На столе подписанное заявление об увольнении по собственному желанию и соответствующий приказ по кадровой службе.
— Что значит — подписанное? — рассвирепел Захарыч. — Кем это подписанное?
— Вами и подписанное, — пожал плечами Влад.
— Что-то я не понял?! Ну-ка с этого места поподробнее! Помнится мне, ничего такого я на днях не визировал! Так откуда же подпись?
— Видимо, Ангелина сама и расписалась вместо вас. Она же часто так делала, особенно когда вы на переговоры уезжали или просто были сильно заняты.
Захарыч побагровел и рванул ворот рубашки.
— Ты хоть соображаешь, что несешь? Какая-то сявка за своего босса подписи направо-налево ставит, а ты об этом так спокойно говоришь? Ну, ничего, Геля! Про зарплату за прошлый месяц можешь забыть! А про выходное пособие и не заикайся! Я эту соплюху в люди вывел, а она!..
— Что с клиентами делать будем? — вернул Влад шефа к насущным проблемам. — Еще один позвонил, хорошо хоть, было, кого из шоферюг туда отправить. Больше у меня водил в резерве не осталось. Еще одна накладка, и мы по уши в дерьме.
— Что-что? А то сам не догадываешься? Развели тут детский сад, понимаешь! Ищи график! Садись за Гелькин компьютер и смотри по базе, что у нас на сегодня и завтра запланировано. И учти: теперь ты за это отвечаешь, пока мы нового человека на Гелькино место не взяли!
— Слушаюсь, Иван Захарович, — сказал Влад без особого восторга в голосе.
— Ты все еще здесь? — осведомился Захарыч, брезгливо скривив губы.
Влад правильно понял намек шефа и уже через полторы секунды стоял по другую сторону двери его кабинета.
Захарыч тяжело оперся подбородком на сложенные руки. Ну Ангелина, ну шмакодявка! Ушла-таки! Эх, недооценил он ее, решил, что взбрыкнет, как обычно, и обратно приползет. Кто ж добровольно от такой прорвы деньжищ отказывается? А она вон какой финт выкинула! Предательница! Ну ничего, новую работу она не скоро найдет, уж он об этом позаботится! Дело принципа!
* * *
Блаженно щурясь, Гелька потянулась на кровати. Как хорошо-то! Мотель вопреки ожиданию оказался не так уж плох, и, главное, вовремя попался! А то в пять утра ее так сильно в сон потянуло, что еще бы чуть-чуть, и до аварии недалеко. Она уже была готова свернуть к первому же попавшемуся посту ДПС и пару-тройку часов поспать прямо в машине, но тут, словно по мановению волшебной палочки, впереди засияли красные неоновые буквы «Мотель». И через каких-нибудь пять минут она уже сжимала в руках ключ от номера. Все-таки случаются чудеса на свете!
Интересно, как там сейчас у нее на работе? Или Захарыч до сих пор в неведении, что фирма осталась без финансового директора? А пропажу базы обнаружили или нет? Эх, хоть глазочком бы туда заглянуть…
Гелька мстительно улыбнулась. Захарычу надо было думать, прежде чем всякие гадости ей говорить. И желательно головой. На столе танцевать! Ишь чего! Пусть этим его девочки из эскорта занимаются, а она — финансист, причем весьма неплохой финансист! Да, ей всего двадцать три года, но разве это повод тыкать носом? Если Захарычу что-то не нравилось, так зачем же он ее вообще на пост финансового директора взял? Нашел бы себе какого-нибудь сорокалетнего мужика с послужным списком на восемь листов, и проблем бы не было! Она, между прочим, и так на очень многое глаза закрывала и с такими вещами мирилась, чего в нормальной фирме и допускать-то нельзя! Другой бы на ее месте сразу Захарыча по известному адресу послал за такие фортели!
На самом деле, если задуматься, ведь и вправду непонятно, зачем она ему нужна была? Относился к ней Захарыч, как к собачонке, заставлял какой-то ерундой заниматься — правда, ерунды этой набиралось столько, что и за сутки не справишься. Да, платил, и вкусно платил. Но не легче было бы нанять вместо нее двух-трех обычных бухгалтеров?
