемые эксперты и настоящие эксперты полагают, что Маквей не изготовлял и не взрывал бомбу, которая снесла большую часть федерального здания Оклахома-Сити 19 апреля 1995 года. Если оглянуться назад — не на то, каким образом ФБР вело дело, — если Маквей не был виновен, то почему он сознался в смертоносном акте? Переписка с ним, а также то, что стало известно о нем из все удлиняющегося ряда книг, убеждают меня, что, когда он был признан виновным из-за неудовлетворительной работы его главного адвоката Стивена Джонса (его «подельника» Терри Николса блестяще защищал адвокат Майкл Тигар), Маквей понял, что альтернативой смерти от инъекции являются пятьдесят лет или даже больше за тюремной решеткой. Есть еще один аспект нашей тюремной системы (считающейся самой варварской в цивилизованных странах), подмеченный английским автором в газете «Гардиан». Он процитировал генерального прокурора Калифорнии Билла Локьера, говорившего о генеральном директоре энергетической компании, наживающемся на все более скудном снабжении Калифорнии электричеством: «Как бы я хотел лично проводить этого директора в камеру восемь на десять футов, которую он делил бы с татуированным типом, что встретил бы его словами: „Привет, меня зовут Штырь, мой сладенький…“» Старший представитель закона в штате подтвердил (мы это подозревали), что изнасилование — это тюремная политика. Сесть в тюрьму и служить сексуальным рабом какого-нибудь Ангела Ада — это считается частью наказания. Пару десятков лет отражать поползновения Штыря не соответствовало представлению героя Хенли о достойном времяпрепровождении. Лучше умереть, чем терпеть унижения. Поэтому — «Я взорвал здание Марра».Однако есть множество свидетельств заговора, в котором участвовали типы из ополчений и правительственные лазутчики, — кто знает, быть может, в качестве главных сеятелей паники, по причине которой Клинтон подпишет бесславный Закон о борьбе с терроризмом. Но если соучаствовали многие заинтересованные стороны, что сегодня выглядит вполне вероятным, то единая теория поля никогда не будет открыта, но если бы такая существовала, то Джоэл Дайер мог бы претендовать на роль Эйнштейна. (Эйнштейн тоже, конечно, так и не добился единства своего поля.) В 1998 году я прочитал «Жатву гнева» Дайера. Он был редактором «Боулдер уикли». Дайер пишет о кризисе сельской Америки из-за упадка семейного фермерства, совпавшем по времени с формированием всевозможных ополчений и религиозных культов, частью опасных, частью печально знаменитых. В «Жатве гнева» Дайер доказывает, что Маквей и Терри Николе не могли одни устроить взрыв в Оклахома-Сити. Теперь после долгого расследования он написал эпилог к судам над двумя заговорщиками.Интересно было бы узнать, достаточно ли заинтриговано ФБР тем, что написал Джоэл Дайер, чтобы пойти по следам, столь великодушно этим автором предоставленным.На сегодняшний день «Взрыв в Оклахома-Сити и политика террора» Дэвида Хоффмана представляет собой самое тщательное из одного-двух десятков отчетов о том, что произошло или не произошло в тот апрельский день. Хоффман начинает расследование с письма отставного бригадного генерала ВВС Бентона К. Партина от 17 мая 1995 года, врученного всем членам сената и палаты представителей: «Когда я впервые увидел фотографии асимметричного повреждения федерального здания бомбой, заложенной в грузовике, то сразу же заключил, что повреждения по своему характеру технически невозможны без дополнительных зарядов у основания нескольких опорных бетонных колонн… Для бомбы упрощенного заряда, установленной в грузовике, указанных размера и начинки, достать объект, находящийся примерно в 60 футах, и обрушить усиленную базу колонны размера А-7 не представляется вероятным». С этим соглашается Сэ-мюэл Коэн, отец нейтронной бомбы, когда-то принимавший участие в проекте «Манхэттен» и написавший члену законодательного собрания Оклахомы: «Чтобы аммиачная селитра и моторное топливо в кузове грузовика… безотносительно к их количеству могли обрушить здание — такое абсолютно немыслимо и противоречит законам природы». Создается впечатление, что защитник Маквея, поглощенный поисками ближневосточного следа, мог бы вызвать этих признанных экспертов для показаний, но поиски этих имен в отчете Джонса о деле Маквея обречены на неудачу.В информационном бюллетене «Стратегические капиталовложения» от 20 марта 1996 года сообщалось, что аналитики Пентагона склонны согласиться с генералом Парти-ном. «Секретный доклад, подготовленный независимыми экспертами Пентагона, содержит вывод, что разрушение федерального здания в Оклахома-Сити в апреле прошлого года было вызвано пятью отдельными бомбами… Источники, близкие к расследованию, утверждают, что Тимоти Маквей играл роль в этом взрыве, но лишь „периферийную“, роль „удобного болванчика“». И наконец, со всей неизбежностью, все-таки мы живем в военное время: «Эти бомбы отличает ближневосточный „почерк“, что указывает на иракский или сирийский след».В конечном счете бескорыстные попытки Партина и Коэна исследовать руины ни к чему не привели. Через шестнадцать дней после взрыва прекратился поиск погибших. В другом письме конгрессу Партии указывал, что здание нельзя сносить, пока команда независимых судебных экспертов не обследует нанесенные ему повреждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13