Планируете возвращаться обратно?
– В Сан-Франциско – да. Но не на старую работу. Найду что-нибудь еще, когда придет время. Понимаете, отец Алана – владелец конторы, где я работала, – «Судоходство Девора». Не думаю, что смогу вернуться туда. – Внезапно я поразилась, почему так откровенничаю с Шейном. В этом не было никакой логики. Позднее я подумала, что, возможно, именно из-за того, что случилось с нами в Данлюсе, это получалось так естественно.
– В Сан-Франциско вас тоже ждут неприятные воспоминания, – сказал он, будто ему была знакома та ностальгическая боль, которая возникает из-за ассоциации с местами, связанными с любимым человеком, покинувшим их, но своей волшебной силой сделавшем эти места особыми.
– Да, – призналась я. – Так и будет.
– Думаю, теперь самое время сказать вам то, что я намеревался сказать с той минуты, когда впервые нашел вас, – заявил Шейн.
– Нашли?
– Я очень давно разыскивал кое-кого, – продолжал он, притормозив свою маленькую машину в том месте, где дорога сворачивала вниз, к заливу Мурлоу.
– Я не понимаю. – Сердце мое учащенно забилось. Поток эмоций, которые я восприняла как страшное дурное предчувствие, захлестнул меня.
– Времени достаточно, чтобы понять. – Он смотрел на меня с напряженным вниманием. – Я хочу, чтобы вы стали моей компаньонкой, – произнес он спокойным, хорошо контролируемым голосом.
Я собралась возразить, но он поднял руку и поднес палец к моим губам.
– Вы сами видите, что мы похожи, как брат и сестра. Кроме того, мы одного возраста.
Я резко оттолкнула его руку и, обретя возможность, заговорила:
– При чем здесь возраст? С моей стороны было ошибкой согласиться, чтобы вы подвезли меня, теперь я понимаю это.
Дотянувшись до дверцы автомобиля, я рывком открыла ее.
– Нет! Кассандра! – Сильными руками он прижал меня к себе. – Прошу вас. Это совсем не то, что вы думаете. Я неуклюже выразил свою мысль. Я только хотел сказать, что мы могли бы путешествовать вместе. В наших отношениях не может быть ничего недозволенного. В сущности, мы станем братом и сестрой, ведя себя соответствующим образом. Другое было бы неприемлемо по отношению к вам.
Когда он отпустил меня, я отодвинулась от него, прижавшись к дверце машины. Мне пришла в голову мысль, что я, видимо, не настолько привлекательна, как мне представлялось.
– Какой тогда смысл будет в нашем совместном путешествии? – спросила я. – Ваша идея абсолютно нелепа.
– Сейчас вам кажется именно так, – возразил он. Его глаза умоляли меня понять что-то, о чем я, вероятно, не догадывалась. – Но позднее все разъяснится. Если только вы доверитесь мне… сделайте попытку.
Чего хотел от меня этот странный смуглый мужчина? Почему меня так влекло к нему? Когда первоначальный шок прошел, я обнаружила, что размышляю над его странным предложением. Поскольку я путешествовала по Ирландии самым дешевым способом, то, пожалуй, не помешало бы изменить положение и полюбоваться на окружающие пейзажи через чистые стекла маленькой машины О'Нила. Возможно, мы доехали бы до Керрикфергуса, который, как рассказывала мне миссис Халлиси, был когда-то завоеван Шейном Гордым. Остров Маги лежит вблизи Керрикфергуса. Когда-то там пытали ведьм. Мне хотелось побывать там.
Но больше всего я желала узнать, почему Шейн преследует меня и назвал Шейной.
– Вы не станете мешать выполнению моих планов? – спросила я. – Мы просто будем ездить вместе от одного места к другому в качестве попутчиков. И если я захочу уйти в любое время, для этого будет достаточно одного моего слова?
– Совершенно верно, – ответил Шейн. – Я планировал завтра поехать в Белфаст из Кашендона. Там есть замок.
– Керрикфергус, – уточнила я. У меня возникло суеверно-трусливое ощущение, что он читает мои мысли.
Шейн сдержал свое слово, обращаясь со мной нежно и заботливо, без малейшего намека на интимность. Через некоторое время мне уже не казалось странным, что я путешествую по Ирландии с потомком Шейна Гордого. Люди принимали нас за брата и сестру. Мы открыто не заявляли об этом, но и не отрицали предполагаемого родства. Временами я чувствовала себя виноватой за этот маленький обман. Шейн чувствовал это и прилагал усилия, чтобы облегчить мою совесть. Он убеждал меня, что никого, кроме нас, не касается, являемся ли мы на самом деле братом и сестрой. Чем дольше мы находились вместе, тем сильнее становилось наше внешнее сходство.