И всем было бы счастье! Захарыч мог серьезно сэкономить на зарплате сотрудников, а его поручения выполнялись бы куда быстрее. Но нет, вцепился в нее как клещ, и все тут! Как увидел на собеседовании, так разве что золотые горы не наобещал, мерзавец! Она тогда еще подумала, что Захарыч на нее глаз положил, но, слава богу, пронесло. Нескромных предложений с его стороны ни разу не поступало, хотя он порой и посматривал в ее сторону весьма плотоядно. Ну да, точеная фигурка, свежее личико, копна каштановых волос, обычно тщательно уложенная в строгую прическу…
Или… или вся загвоздка в том, что финансовый директор, в отличие от простого бухгалтера, — материально ответственное лицо? Неужели Захарыч со временем собирался ее подставить и держал в роли будущего козла, то есть козы отпущения? А что, все сходится! Сам Захарыч — шеф фактический, а номинального генерального директора она никогда и в глаза не видела, только фамилию его знает, и все. Главбух есть, но это такой тертый калач, что его сажать замаешься. Из любой передряги вывернется, у него это на морде аршинными буквами написано. Не то что она — вчерашняя студентка! Высоких покровителей у нее нет, в милиции тоже знакомыми не пахнет. Повесили бы на нее грехи всей конторы и засадили бы лет на десять!
Гелька скривилась. Раньше она о подобной перспективе как-то не задумывалась. Точно говорят: нет худа без добра! Вовремя она с этой работы ушла, ох вовремя! Мало ли какие делишки Захарыч за ее спиной проворачивал? Ей-то он никогда не докладывался! А вдруг какие-то левые грузы провозил мимо налоговой или того хуже — контрабандой промышлял? Недаром же у него такой бардак с первичной документацией! И она, как последняя идиотка, еще и рисовала своей рукой с нуля все недостающие бумаги!
Нет, какой бы оклад Захарыч ей ни положил, все равно — за тюремные нары ему бы ввек с ней не расплатиться. Пускай еще радуется, что она ему какую-то несчастную базу данных грохнула, а не разнесла весь офис в щепы за такие художества!
Хорошее Гелькино настроение резво пошло на убыль. Что ж ее так угораздило с этим гадким Захарычем связаться? Все хотелось в глазах бывших однокурсников выпендриться: мол, вас как младших специалистов разобрали на нижние должности, а я раз — и с ходу в директора попала! Вот именно, что «попала»! Теперь только и остается всем богам молиться, чтобы бывшее руководство не вздумало ей примерно отомстить, другим сотрудникам в назидание.
Нет, как ни крути, но идея отправиться в деревню — просто гениальная! Отсидеться, переждать, пока буря утихнет, а потом на цыпочках вернуться в Москву. Затем найти какое-нибудь тихое местечко в солидной компании, чтоб по пятницам в начале шестого весь офис уже по домам отправлялся! И никаких переработок по субботам и воскресеньям! Ни за что! Она не раб на галерах, чтобы от компьютера сутками не отходить! И так целых два года жизни не пойми ради чего угробила.
Еще надо будет с Германом разобраться… Как бы дать ему понять, что он больше ее никоим образом не интересует? Обидится страшно, еще и маменьке своей нажалуется. А она и так Гельку терпеть не может, наверняка звонками затерроризирует: мол, как ты могла так с моим мальчиком поступить, дрянь! — и далее по тексту. Я тебя как родную приняла (ага, такую кислую физиономию при встрече скривила, будто пятый день язвой страдает), я тебе на Новый год такой подарок преподнесла (пожранный молью лисий воротник, даже Герману за мамашину щедрость стыдно стало), а ты?!..
Может, взять и поменять номер мобильного телефона? А что, неплохой выход! И, кроме Светки, никому новые координаты не давать — так, на всякий случай. А то мало ли что взбредет в голову Захарычу или Герману?
Гелька разулыбалась, довольная принятым решением. Кстати, а ведь сегодня у нее начало новой жизни! Так зачем предаваться грусти, когда все плохое уже позади, а впереди — классный отдых, новая работа и новая любовь! Иначе и быть не может: как повторяла Гелькина бабушка, природа не терпит пустоты. Да, ей всего двадцать три, но тот, кто презрительно шипит на нее по данному поводу, скорее всего, просто банально ей завидует, только и всего! И молодость — ее преимущество, а уж никак не недостаток! А что до конторы Захарыча — первый блин, как известно, всегда комом. Вот и с первым местом работы та же самая песня приключилась.
Взбодрив себя подобным образом, Гелька спрыгнула с кровати и отправилась в ванную комнату. Увы, там ее ждало жестокое разочарование: из кранов текла ржавая еле теплая вода. В такой воде даже руки мыть боязно, не говоря уж обо всем остальном, и Гелька была вынуждена смириться с мыслью о том, что сегодня ей придется обойтись без душа. Ничего, вот доберется до деревни, там и помоется как следует.
