Илья Ильф, Евгений Петров: «КЛООП»

Илья Ильф, Евгений Петров
КЛООП


Рассказы –


Читальный зал -room
«Илья Ильф и Евгений Петров. Собрание сочинений в 5 томах. Том 3»: Художественная литература; Москва; 1961
Илья Ильф, Евгений Петров«КЛООП» — Не понимаю, что вас волнует. Клооп и Клооп. Прием пакетов с часу до трех. Обыкновенное учреждение. Идем дальше.— Нет, вы поймите! Клооп! Это меня мучит второй год. Чем могут заниматься люди в учреждении под таким вызывающим названием? Что они делают? Заготовляют что-нибудь? Или, напротив, что-то распределяют?— Да бросьте. Вы просто зевака. Сидят себе люди, работают, никого не трогают, а вы пристаете — почему, почему? Пошли.— Нет, не пошли. Вы лентяй. Я этого так оставить не могу.В длинной машине, стоявшей у подъезда, за зеркальным стеклом сидел шофер.— Скажите, товарищ, — спросил зевака, — что за учреждение Клооп? Чем тут занимаются?— Кто его знает, чем занимаются, — ответил шофер— Клооп и Клооп. Учреждение как всюду.— Вы что ж, из чужого гаража?— Зачем из чужого! Наш гараж, клооповский. Я в Клоопе со дня основания работаю.Не добившись толку от водителя машины, приятели посовещались и вошли в подъезд. Зевака двигался впереди, а лентяй с недовольным лицом несколько сзади.Действительно, никак нельзя было понять придирчивости зеваки. Вестибюль Клоопа ничем не отличался от тысячи других учрежденских вестибюлей. Бегали курьерши в серых сиротских балахончиках, завязанных на затылке черными ботиночными шнурками. У входа сидела женщина в чесанках и большом окопном тулупе. Видом своим она очень напоминала трамвайную стрелочницу, хотя была швейцарихой (прием и выдача калош). На лифте висела вывесочка «Кепи и гетры», а в самом лифте вертелся кустарь с весьма двусмысленным выражением лица. Он тут же на месте кроил свой модный и великосветский товар. (Клооп вел с ним отчаянную борьбу, потому что жакт нагло, без согласования, пустил кустаря в ведомственный лифт.)— Чем же они могли бы тут заниматься? — начал снова зевака.Но ему не удалось продолжить своих размышлений в парадном подъезде. Прямо на него налетел скатившийся откуда-то сверху седовласый служащий и с криком «брынза, брынза!» нырнул под лестницу. За ним пробежали три девушки, одна — курьерша, а другие две — ничего себе — в холодной завивке.Упоминание о брынзе произвело на швейцариху потрясающее впечатление. На секунду она замерла, а потом перевалилась через гардеробный барьер и, позабыв о вверенных ей калошах, бросилась за сослуживцами.— Теперь все ясно, — сказал лентяй, — можно идти назад. Это какой-то пищевой трест. Разработка вопросов брынзы и других молочнодиетических продуктов.— А почему оно называется Клооп? — придирчиво спросил зевака.На это лентяй ответить не смог. Друзья хотели было расспросить обо всем швейцариху, но, не дождавшись ее, пошли наверх.Стены лестничной клетки были почти сплошь заклеены рукописными, рисованными и напечатанными на машинке объявлениями, приказами, выписками из протоколов, а также различного рода призывами и заклинаниями, неизменно начинавшимися словом «Стой!»— Здесь мы все узнаем, — с облегчением сказал лентяй. — Не может быть, чтобы из сотни бумажек мы не выяснили, какую работу ведет Клооп.И он стал читать объявления, постепенно передвигаясь вдоль стены.— «Стой! Есть билеты на „Ярость“. Получить у товарища Чернобривцевой». «Стой! Кружок шашистов выезжает на матч в Кунцево. Шашистам предоставляются проезд и суточные из расчета центрального тарифного пояса. Сбор в комнате товарища Мур-Муравейского». «Стой! Джемпера и лопаты по коммерческим ценам с двадцать первого у Кати Полотенцевой».Зевака начал смеяться. Лентяй недовольно оглянулся на него и подвинулся еще немножко дальше вдоль стены.— Сейчас, сейчас. Не может быть, чтоб… Вот, вот! — бормотал он. — «Приказ по Клоопу № 1891—35. Товарищу Кардонкль с сего числа присваивается фамилия Корзинкль». Что за чепуха! «Стой! Получай брынзу в порядке живой очереди под лестницей, в коопсекторе».— Наконец-то! — оживился зевака. — Как вы говорили? Молочнодиетический пищевой трест? Разработка вопросов брынзы в порядке живой очереди? Здорово!