Как-то раз простоволосый фермер, возвращавшийся со своего крошечного поля домой на высокой повозке, преградил нам путь на узкой, обнесенной камнями дороге и попридержал свою лошадь, чтобы посмотреть на нас.
– Вы, наверное, близнецы? – закричал он, и в его голосе слышалось любопытство.
Когда наш путь преграждало стадо овец или рогатого скота, который гнали на рынок, Шейн проявлял нетерпение, в силу темперамента, весьма схожего, должно быть, с темпераментом его предка. И в этот раз я ожидала, что он закричит на крестьянина, надменно приказывая ему убраться с дороги. Но Шейн сохранял какое-то зловещее спокойствие. Взглянув на него, я увидела безумный огонь в его взгляде, поразивший меня. На мгновение я подумала, что он, должно быть, страдает легкой формой эпилепсии и по этой причине вынужден прибегнуть к помощи постороннего человека.
– Шейн? – позвала я, впервые ощутив неловкость с тех пор, как согласилась стать его компаньоном.
Мне снова вспомнился инцидент в Данлюсе, когда он оттащил меня от мрачной расщелины. Призрачные завитки страха закрутились где-то внутри, прерывая мое дыхание. Только сейчас я поняла, насколько мало знаю человека, сидящего рядом со мной. Он редко рассказывал о себе, его прошлое было окутано тайной.
– В чем дело, Шейн? – снова заговорила я.
– Ничего особенного, Кассандра. – Он почти сразу стал самим собой, называя меня, как обычно, полным именем.
Я не раз уверяла его, что не возражаю, если он будет называть меня Касси, но он предпочитал Кассандру. Итак, он назвал меня Кассандрой.
– Так ты видишь сходство? – спросил он фермера.
– Да, именно так, – закричал тот в ответ. – Как можно не признать этого, если у человека есть глаза? Вы – красивая парочка, и будет жаль, если вы разъединитесь.
– Не беспокойся, – ответил ему Шейн, – мы никогда не расстанемся.
– Как вы могли сказать ему подобное? – спросила я, когда мы отправились дальше, мимо крошечных полей, где терпеливо трудились люди, перетряхивая ряды скошенного сена. Женщина в розовом платье работала вместе с мужчинами, сгребая отдельные кучки в аккуратные круглые копны. Поблизости собака колли рычала на мух, которые синим облаком вились над ее головой. – Вы же знаете, что это неправда, – настаивала я.
– Нет, это правда, – возразил Шейн, снова превращаясь в озорного гнома, желающего подразнить меня.
Машина рванулась вперед. Я научилась распознавать изменения его настроения по скорости автомобиля.
– У старого фермера есть глаза, – сказал Шейн.
Маленькая машина неслась по узкой дороге мимо черно-белых придорожных столбов с желтыми знаками, указывающими путь к Дарглу, Брею, Скальпу. Названия городов и мест были написаны на гэльском языке, а ниже на английском.
Мы мчались к Дублину мимо каменных стен, увитых зеленым виноградом, мимо мужчин на велосипедах и каравана семейных повозок, маленького клана бродячих ремесленников по фамилии Салливан, или Тухи, или Коллинзы, с небольшой группкой Уордзов и Коффи, замешавшихся среди них. Пока мы их обгоняли, я успела снабдить подходящей фамилией каждого.
Потом мы пересекли границу графства Уиклоу и въехали в Дублин, где в обшарпанной комнате, находившейся под присмотром мрачной хозяйки, меня ожидал мой багаж. Мы мчались по О'Коннол-стрит, а когда поравнялись со статуей Фоули-освободителя, я с надеждой подумала, что он не заметит моего прибытия и не увидит меня рядом с Шейном О'Нилом.
Шейн высадил меня около меблированных комнат, и я заметила в окне лицо хозяйки, выглядывавшей из-за кружевной занавески.
Глава 3
– Вот и все. – Я протянула руку, думая о том, какое значительное место в моей жизни занял Шейн.
Я буду очень скучать, когда он уедет и оставит меня здесь в одиночестве, перед меблированными комнатами с вывеской об их стоимости между занавесками и сверкающими оконными стеклами. Все волнения исчезнут из моей жизни.