Вернувшись в комнату, Гелька скептически посмотрела на джинсы и задумалась. Спору нет, в дороге они очень удобны, только в них за рулем и сидеть. Но с другой стороны, у нее же сегодня такой особенный день! И сердце просит чего-то такого, красивого, чтоб у всех, кто ее видел, дух захватывало!
Распаковав самый большой из чемоданов, Гелька принялась перебирать вещи. В итоге ее выбор остановился на задорной юбочке чуть выше колена, блузке песочного цвета — под тон юбке, и белоснежном шарфе из тончайшего шелка. Десять минут, и в зеркале отразилась интересная и загадочная барышня, одетая в стиле «сафари». Подумав, Гелька ярко накрасила губы и присовокупила к наряду черные очки. Все равно на улице солнечно, а без темных очков имидж слегка хромает, что совершенно недопустимо.
Когда она сдавала номер, дежурный администратор практически лишился дара речи и лишь тупо пялился на неведомо откуда взявшуюся красотку, случайно почтившую своим присутствием его заштатный мотель. Гелька удовлетворенно поставила себе первую галочку и вышла на стоянку. Села в машину, завела ее и громко расхохоталась, выруливая на автостраду.
Если бы кто-нибудь сказал ей сейчас, что со стороны ей в таком виде и семнадцати лет не дашь, Гелька была бы сильно удивлена. Но ничуть не раздосадована!
* * *
Увидев определившийся на мобильном телефоне номер, Захарыч похолодел. Этого клиента он уважал и боялся больше всех прочих вместе взятых. Впрочем, у него действительно были серьезные основания и для уважения, и для страха. С заказов этого человека контора имела почти треть всей общей выручки, и лично Захарычу в зависимости от сложности исполнения заказа причиталось от десяти до двадцати процентов. А что до страха… Такому человеку, как Дмитрий Викторович, известному в узких кругах как Питон, нельзя было отказывать ни в чем и никогда. Он заправлял столь крутыми делами, что Захарыч. порой терялся в предположениях, насколько же высоко взобрался Питон, что может себе позволить практически все.
Впрочем, к уважению и страху примешивалось еще и третье чувство, именуемое завистью. Захарыч спал и видел себя в роли Питона, прекрасно понимая, что никогда не достигнет его уровня. Кишка тонка, именно так! Захарыч бесился, осознавая свою ничтожность, ругал себя последними словами, но ничего не мог с этим поделать. Чтобы стать таким, как Дмитрий Викторович, требовалось куда больше, чем простое желание отдельно взятого шефа экспедиторской конторы. Значительно больше..
Выждав пару секунд, пока перестанут дрожать руки, Захарыч ответил на вызов:
— Добрый день, Дмитрий Викторович!
— Увы, не могу ответить тебе тем же, Ваня, — раздался в трубке вкрадчивый голос Питона.
— А что такое? — Мигом покрывшись липкой испариной, Захарыч терялся в догадках, одна другой страшнее, что же могло приключиться на сей раз.
— Это я тебя должен спросить, что за бардак творится в твоей компании. Ты не забыл, что сегодня утром у нас должна была состояться поставка по известному тебе адресу? Мой человек прождал четыре часа, но машина от тебя так и не пришла, и он был вынужден дать отбой нашим контрагентам.
— Дмитрий Викторович, я все могу объяснить! Видите ли, произошла досадная накладка…
— Меня не интересует, что там у тебя произошло. Сегодня по твоей милости я потерял много денег. Но, ты сам в курсе, деньги для меня не главное. Куда хуже другое — я потерял уважение контрагентов. А это очень серьезные люди. Тебе и не снилось, насколько серьезные…
— Дмитрий Викторович!..
— Я на тебя рассчитывал. Я тебе доверял. А ты меня подвел. Очень сильно подвел. Смотри, чтобы больше ничего подобного не было!
— Дмитрий… — начал Захарыч, но в трубке раздались гудки отбоя.
Еле удержавшись от того, чтобы не разбить об стол ни в чем не повинный телефон, Захарыч вздохнул, выдохнул и, кое-как собрав в кулак скачущие мысли, нажал кнопку селекторной связи.
— Влад, срочно ко мне! Пулей, твою мать!..
