OCR & Spellchek: Antikwar
«Манов Ю. Тринадцатый апостол»: АСТ, Люкс; М.; 2005
ISBN 5-17-026674-Х, 5-9660-0796-9
Юрий Манов
СКОРПИОН
В голове гудело, во рту было мерзко. Вчера вечером Алексей Мальцев, технолог с макаронной фабрики, «чуть-чуть принял» с новым соседом по общаге Владом Макаровым, с непривычки сильно захмелел, а потому и свалился на кушетку, не заметив, что там лежит дистанционный пульт к телевизору. Пульт представлял собой бамбуковую телескопическую удочку и позволял переключать каналы допотопного «Витязя», не вставая с кушетки. Правда, чтобы прибавить-убавить звук, все-таки приходилось подниматься, эта рукоятка у телевизора была круглой. «Но если на кончик удочки прилепить какую-нибудь резиновую штучку, — прикидывал Леха, — с отверстием под диаметр рукоятки»… Нет предела техническому прогрессу!
С утра обнаружилось, что «пульт» сломан, и вот теперь приходится чинить. Ну и пусть, сегодня суббота, делать-то все равно нечего. Алексей возлежал на продавленной кушетке в своей «конурке» и, не торопясь, заматывал треснувшее сочленение изолентой. Проверив приспособление на прочность, Леха ткнул «Витязя» в клавишу «ВКЛ» и обнаружил, что света нет. Опять отключили из-за ремонта. Еще не легче! Значит, теперь чайку на плитке не согреешь, и придется выходить на кухню. А этого ему по определенным причинам совершенно не хотелось. Почитать, что ли?
Леха оглядел свою «библиотеку» и вздохнул. Чейза он давно перечитал, любимого «Робинзона» знал чуть ли не наизусть, есть еще толстый, красочно исполненный том энциклопедии для детей «Жизнь насекомых», выданный им на работе вместо квартальной премии. Их фабрика какой-то бартер с типографией провела, «левые макароны» за «левые книжки».
Леха поколебался с минуту, потом все-таки выбрал «Робинзона Крузо» и открыл на месте, где одинокий островитянин, окруженный ехидными попугаями и похотливыми козами, расписывает свою жизнь на «хорошо» и «худо».
Он одолел две страницы и убедился, что читать совершенно не хочется. Леха бросил книгу обратно на полку, заложил руки за голову и задумался: а что, если и ему попробовать разделить свою житуху на «хорошо» и «худо»? Начать захотелось почему-то именно с «худо».
Итак, главное «худо» — жизнь говно: 35 лет, ни семьи, ни работы путной, ни жилья приличного, если этот пенал с фанерными стенами вообще можно назвать жильем. Денег тоже нет и в ближайшем будущем не предвидится. Зарплату на макаронной фабрике не платят уже полгода, хотя фабрика работает и товар постоянно куда-то «уходит». Дальше — хуже, жизненных перспектив никаких, на дворе зима, а ходить не в чем. А еще все бабы — суки, и Галка Кунина из планового — сука главная! Соседка Зинка Сечкина — сучка в квадрате!
Теперь про «хорошо». Во-первых, работа. В отличие от своих однокурсников по сельхозтехникуму он все-таки выбрался в облцентр, а они до сих пор в навозе копаются. Зарплату не платят, зато с макаронами проблем нет, вон, целая коробка под столом, иногда на рынке удается пару упаковок «скинуть». Короче, голодная смерть ему не грозит, да и старики из деревни помогают то картошкой, то вареньями-соленьями.
Теперь жилье. Конечно, жилье говенное, а что он хотел — общага же! Дом старый, крыша течет, во дворе постоянно что-то роют, свет-воду отключают. Зато комната своя! Плитка есть электрическая, и главная гордость — душевая кабина, сеструха в наследство оставила. Правда, из-за этой кабины у него постоянные проблемы с соседями, особенно с этой дурой Сечкиной из 18-й комнаты.
Семьи, детей нет? Да с ними одни проблемы! Вон, сосед Влад из-за баб четвертую комнату меняет, а что бы было, женись он, Леха Мальцев, все-таки на Галке Куниной? Леха даже поежился от ужаса, представив себя на месте технолога Петракова.