Я в отчаянии пыталась придумать, что сказать ему, прежде чем он отпустит мою руку и даст мне уйти в безрадостное будущее. Но абсолютно ничего не приходило в голову, и, повернувшись, я побежала прочь, ощущая под веками горячие слезы.
После унизительного эпизода с Аланом Девором я воображала, что приобрела жизненный опыт. И вот теперь бывалая женщина, получившая когда-то трудный урок, снова так легко попала в сети эмоциональной зависимости. Сейчас я понимала, насколько наивной была на самом деле. Если бы я действительно извлекла пользу из своего горестного опыта с Аланом, то не позволила бы себе привязаться к непостижимому мужчине, который с самого начала пренебрегал мной как женщиной.
Я вспомнила, что Сью Багли когда-то предупреждала меня об опасности вновь пережить разочарование. Поспешно шагая по выложенной кирпичом дорожке перед меблированными комнатами, я сказала себе, что это еще одна фаза моего опыта, очередной симптом, который, в конце концов, я преодолею, как преодолела в последние дни, проведенные с Шейном, свое прежнее горе.
Я напряглась, ожидая услышать знакомый рокот мотора отъезжающего автомобиля, который вскоре замрет в отдалении. Шейн не произнес на прощание ни слова, только посмотрел на меня со своим особым блеском в глазах и довольной улыбкой, будто прочитав мои мысли и испытывая удовлетворение от того, что довел меня до такого несчастного состояния.
Но за моей спиной не раздавалось ни звука. Через секунду я обернулась и увидела, что он все еще стоит возле машины.
– Кассандра, – его удивительно низкий звучный голос донесся до меня, – это не может быть концом. Ждите меня завтра около десяти и распустите свои волосы, хорошо?
Сказав это, он сел в автомобиль и уехал.
В ту ночь я не сомкнула глаз. Меня не оставляла мысль о том, что следует собрать свои немногочисленные пожитки и уехать до того, как он вернется и снова примется мучить меня своим непонятным настроением. Я не была влюблена в него. Но мне почему-то хотелось видеть его рядом, чтобы не чувствовать себя такой одинокой в целом мире. На самом деле я относилась к нему как к брату, тем более что он превосходно играл эту роль, которая явно пришлась ему по душе. Я вертелась в слишком мягкой постели и раздумывала над тем, к чему все это приведет. Вспомнив его требование распустить завтра волосы, я выбралась из-под простыней, включила свет, встала перед зеркалом, что висело над комодом, и распустила волосы, темной вуалью покрывшие мои плечи.
Шейн прибыл на следующее утро к десяти часам. Я поспешно вышла приветствовать его, чувствуя, что хозяйка наблюдает за нами из-за занавесок гостиной. Поспешно забравшись на ковшеобразное сиденье, которое уже привыкла считать своим, я чувствовала, что привлекаю внимание распущенными волосами, перевязанными алой лентой и свободно струящимися по моей спине. Через секунду Шейн протянул руку и коснулся моих волос, черные пряди легли на его ладонь.
– Я почти забыл, какими мягкими могут быть женские волосы, – сказал он с почти детским удивлением. – Шелковистые, как у маленькой девочки. Впрочем, вы ею и выглядите.
Он улыбался. Но у меня возникло неясное ощущение, что он видит во мне вовсе не Кассандру Маги, а свое любимое воспоминание о другой женщине, чьи волосы когда-то восхищали его. Внезапно у меня пропало желание потворствовать его порыву. Я открыла сумочку, вынула гребень и заколки и принялась нетерпеливо скручивать волосы в привычный узел, который, как мне казалось, был гораздо приличнее для женщины двадцати шести лет, чем беспорядочная копна волос.
Я ожидала, что он запротестует, – даже надеялась на это. Но он, казалось, забыл о моих волосах.
– Как я понимаю, прежде вы ласкали блестящие женские волосы, – сказала я раздраженно. При этом мне сразу пришло в голову, что за несколько дней, которые мы провели вместе, разъезжая по Ирландии, я стала относиться к Шейну О'Нилу как к своей собственности. Свирепо дергая свои волосы, чтобы привести их в строгий порядок, я будто пыталась таким образом снова стать самой собой – Касси Маги, молодой женщиной со здравым смыслом, которую считали опытным оператором IBM и которая собиралась в дальнейшем иметь дело только с компьютерами, чтобы создать себе уют и спокойствие.
Шейн наблюдал за мной с непостижимым выражением на смуглом лице.
