Продолжая на всякий случай шмыгать носом, Толстяк сделал то, что она сказала. Роберт стоял потрясённый.
Влажный запах гниения, исходивший от ковров и обшивки стен, уступил запаху горелого пороха и пережжённого машинного масла, который принесли с собой парни из ганга Сили. Было три часа ночи, и усталость перешла у всех в странное опьянение происходящим. Многие были голодны, но никто не хотел есть.
В углу зала Роберт увидел Джулию, одну. Она стояла и молча наблюдала. Потом махнула ему рукой, и Роберт подошёл к ней.
Джулия взяла его за руку и стала рассказывать о многих ещё не найденных вещах, обещала помочь в поисках, просила познакомить её с «вашим красивым вождём».
Роберт теперь совсем уже не понимал, что к чему.
— Ты переменилась… я хочу сказать, ты передумала? — изумлённо спросил он.
Девушка внимательно посмотрела на него.
— Но ты действительно мне нравишься, Роберт, — Джулия нежно прижалась к нему. — В чём дело? Неужели тебя это удивляет? — Она вгляделась ему в лицо. — Я это поняла, когда ты ушёл от нас таким обиженным. Не обращай внимания на нас, девочек, когда мы смеёмся. Нам приходится многое сносить от вас, так что сам понимаешь… — Джулия опять взглянула в глаза Роберту. — Тебя что-то ещё беспокоит.
И Роберт рассказал ей про Джиллиан и Толстяка.
— Я буквально раздавлен, вот честное слово. Что на неё нашло? Почему она вдруг стала заботиться о свинье, которая так с ней обращалась прежде?
Джулия рассмеялась:
— Ох, Роберт, ты и вправду хорош. Но ты мне нравишься.
— И, — опять заговорил он, — она даже не поблагодарила меня за то, что я дал ей возможность отомстить.
— Не беспокойся, Роберт. Она тебе очень благодарна.
— Н-н-не понимаю, — пробормотал он.
Джулия сжала его руку:
— Где они?
Роберт показал на дальнюю стену. Джиллиан и Толстяк сидели рядышком, спокойно наблюдая за залом, словно чета пенсионеров.
— И всё равно я ничего не понимаю, — настаивал Роберт. — Он её мучил, а потом пресмыкался перед ней…
Они ушли из зала, и Джулия нашла замороженную пищу — курицу и брюссельскую капусту. Девушка все это разморозила и сварила.
— Я знала раба, который здесь это спрятал, — сказала она за едой. — Он был очень красивый, волосы такие чёрные и волнистые. В электричестве хорошо разбирался. Чем-то он на тебя похож.
— Я мало что понимаю в электричестве. В школе была физика, но я…
— Ты мне нравишься, Роберт, — Джулия рассеянно обкусывала куриную ножку.
Потом она повела его туда, где стояла большая кровать, ещё не найденная парнями из ганга с улицы Сили. И то, что произошло потом под покрывалом из поспешно сорванных занавесей из пыльного бархата, было на удивление хорошо. Но ещё это было для Роберта чем-то вроде мести, хотя он и сам не мог сказать, за что.
— Теперь отдыхай, — лениво сказала Джулия.
Они лежали рядом, и Роберт стал рассказывать о себе. Говорил о своём заикании, объяснял, почему это произошло, как рассказывал он об этом женщине-врачу много лет назад. О том случае, когда он пустил бумажный самолётик в классе и попытался признаться, чтобы остальные не посчитали его трусом, но не смог выдавить из себя ни слова…
Обо всём этом он говорил сейчас без малейшего заикания.
— Вот видишь, — заключил Роберт, — когда я с тобой… — Он повернулся к Джулии. Её губы были приоткрыты, обнажая маленькие красивые зубы, дыхание её было ровное и мягкое. Вероятно, она уже давно спала.
Повернувшись на спину, Роберт глядел в потолок этой маленькой потайной комнатки огромного замка. Его ганг одержал победу, его девушка спит рядом с ним. Он избавился от мучительной любви к Кэти.
В тронном зале пленные Короли складывали захваченные гангом трофеи. Здесь же находился Эрни. Мощный наркотик власти, приправленный недавним чувством страха и физической опасности, продолжал бурлить в его крови. Он зачем-то проверял и перепроверял вещи, занимаясь делом, которое мог бы поручить любому другому. Затем Эрни рассматривал прошения освобождённых рабов, вынося решения с важным и непроницаемым видом. Короли, обвинявшиеся в зверствах, ползали у его ног и заверяли в своей преданности гангу с улицы Сили, если только он их спасёт.
…Через некоторое время суета улеглась, бывшие бойцы пошли отдыхать.