* * *
Гелька ехала и откровенно наслаждалась дорогой. Как же давно она не выбиралась из Москвы! То и дело проскакиваешь мимо какой-нибудь лубочной деревеньки, где на обочине ее жители торгуют всякой всячиной. Чего тут только нет — и пластмассовые тазы, и копченая рыба, и молодая картошка. Ничего, еще пара сотен километров, и она будет на месте! А там и рыбы этой — хоть завались, а уж грибов-ягод и подавно! Да еще и молоко свежее, парное… И сливочки домашние, которые можно вилкой есть, такие густые да жирные!
Интересно, много ли изменилось в деревне с ее последнего приезда?
Гелька попыталась вспомнить, когда же это было. Ну да, так и есть: ей только-только десять лет стукнуло. У дедушки тогда сильно прихватило сердце, и мать, наплевав на взятые на модный курорт путевки, ринулась в деревню ухаживать за стариком. С отцом она уже была в разводе и, хотя он был готов забрать дочь, почему-то воспротивилась, предпочла вывезти маленькую Гельку в деревню.
Честно говоря, в памяти от той поездки осталось немногое. Играть с соседской ребятней Гелька избегала: ни казаки-разбойники, ни прочие дворовые игры ее не прельщали. Куда приятнее было посидеть в гамаке с книжкой. Несколько раз они с мамой выбирались в лес: матери требовались какие-то травы для целебного настоя, ну а Гелька, само собой, в травах нисколько не разбиралась, зато очень быстро распробовала лесную ежевику и объелась ею до икоты. Так что вечером матери пришлось готовить два разных отвара: один для приболевшего деда, а другой — для неугомонной дочери, страдающей расстройством желудка.
После того лета мать ездила к деду каждый год, а по возвращении всегда горестно качала головой и с печалью говорила, что долго старик не протянет. Дают знать о себе фронтовые раны, да и возраст уже почтенный. Но, тем не менее, вечно хворый дед не сдавался и прожил еще больше десяти лет. Поэтому, когда в прошлом году из деревни пришло известие о его смерти, для них с матерью это не стало ударом. Гелька не могла вырваться с работы ни на денек, и на похороны мать ездила одна. А вернувшись, огорошила Гельку новостью, что та теперь — хозяйка дедовского дома, который старик завещал своей единственной внучке. На логичный вопрос, а зачем ей изба у черта на рогах, мать пожала плечами. Гелька попыталась было намекнуть матери, что та вполне может забрать дом себе, и она, Гелька, совершенно не против! Но увы: мать тоже не горела желанием принимать такое странное и по большей части бесполезное наследство. Кто ж знал, что все так обернется! Теперь Гелька ужасно радовалась тому, что у нее, вечно мыкающейся по съемным квартирам дамы, есть собственный уголок! Да что там уголок — целое хозяйство с домом-пятистенком и огромным сараем, в котором когда-то дед держал всякую живность да хранил дрова.
Предвкушая, как отпадут челюсти у местных жителей при виде ее, такой красивой и стильной, Гелька разве что не замурлыкала. На нее напал кураж, и, стремясь приблизить сладостный миг триумфального въезда в деревню, Гелька притопила педаль газа. Ее душа неслась и пела в такт мерно урчащему движку, и даже обсигналивший ее водитель-дальнобойщик, которому не понравилось, что Гелька обогнала его по правой полосе впритирку к обочине, не испортил настроения.
* * *
— Мать твою, я тебя что просил сделать?
— Разобраться с графиком поставок! — отрапортовал Влад, у которого, несмотря на всю его напускную невозмутимость, нервно подрагивало левое веко.
Вот именно! Так почему мне звонят оттуда, — тут Захарыч многозначительно закатил глаза к потолку, — и сообщают, что сегодня утром мы сорвали заказ?! Ты хоть понимаешь, чем это пахнет?! Чем это для тебя лично пахнет, щенок?! Я тебя сюда взял, прикормил, я же тебе сапогом под зад и придам ускорения! Но только сперва кишки на кулак намотаю! Почему не сообщил, что мы не отправили машину Питону? Какого черта ты тут вообще штаны протираешь, если такой клиент в полном ауте?! Ты хоть знаешь, во что нам это обойдется?..
Захарыч распинался долго и со вкусом, но Влад не делал ни малейшей попытки прервать этот обвинительный монолог. По опыту знал: хуже будет. Пусть лучше шеф выговорится, пар спустит. Иначе вызверится, еще и по морде наваляет, чего доброго. Ходи потом с синяками в пол-лица. Ну уж нет, спасибочки: плавали, знаем.