С Галкой они «разбежались» года два назад прямо у дверей загса, когда уже шли подавать заявление. Поругались по поводу того, где проводить медовый месяц. Леха предлагал деревню с густой сметаной, мамиными пирогами и сеновалом, полным душистого сена, Галка хотела в Сочи. В результате вместо Лехи в загс с Галкой пошел технолог Петраков, которому путевки в Сочи выдали по линии месткома. Да, попал мужик, теперь кружку пива боится выпить, у ребят на курево стреляет, ровно в шесть домой бегом, а все равно раз в неделю на работу с мордой поцарапанной приходит — Галка ревнует. Мол, она с дочкой и домашним хозяйством одна мучается, а Петраков фабричных баб за титьки тискает, раз от него так духами воняет. На самом деле бывший бабник и жизнелюб Петраков к фабричным девкам теперь и близко не подходит, а в курилке постоянно жалуется, что не высыпается — дочка все время плачет. И это семейное счастье называется?
Леха прикинул, что все не так уж плохо, раз есть люди, которым во сто крат хуже, и воспарил духом. В этот момент дали электричество, как раз показывали программу «Набат».
— …в пятом микрорайоне, — с полуфразы зачастила ведущая, забавная рыжая девчонка, — женщина возвращалась с работы, когда неизвестные напали на нее сзади, повалили, сорвали шапку, дорогостоящую куртку на меху, вырвали сережки из ушей. Один из грабителей, пригрозив женщине ножом, попытался изнасиловать ее, но не смог по причине сильного мороза. Добравшись до отделения милиции, полураздетая женщина сделала заявление, но розыск по горячим следам результатов не дал. Предлагаем вашему вниманию фоторобот одного из грабителей, вглядитесь и запомните это лицо.
На экране возникла ублюдочная физиономия с большой бородавкой на переносице, в щетине и глубоко натянутой черной шапочке.
Понедельник — вообще день тяжелый, для Лехи Мальцева этот понедельник стал к тому же и ужасным. Началось все на работе, ближе к обеду по фабрике начались распространяться слухи о каком-то собрании.
Васька Фокин со второго цеха поймал Леху у столовки, зажал его в угол и радостно зашептал:
— Слыхал про собрание? Говорят, новый директор приедет сегодня, обещают все долги по зарплате отдать!
В цеху Леха достал калькулятор, пощелкал по кнопкам и прикинул: если отдадут все долги с квартальными премиями и отпускными, удастся купить куртку на меху, а то в старой выходить на улицу стыдно и холодно, да еще останется, чтобы купить недорогую магнитолу и сводить Светку из планового отдела в кабак. От мыслей о том, что может случиться после кабака, у Лехи приятно защекотало в пояснице, и он даже улыбнулся.
Народу в актовом зале набилось столько, что яблоко сюда могло упасть только в виде джема или варенья.
В президиуме рядом со старым директором сидели двое: элегантный молодой человек в дорогом костюме, галстуке и очках и здоровенный верзила в адидасовском спортивном костюме. Леха прикинул, что очкарик — новый директор, а верзила — его охранник. И почти угадал. Наполовину. Очкарик на самом деле был новым генеральным директором, а вот верзила оказался новым владельцем фабрики.
Старый директор встал, прокашлялся в платочек и начал что-то втирать про трудные времена, про необходимость поисков новых путей производства, про маркетинг и продвижение на рынке. В конце доклада он неожиданно расчувствовался, сказал: «Спасибо вам, родные», всхлипнул и представил работникам нового генерального директора.
Очкарик вставать не стал, а, наоборот, вальяжно развалился в кресле и начал:
— Ну че, братва? Хреново работаем, очень хреново! Товар ваш — полный отстой, только свиней кормить.
Неожиданно бугай за столом громко захохотал. Очкарик обрадовано на него взглянул и продолжил:
— Теперь будем делать современную продукцию: качественные итальянские спагетти и китайскую лапшу. Ее, между прочим, весь мир жрет! Я тут недавно был в Штатах, там ее прямо на улице горячую продают. И негры, и латиносы жрут, так что щеки трещат!
В зале воцарилась гробовая тишина.
— Через месяц установим новые линии, австрийские, полная автоматика. Технология XXI века!
— А что будет с работающими технологами? — раздалось из глубины зала. — Смогут ли они работать на новой аппа…
— Я, кажется, еще не кончил! — перебил очкарик, злобно глянув в зал. — И слова никому не давал. Что касается технологов, то…
Он вытащил из-под стола целлофановый пакет рожков их фабрики и бросил его на стол. Пакет лопнул, рожки серого цвета рассыпались по столу, некоторые скатились на пол и запрыгали по паркету.
— Это вы называете продукцией? Да вашим технологам руки надо поотрывать и в задницу забить! Плашмя!
