Его лицо было залито кровью…
* * *
Широкую панораму арены в головной кабине давали выгнутые глаза-экраны. Когда там появился Ереми, сержант Юрон доверительным тоном импровизировал в микрофоны шлема, сорванного с головы Принципа, импровизированную ложь.
— Проблема, — бормотал он. — Плазменный реактор… Пытаюсь ликвидировать течь… Теперь зона эвакуации… Утечка тока… Он отключился.
— Они что-нибудь поняли? — спросил Ак-бар.
— Карки говорят на стандартном имперго-те, — нетерпеливо сообщил ему Тандриш. — Разве ты этого не понял, когда мы наводили порядок в часовне?
— Мы так быстро забросали их гранатами.
— Послушайте вы все, — грубо оборвал их Юрон, — все эти контрольные функции…
Он показал на сваленный в кучу костюм для мысленного управления техникой с отходящими от него макаронами кабелей.
— Они мигом сообразят в чем дело. Немедленно отправляйтесь по местам, вскройте —этим молодцам черепа и попробуйте мозг! Не забудьте сконцентрироваться на управлении!
Конечно. Как они могли упустить это из виду?
— Используйте ваш орган омофаг.
Остальные Титаны уже начали покидать свои места и поспешно двигались в сторону, противоположную от Императора.
— Молитесь, чтобы мы обо всем узнали как можно быстрее!
С этими словами Юрон воткнул мономолекулярное лезвие своего ножа в лобную кость мертвеца и начал пилить.
* * *
Вскоре Ереми обнаружил, что, если для вскрытия костной ткани черепа его сверхострый нож был хорош, то для препарирования его содержимого совершенно не годился, поскольку был чересчур острым. Наносимые им разрезы получались настолько тонкими, что теплое вещество мозга тут же склеивалось, как ни в чем не бывало. К тому же он не мог, не подвергая опасности свой язык, поднести лезвие с кусочками ткани ко рту.
Ему пришлось снять перчатки и рыться в черепной коробке голыми руками, поспешно облизывая пальцы, до тех пор, пока нижняя часть черепа, где брал начало спинной мозг, не опустела. Потом он торопливо поужинал из костной чаши черепа.
Но даже в этой спешке он уловил тонкие вкусовые различия между мозжечком и корой, между фронтальными долями и краевой системой. В одном месте он чувствовал горьковатый привкус миндаля, в другом — трюфелей. Эта ткань напоминала вкус вареных грибов, та — нежную рыбью икру…
Закончив торопливую трапезу, он отбросил опустевшую черепную коробку в сторону, и она упала рядом с подвешенным на цепочке осиротевшим амулетом в виде черепа, который, несмотря ни на что, не спас своего обладателя от радикальной краниотомии.
Потом он натянул на себя снимающий импульсы комбинезон, надел на голову шлем и, сев в освободившееся кресло, привязался ремнями. Помолившись Рогалу Дорну, он попросил его быть направляющей силой, а потом прогнал из головы все посторонние мысли и постарался сосредоточиться на мыслях техна, управлявшего Титаном.
«Моя плазменная пушка, — подумал он, и мышцы его напряглись. — Она работает за счет… за счет… за счет выброса нагретого до сверхтемператур ионизированного вещества, пребывающего в своем, четвертом состоянии, подобного недрам раскаленного солнца. Решетка аккумулятора внутри капота заряжает проводники и изоляторы накопителя для осуществления мощного выброса этого раскаленного вещества. После каждого выброса происходит кратковременная перезарядка этой древней емкости и вентиляция фронтального капота. В этот момент я становлюсь уязвимым, если только для повышения эффективности огня не воспользуюсь дополнительной энергией реактивной тяги из плазменного реактора Титана. Но в таком случае я могу расплавить свое оружие…»
Мысли фонтанировали, как шарики масла, бьющего в воде, образуя на поверхности сознания Ереми тонкую клейкую пленку.
Все посторонние мысли, касавшиеся личности убитого, которые неминуемо возникали, он прогонял прочь. Отсекая все лишнее, он делал из общего потока информационную выжимку.
Многое из общей мешанины оставалось непонятным и выходило за пределы его разумения. На деле ему нужно было полчаса, чтобы усвоить съеденные куски.
