Борис подозрительно покосился на друга.
– С чего это тебе напиваться?
– А! - досадливо махнул рукой Таран. - Не понимаешь ты человеческой натуры!
– Твоей, что ли?
– Хотя бы и моей! На все мне теперь наплевать, понял?
– Ты себя не очень-то распускай. Я понимаю, из-за чего другого, а то из-за девчонки...
Таран насмешливо и горестно присвистнул.
– А мне теперь она - до лампочки! Подумаешь! Свет не в одном окошке.
– Во-во! Главное, духом не падать.
– Точно. Вот как пущусь в разгул...
Теперь они шли уже по бульвару.
Зной постепенно спадал. И с моря, ставшего из плоского, золотисто-пепельного глубоким и переливчато-синим, потянул ветер. Приплывшие с юга редкие облачка временами закрывали солнце, и тогда по бульвару из конца в конец ползла спасительная тень.
На аллеях стало людно.
Неожиданно Борис толкнул Тарана:
– Гляди, вон наш красавец сидит.
На одной из скамеек лениво развалился Жора Наседкин, закинув ногу на ногу и покуривая сигаретку. Он тоже заметил ребят и приветственно помахал им рукой.
В этот момент к нему подбежал запыхавшийся Червончик и шепотом сообщил:
– Пахнет колоссальной сделкой. Засекли двух с той посудины.
– Что толкают?
– "Рок". Штук двадцать. Цена вполне приемлемая. Нужна наличность.
– Будет. Где клиенты?
– Решили промочить горло. Идут в "Южный". Вот они, Червончик указал на двух матросов, валкой походочкой направлявшихся в сторону площади.
Один из них нес в руке небольшой ярко-желтый чемоданчик.
– Предупреди, что я буду там через десять минут, - распорядился Жора, - пусть ждут. Берем всю партию.
Червончик с сомнением покачал головой.
– Многовато. Трудно будет реализовать.
– Пхе! У нас на курсе есть интересующиеся. Душу заложат.
– Это другая песня. Вопросов больше нет.
Червончик мгновенно затерялся в толпе. А спустя несколько секунд Жора, потягиваясь, поднялся со своего места.
Ни Таран, ни Борис не заметили этого короткого разговора. Совсем другое привлекло в это время их внимание.
В противоположном от площади конце бульвара, где за массивной стеной начинались дачи санатория, дружинники задержали двух парней в пестрых шелковых рубашках навыпуск и светлых брюках-дудочках.
Один из них, высокий, светловолосый, с ослепительной белозубой улыбкой, держал сверток, перевязанный бечевкой, другой - толстый, с поросячьими, злыми глазами - объемистый портфель из свиной кожи.
Высокий улыбался широко и обезоруживающе добродушно, лишь в глубине его светлых холодных глаз чуть поблескивали временами враждебные льдинки.
– Да вам все почудилось, дорогие товарищи, - говорил он в тот момент, когда подошли Таран и Нискин. - Какой "бизнес"? С чего? Мы просто имеем серьезный разговор с моим другом. Встали в сторонку. Ну и что? Зачем делать шум? Вон сколько хороших граждан потревожили, - и обвел рукой собравшихся вокруг людей.
– Плоды просвещения, Майкл, - с издевкой пояснил толстый. - Начитались газет и показывают сознательность. Или я ошибаюсь? Тогда извините, и "мы с вами только знакомы, как странно".
Таран не мог пропустить такой случай и немедленно ввязался в конфликт.
– Ничего странного! Я, например, и другие товарищи интересуются вашим портфелем, - обратился он к толстому. Попрошу предъявить.
– Обыскивать не имеете права! - вмешался высокий парень. - Кто вы такой? Я вас не знаю! Ты его знаешь, Фред?
Таран с изысканной любезностью показал ему красную книжечку.
– Народная дружина. Слыхали? Или вы только что из Штатов?
Высокий с подчеркнутым вниманием вгляделся в книжечку, потом иронически сказал:
– Печать, к сожалению, неразборчива.
– Ну, вот что, - не выдержал Борис, - балаган тут не разводите! Пошли в штаб.
– Верно, - поддержал его Таран. - Там мы поразборчивее печать приложим.
Кругом одобрительно засмеялись.
– Документов не спрашивал. А деятель вроде тебя - бизик.
Червончик обиженно нахмурился.
– Я не бизик, а такой же работяга, как и ты. В театре работаю.
– В театре? - недоверчиво переспросил Таран.
– Ага, - Червончик решил еще больше подогреть интерес к своей особе. - Хочешь, с актерами познакомлю? Интересно у нас.
Таран нерешительно усмехнулся.
