— Вероятно, оттого, что так и есть.
— Хорошо, начинай с добрых. У меня сегодня тяжелый день.
Клейн ссутулился в кресле, перебирая события в уме:
— Полковник Смит жив и здоров. На сцене вновь появилась копия подлинника декларации, которую нам пытался доставить Мондрагон.
Президент рывком выпрямился.
— Вы добыли декларацию? Сколько времени потребуется, чтобы привезти ее сюда?
— Теперь о плохих новостях. Документ все еще в Китае. — Клейн пересказал доклад Джона о том, как его схватили, о побеге и о телефонном звонке Ли Коню. — Смит был вынужден сообщить сотрудникам ЦРУ о том, что работает на Белый дом, но не более того. О «Прикрытии-1» не было сказано ни слова. Он представился агентом, который выполняет особое разовое задание.
— Прекрасно, — нехотя отозвался Кастилья и поморщился. — Итак, теперь нам точно известно, что всю эту кашу заварил Ральф МакДермид. Но это ничуть не уменьшает опасность, которую представляет «Эмпресс».
— Вы правы, сэр.
— Без декларации нам грозит война. Ты говоришь, Ли Коню встречается с людьми МакДермида в Дацу, завтра утром?
— Нет, сэр. Послезавтра утром.
— Это лишь еще обостряет ситуацию. — Президент посмотрел на часы. — По словам Броуза, в нашем распоряжении осталось максимум двое суток. Наши войска готовятся к боевой тревоге. Какие меры предпринимаются для розысков декларации?
— В настоящий момент полковник Смит возвращается в Китай. Он знает Ли Коню в лицо, а она, в свою очередь, знает Смита и кто он такой. Возможно, Ли Коню согласится заключить с ним сделку в обмен на политическое убежище в Штатах.
— Он уже в пути? Но ведь ты сказал, что встреча состоится послезавтра!
— Произошло кое-что еще, и я отправил его на сутки раньше.
Президент едва не взорвался:
— Кое-что еще? Чтобы отвлечь тебя от поисков декларации, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее!
Клейн сохранял спокойствие.
— Речь идет о вашем отце, Сэм. И я отнюдь не отвлекся. У нас возникло затруднение, и я решил, что Смит сумеет уладить его и заодно получить декларацию.
— Мой отец. — У Кастильи возникла тяжесть в желудке. — Какое затруднение?
— Мне сообщили из колонии, что его переводят оттуда завтра утром по местному времени. Наш информатор не знает, с какой целью, но, как только Тейера увезут, наши шансы освободить его в ближайшее время значительно уменьшатся. Моя группа не успеет туда в срок, поэтому я разработал другой план. Беда лишь в том, что этот план опаснее. Одно хорошо — Ли Коню выбрала для встречи место, которое делает спасение Тейера менее рискованным. Я отправил Смита на день раньше и тем самым повысил наши шансы на успех.
Президент встревожился:
— Но только не за счет нашей главной задачи, Фред.
— Ни в коем случае. Ты ведь нас знаешь.
— Тебя — да. В Смите я не так уверен. Он отправился в одиночку?
— Он будет там не один, сэр, но не думаю, что вам следует знать подробности. Будет много обвинений в наш адрес, и вам придется их опровергать.
— Расскажи все, что считаешь возможным.
— Внутри колонии действуют Киавелли и организация политических заключенных. За ее пределами — Смит и некая группа поддержки, о которой, как я уже говорил, вам лучше не знать. Тем более что эти люди уже помогали Смиту. Я скормил им немало долларов, и если не случится ничего непредвиденного, у нас будет хороший шанс вызволить Тейера. Капитан Киавелли доставит его до ближайшей границы, а Смит и остальные тем временем отправятся к Спящему Будде и устроят там засаду.
Президента не оставляли сомнения:
— Хорошо. У Смита есть место, где он сможет прятаться весь завтрашний день?
— Да, сэр.
Несколько секунд президент сидел, кивая и думая о чем-то своем.
— Что, если вся эта история — обман? Западня? Что, если никаких незаконных химикатов не существует?
— Судя по имеющимся у нас данным, это маловероятно.
— Но возможно?
— В разведке и международной политике не бывает ничего невозможного. Во всяком случае, пока всем заправляют люди.
Мысли президента по-прежнему витали вдали от Овального кабинета.
— Нужно быть самовлюбленным слепцом, чтобы пожелать такую работу. — Он посмотрел на Клейна. — Я благодарен за все, что делаете вы со Смитом. Вам нелегко и, думаю, будет еще труднее. В нашем распоряжении максимум сорок восемь часов, а Китай так далеко.