Но в его распоряжении имелись только минуты. Военный каннибализм был вызван тактическими соображениями, а не гастрономическими пристрастиями. »… Модерат, сидящий справа от меня, контролирует энергетический кулак для ведения ближнего боя с карликовыми десантниками, которых можно крошить и давить, и чьи мол-ние— и лучеметы — всего лишь бледные укусы… Ключичные Модераты управляют поворотом ствола макропушки, установленной на верхней части брони, и оборонным лазером… Все же наш корпус относительно уязвим… Такая высокая установка орудий с быстрыми стрелками обусловлена тем, что мы — самые высокие из Титанов, и должны стрелять над плечами Полководцев…»
Ереми разогнул правую руку, закованную в пластины. Через гидропластик он почувствовал волну электропульса, поступившую к пучкам волокон мышц машины, — снаружи большая плазменная пушка повернула ствол в сторону.
Да, конечно… Эти ощущения должны походить на ощущения десантника в боевых доспехах, когда броня, приводимая в движение сервоприводом, реагирует на движения тела, усиливая их…
Постепенно он осознал себя в броне.
Теперь Ереми без вопросов знал, что были включены вакуумные щиты, которые должны были предохранить его от огня противника. »… Если обстрел окажется настолько интенсивным, что не выдержат наши вакуумные щиты, и корпус Титана будет поврежден, если демпферы обратной связи тоже откажут, тогда Модерат испытает невыносимые муки псевдоранения. Он почувствует, будто пострадало его собственное тело, будто ранят, жгут и ломают его самого…
Эти Титаны старые. Очень.Усовершенствованные, но старые. У них устаревшие системы. Мы не те одержимые Модераты гнусной Империи с их машинами, произведенными на Марсе, хотя не исключена возможность, что и наши были созданы на этом пресловутом Марсе тысячелетие назад. Мы есть клыки лорда Саграмосо, когти Нового Бога, который в клочья раздерет полмира с космосом и звездами ради Самого себя и нас…» Наш плазменный реактор очень стар, хотя…
Так что объяснения сержанта Юрона, какими бы жалкими они ни казались, вполне могли иметь под собой реальную основу.
На мгновение Ереми ощутил искру надежды.
— Говорит внутреннее радио командирского отсека, — раздался прямо в ухо Ереми голос Юрона, и только сейчас он осознал, что все они стали частями одного организма. — Идет проверка состояний всех систем и готовности к бою.
— Веленс. Левая плазменная пушка. Мне кажется, я ее уже освоил.
— Д'Аркебуз в левом плече. Макропушка панциря. Вкусный мозг. Сладкий, такой сладкий, что и не передать.
— Тандриш. Правая рука. Энергетический кулак. Сила огромная!
— Хотя в нашей ситуации от него не слишком много проку! — шепотом съехидничал Д'Аркебуз.
— Никакой стрельбы до тех пор, пока я не отдам приказа, все поняли? Когда я отдам приказ, откроете огонь по тому Полководцу, на который я укажу вам. Боевой салют из всех орудий. Чтобы поразить его, нужно вывести из строя вакуумные щиты. Потом выберем своей мишенью другого. Просто так мы им не сдадимся, пусть заплатят сполна. Нужно…
— А что делать Тандришу? Будет бедняжка в отчаянии размахивать своим огромным кулачищем.
— Тандриш, твой черед наступит в том случае, если все остальное оружие подкачает. Конечно, если мы еще будем живы. Д'Аркебуз, прекрати болтовню. Имперским Кулакам отчаяние неведомо. Акбар!
— Правое плечо. Оборонный лазер панциря. Я не… уверен. Впечатление какой-то зажа-тости, тяжести. Нет полного ощущения. С трудом поддается вращению.
— Почему бы не вскарабкаться наверх и не смазать маслицем?
Только ухо Лаймена было способно уловить такой тихий шепот.
— Мне кажется… у меня нет полного слияния. —
— Тогда просто попытайся открыть огонь, когда начнут стрелять твои Братья, Акбар.
Было видно, что один из отошедших на некоторое расстояние Полководцев повернулся вполоборота…
… так как Императорский Титан судорожно дернулся, управляемый неподготовленным Принципом, впервые севшим за его контрольный пульт. Ракетная установка на голове Полководца осторожно развернулась в сторону дрожащего Императора.
Вихревой снаряд…
… создает вихрь испепеляющей энергии…
… у нас единственный вихревой снаряд. Сработает ли он?..
— О Дорн, рассвет нашей сущности, не оставь нас, озари нас, — взмолился Юрон.
