Здесь выложена электронная книга Черный Ворон - 5. Скитания ворона автора по имени Вересов Дмитрий. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Вересов Дмитрий - Черный Ворон - 5. Скитания ворона.
Размер архива с книгой Черный Ворон - 5. Скитания ворона равняется 170.39 KB
Черный Ворон - 5. Скитания ворона - Вересов Дмитрий => скачать бесплатную электронную книгу
Черный Ворон - 5
«Вересов Д. Скитания ворона.»: Издательский дом «Нева»; С-Пб; 2003
ISBN 5-7654-2592-5
Аннотация
Все хорошо было в жизни Нила Баренцева: молодая жена-француженка, карьерные перспективы, предстоящий переезд во Францию. Но, отправляясь в Париж, Нил не знал, что случайная встреча в поезде перевернет его душу. После встречи с Лиз, дочерью лорда Морвена, его жизнь обрела новый смысл. Но Нил не принадлежит себе, его жизнь принадлежит КГБ. Чтобы снова встретиться с Лиз, ему надо перевернуть горы...
Дмитрий Вересов
Скитания ворона
(Черный Ворон-5)
Нам целый мир — чужбина...
А. С. Пушкин
Глава 1
ПОЕЗД ПО ВЕРТИКАЛИ
(1982)
— Место номер тринадцать, — буркнул проводник с фиолетовым лицом, пахнув устойчивым перегаром.
— Какой-то ты, папаша, не экспортный... — бормотал Нил, втягивая багаж в узкий коридор вагона. — Один... Два и три... Четыре и пять. Место номер тринадцать, говоришь?.. Ну да ничего, я не суеверный... Хотя, конечно, до Парижа лучше не на тринадцатом месте ехать...
Купе поразило чистотой и необычностью. Вместо привычных четырех было только две полки — одна над другой, в углу справа столик и рядом откидной стул. Нил переоделся, закинул вещи на багажную полку и посмотрел на часы. До отхода оставалось три минуты. Вот бы никто не заявился на свободное местечко! В одиночестве до самого Парижа — не благодать ли?
До вокзала он тоже добирался один — когда узнал, что у матушки восьмого спектакль в Киеве, нарочно взял билет на девятое. Огорчение по поводу того, что никак не сможет проводить единственного сыночка в последний, практически, путь, она отыграла убедительно — но только не для него, он-то знал все ее актерские уловки. Друзьям ничего не сказал — не хотел, чтобы они видели его в обществе... сослуживцев. А у последних, слава Богу, хватило ума не засвечиваться на вокзале... Как сказал поэт: «Man is alone, and he dies more alone» — живешь, мол, в одиночку, а помираешь тем более. Ну и замечательно... Сейчас колесики начнут отстукивать мгновения маленькой, но вполне всамделишной смерти прежнего Нила. И прежнего мира. И явления Нила нового, долженствующего народиться в процессе сложного взаимодействия с миром, существующим покамест сугубо теоретически... Можно сказать, с миром иным...
«Вы ушли, как говорится, в мир иной...» — ни к селу, ни к городу вылезли вдруг строки Маяковского. «Сделать жизнь значительно трудней...» — поучал певец кипяченой воды, а не прошло и шести лет, как сам отчалил тем же маршрутом... «Негоже, Сережа, Володя, негоже», — отозвалась на это, из того же Парижа, кстати, Марина Ивановна. Финал известен... Нет, не проявили товарищи поэты должной стойкости, лишили Родину перспективного расстрельного материала... Говорят, под Большим Домом была устроена мельница, которая перемалывала тела расстрелянных и умученных, а потом кровавое крошево по специальному каналу смывалось в Неву. Интересно, так ли это, и уцелела ли та мельница до наших дней? Жаль, спросить не успел...