Лентяй смущенно пропустил объявление о вылазке на лыжах за капустой по среднекоммерческим ценам и уставился в производственный плакат, в полупламенных выражениях призывавший клооповцев ликвидировать отставание.Теперь уже забеспокоился и он.— Какое же отставание? Как бы все-таки узнать, от чего они отстают? Тогда стало бы ясно, чем они занимаются.Но даже двухметровая стенгазета не рассеяла тумана, сгустившегося вокруг непонятного слова «Клооп».Это была зауряднейшая стенгазетина, болтливая, невеселая, с портретами, картинками и статьями, получаемыми, как видно, по подписке из какого-то центрального газетного бюро. Она могла бы висеть и в аптекоуправлении, и на черноморском пароходе, ив конторе на золотых приисках, и вообще где угодно. О Клоопе там упоминалось только раз, да и то в чрезвычайно неясной форме: «Клооповец, поставь работу на высшую ступень!»— Какую же работу? — возмущенно спросил зевака. — Придется узнавать у служащих. Неудобно, конечно, но придется. Слушайте, товарищ…С внезапной ловкостью, с какой пластун выхватывает из неприятельских рядов языка, зевака схватил за талию бежавшего по коридору служащего и стал его выспрашивать. К удивлению приятелей, служащий задумался и вдруг покраснел.— Что ж, — сказал он после глубокого размышления, — я в конце концов не оперативный работник. У меня свои функции. А Клооп что же? Клооп есть Клооп.И он побежал так быстро, что гнаться за ним было бы бессмысленно.Хотя и нельзя еще было понять, что такое Клооп, но по некоторым признакам замечалось, что учреждение это любит новшества и здоровый прогресс. Например, бухгалтерия называлась здесь счетным цехом, а касса — платежным цехом. Но картину этого конторского просперити портила дрянная бумажка: «Сегодня платежа не будет». Очевидно, наряду с прогрессом имелось и отставание.В большой комнате за овальным карточным столом сидело шесть человек. Они говорили негромкими, плаксивыми голосами.Кстати, почему на заседаниях по культработе всегда говорят плаксивыми голосами?Это, как видно, происходит из жалости культактива к самому себе. Жертвуешь всем для общества, устраиваешь вылазки, семейные вечера, идеологическое лото с разумными выигрышами, распределяешь брынзу, джемпера и лопаты — в общем, отдаешь лучшие годы жизни, — и все это безвозмездно, бесплатно, из одних лишь идейных соображений, но почему-то в урочное время. Очень себя жалко!Друзья остановились и начали прислушиваться, надеясь почерпнуть из разговоров нужные сведения.— Надо прямо сказать, товарищи, — замогильным голосом молвила пожилая клооповка, — по социально-бытовому сектору работа проводилась недостаточно. Не было достаточного охвата. Недостаточно, не полностью, не целиком раскачались, размахнулись и развернулись. Лыжная вылазка проведена недостаточно. А почему, товарищи? Потому, что Зоя Идоловна проявила недостаточную гибкость.— Как? Это я недостаточно гибкая? — завопила ужаленная в самое сердце Зоя.— Да, вы недостаточно гибкая, товарищ!— Почему же я, товарищ, недостаточно гибкая?— А потому, что вы совершенно, товарищ, негибкая.— Извините, я чересчур, товарищ, гибкая.— Откуда же вы можете быть гибкая, товарищ?Здесь в разговор вкрался зевака.— Простите, — сказал он нетерпеливо, — что такое Клооп? И чем он занимается?Прерванная на самом интересном месте шестерка посмотрела на дерзких помраченными глазами. Минуту длилось молчание.— Не знаю! — решительно ответила Зоя Идоловна. — Не мешайте работать, — и, обернувшись к сопернице по общественной работе, сказала рыдающим голосом: — Значит, я недостаточно гибкая? Так, так! А вы — гибкая?Друзья отступили в коридор и принялись совещаться. Лентяй был испуган и предложил уйти. Но зевака не склонился под ударами судьбы.— До самого Калинина дойду! — завизжал он неожиданно. — Я этого так не оставлю.Он гневно открыл дверь с надписью: «Заместитель председателя». Заместителя в комнате не было, а находившийся там человек в барашковой шапке отнесся к пришельцам джентльменски холодно. Что такое Клооп, он тоже не знал, а про заместителя сообщил, что его давно бросили в шахту.— Куда? — спросил лентяй, начиная дрожать.— В шахту, — повторила барашковая шапка. — На профработу. Да вы идите к самому председателю. Он парень крепкий, не бюрократ, не головотяп. Он вам все разъяснит.