Монотонно заработали двигатели. Императорский Титан неуклюже подался вперед и с грохотом опустил правую ногу, потом вторую. Кресло Ереми, хотя и установленное на гидравлических амортизаторах, заходило ходуном, так что он едва не выстрелил раньше времени. Тело покойного Модерата перекатывалось с боку на бок. Амулет соскользнул с шеи в пустую черепную коробку.
Гигантская машина содрогалась и спотыкалась до тех пор, пока Юрон не подобрал подобие нужного ритма движения..
Показался дальний конец арены. Панели из стеклосплава взлетели вверх, и взору предстал вид искореженной войной местности. Заподозривший было недоброе, Полководец поспешил присоединиться к своим могущественным механическим товарищам, выстроившимся в одну линию, чтобы встретить десантников и не оставить от них и мокрого места.
ГЛАВА 10
Вся правая рука Биффа, включая ладонь, была помещена в эластичный рукав из тонких с выступали сенсоров обручей, соединенных между собой элестопластом. Тяжесть надетого на него костюма не ощущалась благодаря противовесу трансмиссионных кабелей, змеями уходивших под потолок. В состоянии покоя рука Биффа парила в воздухе; ему казалось, что он находится в одном из отделений Апо-текария с подвешенной на вытяжку конечностью…
Он в отчаянии сжал кулак.
На ярко освещенном экране бокового обзора он увидел, что огромный силовой кулак — не меньше танка величиной — послушно сжался, превратившись в неправильной формы шар из адамантия. В голубовато-зеленоватом свете мерцали очертания искусственных сухожилий, а по нижней, части экрана пробегали контрольные огоньки. Система-проводила самодиагностику, но в значении получаемых данных Бифф не был уверен на все сто процентов.
Поглощение сырого мозгового вещества противника не давало исчерпывающего ответа на все вопросы.
Подключение к силовому кулаку и в самом деле создавало ощущение небывалой мощи. На его ладони предыдущий пользователь краской нарисовал морду скалящегося зверя. С его зубов капала вязкая красная жидкость.
В этом тоже не было ничего хорошего. Какая-то безысходность.
Полководцы уже покинули пределы арены. Пока сержант Юрон не предпринимал никаких действий, а только вел слегка покачивавшегося Императора за ними следом.
Поднять ногу, поставить, поднять, поставить.
— Нам нужно спешить, парни. Нежелательно, чтобы арена закрылась, пока мы не успели выйти, — объяснил он свое поведение скаутам.
Конечно. Он все делал правильно.
Но даже потом, когда Император вышел в непроглядную тьму, пронзаемую вспышками огня, он позволил Полководцам пересечь площадь.
Шагавшие плотной шеренгой Полководцы представляли собой отличную мишень. Силуэты фениксов, инкрустированные в мостовую, казались золотыми отпечатками их тяжелых ног.
— Сэр, — заговорил Д'Аркебуз из своей контрольной будки. — Долго еще, сэр?
По голосу можно было подумать, что этот хлыщ почти не владеет собой и, того и гляди, сорвется.
— Еще не сейчас!
Бифф произвольно разжал кулак.
На своем главном экране при сильном увеличении он видел то, что творилось впереди Полководцев. Там, отряд за отрядом, шли в наступление Имперские Кулаки. Некоторых из них прикрывали наземные рейдеры и «носороги», остальные передвигались перебежками, пользуясь то одним жестоко обороняемым укрытием, то другим.
Целый район города превратился в плоскую равнину из стеклосплава. Кое-где все еще торчали тонкие шпили, поддерживавшие эбеновые зонтики. В остальном архитектура стала невыразимо однообразной, ограничившись плоскими крышами башен чернильного и густо-синего тонов, откуда велся огонь неприятеля. Местные пехотинцы устраивали засады, притаившись в лабиринтах черных городских траншей, образованных в местах стыка панцирных щитов телескопического города, или внезапно появлялись из бронированных люков, которыми были напичканы крыши зданий, опустившиеся теперь до уровня улицы.
Защитников города постепенно теснили назад. На мгновение в неясном мареве увеличения Биффу показалось, что он увидел боевой штандарт Кулаков. Значит, командир Пью находился в самой гуще событий и сам вкушал огонь и дым сражения, не имея возможности ощущать вкус чего-либо другого.
— Они как раз подставили нам спины!