Нет, конечно, пресловутый мир иной, частичкой которого очень скоро предстояло стать и Нилу, отнюдь не казался ему апофеозом разумных начал — человек, он везде человек, животное злобное, агрессивное, плохо обучаемое, но легко внушаемое. Однако же, мир иной, переболев тяжким бредом великих революций и мировых войн, похоже, выработал систему жизнеустройства, где не требуются массовые человеческие жертвоприношения, где ум, талант, порядочность и чувство собственного достоинства не превращают человека в изгоя, а право на жизнь, свободу и собственность не есть лишь жалкая подачка тем, кто изначально отрекся от этого права. А потому даже самое комфортабельное вхождение в этот мир потребует капитального нравственного ремонта... В любом случае, будущее не сулит легких путей, много, слишком много неизвестных в предложенном насильно уравнении, но решать придется все самому...
Неожиданно дверь открылась, и Фиолетовый пропустил... двух женщин.
О Боже, цыганки! Как, почему, вагон «Ленинград — Париж» и вдруг?..
— Только, не шалите тут у меня, а то быстро высажу, — грозно прорычал проводник.
— Да мы тихо, до Витебска, только разбуди, начальник, — с заметным акцентом проговорила одна из женщин.
Фиолетовый что-то неразборчиво хрюкнул и скрылся.
Цыганки затащили объемистые тюки и, заняв своими юбками все пространство, уселись на единственную нижнюю полку. Нилу ничего не оставалось, как прыгнуть на свой тринадцатый второй этаж. За суматохой он не заметил, как поезд начал движение, и не успел толком проститься с городом, где оставалось его прошлое.
Настроение испортилось окончательно. Не хватало только явиться в Европу без денег, без вещей — перспектива малоприятная. А ведь зазеваешься — сопрут, народ тот еще. Мало того, гнусный запах лука, чеснока и еще чего-то противного наполнил все купе. Оставалось уповать лишь на то, что утро он встретит без нежеланных попутчиц...
Нил лежал, слушая стук колес. Они навязчиво отбивали пошлую фразу. Увидеть Париж и умереть, увидеть Париж и умереть...
Суета, шуршание пакетов и запахи съестного окончательно уничтожили надежду на сон.
— Ясный мой, поесть не хочешь? Ты уж извини. Мы к утру сойдем. С билетами просто беда. Проводник знакомый, вот помогает иногда. Ты, давай не стесняйся, не обидим.
— Да нет, спасибо, — откликнулся Нил. Вышло как-то грубовато.
— Может, хоть выпьешь с нами, синеглазый, наше это, чистейшее. Что вдруг вспугнулся? Слезай, хулы не будет, да и веселее вместе.
Низкий грудной голос цыганки гипнотизировал, завораживал.
«Все равно не заснуть уж теперь, — подумал он и спрыгнул вниз. — Вот уж путешествие начинается... в Париж. Кому сказать — не поверят точно».
Самогон был чист и крепок, а снедь — подкопченное сало и хрусткие пряные огурчики — оказалась просто умопомрачительной.
— Куда, девчата?
— Да вот, к своим, с заработок, — охотно включилась высокая и бойкая. Та, что была поменьше, не подавала и раньше голоса, а сейчас и вовсе не поднимала глаз на Нила.
— И много на круг вышло?
— Да, ничего в этот раз. Правда, менты подорожали, но вышло прилично, даже свои бить не будут. Детям к школе надо одежу купить, да и старики болеют. Не знаем, как дыры закрывать...
— Чем промышляли-то?
— Да, у нас на Гражданке хата своя есть. Там переодеваемся — и по клиентам, ну а старые к нам приходят, а места свои наши мужики давно выкупили. Гадаем, в общем.
Самогон разогрел и расслабил, почему-то черные цыганки уже не казались опасностью.
— Почем гадаете?
— По деньгам, милый, по деньгам.
— А у меня и нет наших денег, только франки.
Цыганка внимательно посмотрела на Нила, опрокинула в золотозубую пасть остатки самогона.
— Тебе и так скажу, светлый ты, да и не побрезговал с нами посидеть. Давай руку.
Нил послушно протянул руку, цыганка подперла его ладонь своей — жилистой, с траурной каемочкой ногтей. Глядела долго, пристально.