— Ну? — тяжело спросил Захарыч, и Влад, поняв, что поток красноречия шефа иссяк, сообщил:
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Пастораль с городскими мотивами'
1 2 3 4
— Что значит — подписанное? — рассвирепел Захарыч. — Кем это подписанное?
— Вами и подписанное, — пожал плечами Влад.
— Что-то я не понял?! Ну-ка с этого места поподробнее! Помнится мне, ничего такого я на днях не визировал! Так откуда же подпись?
— Видимо, Ангелина сама и расписалась вместо вас. Она же часто так делала, особенно когда вы на переговоры уезжали или просто были сильно заняты.
Захарыч побагровел и рванул ворот рубашки.
— Ты хоть соображаешь, что несешь? Какая-то сявка за своего босса подписи направо-налево ставит, а ты об этом так спокойно говоришь? Ну, ничего, Геля! Про зарплату за прошлый месяц можешь забыть! А про выходное пособие и не заикайся! Я эту соплюху в люди вывел, а она!..
— Что с клиентами делать будем? — вернул Влад шефа к насущным проблемам. — Еще один позвонил, хорошо хоть, было, кого из шоферюг туда отправить. Больше у меня водил в резерве не осталось. Еще одна накладка, и мы по уши в дерьме.
— Что-что? А то сам не догадываешься? Развели тут детский сад, понимаешь! Ищи график! Садись за Гелькин компьютер и смотри по базе, что у нас на сегодня и завтра запланировано. И учти: теперь ты за это отвечаешь, пока мы нового человека на Гелькино место не взяли!
— Слушаюсь, Иван Захарович, — сказал Влад без особого восторга в голосе.
— Ты все еще здесь? — осведомился Захарыч, брезгливо скривив губы.
Влад правильно понял намек шефа и уже через полторы секунды стоял по другую сторону двери его кабинета.
Захарыч тяжело оперся подбородком на сложенные руки. Ну Ангелина, ну шмакодявка! Ушла-таки! Эх, недооценил он ее, решил, что взбрыкнет, как обычно, и обратно приползет. Кто ж добровольно от такой прорвы деньжищ отказывается? А она вон какой финт выкинула! Предательница! Ну ничего, новую работу она не скоро найдет, уж он об этом позаботится! Дело принципа!
* * *
Блаженно щурясь, Гелька потянулась на кровати. Как хорошо-то! Мотель вопреки ожиданию оказался не так уж плох, и, главное, вовремя попался! А то в пять утра ее так сильно в сон потянуло, что еще бы чуть-чуть, и до аварии недалеко. Она уже была готова свернуть к первому же попавшемуся посту ДПС и пару-тройку часов поспать прямо в машине, но тут, словно по мановению волшебной палочки, впереди засияли красные неоновые буквы «Мотель». И через каких-нибудь пять минут она уже сжимала в руках ключ от номера. Все-таки случаются чудеса на свете!
Интересно, как там сейчас у нее на работе? Или Захарыч до сих пор в неведении, что фирма осталась без финансового директора? А пропажу базы обнаружили или нет? Эх, хоть глазочком бы туда заглянуть…
Гелька мстительно улыбнулась. Захарычу надо было думать, прежде чем всякие гадости ей говорить. И желательно головой. На столе танцевать! Ишь чего! Пусть этим его девочки из эскорта занимаются, а она — финансист, причем весьма неплохой финансист! Да, ей всего двадцать три года, но разве это повод тыкать носом? Если Захарычу что-то не нравилось, так зачем же он ее вообще на пост финансового директора взял? Нашел бы себе какого-нибудь сорокалетнего мужика с послужным списком на восемь листов, и проблем бы не было! Она, между прочим, и так на очень многое глаза закрывала и с такими вещами мирилась, чего в нормальной фирме и допускать-то нельзя! Другой бы на ее месте сразу Захарыча по известному адресу послал за такие фортели!
На самом деле, если задуматься, ведь и вправду непонятно, зачем она ему нужна была? Относился к ней Захарыч, как к собачонке, заставлял какой-то ерундой заниматься — правда, ерунды этой набиралось столько, что и за сутки не справишься. Да, платил, и вкусно платил. Но не легче было бы нанять вместо нее двух-трех обычных бухгалтеров?