— Ну да, а из-за того, что они идут такой плотной шеренгой, их вакуумные щиты перекрывают друг друга! Не знаю, усиливает ли это их защитные свойства
— не могу расшифровать эту информацию, — но уверен на сто процентов, что в случае чего, они заслонят друг друга! В конце концов они должны разойтись. Непременно должны.
— А нам нельзя дать залп по самому щиту? — спросил Бифф. Он даже не осознал, что снова непроизвольно сжал кулак и взмахнул им в воздухе.
— Ясли они откроют огонь, продолжая следовать плотным, строем, мы так и сделаем.
— О, наш сержант — настоящий тактик, — прокомментировал с ухмылкой Д'Аркебуз.
— За это замечание — нервоперчатка, Д'Аркебуз! Потом… Понятно?
Если это потом когда-нибудь настанет.
Эта возможность казалась маловероятной.
Во всяком случае они умрут собранные и дисциплинированные.
Предыдущий хозяин контрольного отсека, в котором сидел Бифф, также размалевал крышу кабины алыми лозунгами. Ego Atrox. Ego Ferox.
Что бы это могло значить?
Как бы то ни было, но автор этих слов лежал мертвый возле шарнирного кресла из пласталя. Теперь безмозглый. Немой, глухой, слепой, бесчувственный. На всякий случай Бифф проглотил и его глаза.
Но вот долгожданный момент, похоже, наступил. Полководцы, тяжело шагая навстречу десантникам, начали расходиться. Космические воины, несомненно, теперь увидели их сквозь дымную завесу в кромешной тьме, разрываемой иногда вспышками разрывов. Нет, дорогие десантники, вдали маячат, возвышаясь над поверхностью, не мобильные здания, а шесть могучих боевых машин, самых мощных из когда-либо созданных! Они начали вытягиваться в цепочку… Это Имперские Кулаки непременно должны были заметить и подавить страх в своих сердцах.
Что в такой ситуации мог чувствовать лорд Пью, этот возвышенный, свободный от грехов человек? Оцепенение и ужас?
Бифф проникся к нему сочувствием.
Внутри у него все горело от ярости, потому что он не мог вмешаться, не мог помочь своим могучим кулаком.
Тогда он попытался успокоить душу молитвой.
Многие из башен, возвышавшихся пеньками над полем битвы, начали уходить вниз, выравнивая поверхность. Те их них, которые могли. Торчать остались только те, у которых из строя были выведены приводные механизмы или нарушена подача электроэнергии.
Множество солдат противника и транспортных средств осталось без прикрытия. Ну и что с того? Наступавшие Имперские Кулаки так же, как и их наземные рейдеры и «носороги», в скором времени тоже оказались открытыми, лишенными сколько-нибудь значимого заслона. Тогда в бой вступили Титаны, поливая местность гибельным огнем из своих высоких башен, чередуя лазерные и тепловые лучи, плазму и пушечные снаряды.
— Титан с ракетной установкой! Разрушить его! — Юрон наконец отдал приказ.
Их Император, продолжая шагать, выпустил залп, от которого его слегка покачнуло. Бифф сидел неподвижно всего одно мгновение, потом он сообразил что делать, и показал Полководцам неприличный жест: огромный палец из адамантия, превосходивший по величине любого из десантников в полном вооружении.
Он надеялся, что, может быть, кто-то из Кулаков заметит этот жест и в его душе родится надежда.
* * *
Насвистывая полузабытую мелодию популярной некогда среди обитателей верха песни «Ночной клуб Некромонда», Лександро один за другим посылал пушечные снаряды в зад Полководца, который маячил у него перед глазами в перекрестье прицела. Последовала серия взрывов. Черт, вмешался Белене со своей плазмой, и снаряды разорвались, даже не достигнув вакуумных щитов Титана. Чтоб ему пусто было, этому безмозглому техну, добродетельному холопу! Почему этот балбес не выбрал другую анатомическую часть корпуса Титана, чтобы всадить свой заряд? Неужели он думает, что помогает? Хоть Акбар, эта песочная блоха, догадался направить лазерные лучи на ракетную установку в верхней части брони.
Все же даже невооруженным глазом было видно, что вакуумные щиты Титана начали искрить. Гиганта охватили всполохи оранжевого и голубого цветов, признак электромагнитного недуга.