– Что за странные вещи вы говорите, Кассандра? – произнес он.
– Мне действительно не следовало поощрять ваше намерение вернуться сегодня сюда, – сказала я. – Вчера нужно было положить этому конец. Мы вместе осмотрели Ирландию. Я уже сыграла свою роль в вашей жизни. – Пытаясь притвориться веселой, я даже засмеялась. – А теперь настало время каждому из нас идти своей дорогой. Я и так слишком долго задержалась здесь.
Сидя рядом с ним в последний раз, как думалось мне, я в какой-то мере была даже рада, что не успела ничего узнать о нем.
– Мы оба стремимся снова попасть домой, – подтвердил Шейн, запустив без предупреждения пальцы в мои волосы и распустив их.
Отбросив волосы от моего лица, он зажал их в руке и привлек меня к себе.
– Шейн! Мне больно! – запротестовала я.
Не обращая внимания на мои слова, он дотянулся свободной рукой до зеркала и пристроил его так, чтобы оно оказалось прямо перед моим лицом.
Я увидела свои глаза, сверкающие, как у Шейна, но только от страха. Они вновь напомнили мне о нашем сходстве, и я подумала, что жизни О'Нилов и Маги должны были соприкасаться в прошлом и что мы двое, Шейн О'Нил и я, являлись необычным доказательством какого-то неизвестного союза, который перемешал кровь двух древних гэльских семей.
– Вы устраиваете спектакль прямо перед окнами моего пансиона, который пользуется уважением во всей округе! – Дрожащий от негодования голос моей хозяйки обрушился па нас.
Приблизившись, опа заглянула в маленькую машину, ее голубые глаза светились праведным гневом.
– Я бы ни за что не сдала комнату такой, как вы, если бы знала, что у вас есть дружки, – заявила она. – Слава богу, что хоть теперь я раскусила вас!
Шейн выпустил мои волосы, и я отшатнулась, утратив дар речи от ее слов и дав возможность этой разгневанной женщине беспрепятственно рассмотреть красивое лицо Шейна.
Я увидела, что у нее перехватило дыхание.
– Я не знала, что вы близнецы, – поражение сказала она. – Извините, что я так восприняла все это. Я думала, что вы кокетничаете с каким-то незнакомым молодым человеком, а тут совсем другое. – Следующие ее слова предназначались Шейну: – Извините, что я так думала.
Шейн посмотрел на меня, в глазах его светился триумф.
– Я заберу ее от вас завтра, – сказал он женщине. – В пятницу мы отплываем из Куинстауна.
– Но Шейн! Что за дела! – воскликнула я бессвязно.
Он не обратил внимания на мои слова, по-прежнему обращаясь к охваченной любопытством женщине.
– А теперь, если вы извините нас, миссис…
– Шанахен.
– Если вы извините нас, миссис Шанахен, нам нужно выполнить последние обязательства.
Он нажал па ручку газа, машина резко ожила, и совершенно очарованная миссис Шанахен осталась позади.
– Вы ненормальный! – Я отодвинулась от Шейна в дальний угол его маленькой машины, наконец-то вслух выразив ту мысль, которая не раз возникала в моем сознании.
– Возможно, в какой-то степени, – невозмутимо согласился он. – Но разве не все мы ведем себя немного странно в том или ином случае.
– Я не могу отправиться с вами, – заявила я. – Это не входит в наше соглашение. Я сыграла роль вашей компаньонки в путешествии по Ирландии в обмен на то, что вы подвезете меня. Теперь пора положить этому конец.
– Вы действительно хотите этого, Кассандра? – спросил Шейн. – Вы действительно намерены возвратиться к скучной убогой жизни в Сан-Франциско, которую будут оживлять только губительные воспоминания?
Я невольно задумалась над его словами, понимая, но еще не желая соглашаться с тем, что хочу совсем другого. Я страшилась возвращения в большой пустой дом на Телеграф-Хилл, где всю жизнь жила со своей двоюродной бабушкой, и чувствовала отвращение к шумной скуке конторы, где в лучшем случае смогу стать заведующей после долгих и томительных лет строгого исполнения своего долга.
– Это все, что у меня есть, – тихо сказала я.
– Нет, это не так. – Шейн бросился в атаку. – Теперь у вас есть я, хотите вы этого или нет. Я буду с вами до конца ваших дней, даже если сейчас вы покинете меня.