— Эй, Маша, глянь-ка, — позвала товарку. Та придвинулась, глянула, свистнула тихонько.
Нилу сделалось не по себе.
— Ну что там, чавелы? Жить буду?
— Будешь, будешь, — рассеянно отозвалась высокая цыганка, о чем-то по-своему зашепталась с подругой. Нил разобрал лишь словечко «штар».
— Четыре, говоришь? Чего четыре? — прервал он цыганский диалог.
Высокая вскинулась, пристально взглянула в глаза.
— Откуда по-нашему знаешь, голубоглазый?
— Только счет знаю, девонька. До десяти.
— Ох, не прост ты, соколик, не прост. И ручка у тебя непростая... Дорожку видишь? — Она ткнула его в центр ладони. — А складочки поперек? Вот тебе и «четыре». На каждую по жене. Одна была, одна есть, две будут... Одна от Бога, одна от людей, одна от черта...
— А четвертая?
— Сам поймешь, как время подойдет...
— Ну-ну... Еще что-нибудь скажешь?
— Отчего не сказать, красавец, скажу... Кулачок левый сожми-ка. Покажи. Да не так, вот так.
Цыганка перевернула его кулак, посмотрела сверху на «улитку», образованную большим и указательным пальцами левой руки. Задумалась.
— Что? — Голос предательски дрогнул.
— Да оно... как лучше сказать-то... Вроде и беды много будет, да только каждая беда победой обернется. Не бойся ничего, яхонт мой, ангел сильный хранит тебя...
— Да точно ли ангел?
Вырвалось неожиданно, и тут же — чувственным коррелятом сверхчувственного! — резким щелчком померкло электричество, перескочив в призрачно-синеватую ночную фазу. Как и у всякого послания свыше, при всей наглядности проявления глубинный смысл допускал, мягко говоря, различные толкования.
— Да будет тьма! — Своей усмешкой Нил перевел мгновение в плоскость обыденного. Потянулся, встал. — Стало быть, пора на боковую... Счастливо вам! Не врите народу-то сильно.
— Мы и так не сильно, устаем по хозяйству, да и мужики наши — не мед. Порядок надо соблюдать...
Цыганки повалились вдвоем на полку, и сразу стало тихо, только сердце в такт колесам отстукивало — увидеть и умереть, увидеть и умереть. «Ну, нет, такая музыка мне надоела», — подумал Нил и провалился в сон.
Корпус был прозрачен, как горный хрусталь, и Нил с сосредоточенным интересом наблюдал за перистальтикой празднично-ярких внутренностей гигантской стрекозы. Налюбовавшись, перевел взгляд чуть в сторону...
Далеко внизу сапфирами и хризопразом переливалось море, язычками ленивых волн нализывая полированный песок пляжа. Подставив апельсиновому солнцу морщинистые, покрытые редкой изумрудной растительностью щеки, отдыхали покатые скалы. На склонах, обращенных к суше, зеленый ковер был гуще и темнее, по мере удаления от моря он все больше обретал черты искусной рукотворности, окультуренности — английского «дикого» парка с желтыми дорожками, окаймленными живой изгородью. Переливчатая водяная взвесь над водопадом и хлопья пены внизу, черный периметр мраморной стены, а дальше — прихотливый ковер партеров, круговая радуга над трехъярусным фонтаном... И кремовый купол Занаду...
Вертолет бесшумно нарезал круги над пространством давней галлюцинации...
— На закате наша тюрьма особенно прекрасна. — Пилот повернул к Нилу глумливое лицо, ожидая реакции.
— Не кокетничайте цитатами, — брезгливо отозвался Нил. — Это не ваша тюрьма, кишка тонка. Ваша тюрьма — вшивый барак в замерзшем болоте, окруженном кособокими вышками. В бараке — голодные и злые зэки, на вышках — голодные и злые вертухаи...
— А здешний хозяин, хряк рогатый — это, конечно, само воплощение доброты...
— Не смешите меня, Асу ров. И приберегите ваши сарказмы для вашей лагерной стенгазеты «Правда».