Титан повернулся назад, его ракетная установка угрожающе дернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
* * *
Широкую панораму арены в головной кабине давали выгнутые глаза-экраны. Когда там появился Ереми, сержант Юрон доверительным тоном импровизировал в микрофоны шлема, сорванного с головы Принципа, импровизированную ложь.
— Проблема, — бормотал он. — Плазменный реактор… Пытаюсь ликвидировать течь… Теперь зона эвакуации… Утечка тока… Он отключился.
— Они что-нибудь поняли? — спросил Ак-бар.
— Карки говорят на стандартном имперго-те, — нетерпеливо сообщил ему Тандриш. — Разве ты этого не понял, когда мы наводили порядок в часовне?
— Мы так быстро забросали их гранатами.
— Послушайте вы все, — грубо оборвал их Юрон, — все эти контрольные функции…
Он показал на сваленный в кучу костюм для мысленного управления техникой с отходящими от него макаронами кабелей.
— Они мигом сообразят в чем дело. Немедленно отправляйтесь по местам, вскройте —этим молодцам черепа и попробуйте мозг! Не забудьте сконцентрироваться на управлении!
Конечно. Как они могли упустить это из виду?
— Используйте ваш орган омофаг.
Остальные Титаны уже начали покидать свои места и поспешно двигались в сторону, противоположную от Императора.
— Молитесь, чтобы мы обо всем узнали как можно быстрее!
С этими словами Юрон воткнул мономолекулярное лезвие своего ножа в лобную кость мертвеца и начал пилить.
* * *
Вскоре Ереми обнаружил, что, если для вскрытия костной ткани черепа его сверхострый нож был хорош, то для препарирования его содержимого совершенно не годился, поскольку был чересчур острым. Наносимые им разрезы получались настолько тонкими, что теплое вещество мозга тут же склеивалось, как ни в чем не бывало. К тому же он не мог, не подвергая опасности свой язык, поднести лезвие с кусочками ткани ко рту.
Ему пришлось снять перчатки и рыться в черепной коробке голыми руками, поспешно облизывая пальцы, до тех пор, пока нижняя часть черепа, где брал начало спинной мозг, не опустела. Потом он торопливо поужинал из костной чаши черепа.
Но даже в этой спешке он уловил тонкие вкусовые различия между мозжечком и корой, между фронтальными долями и краевой системой. В одном месте он чувствовал горьковатый привкус миндаля, в другом — трюфелей. Эта ткань напоминала вкус вареных грибов, та — нежную рыбью икру…
Закончив торопливую трапезу, он отбросил опустевшую черепную коробку в сторону, и она упала рядом с подвешенным на цепочке осиротевшим амулетом в виде черепа, который, несмотря ни на что, не спас своего обладателя от радикальной краниотомии.
Потом он натянул на себя снимающий импульсы комбинезон, надел на голову шлем и, сев в освободившееся кресло, привязался ремнями. Помолившись Рогалу Дорну, он попросил его быть направляющей силой, а потом прогнал из головы все посторонние мысли и постарался сосредоточиться на мыслях техна, управлявшего Титаном.
«Моя плазменная пушка, — подумал он, и мышцы его напряглись. — Она работает за счет… за счет… за счет выброса нагретого до сверхтемператур ионизированного вещества, пребывающего в своем, четвертом состоянии, подобного недрам раскаленного солнца. Решетка аккумулятора внутри капота заряжает проводники и изоляторы накопителя для осуществления мощного выброса этого раскаленного вещества. После каждого выброса происходит кратковременная перезарядка этой древней емкости и вентиляция фронтального капота. В этот момент я становлюсь уязвимым, если только для повышения эффективности огня не воспользуюсь дополнительной энергией реактивной тяги из плазменного реактора Титана. Но в таком случае я могу расплавить свое оружие…»
Мысли фонтанировали, как шарики масла, бьющего в воде, образуя на поверхности сознания Ереми тонкую клейкую пленку.
Все посторонние мысли, касавшиеся личности убитого, которые неминуемо возникали, он прогонял прочь. Отсекая все лишнее, он делал из общего потока информационную выжимку.
Многое из общей мешанины оставалось непонятным и выходило за пределы его разумения. На деле ему нужно было полчаса, чтобы усвоить съеденные куски.