– Это тоже, между прочим, разрешается, - но тут же, нахмурившись, спросил: - А зачем это барахло хватал? Зачем убегал?
– Так ведь жалко того парня стало. Не разобравшись, опозорите начисто, - с подкупающим простодушием ответил Червончик. - А парень знакомый. Вместе покупали. И потом деньги пропадут. А их горбом зарабатываешь, не как-нибудь.
– Вот и надо понимать, где их можно тратить, - наставительно и уже беззлобно сказал Таран. - А то городской пейзаж опошляете, - вспомнил он выражение Бориса.
Червончик охотно согласился.
– Все это, может быть, и верно. Тут, конечно, промашка. Хотя если не приглядываться, как вы, то ничего и не заметишь.
Постепенно разговор принимал все более спокойный характер. Задержанный парень казался таким безвредным, что Таран стал невольно проникаться к нему сочувствием. Особенно его подкупила близость Червончика к театру. А театр Таран любил горячо и восторженно. "С артистами познакомит". Таран вдруг вспомнил об Ане, на душе стало опять обидно и больно, и он мстительно подумал: "Воображает о себе слишком много".
В громадном полупустом зале ресторана было душно. Со стороны кухни тянуло запахом прогорклого масла, чеснока, лука, жаркого. В косых лучах солнца, лившихся сквозь высокие стекла окон, кружились рои пылинок.
У столика возле окна сидел Жора, напротив него - два моряка. Все трое раскраснелись от жары, выпитого вина и волнения. Сделка была крупной. Ей предшествовала долгая и горячая торговля за каждый рубль. Наконец чемоданчик из светлой кожи перекочевал к Жоре вместе с двумя целлофановыми пачками жевательной резинки и тремя дамскими нейлоновыми кофточками. Эти кофточки Жора тут же, не стесняясь двух-трех случайных посетителей ресторана, придирчиво рассмотрел со всех сторон. Теперь сделку "обмывали".
Моряки, перебивая друг друга, рассказывали о последнем рейсе. Иногда они опасливо озирались. Как выяснилось, они боялись всех, начиная от старпома и кончая своими же ребятами из команды, "сверхсознательными" и "идейными", как они выражались.
Жора рассказывал городские новости, сыпал анекдоты.
В этот момент в дверях зала появился запыхавшийся, взволнованный Червончик. Заметив сидящую у окна компанию, он, торопливо и чуть заметно прихрамывая, направился туда, лавируя среди столиков.
По его загадочному и торжествующему виду Жора понял, что с приятелем случилось что-то необычное. И, словно угадав нетерпеливое желание друзей остаться наедине, моряки, поглядев на часы, стали прощаться. Их не удерживали.
– Ну-с, какая сводка? - нетерпеливо спросил Жора.
– Колоссальный случай! Кошмар!
Червончик принялся рассказывать, захлебываясь от восторга, поминутно зажигая гаснувшую сигарету и отчаянно жестикулируя.
Когда он кончил, Жора восхищенно произнес:
– Артист!.. Народный!.. А как же зовут этого деятеля?
– С утра звали Василий, фамилия Таран.
– Что-о?!. Таран?.. - в изумлении переспросил Жора.
– Именно. Почему такое удивление? Это переодетый император Эфиопии?
– Таран... Мамочка моя родная, это же надо такое везение... - И, помолчав. Жора уже другим, деловитым и озабоченным тоном прибавил: - Вот что. Этого парня надо прибрать к рукам. Ему нравятся иностранные вещи, я знаю. Любит музыку и... интересуется девочками. Я это тоже знаю. Увязываешь? Это все надо обеспечить в лучшем виде.
– Вопрос! - пожал плечами Червончик.
Жора хлопнул приятеля по спине.
– Ну, а по этому поводу требуется подбалдить!
И он разлил по стопкам водку.
Но выпить им не пришлось.
К столику подошел плотный человек в хорошо сшитом летнем костюме. Светлые курчавые волосы его были зачесаны назад, глубоко посаженные серые глаза смотрели холодно, с хитрым прищуром. За ухом начинался и уходил под ворот белой рубахи длинный и узкий шрам.
Человек неторопливо, как-то по-хозяйски, оглядел обоих приятелей и спокойно сказал, обращаясь к Жоре:
– Пока я тут сидел и закусывал, - он кивнул на ближайший столик, - один разговорчик с вами наметился. Но без свидетелей. Жалеть не придется.
Он спокойно опустился на стул, достал портсигар и не спеша закурил от зажигалки.
Жора и Червончик переглянулись, потом Жора, ощущая внутри непонятно откуда взявшуюся вдруг робость, как можно небрежнее сказал:
– А у меня от него секретов нет. Так что как угодно.