Эрни вышел на высокую террасу. Далеко внизу, откуда-то из восточной части города, доносились едва слышные выстрелы — это пытались спастись немногие уцелевшие Короли. Начинался рассвет.
Подошёл Роберт с девушкой, которая, как он сказал, помогла победить, вывесив во время боя флаг ганга. Эрни посмотрел на неё, думая: «Чёрт возьми, обыкновенная шлюха. Неужели Роберт этого не видит?» Девушка чуть не подмигивала ему, но он только кивнул Роберту. Возможно, она на всех так смотрит. Да и чего скажешь простаку, который ничего не хочет видеть?
Появилась Кэти и тихонько стала рядом. Эрни сказал, не глядя на неё:
Надо проследить, чтобы ничего не пропало. Затем отобрать лучшие грузовики Королей, уложить продукты и всё прочее и проваливать отсюда.
— Проваливать? — удивилась Кэти. — Но от кого нам бежать? На нас здесь никто не нападёт.
— Никто…
— Тогда зачем уезжать? Здесь красивые помещения, настоящие кровати и ванные комнаты, не так, как в старом кинотеатре. Почему же ты хочешь уехать?
— Я боюсь, что здесь мы станем…
Тут подошло несколько парней из ганга:
— Эрни, понимаешь, сейчас все ругаются из-за спален. Многие наши ребята пошли с рабынями, а их девушки не только потеряли своих парней, им теперь и спать-то негде. Честно, скоро все передерутся, если ты не придёшь и не разберёшься…
Говорившего перебили:
— Эрни, а как же с работой на кухне? Я хочу сказать, у Королей были рабы — а теперь как? Будем чередоваться, как раньше? Так ведь народу кормить надо больше. Сейчас была бы моя очередь готовить завтрак, но…
— Тогда это и есть твоя очередь, приятель, — сказал Эрни. В его голосе звучала такая безнадёжная усталость, что Кэти испуганно посмотрела на него. — Набери в помощь столько человек, сколько надо. Скажи, что я велел.
— Спасибо, Эрни.
— Кэти скоро пойдёт разбираться с девчонками. В замке должно быть много кроватей. А если кому не хватит, можно селиться в городе. Это безопасно, так и скажи.
— Ты устал, Эрни, — проговорила Кэти.
Не знаю… Оставь меня в покое.
Ты всё ещё думаешь, что мы должны уехать отсюда?
— Да, и прошу ещё раз — оставь меня в покое.
Кэти повернулась и отошла. У двери оглянулась. Эрни неподвижно смотрел куда-то в пустоту. Король замка.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. СЕВЕРНАЯ ВЕСНА
Тиф распространялся от забитой канализации и загнившей воды в хранилищах. Именно в городах люди были настолько невежественны, что ели открытое пять суток назад консервированное мясо. Клиники, организованные студентами-медиками, давно были разграблены, лекарств никаких не осталось, и даже самый слабый из многочисленных вирусов гриппа распространялся беспрепятственно. Как установили позже историки, таких эпидемий было несколько.
Однажды в дождливый октябрьский день Эрни собрал совет.
Кэти перечислила оставшиеся припасы. Для тех, кто остался в живых, хватало на десять дней. Время крупных гангов проходило. Для них нужны были огромные и надёжные источники продовольствия, сложная организация и оборона. Преимущества сейчас были за небольшими волчьими стаями, которые могли путешествовать налегке.
— Всё сводится к тому, — подвёл итоги Эрни, — что если мы останемся в Лондоне, то скоро вымрем от голода и болезней. Лучше взять то, что у нас ещё осталось, и двинуться поближе к северным рынкам. Так или иначе, нам придётся с ними торговать.
— А что будет, если нам нечем будет торговать? — спросил Чарли.
— Ну, мы-то сумеем прожить, если все эти деревенщины как-то перебиваются, — самоуверенно заявил Эрни.
И они отправились в путь — без конкретного плана и цели.
Два фургончика, тяжело нагруженные, выехали со двора. В одном из них сидели Эрни и Кэти и — позади — Эстелла, в другом — Роберт и Джулия. Чарли возглавлял мотоциклистов — следы былого шика ещё оставались, но тигровые флаги уже не развевались на ветру, а мотоциклы, донельзя изношенные, чихали и плевались дымом.
Вблизи посёлка Стэфолд небольшое поле и ряд коттеджей образовали центр торговой зоны. Фургончики остановились, их окружили кольцом мотоциклов — опять-таки это были остатки былой лихости.
— Сначала добудем пищу, — сказал Эрни, — потом посмотрим, что можно выторговать. Девочки, за дело. — Он раздал маленькие бутылочки с бензином, которые стоили по тем временам четыре жестянки бобов.