Но в его распоряжении имелись только минуты. Военный каннибализм был вызван тактическими соображениями, а не гастрономическими пристрастиями. »… Модерат, сидящий справа от меня, контролирует энергетический кулак для ведения ближнего боя с карликовыми десантниками, которых можно крошить и давить, и чьи мол-ние— и лучеметы — всего лишь бледные укусы… Ключичные Модераты управляют поворотом ствола макропушки, установленной на верхней части брони, и оборонным лазером… Все же наш корпус относительно уязвим… Такая высокая установка орудий с быстрыми стрелками обусловлена тем, что мы — самые высокие из Титанов, и должны стрелять над плечами Полководцев…»
Ереми разогнул правую руку, закованную в пластины. Через гидропластик он почувствовал волну электропульса, поступившую к пучкам волокон мышц машины, — снаружи большая плазменная пушка повернула ствол в сторону.
Да, конечно… Эти ощущения должны походить на ощущения десантника в боевых доспехах, когда броня, приводимая в движение сервоприводом, реагирует на движения тела, усиливая их…
Постепенно он осознал себя в броне.
Теперь Ереми без вопросов знал, что были включены вакуумные щиты, которые должны были предохранить его от огня противника. »… Если обстрел окажется настолько интенсивным, что не выдержат наши вакуумные щиты, и корпус Титана будет поврежден, если демпферы обратной связи тоже откажут, тогда Модерат испытает невыносимые муки псевдоранения. Он почувствует, будто пострадало его собственное тело, будто ранят, жгут и ломают его самого…
Эти Титаны старые. Очень.Усовершенствованные, но старые. У них устаревшие системы. Мы не те одержимые Модераты гнусной Империи с их машинами, произведенными на Марсе, хотя не исключена возможность, что и наши были созданы на этом пресловутом Марсе тысячелетие назад. Мы есть клыки лорда Саграмосо, когти Нового Бога, который в клочья раздерет полмира с космосом и звездами ради Самого себя и нас…» Наш плазменный реактор очень стар, хотя…
Так что объяснения сержанта Юрона, какими бы жалкими они ни казались, вполне могли иметь под собой реальную основу.
На мгновение Ереми ощутил искру надежды.
— Говорит внутреннее радио командирского отсека, — раздался прямо в ухо Ереми голос Юрона, и только сейчас он осознал, что все они стали частями одного организма. — Идет проверка состояний всех систем и готовности к бою.
— Веленс. Левая плазменная пушка. Мне кажется, я ее уже освоил.
— Д'Аркебуз в левом плече. Макропушка панциря. Вкусный мозг. Сладкий, такой сладкий, что и не передать.
— Тандриш. Правая рука. Энергетический кулак. Сила огромная!
— Хотя в нашей ситуации от него не слишком много проку! — шепотом съехидничал Д'Аркебуз.
— Никакой стрельбы до тех пор, пока я не отдам приказа, все поняли? Когда я отдам приказ, откроете огонь по тому Полководцу, на который я укажу вам. Боевой салют из всех орудий. Чтобы поразить его, нужно вывести из строя вакуумные щиты. Потом выберем своей мишенью другого. Просто так мы им не сдадимся, пусть заплатят сполна. Нужно…
— А что делать Тандришу? Будет бедняжка в отчаянии размахивать своим огромным кулачищем.
— Тандриш, твой черед наступит в том случае, если все остальное оружие подкачает. Конечно, если мы еще будем живы. Д'Аркебуз, прекрати болтовню. Имперским Кулакам отчаяние неведомо. Акбар!
— Правое плечо. Оборонный лазер панциря. Я не… уверен. Впечатление какой-то зажа-тости, тяжести. Нет полного ощущения. С трудом поддается вращению.
— Почему бы не вскарабкаться наверх и не смазать маслицем?
Только ухо Лаймена было способно уловить такой тихий шепот.
— Мне кажется… у меня нет полного слияния. —
— Тогда просто попытайся открыть огонь, когда начнут стрелять твои Братья, Акбар.
Было видно, что один из отошедших на некоторое расстояние Полководцев повернулся вполоборота…
… так как Императорский Титан судорожно дернулся, управляемый неподготовленным Принципом, впервые севшим за его контрольный пульт. Ракетная установка на голове Полководца осторожно развернулась в сторону дрожащего Императора.
Вихревой снаряд…
… создает вихрь испепеляющей энергии…
… у нас единственный вихревой снаряд. Сработает ли он?..
— О Дорн, рассвет нашей сущности, не оставь нас, озари нас, — взмолился Юрон.