Громила опять захохотал:
— Точно-точно, плашмя! Ха-ха-ха…
Очкарик подобострастно глянул на владельца, хихикнул:
— В общем, у меня все. Валяйте вопросы.
Тут же вскочил Васька Фокин:
— А как будет с выплатой долгов по зарплате? Мне вот за полгода задолжали, жена грозится из дому выгнать…
— С бабой своей сам разберешься, — снова хихикнул очкарик и вызывающе глянул в зал. Не дождавшись поддержки у новых подчиненных, нахмурился и продолжил: — А по поводу старых долгов обратитесь к вашему прежнему руководству. Оно нам тоже кое-что должно.
Старый директор затравленно глянул на бугая и поник головой.
Обе дыры в заборе были заколочены, над самим забором по всему периметру появилась колючая проволока. На проходной вместо бабы Люси, вечно дремлющей старушки, сидел верзила в камуфляже. На поясе его висели наручники и устрашающего вида резиновая дубинка. Еще одними наручниками Васька Фокин был прикован к турникету. Около его ног лежало полдюжины пачек макарон.
Леха вздохнул, вернулся в цех и выложил пакеты с рожками в свой шкафчик. Потом подумал и переложил их в стол, за которым мужики в перерывах забивали козла. От греха подальше.
Дома неприятности продолжились. Едва Леха забрался в душевую и осторожно повернул кран, как в дверь забарабанили.
— Мальцев, выключай воду, из-за тебя напору нет! — раздался визгливый, до отвращения противный голос соседки Сечкиной. — Я ща Коле скажу, он с тобой быстро разберется!
Сечкинского сожителя Колю Леха откровенно боялся. Этот бугай с вечно синюшным носом из-за потребления всевозможных алкогольных суррогатов был грозой общаги. Жильцы давно безропотно сносили его покушения на содержимое кастрюль и сковородок, оставленных на общей кухне без присмотра. «Надо же человеку чем-то закусить?» — объяснял Николай невинно. Однажды он даже набил морду управдому, а потом оторвал погон милиционеру из приехавшего наряда. За эту провинность он отсидел полгода, но вернулся еще более буйным и с новыми татуировками. Хвалился, что на зоне «был в почете» и обзавелся классными «корешами». С тех пор бывшие зэки частенько собирались выпивать у Сечкиной, а ночами ломились в двери к незамужним жительницам общаги. К тому же стала часто пропадать обувь из коридора, Леха, к примеру, лишился почти новеньких зимних сапог, так что всю зиму пришлось ходить в кроссовках. Слава Богу, в прошлом году зима была хилая, а в этом вон какие морозы…
Леха выключил воду и, не домывшись, вышел из кабинки. Разумеется, никаких проблем его душ для местного водопровода не создавал, с напором здесь всегда было хреново. Просто Сечкина была редкой сукой и давно завидовала Лехиной сестре, которая не только обустроила в комнате душевую кабинку, но и провела газ с кухни для плитки, а также повесила по углам стереоколонки.
Едва Леха помахал рукой вслед грузовику, увозящему его сестренку с вещами на вокзал, и полноправно вселился в эту комнату, Сечкина заявилась со своим Колей, устроила скандал и заставила сначала снять колонки (музыка спать мешает) и отключить плиту (газом воняет, так и взорваться недолго). Она настаивала и на разрушении душевой кабинки (все в баню ходют, а он прынц какой нашелся), но кабинку Леха отстоял, защитившись разрешением от ЖЭУ. Хорошо еще, эта сука не заметила обогревателя за спинкой кушетки. «И как только Жанка с этой тварью справлялась? — подумал Леха. — Надо написать сестре, разузнать»…
Впрочем, необходимость в этом может скоро отпасть. Если технологов будут сокращать, то лишится он не только работы, но и этой вот конурки — общага по-прежнему принадлежала макаронной фабрике. Выкинут их на улицу, а новые хозяева устроят здесь какой-нибудь бар или бордель. Бордель-то проще, провести косметический ремонт, а незамужним девкам общаги (да и половине замужних) сообщить, что они могут остаться и работать на легальном положении. Радовало одно: какому-нибудь клиенту может достаться сука Сечкина, и тогда мало ему не покажется.
Леха горько усмехнулся, опять попробовал разделить свое нынешнее существование на «хорошо» и «худо» и прикинул, что в графу «хорошо» заносить и вовсе нечего. Вот сократят, кому нужен безработный технолог с макаронной фабрики? И где жить? Квартиру снимать, а на какие шиши? А тут еще мороз вдарил.
