Большего из построенной модели Гор выжать не смог, поскольку ему было неизвестно техническое состояние корабля.После разговора с Левински инспектор позволил себе шесть часов полноценного отдыха, даже воспользовался услугами комплексно-оздоровительной фирмы, чтобы разрядиться полностью. И уже трое суток его охотничий азарт нарастал по мере того, как где-то в гиперпространстве корабль ронина приближался к обитаемым мирам. И подходил намеченный им срок появления. Гор не отходил от коминса, постоянно подключенного к информационной сети, ругая скупость и недоверие бастарда — расчетный блок десантного коминса явно не тянул, и инспектор напрасно терял время.Дважды он обращался к Иванову с просьбой выделить ему хотя бы Ориент-Старз, но всякий раз получал резкий отказ. В соседних с ним апартаментах трое техников службы безопасности Левински непрерывно фиксировали все запросы, посылаемые Гором в сеть. Инспектор об этом знал, но поделать ничего не мог. Обращаться напрямую к Левински тоже было невозможно — бастард принимал участие в ассамблее парламента в Санкт-Петербурге-А5, а Гору было запрещено покидать резиденцию на А4. Информация, поступающая с Земли, где остался работать Каменский с группой, ничего нового не несла. Просто накапливались факты о пребывании Края на планете. Гельфер сообщал об усилении противостояния Купола и варваров и прогнозировал эскалацию кризиса в течение ближайших трех суток до уровня открытой войны. Гор отдал приказ не вмешиваться в конфликт и работать до последнего. А затем покинуть планету через десантный портал. Пришлось сделать резкий втык Некрылову, рвущемуся в бой.Пару раз, просматривая последние новости, Гор встречал упоминание об Англетерро. Старший квестор прокуратуры мелькнул в печати в связи с довольно громким делом об афере с камрановыми плантациями на Камчатке-М14, из чего Гор сделал вывод, что квестора отправили на периферию с понижением. Но неугомонная натура Англетерро и там брала свое. В контакт с ним инспектор войти не пробовал, дабы не спровоцировать людей бастарда на ликвидацию квестора.Новостям Гор уделял особое внимание, отлично понимая, что отрезанный от информационных сетей Край сможет по выходе из гипера черпать информацию только из новостей — внепространственные ретрансляторы были широко разбросаны по космосу еще до эпохи Большого Скачка. Все меры приняты, базы Флота под неусыпным контролем, джамперы, находящиеся в рейсе и на осваиваемых планетах, регулярно выходят на связь. Сеть заброшена, но Гор помнил, с какой легкостью Край захватил джампер на Кемерово, и требовал от людей максимального внимания. Ему же самому оставалось только ждать и для развлечения скрипеть зубами, наблюдая, как коминс кряхтит и пыжится, находя все новую информацию согласно введенным критериям. И в сто первый раз ругать своих тюремщиков. 27. Гиперпрыжок не оставляет следа в человеческом сознании. Мозг отказывается фиксировать пребывание в «гипере», и время прыжка остается на фотопленке памяти засвеченным участком.Это была первая информация, которую я вспомнил, когда, очнувшись, машинально посмотрел на часы. Оказывается, они успели уйти на двенадцать часов вперед. Но это еще ничего не значило: в обычное пространство корабль должен был вынырнуть через десять с лишним суток стандартного времени. Продолжительность прыжка — величина постоянная, вне зависимости от расстояния, как и от того, сколько натикало на твоих часах за время пребывания в гипере. Это было следующее, о чем я вспомнил. И подумал, что если у нас все получилось, то надо будет не забыть перевести часы, чтобы установить по крайней мере точное число и день недели.В рубке стояли тишина и полумрак: покалывали взгляд булавки звезд, обильно усыпавшие лобовое стекло, да тусклой голубизной мерцали окошки дисплеев. Я обратил внимание, что рисунок созвездий изменился. Стало быть, мы и впрямь куда-то «прыгнули». Если просто не развернулись в пространстве. Организм казался отдохнувшим, желудок больше не бунтовал, при этом не выказывая особых признаков жажды или голода. Зверски хотелось курить. Рука машинально потянулась к карману, но сигарет там не оказалось — последнюю выкурил еще на Земле перед стартом.