Монотонно заработали двигатели. Императорский Титан неуклюже подался вперед и с грохотом опустил правую ногу, потом вторую. Кресло Ереми, хотя и установленное на гидравлических амортизаторах, заходило ходуном, так что он едва не выстрелил раньше времени. Тело покойного Модерата перекатывалось с боку на бок. Амулет соскользнул с шеи в пустую черепную коробку.
Гигантская машина содрогалась и спотыкалась до тех пор, пока Юрон не подобрал подобие нужного ритма движения..
Показался дальний конец арены. Панели из стеклосплава взлетели вверх, и взору предстал вид искореженной войной местности. Заподозривший было недоброе, Полководец поспешил присоединиться к своим могущественным механическим товарищам, выстроившимся в одну линию, чтобы встретить десантников и не оставить от них и мокрого места.
ГЛАВА 10
Вся правая рука Биффа, включая ладонь, была помещена в эластичный рукав из тонких с выступали сенсоров обручей, соединенных между собой элестопластом. Тяжесть надетого на него костюма не ощущалась благодаря противовесу трансмиссионных кабелей, змеями уходивших под потолок. В состоянии покоя рука Биффа парила в воздухе; ему казалось, что он находится в одном из отделений Апо-текария с подвешенной на вытяжку конечностью…
Он в отчаянии сжал кулак.
На ярко освещенном экране бокового обзора он увидел, что огромный силовой кулак — не меньше танка величиной — послушно сжался, превратившись в неправильной формы шар из адамантия. В голубовато-зеленоватом свете мерцали очертания искусственных сухожилий, а по нижней, части экрана пробегали контрольные огоньки. Система-проводила самодиагностику, но в значении получаемых данных Бифф не был уверен на все сто процентов.
Поглощение сырого мозгового вещества противника не давало исчерпывающего ответа на все вопросы.
Подключение к силовому кулаку и в самом деле создавало ощущение небывалой мощи. На его ладони предыдущий пользователь краской нарисовал морду скалящегося зверя. С его зубов капала вязкая красная жидкость.
В этом тоже не было ничего хорошего. Какая-то безысходность.
Полководцы уже покинули пределы арены. Пока сержант Юрон не предпринимал никаких действий, а только вел слегка покачивавшегося Императора за ними следом.
Поднять ногу, поставить, поднять, поставить.
— Нам нужно спешить, парни. Нежелательно, чтобы арена закрылась, пока мы не успели выйти, — объяснил он свое поведение скаутам.
Конечно. Он все делал правильно.
Но даже потом, когда Император вышел в непроглядную тьму, пронзаемую вспышками огня, он позволил Полководцам пересечь площадь.
Шагавшие плотной шеренгой Полководцы представляли собой отличную мишень. Силуэты фениксов, инкрустированные в мостовую, казались золотыми отпечатками их тяжелых ног.
— Сэр, — заговорил Д'Аркебуз из своей контрольной будки. — Долго еще, сэр?
По голосу можно было подумать, что этот хлыщ почти не владеет собой и, того и гляди, сорвется.
— Еще не сейчас!
Бифф произвольно разжал кулак.
На своем главном экране при сильном увеличении он видел то, что творилось впереди Полководцев. Там, отряд за отрядом, шли в наступление Имперские Кулаки. Некоторых из них прикрывали наземные рейдеры и «носороги», остальные передвигались перебежками, пользуясь то одним жестоко обороняемым укрытием, то другим.
Целый район города превратился в плоскую равнину из стеклосплава. Кое-где все еще торчали тонкие шпили, поддерживавшие эбеновые зонтики. В остальном архитектура стала невыразимо однообразной, ограничившись плоскими крышами башен чернильного и густо-синего тонов, откуда велся огонь неприятеля. Местные пехотинцы устраивали засады, притаившись в лабиринтах черных городских траншей, образованных в местах стыка панцирных щитов телескопического города, или внезапно появлялись из бронированных люков, которыми были напичканы крыши зданий, опустившиеся теперь до уровня улицы.
Защитников города постепенно теснили назад. На мгновение в неясном мареве увеличения Биффу показалось, что он увидел боевой штандарт Кулаков. Значит, командир Пью находился в самой гуще событий и сам вкушал огонь и дым сражения, не имея возможности ощущать вкус чего-либо другого.
— Они как раз подставили нам спины!