— Знаю. Мы справимся.
Президент рассеянно провел рукой по пиджаку. Под дорогой тканью его ладонь нащупала бумажник. Перед мысленным взором Кастильи возник улыбающийся мужчина в лихо затомленной шляпе. В его глазах Кастилье чудился какой-то вопрос. Он очень хотел узнать, какой именно, но все же заставил себя отвлечься от мыслей об этом человеке.
* * *
В небе над провинцией Сычуань
Самолет в считаные мгновения исчез из виду, и если бы не удары воздуха, хлеставшего по щекам, Смиту могло показаться, что он неподвижно парит в пространстве. Тем не менее он понимал, что падает с огромной скоростью около двухсот километров в час, и ему требовалось определить высоту и свой курс. Преодолевая сопротивление воздуха и силу тяготения, он поднял правую руку и посмотрел на жидкокристаллические индикаторы альтиметра и системы ориентации. Он находился на высоте шести тысяч метров и летел в нужном направлении. Полное безветрие было его лучшим союзником.
К счастью, этот прыжок не был высокоточным, хотя лишь в нескольких километрах от зоны высадки начинались горы. Чтобы открыть парашют в нужный момент, Смит должен был не отрываясь следить за альтиметром. Пока ветер оставался слабым, он падал под нужным углом и его траектория заканчивалась в «мертвой точке». Неудачный выбор слов, подумал Смит. Правильнее было бы назвать место приземления «целью».
Парение на воздушной подушке создавало у него ощущение едва ли не эйфории. Внезапно индикатор системы ориентации замигал, сигнализируя, что он сбился с курса. Стиснув зубы, Джон принял другую позу и совершил плавный поворот. Индикатор перестал мигать.
Успокоившись, Смит уже хотел проверить альтиметр, когда его запястье ощутило вибрацию. Это был сигнал о приближении критической высоты. Если бы он опустился ниже, было бы поздно открывать купол. Сердце Смита забилось чаще. Он принял вертикальное положение и дернул кольцо.
Коротко прошуршал раскрывающийся купол. Смит с надеждой посмотрел вверх... и внезапно стропы туго натянулись. Парашют раскрылся, подвесная система выдержала, и он лег на курс.
Все звуки исчезли. Смит выпустил кольцо. Он покачнулся и начал плавно снижаться. Черный купол трепетал над его головой. Компас показывал небольшое отклонение от нужной траектории. Смит выправил ее, потянув за стропы управления. Ими следовало действовать очень осторожно, иначе купол мог схлопнуться. Заняв правильный курс, Смит посмотрел вниз и увидел, что огни находятся ближе, чем он рассчитывал. Обычное явление — парашютисту кажется, что земля мчится навстречу быстрее, чем можно ожидать, поскольку при падении вертикальная скорость не ощущается.
Он вновь посмотрел вниз. Свет лился из окон домов, разбросанных тут и там небольшими скоплениями. В центре была темнота — огромное черное пятно. Это и был район назначения.
Смит вознес хвалу небесам за безветренную погоду, мысленно поблагодарил моряков, которые снабдили его спутниковыми картами окрестностей Дацу и рассчитали параметры прыжка. Он сбросил с себя все лишнее — кислородный баллон, перчатки, прыжковый шлем. Однако земля, которая неслась ему навстречу, все еще оставалась невидимой. Он с тревогой посмотрел на альтиметр. Тридцать метров. Несколько секунд до приземления.
Разглядев наконец землю — вспаханное поле, как и было обещано, — Смит внезапно почувствовал себя намного увереннее. Он точно знал, что должен сделать. Он расслабился, раздвинул ноги, согнул колени, и его ступни зарылись в мягкую почву. По телу Смита пробежала волна тупой боли — последствия утреннего избиения. Заставив себя забыть о ней, он чуть-чуть подпрыгнул, запрокинулся назад и, обретя равновесие, выпрямился. Купол беззвучно опустился на землю за его спиной.
Смит совершил посадку почти в центре поля. Он напряг слух. Вокруг не было ни души. Он улавливал тихий стрекот и жужжание насекомых, но звука моторов слышно не было. Неподалеку отсюда проходило шоссе Чунцин — Чэнду, но в этот поздний час на нем почти не было машин. Поодаль в темноте смутно виднелись черные стволы деревьев, похожие на часовых. Смит торопливо снял приборы и ремни, стянул гермокостюм, свернул парашют и с помощью лопатки закопал все в землю, оставив только систему ориентирования.