— Поаккуратней с местоимением «ваши», агент Боуи. Оно, знаете ли... притяжательное.
Хрустальный вертолет, резко взвыв, заложил крутой вираж. Нила подбросило, вынесло в пустоту, в последнее мгновение он повис на распахнувшейся прозрачной дверце. Внизу качнулись и понеслись навстречу острые скальные пики.
«Виском — да об край столика!» — пронеслось в голове, он выбросил вперед ноги, спружинил, стойком приземлился на пол купе, и только тогда открыл глаза.
В мертвенном голубом свете похрапывали разметавшиеся цыганки, на столике ритмично вздрагивал стакан с недопитой самогонкой. Нил приложился.
— Хэк! — смачно выдохнул он. Малая комета прокатила по пищеводу, обдав теплым хвостом.
Нил набросил на плечи джинсовую куртку, тихо вышел в коридор. Долго курил, глядя на проносящиеся за окном огоньки. Подергав за шершавый рукав, мрачно усмехнулся:
— Агент Боуи к выполнению задания готов...
Проснулся Нил, когда в окошко вовсю било дневное солнышко, но открывать глаза еще не хотелось. «Надо бы еще поспать», — подумал он, но что-то странное вокруг, еще не понятое им, заставило включить мозг. Запах, услышанный им, был точно не цыганский.
— Ох, опять все не просто...
Нил посмотрел вниз и первое, что он увидел, было яблоко. Большое красное яблоко лежало на столике, оно окончательно и разбудило его. На всякий случай прощупал куртку, висящую на крючке у изголовья. Бумажник и документы были на месте.
Нил тихо спрыгнул вниз.
Ничего себе! На нижней полке спал ангел, просто ангел, такими он видел их во сне, в детстве. Она спала в такой детской открытости и беззащитности, что у него сразу защемило сердце. Руки над головой, длинные волосы разметались по подушке, одеяло не закрывало грудь и шею.
Нил разглядывал девушку с восторгом, забыв про все приличия. На какой-то миг ему показалась, что она вообще не дышит. Поезд резко дернулся, яблоко покатилось, Нил успел схватить его, но потерял равновесие и чуть не упал на девушку. Не упал, но разбудить — разбудил.
— Доброе утро, соседка! — почему-то шепотом произнес Нил.
— Salut, il est quelle heure? Prenez la pomme, allez! mangez la, j'en ai d'autres. Ah! excusez-moi, vous ne parlez surement pas francais, je n'y ai pas pense, je ne suis pas bien reveillee!<Привет! Который час? А вы берите яблоко, пожалуйста, у меня еще есть. Ой, простите, вы же не понимаете по-французски, это я еще не проснулась. (франц.) >
Нил вновь втянул ноздрями воздух, и внезапно понял, отчего вскружил голову этот запах: «пуазон», несомненно, «пуазон»... Пузырек, которым так дорожила Линда, который долго еще стоял на полке в их мансарде после ее неожиданного исчезновения...
Милая соседка смотрела на него, щурясь со сна, ожидая ответа.
— II est deja dix heures. La pomme je n'en veux pas, je 1'ai juste attrape pour 1'empecher de tomber. Je vais sortire, vous pourrez vous habillez<Уже десять, спасибо, но яблоко, это так, случайно, я его спасал от падения. Я выйду, вы одевайтесь. (франц.) >.
Нил взял полотенце и пакет. В коридоре почему-то никого не было. Нил быстро побрился и вышел в тамбур. Сигареты одной показалось мало. Мысли путались, но воспоминаниям места не было.
Предчувствие счастья, какое-то подростковое волнение и азарт накрыли его, казалось, что с каждой минутой поезд несется все быстрее и быстрее.
Нил отворил дверь купе и ничего не понял. Девушка под звуки веселой музыки умывалась, а столик чудесным образом превратился в умывальник.
— Извините, я и не подозревал, что в купе есть удобства. Вот почему не было очереди на помывку.
— Заходи, я уже все, — откликнулась она.