— Ну да, а из-за того, что они идут такой плотной шеренгой, их вакуумные щиты перекрывают друг друга! Не знаю, усиливает ли это их защитные свойства
— не могу расшифровать эту информацию, — но уверен на сто процентов, что в случае чего, они заслонят друг друга! В конце концов они должны разойтись. Непременно должны.
— А нам нельзя дать залп по самому щиту? — спросил Бифф. Он даже не осознал, что снова непроизвольно сжал кулак и взмахнул им в воздухе.
— Ясли они откроют огонь, продолжая следовать плотным, строем, мы так и сделаем.
— О, наш сержант — настоящий тактик, — прокомментировал с ухмылкой Д'Аркебуз.
— За это замечание — нервоперчатка, Д'Аркебуз! Потом… Понятно?
Если это потом когда-нибудь настанет.
Эта возможность казалась маловероятной.
Во всяком случае они умрут собранные и дисциплинированные.
Предыдущий хозяин контрольного отсека, в котором сидел Бифф, также размалевал крышу кабины алыми лозунгами. Ego Atrox. Ego Ferox.
Что бы это могло значить?
Как бы то ни было, но автор этих слов лежал мертвый возле шарнирного кресла из пласталя. Теперь безмозглый. Немой, глухой, слепой, бесчувственный. На всякий случай Бифф проглотил и его глаза.
Но вот долгожданный момент, похоже, наступил. Полководцы, тяжело шагая навстречу десантникам, начали расходиться. Космические воины, несомненно, теперь увидели их сквозь дымную завесу в кромешной тьме, разрываемой иногда вспышками разрывов. Нет, дорогие десантники, вдали маячат, возвышаясь над поверхностью, не мобильные здания, а шесть могучих боевых машин, самых мощных из когда-либо созданных! Они начали вытягиваться в цепочку… Это Имперские Кулаки непременно должны были заметить и подавить страх в своих сердцах.
Что в такой ситуации мог чувствовать лорд Пью, этот возвышенный, свободный от грехов человек? Оцепенение и ужас?
Бифф проникся к нему сочувствием.
Внутри у него все горело от ярости, потому что он не мог вмешаться, не мог помочь своим могучим кулаком.
Тогда он попытался успокоить душу молитвой.
Многие из башен, возвышавшихся пеньками над полем битвы, начали уходить вниз, выравнивая поверхность. Те их них, которые могли. Торчать остались только те, у которых из строя были выведены приводные механизмы или нарушена подача электроэнергии.
Множество солдат противника и транспортных средств осталось без прикрытия. Ну и что с того? Наступавшие Имперские Кулаки так же, как и их наземные рейдеры и «носороги», в скором времени тоже оказались открытыми, лишенными сколько-нибудь значимого заслона. Тогда в бой вступили Титаны, поливая местность гибельным огнем из своих высоких башен, чередуя лазерные и тепловые лучи, плазму и пушечные снаряды.
— Титан с ракетной установкой! Разрушить его! — Юрон наконец отдал приказ.
Их Император, продолжая шагать, выпустил залп, от которого его слегка покачнуло. Бифф сидел неподвижно всего одно мгновение, потом он сообразил что делать, и показал Полководцам неприличный жест: огромный палец из адамантия, превосходивший по величине любого из десантников в полном вооружении.
Он надеялся, что, может быть, кто-то из Кулаков заметит этот жест и в его душе родится надежда.
* * *
Насвистывая полузабытую мелодию популярной некогда среди обитателей верха песни «Ночной клуб Некромонда», Лександро один за другим посылал пушечные снаряды в зад Полководца, который маячил у него перед глазами в перекрестье прицела. Последовала серия взрывов. Черт, вмешался Белене со своей плазмой, и снаряды разорвались, даже не достигнув вакуумных щитов Титана. Чтоб ему пусто было, этому безмозглому техну, добродетельному холопу! Почему этот балбес не выбрал другую анатомическую часть корпуса Титана, чтобы всадить свой заряд? Неужели он думает, что помогает? Хоть Акбар, эта песочная блоха, догадался направить лазерные лучи на ракетную установку в верхней части брони.
Все же даже невооруженным глазом было видно, что вакуумные щиты Титана начали искрить. Гиганта охватили всполохи оранжевого и голубого цветов, признак электромагнитного недуга.
Титан повернулся назад, его ракетная установка угрожающе дернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29