Эти странные слова пробудили во мне ощущение неотвратимости судьбы, уже испытанное однажды в фургоне бродячего ремесленника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
– В Сан-Франциско – да. Но не на старую работу. Найду что-нибудь еще, когда придет время. Понимаете, отец Алана – владелец конторы, где я работала, – «Судоходство Девора». Не думаю, что смогу вернуться туда. – Внезапно я поразилась, почему так откровенничаю с Шейном. В этом не было никакой логики. Позднее я подумала, что, возможно, именно из-за того, что случилось с нами в Данлюсе, это получалось так естественно.
– В Сан-Франциско вас тоже ждут неприятные воспоминания, – сказал он, будто ему была знакома та ностальгическая боль, которая возникает из-за ассоциации с местами, связанными с любимым человеком, покинувшим их, но своей волшебной силой сделавшем эти места особыми.
– Да, – призналась я. – Так и будет.
– Думаю, теперь самое время сказать вам то, что я намеревался сказать с той минуты, когда впервые нашел вас, – заявил Шейн.
– Нашли?
– Я очень давно разыскивал кое-кого, – продолжал он, притормозив свою маленькую машину в том месте, где дорога сворачивала вниз, к заливу Мурлоу.
– Я не понимаю. – Сердце мое учащенно забилось. Поток эмоций, которые я восприняла как страшное дурное предчувствие, захлестнул меня.
– Времени достаточно, чтобы понять. – Он смотрел на меня с напряженным вниманием. – Я хочу, чтобы вы стали моей компаньонкой, – произнес он спокойным, хорошо контролируемым голосом.
Я собралась возразить, но он поднял руку и поднес палец к моим губам.
– Вы сами видите, что мы похожи, как брат и сестра. Кроме того, мы одного возраста.
Я резко оттолкнула его руку и, обретя возможность, заговорила:
– При чем здесь возраст? С моей стороны было ошибкой согласиться, чтобы вы подвезли меня, теперь я понимаю это.
Дотянувшись до дверцы автомобиля, я рывком открыла ее.
– Нет! Кассандра! – Сильными руками он прижал меня к себе. – Прошу вас. Это совсем не то, что вы думаете. Я неуклюже выразил свою мысль. Я только хотел сказать, что мы могли бы путешествовать вместе. В наших отношениях не может быть ничего недозволенного. В сущности, мы станем братом и сестрой, ведя себя соответствующим образом. Другое было бы неприемлемо по отношению к вам.
Когда он отпустил меня, я отодвинулась от него, прижавшись к дверце машины. Мне пришла в голову мысль, что я, видимо, не настолько привлекательна, как мне представлялось.
– Какой тогда смысл будет в нашем совместном путешествии? – спросила я. – Ваша идея абсолютно нелепа.
– Сейчас вам кажется именно так, – возразил он. Его глаза умоляли меня понять что-то, о чем я, вероятно, не догадывалась. – Но позднее все разъяснится. Если только вы доверитесь мне… сделайте попытку.
Чего хотел от меня этот странный смуглый мужчина? Почему меня так влекло к нему? Когда первоначальный шок прошел, я обнаружила, что размышляю над его странным предложением. Поскольку я путешествовала по Ирландии самым дешевым способом, то, пожалуй, не помешало бы изменить положение и полюбоваться на окружающие пейзажи через чистые стекла маленькой машины О'Нила. Возможно, мы доехали бы до Керрикфергуса, который, как рассказывала мне миссис Халлиси, был когда-то завоеван Шейном Гордым. Остров Маги лежит вблизи Керрикфергуса. Когда-то там пытали ведьм. Мне хотелось побывать там.
Но больше всего я желала узнать, почему Шейн преследует меня и назвал Шейной.
– Вы не станете мешать выполнению моих планов? – спросила я. – Мы просто будем ездить вместе от одного места к другому в качестве попутчиков. И если я захочу уйти в любое время, для этого будет достаточно одного моего слова?
– Совершенно верно, – ответил Шейн. – Я планировал завтра поехать в Белфаст из Кашендона. Там есть замок.
– Керрикфергус, – уточнила я. У меня возникло суеверно-трусливое ощущение, что он читает мои мысли.
Шейн сдержал свое слово, обращаясь со мной нежно и заботливо, без малейшего намека на интимность. Через некоторое время мне уже не казалось странным, что я путешествую по Ирландии с потомком Шейна Гордого. Люди принимали нас за брата и сестру. Мы открыто не заявляли об этом, но и не отрицали предполагаемого родства. Временами я чувствовала себя виноватой за этот маленький обман. Шейн чувствовал это и прилагал усилия, чтобы облегчить мою совесть. Он убеждал меня, что никого, кроме нас, не касается, являемся ли мы на самом деле братом и сестрой. Чем дольше мы находились вместе, тем сильнее становилось наше внешнее сходство.