Человек, прищурившись, внимательно посмотрел на Жору и холодно, веско ответил:
– Угодно говорить тет-а-тет.
– Ну, знаешь что, - вмешался внезапно заспешивший Червончик, - я, пожалуй, пойду. Кажется, мы все решили.
– Если гражданин настаивает... - пожал плечами Жора. Про то дело только не забудь.
– Вопрос!
Червончик поднялся со своего места, кивнул на прощание Жоре и торопливо направился к выходу.
– К вашим услугам, - с независимым видом, закуривая, сказал Жора.
Незнакомец усмехнулся.
– Я тут ненароком разговорчик ваш слышал с матросиками. Понял так, что иностранным барахлом интересуетесь?
– Допустим.
– Вот я и допустил. И на этот счет есть деловое предложение. Скоро буду иметь десятка четыре дамских кофточек нейлоновых, столько же отрезов, столько же часов, рубашки мужские, костюмы и прочее. Уступаю в три раза дешевле, чем платите...
Говоря, незнакомец не спускал глаз с Жоры, и тот вдруг почувствовал, как у него хелодок пробежал по спине и от волнения задрожала рука с сигаретой.
"Нечистое дело, - подумал он. - В два счета сгорю".
Незнакомец как будто прочел его мысли.
– Для собственной и вашей безопасности ставлю два условия. Железных! Первое. Полная тайна вклада. Обеспечивается вашим здоровьем, - в голосе его прозвучала нешуточная угроза. - Второе. Все вещи, до последней, толкать будете в других городах. Если хоть одну вещь в этом городе реализуете, отвечаете, обратно, своим здоровьем.
– Согласия я еще, кажется, не дал, - криво усмехнулся Жора, - а вы уже угрожать изволите?
В серых глазах незнакомца мелькнула злая искра,
– Вы мне подходите. А особого согласия теперь и не требуется. Я слишком много карт открыл, чтобы на попятную идти, студент Наседкин Жора.
– Вы... вы откуда меня знаете?..
– А вас тут все знают. И запомни, - неожиданно переходя на "ты", с угрозой произнес незнакомец, - штуки со мной короткие. А тебе еще жить...
– Вы меня на испуг не берите! - вскипел Жора. - И не таких встречали... У меня нет большой суммы. Обратитесь к Рокфеллеру.
– Найдешь. У тебя, я слышал, - незнакомец усмехнулся, на то "капелла" создана. Кредит широкий.
Но Жора не желал уже ничего слушать.
– Все! Я в этом деле кристальный. Пачкаться не желаю.
Незнакомец даже не изменился в лице. Только светлая полоска шрама на шее стала вдруг рубиновой.
– Ах, вот как!.. Ну, гляди, студент, не просчитайся... Мне терять нечего...
Он с силой размял в пепельнице свою папиросу и не спеша поднялся.
Жору вдруг охватил панический страх.
– А вы... вы... сами кто такой?
– На глупый твой вопрос не отвечают, - через плечо бросил тот и вдруг, резко повернувшись всем телом, в упор спросил: - Будет у нас разговор?
– Ну... допустим...
– Ага. Значит, кое-что уразумел.
И незнакомец снова плотно, по-хозяйски, уселся за столик.
Глава VI
НА СТАРОЙ ПОСУДИНЕ
Уже смеркалось, когда Витька Блохин, по прозвищу "Блоха", оглядевшись, протиснул свое тщедушное тело в узкую щель ограды и оказался на территории судоремонтного завода.
Слева вытянулись длинные, потемневшие от времени здания цехов. Оттуда несся гул станков, глухие и тяжкие удары паровых молотов, то в одном, то в другом из закопченных окон вспыхивали голубые зарева автогена.
А впереди было море. Оно угадывалось по громадным плавучим докам, между стенками которых величаво дремали остовы кораблей. Другие суда, тоже старые, с ободранной краской, некоторые без труб и палубных надстроек, теснились у дебаркадера, дожидаясь каждый своей участи: либо возникнуть вновь и, сверкая свежей краской, легко и гордо резать форштевнем волны, а под самым клотиком мачты будет по-прежнему гордо полоскаться флаг, либо, честно отслужив свой срок, навсегда проститься с морем.
Здесь, на территории завода, среди штабелей досок, огромных ящиков с оборудованием, смолистых бунтов канатов и сваленных в кучу старых, проржавелых остатков кораблей Витька чувствовал себя уверенно и почти спокойно. Почти - потому что все-таки попадаться на глаза не рекомендовалось: могли и прогнать.