В следующий миг я понял: что-то меня напрягает, заставляя чуткого внутреннего зверя — инстинкт — тревожно припадать на брюхо. Молчал не только бортовой комп. Безмолвствовал весь корабль — ни гула двигателей, ни даже шума кондиционеров. Как будто наша утлая скорлупка беспомощно висела неизвестно где в безмерной яме космоса.В соседнем кресле зашебуршился старый пират — то ли ощупывая себя, чтобы убедиться, на месте ли руки-ноги, то ли тоже разыскивая часы. Потом раздался его голос, резанувший слух чрезмерной громкостью и сразу понизившийся чуть ли не до свиста:— Ну что?.. Вроде получилось?.. А?..Владелец нашего «Летучего Голландца» спрашивал у меня о ключевой проблеме, хотя по логике задавать вопросы полагалось бы мне. Но я был на него не в обиде: необходимость отвечать заставила собрать мысли, пригасив наползающий чисто животный страх перед чем-то, что неизмеримо сильнее нас, — перед навалившейся снаружи безмерной чернотой, только и мечтающей надломить скорлупку и, как вампир, высосать нас до кровинки.Мы живы. Мы дышим. Значит, обойдешься, черная туша, мы, черт возьми, еще потрепыхаемся! И с неполадками, даст бог, разберемся.— Получилось, — обнадежил я старика. Он сразу заметно расслабился, словно и не сомневался, что, раз я сказал, значит, так оно и есть. Меня и самого собственное утверждение как-то взбодрило.Я вспомнил, что где-то здесь неподалеку есть звезда — должен же завод «прыгунов» питать от чего-то свой энергозапас. Но впереди по бархату ночи были наколоты только яркие булавочки, а развернуться или хотя бы включить задний обзор я не мог: ничего не работало, кроме, по-моему, герметизации — она-то нас явно не подвела, а если бы подвела, то мы бы об этом уже не узнали.Пора было разбираться, что у нас творится с кораблем.Для начала я хотел огорошить радостного пирата прямым вопросом: обратил ли он внимание, что после удачного прыжка (в чем я еще сомневался) его корыто полностью заглохло? И что он об этом думает, если думает?.. Но так и не спросил, потому что в этот момент услышал знакомый и такой милый сердцу звук — тихий гул оживающей электроники: аккумуляторы вдруг заработали и начали выдавать на уснувшие провода потоки электрической крови. По кораблю пробежала волна жизни и звуков, рабочие цепи подключались одна за другой: пульт, словно маленький мегаполис, залился огнями, одновременно разгорелись и запестрели строчками окошки экранов.— Привет, Дик.— Привет, — облегченно выдохнул я.— Прыжок завершен, — сообщил компьютер, на мой взгляд, несколько запоздало. — Начинаю проверку всех систем.Я, не скрывая радости, переглянулся со старым пиратом. Он весь просто лучился торжеством. Не зря, выходит, его предки столько поколений несли вахту возле металлического гроба, поддерживая корабль в рабочем состоянии. Если верить глазам, часам и компьютеру, мы только что совершили гиперпространственный прыжок. Пересекли «вплавь», своим ходом давно уже несудоходные пучины Вселенной. На аппарате, собранном без малого три столетия назад, еще до открытия человечеством телепортации.Оставалось только выяснить, туда ли мы «прыгнули», куда нам надо?.. По показаниям компьютера я уже видел, что навигационная система в норме — значит, координаты мы скоро узнаем, пусть только комп закончит проверку. Выходит, вопреки опасениям, все у нас было в порядке, за исключением ничем не объяснимого и быстро кончившегося оцепенения корабля. Вероятно, так оно и должно быть? А вдруг что-то неладно — допустим, сбой в программе или какой-то важный контакт проржавел за триста лет и временами отходит? Тогда мы далеко не улетим, чудо еще, что вообще куда-то прыгнули.Если прыгнули. При состарившейся за столетия проводке далеко не упрыгаешь.Стоило, пожалуй, посоветоваться на этот счет с пиратом — все же он был среди нас единственным специалистом по космоплаванию. М-мда. Тем еще «специалистом», но другого у меня не было. И я спросил у старика:— Как вы думаете, Михаил Иванович, почему корабль после прыжка оказался обесточен?Он посмотрел на меня удивленно, даже как-то ошарашено, потом шлепнул себя по лбу; счастье продолжало лучиться у него из каждой поры — этакий счастливый люминофор с лучиками, бьющими во все стороны.— Ну как же! «Гиперпрыжок требует колоссального выброса энергии. Поэтому при завершении прыжка энергетика системы на некоторое время падает!» — Кажется, старик шпарил наизусть из той части инструкции, которую я не успел дочитать перед нашим броском к звездам.— Спасибо, все понятно, — сказал я. И подумал, что, прежде чем двигаться дальше, надо будет обязательно дочитать эту чертову древнюю инструкцию по «плаванию» в космическом пространстве — космоплаванию, как выражались предки. А телепортация это, выходит, — космопрыгание? Животики надорвешь.Компьютер порадовал нас сообщением о том, что основные системы корабля работают нормально, вновь предупредил о неполадках с гравитацией — ну это мы как-нибудь переживем — и дал расклад по топливу — на очередной прыжок, мол, горючего не хватит, только на полет и маневрирование в обычном космосе в течение около полутора суток. Это бы меня вполне устроило, при условии, что мы прибыли в нужную область. Если же нет… Тогда пиши пропало.Еще комп сообщил, что система навигации уже завершает ориентировку. Надо же — я только хотел отдать команду, а она, оказывается, уже завершает! Предупреждает, одним словом, мои желания. Далеко, как я погляжу, шагнули космические технологии три столетия назад.Мы с пиратом вперились каждый в свой экран. Очень скоро передо мной с коротким победным писком возникли теперешние координаты корабля и их соотношение к заданным.По всему выходило, что мы находимся в той самой точке Вселенной, куда и метили попасть. Плюс-минус сколько-то там тысяч километров. Но десятки и даже сотни тысяч километров — не расстояние в масштабах космоса. Это и есть точка. Что нам подтвердил и голос компьютера:— Координаты выхода соответствуют заданным. Отклонение от цели на двести десять тысяч километров по вектору Де-Лейрма. — Я задавал отклонение на двести тысяч. При ошибке всего в десять тысяч километров можно было смело сказать, что мы попали точно в центр «яблочка». Случайность? Безумная удача? Не думаю. Я как раз сейчас дочитывал инструкцию, и из нее следовало, что навигационная техника у предков достигла совершенства, осуществляя безумные по сложности вычисления траектории прыжка почти безупречно. Абсолютным совершенством стал уже следующий шаг — то есть телепорт.И это значило, что наша задача сейчас — отнюдь не поиски горючего для дальнейшего полета на антиквариате, а умыкание нормального «прыгуна» с собственным порталом на борту. Короче, надо было обдумывать план. И пирата лучше бы отослать — пускай пока сходит проведает внучку.Тут только я обратил внимание, что старик рядом чего-то возится, как вахрак в гнезде на яйцах. В ответ на мой вопросительный взгляд он смутился:— Я тут хотел попользоваться… Этой штукой… По малой нужде. Да уж больно она неудобная. Может, мне лучше выйти…Каждому креслу здесь была придана система вытяжки отходов — на случай, если пилоты не могут по какой-то причине покинуть своих мест. Но существовала и отдельная кабинка — по выходе из рубки сразу налево. Старик, видимо, сомневался, справлюсь ли я тут один без его консультаций и имеет ли он право выйти в такой ответственный момент.— Да, конечно, — кивнул я, подумав при этом, что я за ним следующий на очереди. — Идите. Заодно можете поглядеть, как там ваша внучка. — Пират отстегнулся и проплыл на выход. Я проводил его взглядом — забавное все же зрелище старикан, потерявший в весе до полного нуля, так сразу к этому не привыкнешь. Потом я разгрыз пищевую таблетку, запил парой глотков воды из гибкой трубочки и откинулся в кресле, протянув руку к компьютеру.Включив задний обзор, я убедился, что с тыла нас действительно греет звезда — на экране она выглядела как четкий белый кружок диаметром сантиметров пять, рядом имелся столбик характеристик.Итак. Мы, похоже, и впрямь на месте. Станция «прыгунов» находится в паре сотен тысяч километров от нас и наверняка окружена радарными спутниками ближнего и дальнего сканирования. В прежние времена, когда космос являлся ареной различных конфликтов и экспансий, ни к одной нашей космической станции не проскользнула бы и мышь. Космическая мышь, конечно, если такие водятся. Теперь дело наверняка обстоит иначе: какие-то радары отключены, часть, будем надеяться, просто вышла из строя. Но миновать те, что остались, тоже будет непросто.Так. А что мы имеем для защиты от радаров?.. Ничего похожего на антисканер. Есть неплохая система наведения помех, но от нее в нашей ситуации пользы будет мало: помехи хороши, когда твоя задача — сбить врага с толку, уйти из-под прицела. А нам надо подойти к объекту незамеченными, по возможности вообще не тревожа радары. И такая возможность, если я не ошибаюсь, у нас есть…Вот!!! Я даже подался вперед, отдавая команду проверить на исправность названную компом систему. То, что я искал, — УСИ-15, уловитель сканирующего излучения, причем никак не устаревший: то, что использовалось в этой области сейчас, ушло вперед лишь на один индекс — все имеет свой предел, даже совершенство!Если в оборонительном бастионе станции имеется брешь, то теперь мы ее отыщем!Мне уже в самом деле надо было последовать за старым перцем. Но вначале я хотел убедиться, что мы пока находимся вне зоны действия систем обнаружения.Сзади послышался звук открывающейся двери. Я не стал оборачиваться — посторонних на корабле нет. Скорее всего старик вернулся. Или Еж решил наведаться.— Детка! Ну как ты?.. — спросил позади бодренький старческий голос.Я бы подпрыгнул, да был пристегнут. Какая, к едрене матрене, детка?! Меня так отроду никто не называл, не хватало какому-то старому мухомору… Тем временем он, весьма довольный, ловко опустился в свое кресло и пристегнулся ремнями.— Нормально, — ответила детка, повисая в узком проходе между нами и целуя деда в щечку.Я понял, что они встретились где-то у дверей сортира, когда дедушка как раз закончил все дела и открыл дверь в рубку, чтобы вернуться на свой боевой пост. Тут-то к нему и подоспела внучка. То есть он, невзирая на мой совет, не собирался сам идти ее проведывать. Значит, для него сейчас было важнее находиться со мной в рубке?.. В моей голове стаей летучих мышей вновь пронесся рой черных подозрений, но я на них цыкнул — прочь, мол, не время теперь, — и подозрения прижухли, сложили до времени свои перепончатые крылышки.Старик приосанился, даже волосы огладил. Но глядел он на свою Катю все равно снизу вверх, вывернув шею, потому что она находилась как раз со стороны его выбитого глаза — парила, придерживаясь руками за спинки наших кресел.— А мы тут, вот видишь, прыгнули!.. — похвастался пират. Как будто она пребывала до сих пор где-то в другом месте, в стороне от этого знаменательного события. Катерина поглядела удивленно на звезды, потом на меня и вновь на деда. Потом спросила:— А куда?..— Так, — не выдержал я. — Или вы сейчас заткнетесь, или отправляйтесь оба в каюту и носа оттуда не высовывайте без моего вызова! — В рубке воцарилась тишина. Пират молча выдвинул дополнительное креслице, внучка состыковалась пятой точкой со стулом, и дедушка пристегнул ее ремешком.Расходиться по каютам они явно не собирались. По крайней мере теперь они вели себя достаточно тихо, чтобы я мог не обращать на них внимания.Я, наконец, снял показания уловителя: имелся минимальный рассеянный фон, для нас безопасный, но подтверждающий наличие радаров где-то на значительном удалении.Можно уже было приступать к операции. Но прежде я вызвал в рубку Ежа и велел ему сидеть здесь и за всеми присматривать, пока я ненадолго отлучусь. На самом деле мне еще надо было проверить, в порядке ли после прыжка наш бесценный груз, а этой паре родственничков я не настолько доверял, чтобы оставить их наедине с системой управления. Я не мог доверять никому, даже Ежу, хотя ему, конечно, в меньшей степени. Так что в мое отсутствие им предстояло следить друг за другом.Еж, больше обычного серьезный и сосредоточенный, занял мое место. Его вроде как оставляли за капитана — ответственность! Мой организм уже более или менее свыкся с потерей веса, и, перемещаясь по кораблю, я даже получил удовольствие, сродни какому-то детскому восторгу при погружении в подводный мир. Странное для меня чувство — ведь ребенком я, по сути, никогда не был, детство вспоминать не люблю. И стариком мне не быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37