За стеной раздался смех, это новый сосед Влад приволок в гости какую-то новую подружку, Юлю, кажется, и теперь показывает ей свои фотки про поездку в Египет. Подружка хороша, высокая, стройная, красивая. Сейчас он ей Египет покажет, а потом кое-что другое, не менее увлекательное…
— Ну почему так в жизни устроено, — завистливо вздохнул Леха. — Одним и Египет, и девчонки-красавицы, и работа интересная, а мне…
Наскоро обтеревшись тощим казенным полотенцем, Леха оделся. Долго раздумывал, надевать ли свою главную ценность — шикарную енотовую шапку, присланную из деревни отцом-браконьером, глянул в затянутое морозным узором окно и решил надеть. Компьютерные курсы начинались в девять, ехать было шесть остановок автобусом, но, пересчитав в кармане мелочь, Леха решил идти пешком.
Возвращался он за полночь. Ребята на компьютерных курсах приволокли игрушку, какую-то новую «Цивилизацию XXL». Игрушка была на загляденье, хрен оторвешься, и только когда уборщица начала греметь ведрами и ругаться, пришлось гасить машины и сваливать.
Леха шел, поеживаясь от морозца, перед Горбатым мостом остановился. В принципе если пойти низом, то можно значительно сократить дорогу, однако там темно, сугробы, а снег в кроссовках — далеко не лучшее удовольствие. С другой стороны, холодно и очень хочется домой, к обогревателю.
Леха подумал и свернул вниз.
— Эй, мужик, закурить не найдется?
Их было двое, оба коренастые, в темных куртках, в черных шапочках. От недобрых предчувствий у Лехи похолодело в низу живота.
— Не… не… не курю… — замотал он головой, отступая в сугроб, чтобы дать паре дорогу.
Мужики прошли, обдав его запахом какого-то некачественного алкоголя, один из них обернулся, внимательно оглядел Леху и что-то крикнул второму.
В свете луны Леха явно разглядел большую бородавку на заросшей бровями переносице. «Беги, негр, беги!» — вспомнил он почему-то название книжки, найденной давным-давно в автобусе, и побежал. Топот за спиной убедительно доказал, что он поступил совершенно правильно.
Он бежал и ругал себя за то, что надел енотовую ушанку, а не спортивного «петушка», и еще ругал себя за то, что ленился и не бегал по утрам, как сам себе неоднократно клялся, и теперь задыхается. А топот двух пар ног приближался.
Он ушел бы от них, точно бы ушел, если бы на подъеме по железнодорожной насыпи кроссовки не подвели его. Заскользив, Леха потерял равновесие, взмахнул руками и покатился вниз. Тут же на него навалились. Шапка немедленно была сорвана с головы, чьи-то руки умело обшарили карманы, он почувствовал, что с него снимают кроссовки. Чужая рука рванула куртку на его груди и полезла за пазуху.
— Нету у меня ничего! — заорал Леха, — Нету!
— Молчи, сука, — прошипело за спиной. — Убью!
И Леха почувствовал у своего горла холодный металл большого ножа…
Что произошло дальше, он долго не мог объяснить словами даже себе. Он испугался? Не то слово! Испугался он уже тогда, когда увидел этих двоих. А в этот момент он просто впал в панику. И что он подумал? Что без шапки и кроссовок ему довольно проблематично будет пережить эту зиму. Да, а еще? Что если этот парень чиркнет ему по горлу, то придется долго лечиться в больнице и никто не будет навещать его, потому что сестра с мужем далеко, на Сахалине, а старики все время болеют, даром что отец — браконьер. Ну может быть, придут с фабрики по линии месткома и принесут пару пачек вермишели. А еще он представил себе, что если этот парень чиркнет поглубже, то утром Леху найдут окоченевшим и мертвым у этой железной дороги, а в программе «Набат» покажут его мертвое лицо.
Внезапно все эти чувства: страх, жалость к себе, жалость к шапке, осознание абсурдности ситуации — смешались в один обжигающий комок, и комок этот, прокатившись по хребту сверху вниз, от головы до копчика, вырвался наружу.
Внезапно все прекратилось. Рука, сжимавшая горло, разжалась, нож тихо звякнул о ледяной наст, грузное тело, прижимавшее его к снегу, обмякло.
Тут же раздался удаляющийся топот.
Леха медленно скинул с себя тело и сел в снег. Мужик был мертв, без сомнения. Он смотрел на луну широко раскрытыми глазами, и капелька пота медленно замерзала на большой бородавке на его переносице.
1 2 3 4