Как-то раз простоволосый фермер, возвращавшийся со своего крошечного поля домой на высокой повозке, преградил нам путь на узкой, обнесенной камнями дороге и попридержал свою лошадь, чтобы посмотреть на нас.
– Вы, наверное, близнецы? – закричал он, и в его голосе слышалось любопытство.
Когда наш путь преграждало стадо овец или рогатого скота, который гнали на рынок, Шейн проявлял нетерпение, в силу темперамента, весьма схожего, должно быть, с темпераментом его предка. И в этот раз я ожидала, что он закричит на крестьянина, надменно приказывая ему убраться с дороги. Но Шейн сохранял какое-то зловещее спокойствие. Взглянув на него, я увидела безумный огонь в его взгляде, поразивший меня. На мгновение я подумала, что он, должно быть, страдает легкой формой эпилепсии и по этой причине вынужден прибегнуть к помощи постороннего человека.
– Шейн? – позвала я, впервые ощутив неловкость с тех пор, как согласилась стать его компаньоном.
Мне снова вспомнился инцидент в Данлюсе, когда он оттащил меня от мрачной расщелины. Призрачные завитки страха закрутились где-то внутри, прерывая мое дыхание. Только сейчас я поняла, насколько мало знаю человека, сидящего рядом со мной. Он редко рассказывал о себе, его прошлое было окутано тайной.
– В чем дело, Шейн? – снова заговорила я.
– Ничего особенного, Кассандра. – Он почти сразу стал самим собой, называя меня, как обычно, полным именем.
Я не раз уверяла его, что не возражаю, если он будет называть меня Касси, но он предпочитал Кассандру. Итак, он назвал меня Кассандрой.
– Так ты видишь сходство? – спросил он фермера.
– Да, именно так, – закричал тот в ответ. – Как можно не признать этого, если у человека есть глаза? Вы – красивая парочка, и будет жаль, если вы разъединитесь.
– Не беспокойся, – ответил ему Шейн, – мы никогда не расстанемся.
– Как вы могли сказать ему подобное? – спросила я, когда мы отправились дальше, мимо крошечных полей, где терпеливо трудились люди, перетряхивая ряды скошенного сена. Женщина в розовом платье работала вместе с мужчинами, сгребая отдельные кучки в аккуратные круглые копны. Поблизости собака колли рычала на мух, которые синим облаком вились над ее головой. – Вы же знаете, что это неправда, – настаивала я.
– Нет, это правда, – возразил Шейн, снова превращаясь в озорного гнома, желающего подразнить меня.
Машина рванулась вперед. Я научилась распознавать изменения его настроения по скорости автомобиля.
– У старого фермера есть глаза, – сказал Шейн.
Маленькая машина неслась по узкой дороге мимо черно-белых придорожных столбов с желтыми знаками, указывающими путь к Дарглу, Брею, Скальпу. Названия городов и мест были написаны на гэльском языке, а ниже на английском.
Мы мчались к Дублину мимо каменных стен, увитых зеленым виноградом, мимо мужчин на велосипедах и каравана семейных повозок, маленького клана бродячих ремесленников по фамилии Салливан, или Тухи, или Коллинзы, с небольшой группкой Уордзов и Коффи, замешавшихся среди них. Пока мы их обгоняли, я успела снабдить подходящей фамилией каждого.
Потом мы пересекли границу графства Уиклоу и въехали в Дублин, где в обшарпанной комнате, находившейся под присмотром мрачной хозяйки, меня ожидал мой багаж. Мы мчались по О'Коннол-стрит, а когда поравнялись со статуей Фоули-освободителя, я с надеждой подумала, что он не заметит моего прибытия и не увидит меня рядом с Шейном О'Нилом.
Шейн высадил меня около меблированных комнат, и я заметила в окне лицо хозяйки, выглядывавшей из-за кружевной занавески.
Глава 3
– Вот и все. – Я протянула руку, думая о том, какое значительное место в моей жизни занял Шейн.
Я буду очень скучать, когда он уедет и оставит меня здесь в одиночестве, перед меблированными комнатами с вывеской об их стоимости между занавесками и сверкающими оконными стеклами. Все волнения исчезнут из моей жизни.