По пути к председателю друзья познакомились с новым объявлением: «Стой! Срочно получи в месткоме картофельные талоны. Промедление грозит аннулированием».— Промедление грозит аннулированием. Аннулирование грозит промедлением, — бормотал лентяй в забытьи.— Ах, скорей бы узнать, к чему вся эта кипучая деятельность?Было по дороге еще одно приключение. Какой-то человек потребовал с них дифпай. При этом он грозил аннулированием членских книжек.— Пустите! — закричал зевака. — Мы не служим здесь.— А кто вас знает, — сказал незнакомец, остывая, — тут четыреста человек работает. Всех не запомнишь. Тогда дайте по двадцать копеек в «Друг чего-то». Дайте! Ну, дайте!— Мы уже давали, — пищал лентяй.— Ну и мне дайте! — стенал незнакомец. — Да дайте! Всего по двадцать копеек.Пришлось дать.Про Клооп незнакомец ничего не знал.Председатель, опираясь ладонями о стол, поднялся навстречу посетителям.— Вы, пожалуйста, извините, что мы непосредственно к вам, — начал зевака, — но, как это ни странно, только вы, очевидно, и можете ответить на наш вопрос.— Пожалуйста, пожалуйста, — сказал председатель.— Видите ли, дело в том. Ну, как бы вам сказать. Не можете ли вы сообщить нам, — только не примите за глупое любопытство, — что такое Клооп?— Клооп? — спросил председатель.— Да, Клооп.— Клооп? — повторил председатель звучно.— Да, очень было бы интересно.Уже готова была раздернуться завеса. Уже тайне приходил конец, как вдруг председатель сказал:— Понимаете, вы меня застигли врасплох. Я здесь человек новый, только сегодня вступил в исполнение обязанностей и еще недостаточно в курсе. В общем, я, конечно, знаю, но еще, как бы сказать…— Но все-таки, в общих чертах?..— Да и в общих чертах тоже…— Может быть, Клооп заготовляет лес?— Нет, лес нет. Это я наверно знаю.— Молоко?— Что вы! Я сюда с молока и перешел. Нет, здесь не молоко.— Шурупы?— М-м-м… Думаю, что скорее нет. Скорее, что-то другое.В это время в комнату внесли лопату без ручки, на которой, как на подносе, лежал зеленый джемпер. Эти припасы положили на стол, взяли у председателя расписку и ушли.— Может, попробуем сначала расшифровать самое название по буквам? — предложил лентяй.— Это идея, — поддержал председатель.— В самом деле, давайте по буквам. Клооп. Кооперативно-лесо… Нет, лес нет… Попробуем иначе. Кооперативно-лакокрасочное общество… А второе «о» почему? Сейчас, подождите… Кооперативно-лихоимочное…— Или кустарное?— Да, кустарно-лихоимочное… Впрочем, позвольте, получается какая-то чушь. Давайте начнем систематически. Одну минуточку.Председатель вызвал человека в барашковой шапке и приказал никого не пускать.Через полчаса в кабинете было накурено, как в станционной уборной.— По буквам — это механический путь, — кричал председатель. — Нужно сначала выяснить принципиальный вопрос. Какая это организация? Кооперативная или государственная? Вот что вы мне скажите.— А я считаю, что нужно гадать по буквам, — отбивался лентяй.— Нет, вы мне скажите принципиально…Уже покои Клоопа пустели, когда приятели покинули дымящийся кабинет. Уборщица подметала коридор, а из дальней комнаты слышались плаксивые голоса:— Я, товарищ, чересчур гибкая!— Какая ж вы гибкая, товарищ?Внизу приятелей нагнал седовласый служащий. Он нес в вытянутых руках мокрый пакет с брынзой. Оттуда капал саламур.Зевака бросил на служащего замороченный взгляд и смущенно прошептал:— Чем же они все-таки здесь занимаются?
1932
Клооп — Впервые опубликован в газете «Правда», 1932, № 339, 9 декабря.Печатается по тексту сборника «Как создавался Робинзон», «Советский писатель», М 1935.В этом же номере газеты четвертую страницу занимал листок Центральной Контрольной Комиссии и Рабоче-Крестьянской Инспекции, в котором говорилось о необходимости сокращения раздутых учрежденческих штатов и улучшении качества работы советского аппарата.По поводу этой новеллы-фельетона в «Правду» и в адрес Ильфа и Петрова поступали письма читателей с просьбой разъяснить его содержание. Критика отмечала: «Беда не только в том, что многие читатели не поняли фельетона. Ошибка авторов — ошибка литературного приема. Фельетон разработан так, что типическое исключение звучит, как типическое правило» (А.Эрлих, «Разгром равнодушных», «Художественная литература», 1933, № 5, стр. 16).

1