— Пошли, — предложила Кэти Джулии, и они отправились за покупками по хлюпающей грязи.
Девочки с траурными линиями под ногтями и закопчёнными лицами отсчитывали необрезанные и немытые морковь и картошку. Куры кудахтали в корзинах, а деревенские девушки с мощными бёдрами, ожесточённо торгуясь, выменивали духи от Вулворта на свежие яйца. Мерилом ценности этого рынка, как и всех прочих, стал табак. За пачку сигарет в нетронутом целлофане можно было получить овцу, ночь с девушкой или даже мотоцикл в рабочем состоянии, залитый под завязку бензином. Вскоре будет выкурена последняя сигарета. Об этом старались не думать, как и о многом другом. Однако цены продолжали расти.
Кэти и Джулия постепенно приближались к той части рынка, где месяц назад видели прилавок с юбками и блузками. Воздух вдруг наполнился запахом жареной баранины и муки. Парень и девушка, оба в фартуках из мешковины, продавали куски жареного мяса, завёрнутые в плоские лепёшки из приготовленного без дрожжей теста. Вот этот хлеб, очень похожий на арабский, и был главной приманкой. Девушка с закатанными рукавами, чьи красные руки побелели от муки, смешивала в чаше какой-то серый порошок, молоко и воду и выливала эту смесь на расплющенную крышку от мусорного бака, лежавшую на горящих углях. Обжаренное тесто разрезалось и обворачивалось вокруг куска горячего мяса и продавалось за полсигареты, жестянку супа или четверть пинты бензина.
Девушки купили себе по куску и остановились поесть прямо в гуще толпы. Молодые зубы энергично пережёвывали пищу, губы блестели от жира и мясного сока.
Когда они закончили с едой, Кэти сказала:
— Вот хорошо бы и мне научиться готовить такие штуки, или Эрни и другие мальчики умели бы забить и освежевать овцу…
Джулия согласно кивнула.
Вытерев руки и губы тряпочками, купленными здесь же, они отправились дальше.
— Хэлло, — окликнула их какая-то девушка. — Помните меня? Я — Джоан. — Эта светловолосая девушка была некоторое время в их ганге ещё до захвата Уиндзора. — Я слышала, вы взяли Уиндзор и все тамошние припасы.
— Всё кончилось, — вздохнула Кэти. — А много чего украли рабы, которых мы освободили от Королей.
— И вы приехали сюда? Ну, здесь много не найдёте. Я вообще не знаю, как будет дальше.
— Пока перебивались.
— Да, но теперь все действительно кончается. Кое-что ещё есть, но надо долго искать и много платить. А некоторые мальчики… Я никогда не думала, что можно торговать собой, а ты? — спросила она у Джулии, желая установить контакт с новой знакомой. Она была очень дружелюбной девушкой, эта Джоан.
— Да, — подтвердила Кэти, — мы тоже так думаем.
Джулия повернулась к Джоан:
— Похоже, ты знаешь эти места. Где можно найти чулки и приличные цветные блузки?
— Надо сначала найти пищу для мальчиков, — возразила Кэти, помня, что командует она.
— Пусть они поедят, как мы, — предложила Джулия.
— Хорошая идея, — согласилась Кэт и предложила Джоан пойти вместе с ними.
Подошли к фургончикам. Эрни пожаловался девушкам, что керосин для примусов стоит непомерно дорого:
— Деревенщины проклятые! Эх, ещё полгода назад я бы показал им!..
— Это Джоан, Эрни — помнишь? — Кэти кивнула в сторону девушки.
— Хэлло, — бросил Эрни той, а у Кэти спросил: — Где жратва?
— Мы нашли место, где торгуют мясом в лепёшках. Не стоит самим готовить. Смотри, это там… — она показала рукой.
А ради чего, по-твоему, мы заплатили столько за керосин и масло? Чтобы есть, стоя под открытым небом? Тащите жратву и готовьте!
Другие две девушки промолчали, а Кэти вспыхнула:
С кем, интересно, ты так разговариваешь? Мы тебе не рабыни. Иди поешь готового. Не хочешь — ходи голодный.
Эрни мгновение стоял в нерешительности, раздражённый петух среди кудахтающих кур, потом с подчёркнуто презрительным видом отвернулся от девушек и пошёл в толпу, предварительно крикнув Чарли и Роберту, чтобы они следовали за ним.
Ну вот, ребята ушли… — как-то неловко промолвила Джулия.
Мальчики сварили чай на примусе. И Кэти вдруг подумала об Эрни: «Он ожидал моего возвращения и приготовил чай, а я в это время искала чулки и ела мясо…»
Все тут стало каким-то не таким, — болтала Джоан, ни на что не обращая внимания.