— А как ты здесь оказалась? Я не слышал, как ты вошла.
— Да ночью меня проводник перевел. Соседка так храпела, что не заснуть. Вот проводник и сжалился, хотя с мужчиной ехать, говорит, опасно. Но я смелая, да и чего бояться... Он, правда, проследить обещал, если что...
— А если что?
— Ну, сам понимаешь...
— Давай завтракать, соседка, у меня есть неплохой кофе.
— А у меня «мадлен». Ты любишь «мадлен»?
— «Мадлен» — это как у Пруста? — Она кивнула. — Не знаю, наверное... Да, как тебя зовут, соседка?
— Элизабет. В России меня звали Лиза. А тебя?
— Я — Нил.
— Нет, Нил — это река такая в Африке, я читала, ты шутишь, наверное.
— Я и есть река, это ты правильно сказала, только плохие инженеры сделали поворот русла, вот, теку вспять. А вообще-то, это в Африке река, а в России был такой святой, ему поклонялись славяне.
— Не поняла, значит и ты святой?
— Ну, нет, пока нет, да и святыми становятся только после смерти, а я, как видишь, совершенно живой.
Она рассмеялась колокольчиком. Нил поймал себя на мысли, что надо запомнить все, каждую минуту, чтобы потом, без нее, жить этим голосом, запахом, улыбкой. Его поразило, что границы, которую надо переходить при знакомстве, не было. Он знал ее когда-то в прошлой жизни, определенно знал, а теперь они проснулись вместе, и так много надо рассказать друг другу, ведь давно не виделись, всю жизнь...
Особенно Лиз рассмешили подстаканники, она, посмотрев, как с ними управляется Нил, попыталась отпить кофе, но с первого раза ничего не вышло, и залитую салфетку было решено ликвидировать. Кофе действительно был хорош, и настроение окончательно стало беспричинно веселым. Даже несмотря на то, что воспетая классиком «мадлен» оказалась всего-навсего паршивеньким, рассыпающимся кексом на маргарине.
— Пойду покурю. — Нил потянулся за пачкой «БТ».
— Хочешь мои попробовать? А можно и здесь курить, потом дверь откроем.
Лиз вытянула неправдоподобно тонкую, похожую на белый гвоздик сигарету. «Vogue» — прочитал Нил на пачке. Он перевел взгляд на руки и замер, пораженный.
Такие тонкие, хрупкие пальчики, ногти, не тронутые лаком, прозрачные. Ни у кого прежде он не видел таких тонких кистей, а пальцы, прикасаясь к предметам, казалось, вот-вот сломаются.
Они закурили. Лиз курила как подросток, и это выходило у нее очень смешно.
— Я вообще-то не курю, это во время экзаменов меня научили ребята, вот приеду к отцу и брошу, он будет очень сердиться. Я не люблю его огорчать, он у меня очень серьезный, и огорчать его чревато.
Приглашения к разговору не понадобилось. Лиз начала говорить, как будто они знали друг друга с детства, просто давно не виделись.
— Я поступила в Академию художеств. Это была моя мечта. Буду изучать искусство в вашем прекрасном городе. Я была раньше только в Москве, по папиному поручению, он, кстати, очень неплохо разбирается в живописи, у него большая коллекция.
Черный Ворон - 5. Скитания ворона - Вересов Дмитрий => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Черный Ворон - 5. Скитания ворона автора Вересов Дмитрий дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Черный Ворон - 5. Скитания ворона у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Черный Ворон - 5. Скитания ворона своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Вересов Дмитрий - Черный Ворон - 5. Скитания ворона.
Если после завершения чтения книги Черный Ворон - 5. Скитания ворона вы захотите почитать и другие книги Вересов Дмитрий, тогда зайдите на страницу писателя Вересов Дмитрий - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Черный Ворон - 5. Скитания ворона, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Вересов Дмитрий, написавшего книгу Черный Ворон - 5. Скитания ворона, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Черный Ворон - 5. Скитания ворона; Вересов Дмитрий, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн