Рассказы –

OCR Busya
«Уильям Сароян «Ученик брадобрея»»: Азбука-классика; СПб.; 2004
Аннотация
«Грустное и солнечное» творчество американского писателя Уильяма Сарояна хорошо известно читателям по его знаменитым романам «Человеческая комедия», «Приключения Весли Джексона» и пьесам «В горах мое сердце…» и «Путь вашей жизни». Однако в полной мере самобытный, искрящийся талант писателя раскрылся в его коронном жанре – жанре рассказа. Свой путь в литературе Сароян начал именно как рассказчик и всегда отдавал этому жанру явное предпочтение: «Жизнь неисчерпаема, а для писателя самой неисчерпаемой формой является рассказ».
В настоящее издание вошли более сорока ранее не публиковавшихся на русском языке рассказов из сборников «Отважный юноша на летящей трапеции» (1934), «Вдох и выдох» (1936), «48 рассказов Сарояна» (1942), «Весь свят и сами небеса» (1956) и других. И во всех них Сароян пытался воплотить заявленную им самим еще в молодости программу – «понять и показать человека как брата», говорить с людьми и о людях на «всеобщем языке – языке человеческого сердца, который вечен и одинаков для всех на свете», «снабдить пустившееся в странствие человечество хорошо разработанной, надежной картой, показывающей ему путь к самому себе».
Уильям Сароян
Слово
Вы надеетесь прочитать у меня что-нибудь воодушевляющее? А почему бы и нет?
Вы не ошиблись.
Вы можете прочитать здесь, как достать из глубин своего существа древнюю мудрость и пустить ее в ход, как делать из нее деньги.
Хотите, чтобы вам были рады везде, куда бы вы ни пришли, хотите, чтобы вам улыбались при встрече, чтобы восхищались каждым вашим словом, – вы можете научиться, как стать таким мужчиной, женщиной или ребенком, вместо того чтобы оставаться все тем же безнадежно несчастным мужчиной, женщиной или ребенком, каким вы были всегда. А если пожелаете, можете взойти на вершины, побеседовать с боссами, ответить на их сложные вопросы о том, что же нам с собой делать, так что, если хотите, попробуйте. Ведь и боссы не сразу вознеслись так высоко, им приходилось бить, колотить, пихать, пинать, валить наземь и кромсать друг друга, чтобы подняться на эти вершины. И вы, конечно, тоже смогли бы так. А если вы страдаете от лишнего веса, то можете избавиться от него и в то же время продолжать есть три раза в день здоровую питательную пищу, разве что придется отказаться от сдобных сухарей, только и всего.
Я призван помочь вам и сделать для вас все возможное, но сам не прошу вашей помощи, потому что мне помочь уже нельзя ничем. У меня был шанс, но я его упустил. И про меня тоже вполне могли бы писать на первых полосах все газеты, если бы только я не восстал против этого еще в девятилетнем возрасте. Что, впрочем, не значит, что и вы должны отказаться от этой мысли. Вовсе не обязательно родиться боссом, чтобы встать у кормила. Вы можете работать над собой. Вы можете извлечь из тайников своей души великую силу и мудрость, какой, к примеру, отличается крыса. Праведность крысы противостоит мышиной неправедности. Научитесь сокрушать оппозицию, отвечать на глупые вопросы тех чудаков, которым хочется обязательно знать, почему вы стали боссом. Скажите им, что так нужно для человечества, заставьте их верить в то, что ваши слова правдивы. Это непросто, но небольшая практика поможет вам научиться и этому. Ваши предшественники оставили достаточно четкие наставления, как достичь цели, ну а я, конечно, даю вам только главное, в сжатом виде. Все, что вы делаете, вы делаете ради человечества. Никогда не забывайте об этом. Вы хотите счастья для всех, чтобы люди были здоровы и веселы, чтобы они радовались друг другу и на их лицах появлялась искренняя, а не лицемерная улыбочка. Вы добиваетесь свободы для всех, чтобы у людей было побольше денег, а у лошадей – соли. Но не старайтесь особенно заботиться о животных, о них и так достаточно пекутся англичане. Можете только сказать пару слов в защиту сумчатых, потому что люди пытаются их приручить и превратить в домашних животных, чтобы избавиться от них. Совершенствуйтесь любыми способами. Разыщите хорошего католического священника, пусть он вам объяснит, почему вам следует идти за ним и что он – ваш единственный шанс. А если вам не удастся найти такого священника или же он отмахнется от вас в спешке, опаздывая на телепередачу, тогда поищите хорошего протестантского священника, доктора богословия, как их еще называют, и он с улыбкой возложит вам на голову ладонь и благословит. Но если он скажет, что босс из вас не получится, ответьте ему, что он лжет. Доктора богословия читают книги не только религиозного содержания, и вам может встретиться такой, у которого хватит дерзости предать сомнению ваше стремление возвыситься. Вероятно, он откуда-то вычитал термин «мания величия» и воображает, что сей термин относится как раз к вам, в то время как на самом деле, и это понятно каждому настоящему мыслителю, данный термин относится как раз к другим. Если вам попадется именно ничего в этом не смыслящий доктор богословия, только что прибывший из Глупвилла, тогда ступайте к раввину. Доверьтесь ему, но не слишком, если хотите, чтобы все было в порядке: он может оказаться не таким уж надежным парнем, как кажется. Общайтесь с этими профессионалами, только осторожно. Не сходите со своего пути, не задерживайтесь у них подолгу – случается, неприятности подстерегают нас там, где их совсем не ждешь. Будьте бдительны, а не то вместо того, чтобы продвигаться вперед и вести за собой других, вы сами претерпите совершенно непостижимую метаморфозу, непостижимую потому, что постичь умом ее невозможно. И вместо того, чтобы помогать человечеству, вы начнете помогать себе, и притом самым отвратительным, презренным образом – встанете на колени и начнете молиться, вы измените себе, станете тихим, смирным, а этого-то как раз и следует опасаться больше всего. А может, вы не хотите никого за собой вести, а хотите идти за другими? Что ж, и в этом я могу вам помочь. Встаньте с земли, если вы лежите. Осмотритесь, поищите остальных и идите к ним, и следуйте за ними – это тоже на пользу человечеству.
Возведите свою слабость в абсолют, внушайте себе, что только вы достойны быть истинным последователем, конечно, только вы – маленький, жилистый, подвижный – ведь вы из тех, которые кидают камень не первыми, а только пятыми.
Станьте настоящим последователем, прославьте свою веру, цвет кожи, свой народ, свой союз, партию, своего бога, но это вам удастся только в том случае, если: ваша вера принята по совету опытных, знающих специалистов, цвет кожи белый или близок к белому, ваш народ молод, силен и ловок, ваш союз управляется гангстерскими методами, ваша партия твердо стоит на ногах и имеет многолетнюю традицию – врать искренне, от всей души, – а ваш бог – Стэнли Л. Не-знаю-кто-филд – основоположник надувализма, вгрязивывализма, ерундизма, дуракавализма, муравьизма и прочих философских и религиозных течений. Идите за Стэном, это как раз тот, кто вам нужен.
А может, вам не хочется ни за кем идти, не хочется вести за собой других? А может, вам хочется просто играть на скрипке? Тогда поищите хорошего учителя.
Как и любой другой человек, я могу воодушевлять, если нужно. Хотя знатоки Америки уже довольно вас воодушевили и даже, пожалуй, несколько переусердствовали. Ничего страшного. Я вас разочарую.
Не нужно, конечно, приводить здесь те словечки, которыми люди разочарованные кроют людей воодушевленных и очарованных, вы их и так знаете. Самые распространенные из них – это два простых английских слова – одно из четырех букв, другое из трех. Это девиз разочарованных.
Этими словами они посылают каждого встречного.
Вполне возможно, ваша мама воспитывала вас вундеркиндом. По части шахмат, например. Если вы разочаровались в шахматах, постучите пальцами по доске и идите прочь. А когда мама закричит вам вдогонку, ответьте ей вежливо (потому что грубить матери нельзя ни при каких обстоятельствах; это не только не по-американски, но и не по-китайски).
– Мама, – скажите ей, – играй в шахматы без меня, а мне эта игра не нравится, уж больно она долго тянется, и даже если я выигрываю, мне от этого легче не становится. А я хочу, чтобы мне было хорошо. Знаешь, может, ты решишь, что я свихнулся, но, по-моему, выигрыш в шахматы у какого-нибудь мальчика из Белоруссии еще ничего не значит, и лучше от этого мне не сделается.
И если ваша мама после этих слов набросится на вас и отколошматит, то вы в любом случае должны понимать, что не можете найти себе другую маму. Так что лучше пойдите и стукните своего папу. Тогда они оба поймут, как велико ваше разочарование.
Если шахматный вундеркинд из вас не получился, попробуйте за год до пенсии отказаться от страховки. Еще не поздно разочароваться, не обращайте внимания на то, что вам говорят в компании, плюньте на выгоды страхования. Какая разница, кто застрахован, а кто нет, какое вам дело до того бедняги, который через год отдал концы и оставил свою жену и детей без верных десяти тысяч долларов. Еще не поздно все изменить, покончить со страховкой и не делать бизнес на собственной смерти. Лучше просто сидеть и читать газету от начала до конца, на что у вас никогда не хватало времени. А если это не понравится жене, прикончите ее. Застрахуйте и прикончите, и уберите из дому. Нечего ей тут ходить вокруг да около и, нежно любя вас, дожидаться вашей смерти.
Ну а если шахматный вундеркинд из вас не вышел, если за год до пенсии вам не повезло со страховым агентом, тогда вы просто недоумок. Тут уж я ничем вам не могу помочь. Вы, наверное, преуспели в этом. А если вы недоумок вдохновенный, жизнерадостный, то это потому, что как-то раз вам попалась выброшенная книга, из числа самых вдохновенных бестселлеров года. Хотите совершенствоваться – застегните воротник, поищите какой-нибудь галстук, вспомните свои школьные годы, когда весь этот сияющий мир, казалось, будет принадлежать вам, стоит только выбрать правильную дорогу. А если в книге говорилось, что вы могли бы достичь многого, может, даже очень многого, и если вы ей поверили, то я могу вам помочь…
Не верьте этой книге!
Отдайте ее кому-нибудь, пусть верит на здоровье. Передайте это мудрое слово дальше, а сами устройтесь поудобнее на скамейке в парке. Но как только увидите Бернарда Барука, сразу же вставайте. Уступите ему место. Всего за девяносто лет он каких-то три миллиона долларов превратил в тридцать миллионов. Где бы какая война ни началась, он на всю включал свой слуховой аппарат, чтобы лучше слышать, откуда доносится шелест денег. Потом он собирался, шел туда и набирал полную шляпу денег. Как-то он сказал президенту Маккинли: «Пока не закончится экономический цикл, а на это уйдет три, от силы четыре года, единственное, чего нам следует опасаться, так это жадности бедных, а уж я тем временем спокойно успею увеличить свое состояние еще на десять миллионов. Я буду умерен в еде и буду выключать свой слуховой аппарат, когда рядом будут плакать дети – ведь это им только кажется, что они голодны». Всегда уступайте место этому величайшему гуманисту, этому тихому, скромному человеку. Всю жизнь он прожил на одном вдохновении. Он водил за собой не простых людей, а президентов, причем за нос. Он всегда был умерен в еде и вежливо разговаривал с остальными ста семьюдесятью миллионами ничтожеств, которые неспособны и десять центов превратить хотя бы в миллион долларов, они по глупости своей объедаются и не имеют при себе хорошего слухового аппарата. Так что уступите место старому Баруку, оно свободно.
Если вы не вундеркинд, не страховой агент и не дурак, а что-нибудь другое, то я могу воодушевить вас или разочаровать, на выбор. Что я могу вам дать? У меня ничего нет, так же, как и у вас. Но между нами, мы могли бы занять это ненадолго, а потом вернуть, может, попробуем? Представьте, что вы вдохновлены, а потом представьте, что вы разочарованы и идите себе с Богом. Или представьте и то и другое вместе и идите себе с богом. Вот ведь какой фокус-покус получается – чем больше оставишь, тем больше достанется. Я собираю сейчас то, что посеял когда-то. Мой отец тоже что-то посеял, но не дожил до урожая, так что я пожинаю плоды и за него. Его отец тоже что-то сеял, но не собрал, как и мой отец. Видите, как много у меня работы, и ее надо кому-то делать, неважно, кому именно из Сароянов, но надо, если мы хотим что-то понять в этой жизни, ведь время-то уходит. Нам, наверное, никогда не успеть этого понять, и мы должны честно себе в том признаться. Мы должны знать, что нам это не под силу.
Человечество пройдет мимо нас, но так до конца, по-настоящему, и не узнает, что мы есть и что есть оно само.
1961

1