— Зато здесь здоровая жизнь, — заметила Эстелла. — Ни чумы, ни чего-нибудь такого же. Чарли говорит, мы можем все заболеть и умереть, как старые.
— Умереть, но не как старые, — очень серьёзно сказала Кэти.
Джоан вскоре попрощалась и ушла. Вернулись мальчики, сытые и жизнерадостные. Только Чарли был мрачноватый.
— Что-то здесь скоро произойдёт, — это всё, что он сказал. А потом, когда его попросили уточнить свою мысль, добавил: — А у этих деревенщин голова-то варит.
— Скоро нам придётся добывать себе одежду, — заговорил Эрни сердито. — Будем отнимать её у этих деревенщин…
— Ничего хорошего из этого не выйдет, — возразил Чарли. — Даже если спервоначалу всё сойдёт с рук, вновь появиться здесь мы уже не сможем.
Вмешалась Эстелла:
— А не могли бы вы, ребята, взять овец, или коров, или ещё что-нибудь? Я хочу сказать, эти северные ребята умеют… И я не понимаю, почему вы…
Вот ещё, не хватало мне только вилами махать, — фыркнул Эрни.
— Животных нельзя просто «взять», — сказал Чарли. — Это живые существа. Нужно уметь за ними присматривать, доить их, чёрт возьми, стричь.
— О! — поправилась Эстелла. — Я просто подумала, что это не сложнее, чем мотоциклы, проигрыватели и прочее…
Все замолчали.
— Не прогуляться ли нам? — предложила Кэти. — Может, что и надумаем.
Ганг зашлёпал по грязи. С краю рыночной площади у костров сидели пастухи. Рядом с одним из костров мальчик доил корову в ведро. Его девушка готовила мясо и картошку на открытом огне. Даже дым, уже смешавшийся с дождём, пах аппетитно.
— Сколько за стакан молока? — спросила Кэти.
— Одна сигарета, две жестянки мясных консервов или пара чулок, — проговорил мальчик сквозь зубы.
— Слишком дорого, — прикинул Эрни. Девушка внимательно посмотрела на него и щёлкнула пальцами. Тут же лохматая колли выскользнула из темноты и легла у её ног. Парень продолжал доить, и слышались лишь потрескивание костра и шипение молочной струи.
— Давай! — завопил вдруг Эрни и хотел было ударить ногой по ведру, зная, что хозяин инстинктивно схватится за него, чтобы уберечь. Но тут что-то ударило его сбоку. Эрни упал на спину. В лицо ему жарко дышала колли, а девушка успокаивала скулящую от возбуждения собаку. Начавшиеся было крики смолкли. Эрни неуверенно поднялся на ноги. Весь его ганг, парни и девушки, стояли с заломленными за спину руками. Державшие их пастухи недовольно хмурились.
— Здесь вы лучше ничего такого не затевайте, — заметил им парень, доивший корову. — Мы ваши городские фокусы знаем.
Гангу Эрни пришлось расстаться со всеми товарами, предназначавшимися для торговли. Потом их толчками и пинками прогнали прочь:
— Ещё раз здесь покажетесь, вам конец!
Они вернулись к фургонам. У ступенек лежало нечто. Эрни коснулся груды тряпья ногой, потом попросил каким-то странным голосом:
— Кэти, зажги факел.
На земле лежала Джоан.
— Наверное, она пришла, когда нас не было, — проговорила Кэти. Она вгляделась в лицо, очень белое в свете факела. Судя по всему, девушка приняла «лёгкую» таблетку. Джоан внесли в фургон и положили на пол.
— Значит, ей было хуже, чем мы думали, — заметила Джулия.
— Хуже, чем что? — спросил Эрни. — Что вообще происходит? Кто она нам? Почему мы должны с нею возиться?
Главе ганга напомнили, что девушка некоторое время провела вместе с ними.
— Та-а-ак… — задумчиво произнёс Эрни. Потом добавил: — И мы начинаем уходить, как… старые.
Тело Джоан вынесли из фургона, прикрыли старыми пальто… Поболтали о всяких пустяках, потом уснули, лёжа рядом, но не прижимаясь друг к другу.
А за тонкими стенами фургона завывал осенний ветер.
Туманным утром они вырыли неглубокую могилу и опустили туда тело Джоан, все так же завёрнутое в старые пальто.
Консервированного молока едва хватило, чтобы сделать по чашке чая. Все молча принялись за обычные дела — осматривали мотоциклы, подметали фургоны, проверяли давление в шинах…
Когда подошло время обеда, а не было ни обеда, ни каких-либо перспектив на него, Кэти разыскала Эрни. Он всё время держался в стороне от всех, погружённый в свои мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10