Я в отчаянии пыталась придумать, что сказать ему, прежде чем он отпустит мою руку и даст мне уйти в безрадостное будущее. Но абсолютно ничего не приходило в голову, и, повернувшись, я побежала прочь, ощущая под веками горячие слезы.
После унизительного эпизода с Аланом Девором я воображала, что приобрела жизненный опыт. И вот теперь бывалая женщина, получившая когда-то трудный урок, снова так легко попала в сети эмоциональной зависимости. Сейчас я понимала, насколько наивной была на самом деле. Если бы я действительно извлекла пользу из своего горестного опыта с Аланом, то не позволила бы себе привязаться к непостижимому мужчине, который с самого начала пренебрегал мной как женщиной.
Я вспомнила, что Сью Багли когда-то предупреждала меня об опасности вновь пережить разочарование. Поспешно шагая по выложенной кирпичом дорожке перед меблированными комнатами, я сказала себе, что это еще одна фаза моего опыта, очередной симптом, который, в конце концов, я преодолею, как преодолела в последние дни, проведенные с Шейном, свое прежнее горе.
Я напряглась, ожидая услышать знакомый рокот мотора отъезжающего автомобиля, который вскоре замрет в отдалении. Шейн не произнес на прощание ни слова, только посмотрел на меня со своим особым блеском в глазах и довольной улыбкой, будто прочитав мои мысли и испытывая удовлетворение от того, что довел меня до такого несчастного состояния.
Но за моей спиной не раздавалось ни звука. Через секунду я обернулась и увидела, что он все еще стоит возле машины.
– Кассандра, – его удивительно низкий звучный голос донесся до меня, – это не может быть концом. Ждите меня завтра около десяти и распустите свои волосы, хорошо?
Сказав это, он сел в автомобиль и уехал.
В ту ночь я не сомкнула глаз. Меня не оставляла мысль о том, что следует собрать свои немногочисленные пожитки и уехать до того, как он вернется и снова примется мучить меня своим непонятным настроением. Я не была влюблена в него. Но мне почему-то хотелось видеть его рядом, чтобы не чувствовать себя такой одинокой в целом мире. На самом деле я относилась к нему как к брату, тем более что он превосходно играл эту роль, которая явно пришлась ему по душе. Я вертелась в слишком мягкой постели и раздумывала над тем, к чему все это приведет. Вспомнив его требование распустить завтра волосы, я выбралась из-под простыней, включила свет, встала перед зеркалом, что висело над комодом, и распустила волосы, темной вуалью покрывшие мои плечи.
Шейн прибыл на следующее утро к десяти часам. Я поспешно вышла приветствовать его, чувствуя, что хозяйка наблюдает за нами из-за занавесок гостиной. Поспешно забравшись на ковшеобразное сиденье, которое уже привыкла считать своим, я чувствовала, что привлекаю внимание распущенными волосами, перевязанными алой лентой и свободно струящимися по моей спине. Через секунду Шейн протянул руку и коснулся моих волос, черные пряди легли на его ладонь.
– Я почти забыл, какими мягкими могут быть женские волосы, – сказал он с почти детским удивлением. – Шелковистые, как у маленькой девочки. Впрочем, вы ею и выглядите.
Он улыбался. Но у меня возникло неясное ощущение, что он видит во мне вовсе не Кассандру Маги, а свое любимое воспоминание о другой женщине, чьи волосы когда-то восхищали его. Внезапно у меня пропало желание потворствовать его порыву. Я открыла сумочку, вынула гребень и заколки и принялась нетерпеливо скручивать волосы в привычный узел, который, как мне казалось, был гораздо приличнее для женщины двадцати шести лет, чем беспорядочная копна волос.
Я ожидала, что он запротестует, – даже надеялась на это. Но он, казалось, забыл о моих волосах.
– Как я понимаю, прежде вы ласкали блестящие женские волосы, – сказала я раздраженно. При этом мне сразу пришло в голову, что за несколько дней, которые мы провели вместе, разъезжая по Ирландии, я стала относиться к Шейну О'Нилу как к своей собственности. Свирепо дергая свои волосы, чтобы привести их в строгий порядок, я будто пыталась таким образом снова стать самой собой – Касси Маги, молодой женщиной со здравым смыслом, которую считали опытным оператором IBM и которая собиралась в дальнейшем иметь дело только с компьютерами, чтобы создать себе уют и спокойствие.
Шейн наблюдал за мной с непостижимым выражением на смуглом лице.