Он уже закончил маскировать тайник, когда издалека донесся чуть слышный металлический звук. Как будто два крохотных кусочка металла ударились друг о друга.
Смит замер, напрягаясь всем телом и вслушиваясь. Прошла минута. Другая. Звук не повторялся.
Он отцепил автомат, снял ремень, на котором тот держался во время прыжка, и повесил оружие на плечо. Потом он выкопал яму меньшего размера, положил туда лопатку и ремень и засыпал их руками.
Отряхнув ладони от земли, Смит снял автомат с плеча, определил по компасу направление движения и повесил его на пояс. Покончив со снаряжением, он зашагал по полю к деревьям, которые черными расплывчатыми силуэтами выделялись на фоне более светлого ночного неба. По своему обыкновению, он внимательно осматривался по сторонам, следил за горизонтом и далекими огнями.
Через две минуты ему почудилось движение на краю рощи. Еще через тридцать секунд он упал плашмя, обеими руками держа автомат. Потом он снял с пояса бинокль ночного видения, поднес его к глазам и осмотрел деревья. За ними стояло здание — это мог оказаться сарай, коттедж или дом. В зеленом свечении бинокля он выглядел смутно, и определить точнее было невозможно. Смиту показалось, что он видит крытую повозку и двухколесную тележку. Ничто не шевелилось. Смит не заметил ни собак, ни коров.
Тем не менее что-то привлекло его внимание. Но теперь это «что-то» исчезло. Он выждал еще две минуты и вновь повесил бинокль на ремень. Еще раз сверившись со светящимся индикатором системы ориентации, он поднялся на ноги и отправился в путь.
Вновь послышался металлический звук. У Смита перехватило горло. Теперь он точно определил, что это было — щелчок взводимого пистолетного курка. Смит прибавил шаг. Его чувства обострились до предела. Внезапно его окружили тени. У теней было оружие, и все они целились в Смита.
Он пригнулся и стиснул автомат, готовясь к решительным действиям.
— На вашем месте я бы этого не делал. Мои парни нервничают.
Темные фигуры зашевелились. Их лица были вымазаны черным, но вместо военной формы эти люди носили мешковатую одежду и плотно облегающие шерстяные шапочки. В тот же миг Смит узнал голос, который обращался к нему на безупречном английском. Тени расступились, и из-за их спин вышел говоривший.
— Человек по имени Фред Клейн сказал, что вам требуется помощь. — Асгар Махмут улыбнулся, и в темноте сверкнули его зубы. На его плече висел все тот же старый «АК-74». Он протянул руку и шагнул к Смиту.
— Рад вновь встретиться с вами. — Джон ответил на его рукопожатие, и уйгуры придвинулись к нему, загораживая своими телами и бдительно оглядываясь по сторонам.
— Ради всего святого, дружище. — Асгар приподнял брови. — Ваше лицо похоже на отбивную. Что с вами стряслось?
Глава 35
Понедельник, 18 сентября
Дацу
Смит коротко рассказал о побеге от Фэн Дуня и его громил, и Асгар еще раз с уважением пожал ему руку. Вместе с ним Джон насчитал двадцать уйгуров. Как и в Шанхае, все они носили цветастые мешковатые национальные костюмы, но на каждом из них был какой-нибудь предмет западной одежды. Почти все гладко брили лица, оставляя лишь висячие усы, как у Асгара. Они молчали. Асгар объяснил, что его люди плохо говорят по-китайски и совсем не знают английского.
Джон осмотрел поле. Люди Асгара нервно озирались вокруг.
— Надо уходить отсюда.
Асгар заговорил по-уйгурски. Взяв Джона в кольцо, группа двинулась прочь. Слева тянулись рисовые чеки. Их блестящая поверхность черными зеркалами отражала свет звезд. Еще дальше начинались невысокие горы, казавшиеся пурпурными пятнами на фоне ночного неба. Именно в них были высечены древние изваяния, в том числе Спящий Будда, у которого Ли Коню назначила встречу посланцу МакДермида, вероятно, Фэн Дуню.
Асгар шагал рядом с Джоном:
— Об этих горах говорится в древней легенде. Китайцы-хань верили, что их вершины — это боги, которые спустились на Землю и так полюбили ее, что отказались возвращаться в небеса. Порой китайцы бывают не такими уж плохими. Только не говорите никому, что я это сказал.