Поэтому Витька с величайшей осторожностью скользнул вдоль ограды и короткими перебежками, прячась за все укрытия по пути, направился в самый дальний конец территории завода, где поодаль от других судов стоял намертво заякоренный, старый-престарый и, казалось, насквозь проржавевший пароход.
Добравшись до него, Витька припал к земле и зорко огляделся. Убедившись, что никого крутом нет, он пулей пронесся по наклонным доскам, соединявшим берег с палубой. Среди ветхих палубных надстроек он на секунду остановился, чтобы отдышаться, затем юркнул в темный дверной проем.
В три прыжка Витька спустился по железному, дребезжащему от ветхости трапу, пробежал по темному коридору, проскочил через сломанную переборку, потом чepeз вторую, третью. Очутившись в другом коридоре, он еще раз в кромешной тьме сбежал по трапу и, наконец, остановился, чутко прислушиваясь. Откуда-то доносились неясные голоса людей.
Витька особым образом четыре раза стукнул по железной переборке. В конце коридора мелькнул луч света и мгновенно погас, потом снова мелькнул и опять погас. Витька терпеливо ждал. Вскоре за перегородкой послышались осторожные шаги и чей-то голос с угрозой произнес:
– Пароль или смерть.
Витька ответил серьезно и с достоинством:
– Наших трое, я четвертый.
Голос за перегородкой сразу стал обычным, мальчишеским:
– Давай дуй сюда. Сколько можно ждать?
И Витька через минуту оказался в большой, с заколоченными иллюминаторами каюте.
Под потолком висел фонарь "летучая мышь", бросая неверные, дрожащие блики на двух мальчишек, усевшихся около перевернутого большого ящика. На этом импровизированном столе лежала груда каких-то значков, пустая коробка из-под конфет, стоял большой, старый, громко тикавший будильник.
На стенах каюты висели спортивные вымпелы.
В углу, на другом ящике, в окружении мутно поблескивавших кубков стоял макет стадиона. У стены, тоже на ящике, лежали какие-то радиодетали, часть из них была уже смонтирована на небольшой полированной доске. Около другой стены лежали рядом два старых наматрасника с ржавыми следами кроватных пружин, прикрытые рваненьким байковым одеялом, в головах были брошены две подушки в перепачканных наволочках.
Витька небрежно, по-приятельски, кивнул обоим мальчишкам.
– Наше вам! Какие новости на берегу?
В это время за его спиной появился еще один паренек, тот, который спрашивал у Витьки пароль.
– Новости старые, - раздраженно откликнулся один из сидевших у ящика мальчишек. - Батька опять пьяный в стельку приперся. Мать измордовал будь здоров как. Ух, я б его!.. Вот только бы вырасти, увидите, что с ним сделаю... - и он погрозил кулаком в темноту.
Мальчишку звали Гоша, был он высокий и худой.
Чуть загнутый нос, черные как смоль прямые волосы, падавшие на лоб; отсюда прозвище - "Галка".
– А тебя вытурил? - деловито спросил Гошу сидевший рядом с ним плотный белобрысый паренек с круглым лицом, на котором еле умещались толстый кос, круглые, совиные глаза и широкий рот, полный крепких белых зубов. Паренька звали Шурик, а прозвище тоже пришло само собой - "Шар".
– А ты думал как? - с ненавистью отозвался Гоша. - Тебе хорошо - у тебя отца нет.
Но тут вмешался Витька.
– Брехня! Что ни говори, а когда бати нет - плохо. Вон у меня какой-никакой, а был. Так дед его возьми и выгони. Говорит: "Выродок в нашей семье". А какой он выродок? Веселый, деньги давал... И мать теперь ревет по ночам. А я, - он мечтательно посмотрел на потолок, - план строю, как его назад вернуть...
– Планировщик! - усмехнулся Шурик и рассудительно добавил: - Собирай манатки и айда к нему.
– Айда!.. - передразнил Витька. - Его еще найти надо. Знаешь, как он на деда озлился? Ушел и адреса не оставил.
Но Шурика смутить было трудно.
– Подумаешь... Через адресный стол узнай.
Витька хитро подмигнул в ответ.
– Через адресный стол пусть его кто другой ищет. А я одно место на привозе знаю, где он топчется. Как план придумаю, враз найду.
– Спекулянт он, да? - с любопытством спросил Шурик.
Витька сердито покачал головой.
– Не. Он так...
– Главное, какой-никакой, а отец, - примирительно сказал Шурик. - Глядишь, и пригодится. Верно я говорю, Стриженый? - обратился он к четвертому из ребят.
Это был гибкий и стройный паренек с капризным лицом и хитрыми зелеными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27