И всем было бы счастье! Захарыч мог серьезно сэкономить на зарплате сотрудников, а его поручения выполнялись бы куда быстрее. Но нет, вцепился в нее как клещ, и все тут! Как увидел на собеседовании, так разве что золотые горы не наобещал, мерзавец! Она тогда еще подумала, что Захарыч на нее глаз положил, но, слава богу, пронесло. Нескромных предложений с его стороны ни разу не поступало, хотя он порой и посматривал в ее сторону весьма плотоядно. Ну да, точеная фигурка, свежее личико, копна каштановых волос, обычно тщательно уложенная в строгую прическу…
Или… или вся загвоздка в том, что финансовый директор, в отличие от простого бухгалтера, — материально ответственное лицо? Неужели Захарыч со временем собирался ее подставить и держал в роли будущего козла, то есть козы отпущения? А что, все сходится! Сам Захарыч — шеф фактический, а номинального генерального директора она никогда и в глаза не видела, только фамилию его знает, и все. Главбух есть, но это такой тертый калач, что его сажать замаешься. Из любой передряги вывернется, у него это на морде аршинными буквами написано. Не то что она — вчерашняя студентка! Высоких покровителей у нее нет, в милиции тоже знакомыми не пахнет. Повесили бы на нее грехи всей конторы и засадили бы лет на десять!
Гелька скривилась. Раньше она о подобной перспективе как-то не задумывалась. Точно говорят: нет худа без добра! Вовремя она с этой работы ушла, ох вовремя! Мало ли какие делишки Захарыч за ее спиной проворачивал? Ей-то он никогда не докладывался! А вдруг какие-то левые грузы провозил мимо налоговой или того хуже — контрабандой промышлял? Недаром же у него такой бардак с первичной документацией! И она, как последняя идиотка, еще и рисовала своей рукой с нуля все недостающие бумаги!
Нет, какой бы оклад Захарыч ей ни положил, все равно — за тюремные нары ему бы ввек с ней не расплатиться. Пускай еще радуется, что она ему какую-то несчастную базу данных грохнула, а не разнесла весь офис в щепы за такие художества!
Хорошее Гелькино настроение резво пошло на убыль. Что ж ее так угораздило с этим гадким Захарычем связаться? Все хотелось в глазах бывших однокурсников выпендриться: мол, вас как младших специалистов разобрали на нижние должности, а я раз — и с ходу в директора попала! Вот именно, что «попала»! Теперь только и остается всем богам молиться, чтобы бывшее руководство не вздумало ей примерно отомстить, другим сотрудникам в назидание.
Нет, как ни крути, но идея отправиться в деревню — просто гениальная! Отсидеться, переждать, пока буря утихнет, а потом на цыпочках вернуться в Москву. Затем найти какое-нибудь тихое местечко в солидной компании, чтоб по пятницам в начале шестого весь офис уже по домам отправлялся! И никаких переработок по субботам и воскресеньям! Ни за что! Она не раб на галерах, чтобы от компьютера сутками не отходить! И так целых два года жизни не пойми ради чего угробила.
Еще надо будет с Германом разобраться… Как бы дать ему понять, что он больше ее никоим образом не интересует? Обидится страшно, еще и маменьке своей нажалуется. А она и так Гельку терпеть не может, наверняка звонками затерроризирует: мол, как ты могла так с моим мальчиком поступить, дрянь! — и далее по тексту. Я тебя как родную приняла (ага, такую кислую физиономию при встрече скривила, будто пятый день язвой страдает), я тебе на Новый год такой подарок преподнесла (пожранный молью лисий воротник, даже Герману за мамашину щедрость стыдно стало), а ты?!..
Может, взять и поменять номер мобильного телефона? А что, неплохой выход! И, кроме Светки, никому новые координаты не давать — так, на всякий случай. А то мало ли что взбредет в голову Захарычу или Герману?
Гелька разулыбалась, довольная принятым решением. Кстати, а ведь сегодня у нее начало новой жизни! Так зачем предаваться грусти, когда все плохое уже позади, а впереди — классный отдых, новая работа и новая любовь! Иначе и быть не может: как повторяла Гелькина бабушка, природа не терпит пустоты. Да, ей всего двадцать три, но тот, кто презрительно шипит на нее по данному поводу, скорее всего, просто банально ей завидует, только и всего! И молодость — ее преимущество, а уж никак не недостаток! А что до конторы Захарыча — первый блин, как известно, всегда комом. Вот и с первым местом работы та же самая песня приключилась.
Взбодрив себя подобным образом, Гелька спрыгнула с кровати и отправилась в ванную комнату. Увы, там ее ждало жестокое разочарование: из кранов текла ржавая еле теплая вода. В такой воде даже руки мыть боязно, не говоря уж обо всем остальном, и Гелька была вынуждена смириться с мыслью о том, что сегодня ей придется обойтись без душа. Ничего, вот доберется до деревни, там и помоется как следует.