Они продолжали шагать в ночном безмолвии, и Джон спросил:
— Откуда вы знаете Фреда Клейна?
— Сам я с ним не знаком, но со мной связались люди, которые его знают. Они передали его просьбу, присовокупив солидную сумму наличными в качестве оплаты за помощь, о которой я уже говорил.
— И кто же эти люди, которые знают Клейна?
— Некий русский инженер. Его зовут Виктор.
— Он связался с вами от имени Клейна?
— Да, мы уже вели с ним кое-какие дела. Нынешнее задание нам поручили после того, как мы передали весточку из колонии от капитана Киавелли.
Теперь Джон все понял:
— Вы поддерживаете связь с уйгурами, которых держат в колонии.
— Китайцы называют их уголовниками. Мы считаем их политическими заключенными. Все они совершили относительно легкие преступления, но были осуждены на гораздо больший срок, чем китайцы, в той же мере нарушившие закон.
— Один и тот же человек может казаться разным людям и патриотом, и террористом.
— Все не так просто, — отозвался Асгар, и у Джона вновь возникло чувство нереальности оттого, что он слышит четкую британскую речь из уст бандита, похожего на турка. — Главный вопрос в том, оправдывают ли действия борца за свободу либо террориста те цели, которые он перед собой ставит, и служат ли они на благо его народа. Если нет, то он всего лишь эгоист, фанатик, для которого средства гораздо важнее, чем цель. Я сам часто задаю себе этот вопрос, но ответ отнюдь не всегда бывает таким, как мне хотелось бы, особенно если речь идет о тех людях, которые всю свою жизнь воевали по ту сторону границы за независимость Восточного Туркестана.
— Мне кажется, это зависит от того, в чем заключается интерес сильных держав.
— Да, и от этого тоже.
Они приближались к роще, которая оказалась намного более густой и простиралась вглубь гораздо дальше, чем представлялось Смиту. Дойдя до опушки, группа свернула налево и двинулась вдоль рисовых полей. Уйгуры включили маленькие фонарики. Смит, как обычно, внимательно осматривался по сторонам. Потом он поднял глаза и едва не споткнулся. В туманных кронах деревьев висели тюки, похожие на гигантские осиные гнезда.
— Что это? — спросил он.
— Мешки с необмолоченным рисом, — ответил Асгар. — Крестьяне хранят его на деревьях, чтобы уберечь от мышей и крыс.
Они дошли до края поля с рыхлой вспаханной почвой и, ступив на твердую землю, прибавили шаг и вошли в лес. Здесь росли березы и сосны, под высоким плотным пологом листьев и игл вел тяжелую борьбу за существование низкорослый кустарник.
Когда группа углубилась в лес на несколько сотен шагов, Асгар шепотом подал команду. Трое уйгуров повернули назад и отправились к опушке, туда, где они вошли в лес. Махмут начал организовывать круговое охранение. Остальные обогнули скалу, за которой начиналась неприметная лощина, и устроились там на отдых. Можно было подумать, что уйгуры уже останавливались здесь на привал. Еще трое отделились от группы и исчезли среди темных деревьев. Оставшиеся улеглись на землю с оружием в обнимку и закрыли глаза.
Асгар жестом подозвал к себе Джона. Они уселись рядом с потухшим костром.
— После того как вы уплыли в море, — заговорил Асгар, — мы благополучно покинули берег, но тот, кто нас преследовал, непременно узнает о двух «Лендроверах» с уйгурами. Тем, кто живет в Шанхае, я велел спрятаться в «лунтанях», а остальных отправил на запад, приказав залечь на дно, пока не утихнет шумиха. Видите ли, мы всегда так действуем.
— Значит, когда поступило сообщение от Виктора, вы находились неподалеку отсюда?
— Да. Мой связной в колонии передал весточку о том, что этот русский инженер хочет внедрить туда американского агента по фамилии Киавелли, чтобы тот мог поговорить с Дэвидом Тейером.
Джон кивнул:
— Фред планирует молниеносную операцию по спасению Тейера.
— Планы изменились, — отозвался Асгар. — Мы внедрили капитана Киавелли с помощью солидных взяток. Его доклад о Тейере и ситуации в целом выглядел благоприятным. Однако завтра утром Тейера увезут отсюда, и мы не знаем почему — то ли начальник колонии узнал о предполагаемой операции, то ли нам попросту очень не повезло. Капитан Киавелли сообщил эту новость заключенным-уйгурам, и они передали ее мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53