– Что за странные вещи вы говорите, Кассандра? – произнес он.
– Мне действительно не следовало поощрять ваше намерение вернуться сегодня сюда, – сказала я. – Вчера нужно было положить этому конец. Мы вместе осмотрели Ирландию. Я уже сыграла свою роль в вашей жизни. – Пытаясь притвориться веселой, я даже засмеялась. – А теперь настало время каждому из нас идти своей дорогой. Я и так слишком долго задержалась здесь.
Сидя рядом с ним в последний раз, как думалось мне, я в какой-то мере была даже рада, что не успела ничего узнать о нем.
– Мы оба стремимся снова попасть домой, – подтвердил Шейн, запустив без предупреждения пальцы в мои волосы и распустив их.
Отбросив волосы от моего лица, он зажал их в руке и привлек меня к себе.
– Шейн! Мне больно! – запротестовала я.
Не обращая внимания на мои слова, он дотянулся свободной рукой до зеркала и пристроил его так, чтобы оно оказалось прямо перед моим лицом.
Я увидела свои глаза, сверкающие, как у Шейна, но только от страха. Они вновь напомнили мне о нашем сходстве, и я подумала, что жизни О'Нилов и Маги должны были соприкасаться в прошлом и что мы двое, Шейн О'Нил и я, являлись необычным доказательством какого-то неизвестного союза, который перемешал кровь двух древних гэльских семей.
– Вы устраиваете спектакль прямо перед окнами моего пансиона, который пользуется уважением во всей округе! – Дрожащий от негодования голос моей хозяйки обрушился па нас.
Приблизившись, опа заглянула в маленькую машину, ее голубые глаза светились праведным гневом.
– Я бы ни за что не сдала комнату такой, как вы, если бы знала, что у вас есть дружки, – заявила она. – Слава богу, что хоть теперь я раскусила вас!
Шейн выпустил мои волосы, и я отшатнулась, утратив дар речи от ее слов и дав возможность этой разгневанной женщине беспрепятственно рассмотреть красивое лицо Шейна.
Я увидела, что у нее перехватило дыхание.
– Я не знала, что вы близнецы, – поражение сказала она. – Извините, что я так восприняла все это. Я думала, что вы кокетничаете с каким-то незнакомым молодым человеком, а тут совсем другое. – Следующие ее слова предназначались Шейну: – Извините, что я так думала.
Шейн посмотрел на меня, в глазах его светился триумф.
– Я заберу ее от вас завтра, – сказал он женщине. – В пятницу мы отплываем из Куинстауна.
– Но Шейн! Что за дела! – воскликнула я бессвязно.
Он не обратил внимания на мои слова, по-прежнему обращаясь к охваченной любопытством женщине.
– А теперь, если вы извините нас, миссис…
– Шанахен.
– Если вы извините нас, миссис Шанахен, нам нужно выполнить последние обязательства.
Он нажал па ручку газа, машина резко ожила, и совершенно очарованная миссис Шанахен осталась позади.
– Вы ненормальный! – Я отодвинулась от Шейна в дальний угол его маленькой машины, наконец-то вслух выразив ту мысль, которая не раз возникала в моем сознании.
– Возможно, в какой-то степени, – невозмутимо согласился он. – Но разве не все мы ведем себя немного странно в том или ином случае.
– Я не могу отправиться с вами, – заявила я. – Это не входит в наше соглашение. Я сыграла роль вашей компаньонки в путешествии по Ирландии в обмен на то, что вы подвезете меня. Теперь пора положить этому конец.
– Вы действительно хотите этого, Кассандра? – спросил Шейн. – Вы действительно намерены возвратиться к скучной убогой жизни в Сан-Франциско, которую будут оживлять только губительные воспоминания?
Я невольно задумалась над его словами, понимая, но еще не желая соглашаться с тем, что хочу совсем другого. Я страшилась возвращения в большой пустой дом на Телеграф-Хилл, где всю жизнь жила со своей двоюродной бабушкой, и чувствовала отвращение к шумной скуке конторы, где в лучшем случае смогу стать заведующей после долгих и томительных лет строгого исполнения своего долга.
– Это все, что у меня есть, – тихо сказала я.
– Нет, это не так. – Шейн бросился в атаку. – Теперь у вас есть я, хотите вы этого или нет. Я буду с вами до конца ваших дней, даже если сейчас вы покинете меня.
Эти странные слова пробудили во мне ощущение неотвратимости судьбы, уже испытанное однажды в фургоне бродячего ремесленника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17