Вернувшись в комнату, Гелька скептически посмотрела на джинсы и задумалась. Спору нет, в дороге они очень удобны, только в них за рулем и сидеть. Но с другой стороны, у нее же сегодня такой особенный день! И сердце просит чего-то такого, красивого, чтоб у всех, кто ее видел, дух захватывало!
Распаковав самый большой из чемоданов, Гелька принялась перебирать вещи. В итоге ее выбор остановился на задорной юбочке чуть выше колена, блузке песочного цвета — под тон юбке, и белоснежном шарфе из тончайшего шелка. Десять минут, и в зеркале отразилась интересная и загадочная барышня, одетая в стиле «сафари». Подумав, Гелька ярко накрасила губы и присовокупила к наряду черные очки. Все равно на улице солнечно, а без темных очков имидж слегка хромает, что совершенно недопустимо.
Когда она сдавала номер, дежурный администратор практически лишился дара речи и лишь тупо пялился на неведомо откуда взявшуюся красотку, случайно почтившую своим присутствием его заштатный мотель. Гелька удовлетворенно поставила себе первую галочку и вышла на стоянку. Села в машину, завела ее и громко расхохоталась, выруливая на автостраду.
Если бы кто-нибудь сказал ей сейчас, что со стороны ей в таком виде и семнадцати лет не дашь, Гелька была бы сильно удивлена. Но ничуть не раздосадована!
* * *
Увидев определившийся на мобильном телефоне номер, Захарыч похолодел. Этого клиента он уважал и боялся больше всех прочих вместе взятых. Впрочем, у него действительно были серьезные основания и для уважения, и для страха. С заказов этого человека контора имела почти треть всей общей выручки, и лично Захарычу в зависимости от сложности исполнения заказа причиталось от десяти до двадцати процентов. А что до страха… Такому человеку, как Дмитрий Викторович, известному в узких кругах как Питон, нельзя было отказывать ни в чем и никогда. Он заправлял столь крутыми делами, что Захарыч. порой терялся в предположениях, насколько же высоко взобрался Питон, что может себе позволить практически все.
Впрочем, к уважению и страху примешивалось еще и третье чувство, именуемое завистью. Захарыч спал и видел себя в роли Питона, прекрасно понимая, что никогда не достигнет его уровня. Кишка тонка, именно так! Захарыч бесился, осознавая свою ничтожность, ругал себя последними словами, но ничего не мог с этим поделать. Чтобы стать таким, как Дмитрий Викторович, требовалось куда больше, чем простое желание отдельно взятого шефа экспедиторской конторы. Значительно больше..
Выждав пару секунд, пока перестанут дрожать руки, Захарыч ответил на вызов:
— Добрый день, Дмитрий Викторович!
— Увы, не могу ответить тебе тем же, Ваня, — раздался в трубке вкрадчивый голос Питона.
— А что такое? — Мигом покрывшись липкой испариной, Захарыч терялся в догадках, одна другой страшнее, что же могло приключиться на сей раз.
— Это я тебя должен спросить, что за бардак творится в твоей компании. Ты не забыл, что сегодня утром у нас должна была состояться поставка по известному тебе адресу? Мой человек прождал четыре часа, но машина от тебя так и не пришла, и он был вынужден дать отбой нашим контрагентам.
— Дмитрий Викторович, я все могу объяснить! Видите ли, произошла досадная накладка…
— Меня не интересует, что там у тебя произошло. Сегодня по твоей милости я потерял много денег. Но, ты сам в курсе, деньги для меня не главное. Куда хуже другое — я потерял уважение контрагентов. А это очень серьезные люди. Тебе и не снилось, насколько серьезные…
— Дмитрий Викторович!..
— Я на тебя рассчитывал. Я тебе доверял. А ты меня подвел. Очень сильно подвел. Смотри, чтобы больше ничего подобного не было!
— Дмитрий… — начал Захарыч, но в трубке раздались гудки отбоя.
Еле удержавшись от того, чтобы не разбить об стол ни в чем не повинный телефон, Захарыч вздохнул, выдохнул и, кое-как собрав в кулак скачущие мысли, нажал кнопку селекторной связи.
— Влад, срочно ко мне! Пулей, твою мать!..
* * *
Гелька ехала и откровенно наслаждалась дорогой. Как же давно она не выбиралась из Москвы! То и дело проскакиваешь мимо какой-нибудь лубочной деревеньки, где на обочине ее жители торгуют всякой всячиной. Чего тут только нет — и пластмассовые тазы, и копченая рыба, и молодая картошка. Ничего, еще пара сотен километров, и она будет на месте! А там и рыбы этой — хоть завались, а уж грибов-ягод и подавно! Да еще и молоко свежее, парное… И сливочки домашние, которые можно вилкой есть, такие густые да жирные!
Интересно, много ли изменилось в деревне с ее последнего приезда?
Гелька попыталась вспомнить, когда же это было. Ну да, так и есть: ей только-только десять лет стукнуло. У дедушки тогда сильно прихватило сердце, и мать, наплевав на взятые на модный курорт путевки, ринулась в деревню ухаживать за стариком. С отцом она уже была в разводе и, хотя он был готов забрать дочь, почему-то воспротивилась, предпочла вывезти маленькую Гельку в деревню.
Честно говоря, в памяти от той поездки осталось немногое. Играть с соседской ребятней Гелька избегала: ни казаки-разбойники, ни прочие дворовые игры ее не прельщали. Куда приятнее было посидеть в гамаке с книжкой. Несколько раз они с мамой выбирались в лес: матери требовались какие-то травы для целебного настоя, ну а Гелька, само собой, в травах нисколько не разбиралась, зато очень быстро распробовала лесную ежевику и объелась ею до икоты. Так что вечером матери пришлось готовить два разных отвара: один для приболевшего деда, а другой — для неугомонной дочери, страдающей расстройством желудка.
После того лета мать ездила к деду каждый год, а по возвращении всегда горестно качала головой и с печалью говорила, что долго старик не протянет. Дают знать о себе фронтовые раны, да и возраст уже почтенный. Но, тем не менее, вечно хворый дед не сдавался и прожил еще больше десяти лет. Поэтому, когда в прошлом году из деревни пришло известие о его смерти, для них с матерью это не стало ударом. Гелька не могла вырваться с работы ни на денек, и на похороны мать ездила одна. А вернувшись, огорошила Гельку новостью, что та теперь — хозяйка дедовского дома, который старик завещал своей единственной внучке. На логичный вопрос, а зачем ей изба у черта на рогах, мать пожала плечами. Гелька попыталась было намекнуть матери, что та вполне может забрать дом себе, и она, Гелька, совершенно не против! Но увы: мать тоже не горела желанием принимать такое странное и по большей части бесполезное наследство. Кто ж знал, что все так обернется! Теперь Гелька ужасно радовалась тому, что у нее, вечно мыкающейся по съемным квартирам дамы, есть собственный уголок! Да что там уголок — целое хозяйство с домом-пятистенком и огромным сараем, в котором когда-то дед держал всякую живность да хранил дрова.
Предвкушая, как отпадут челюсти у местных жителей при виде ее, такой красивой и стильной, Гелька разве что не замурлыкала. На нее напал кураж, и, стремясь приблизить сладостный миг триумфального въезда в деревню, Гелька притопила педаль газа. Ее душа неслась и пела в такт мерно урчащему движку, и даже обсигналивший ее водитель-дальнобойщик, которому не понравилось, что Гелька обогнала его по правой полосе впритирку к обочине, не испортил настроения.
* * *
— Мать твою, я тебя что просил сделать?
— Разобраться с графиком поставок! — отрапортовал Влад, у которого, несмотря на всю его напускную невозмутимость, нервно подрагивало левое веко.
Вот именно! Так почему мне звонят оттуда, — тут Захарыч многозначительно закатил глаза к потолку, — и сообщают, что сегодня утром мы сорвали заказ?! Ты хоть понимаешь, чем это пахнет?! Чем это для тебя лично пахнет, щенок?! Я тебя сюда взял, прикормил, я же тебе сапогом под зад и придам ускорения! Но только сперва кишки на кулак намотаю! Почему не сообщил, что мы не отправили машину Питону? Какого черта ты тут вообще штаны протираешь, если такой клиент в полном ауте?! Ты хоть знаешь, во что нам это обойдется?..
Захарыч распинался долго и со вкусом, но Влад не делал ни малейшей попытки прервать этот обвинительный монолог. По опыту знал: хуже будет. Пусть лучше шеф выговорится, пар спустит. Иначе вызверится, еще и по морде наваляет, чего доброго. Ходи потом с синяками в пол-лица. Ну уж нет, спасибочки: плавали, знаем.
— Ну? — тяжело спросил Захарыч, и Влад, поняв, что поток красноречия шефа иссяк, сообщил:
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Пастораль с городскими мотивами'
1 2 3 4