Оглянувшись, Седрик заметил, что потолок штольни, непосредственно над йойодином обнаруживал несколько квадратных метров, где не было жил бирания. И тут же, даже не успев сообразить что к чему, он вскочил и оттолкнул Тайфана, но гранатомет робота уже успел выплюнуть гранату. Раздался короткий глуховатый взрыв, и примерно две тонны камня обрушились вниз, погребая под собой то место, где пару секунд назад стоял Тайфан.
Поднявшиеся клубы пыли хоть на время и лишили Седрика возможности видеть происходившее, но лязг металлического колосса недвусмысленно свидетельствовал о том, что он продвигался дальше. Седрик выбрался из-под распластавшегося на нем йойодина и потянулся к лазеру, но, едва дотронувшись до него, внезапно с криком отдернул руку – конец ствола, за который он пытался ухватиться, был раскален. Взглянув на индикатор разрядки батарей, он убедился, что аккумуляторам необходимо какое-то время для самоподзарядки, в противном случае энергии могло хватить всего на три-четыре выстрела.
Значит, следовало использовать имевшиеся в его распоряжении шансы, и Седрик сквозь облако пыли почти наугад выстрелил туда, где, по его мнению, должен был находиться робот, и секунду спустя последовавшая вспышка подтвердила, что он не промахнулся, Луч попал прямо в безжизненное металлическое лицо робота, выведя из строя единственное остававшееся у него электронно-оптическое око. Но вряд ли это могло считаться триумфальной победой. Хотя машина была лишена возможности видеть его, у нес оставалось еще по крайней мере с десяток других приспособлений, на которые она вполне могла положиться при отыскании его местонахождения.
Следующий выстрел Седрика угодил прямо по стволу гранатомета, вызвав взрыв находившейся в нем гранаты и пробоину размером с футбольный мяч в области плеча робота, Из огромной дыры в беспорядке торчали обрывки кабеля, как кишки из вспоротого живота.
Но и это не мешало колоссу продвигаться дальше, неумолимо и грозно наступать на них. Дойдя до кучи камня, которая обрушилась с потолка, он хоть и замедлил шаг, но вряд ли это могло служить для него серьезным, непреодолимым препятствием. Мощные стальные ноги запросто отшвырнули в сторону несколько кубометров битого камня.
Седрик затравленно осмотрелся и увидел, что Тайфан уже снова на ногах. Постепенно становилось ясно, что им не удержать позицию. Робот просто раздавит их как насекомых, останься они здесь чуть подольше. Нравилось это Седрику или нет, у него оставалось лишь две возможности: либо они должны отступить и таким образом выгадать несколько минут, либо сделать единственное, что еще оставалось, – уничтожить как можно больше бирания, чтобы попытаться вызвать цепную реакцию, после чего вместе с рудником благополучно взлететь в воздух. Крофт не мог не понимать этого, но, по всей вероятности, эта секция Бета действительно не представляла для него такой уж большой важности.
Вдруг Седрик почувствовал, как Тайфан положил ему руку на плечо, обернувшись, он заметил, что лицо йойодина уже не походило на безжизненно застывшую маску.
– Ты… – выдавил Тайфан, и на его лбу отчетливее стали видны морщины, – ты спас мне жизнь!
По интонации Седрик никак не мог понять, что это было – обвинение или благодарность. Вероятно, все же обвинение, и мысль эта Седрику не понравилась, он даже готов был застонать от досады. Только этого еще ему не хватало, чтобы он каким-то образом оскорбил этого «йойо» и тот уже был готов наброситься на него с кулаками за то, что волею случая Седрик нарушил какой-то там пункт из их ребячьего кодекса чести!
«Забудь об этом! Что такое две секунды жизни, чего они, в конце концов, стоят?» – готов был ответить ему Седрик, но сдержался. А кто его знает, может быть, речь шла о смертельном оскорблении этого йойодина?
– Пошли! – крикнул он Тайфану. – Мы должны убираться отсюда! Об остальном потом, у нас еще будет время!
Тайфан же, на его удивление, не предпринимал никаких попыток воспротивиться этому или даже что-либо возразить и послушно стал отступать в штольню, из которой он явился сюда. И Седрик тоже отступил на несколько шагов после того, как еще два раза пальнул по роботам, которые тем временем успешно преодолели груду каменных обломков, которые прежде закрывали их, не давая возможности как следует прицелиться.
Если первый его выстрел сделал хоть и заметную, но все же относительно безвредную дырку где-то в области груди робота, то второй окончательно уничтожил его нижнюю конечность, превратив ее в оплавленный, ноздреватый кусок металла. Робот сумел кое-как сделать последний шаг, после чего, дернувшись, замер навсегда. Где-то внутри него вдруг раздался надсадный вой двигателя, работавшего с перегрузками, потом массивный торс замершей машины сотряс взрыв. Из-под его бронированной защиты повалили клубы серого, плотного дыма.
Седрик позволил себе секунду поглазеть и даже отдаться на мгновение чувству удовлетворения, со злорадной ухмылкой констатировав, что машинке этой пришел конец. Он даже и не отваживался подумать о том, что остальные роботы остановились, но проход, по которому они следовали, был настолько узок, что остальной четверке его закованных в броню сотоварищей пришлось бы немало попыхтеть, чтобы пробраться мимо него, загородившего собой проход.
– Вот теперь пошли, – он огляделся. – Сматываемся отсюда!
И они вместе с Тайфаном бегом отправились туда, где должны были находиться остальные.
– Для чего ты сделал это, сардайкин? – допытывался йойодин, когда они, перескакивая через каменья, бежали по штольне.
– Что? – не понял Седрик.
– Спас мне жизнь. Почему ты не оставил меня умирать, не оказал мне честь пасть геройской смертью?
«Ну вот, так и есть», – подумал Седрик на бегу. Почему он не предоставил все ходу судьбы? Впрочем, он действовал инстинктивно и даже вряд ли задумывался над тем, спасает ли он ему жизнь или просто действует согласно элементарной логике. Если говорить откровенно, то жизнь этого йойодина не сильно волновала его – таким же образом он стал бы спасать и лазер; если бы оружию вдруг стала угрожать опасность быть раздавленным куском камня или металлической лапой робота, Седрик, не задумываясь, смог бы с риском для жизни выхватить в последний момент и его из-под железной лапы робота.
– А у вас, оказывается, почетная смерть – это тогда, когда для естественной еще не наступило время?
– Откуда ты можешь знать, когда наступит время умереть тебе? – чуть напыщенно вопросил Тайфан.
Седрик не мог понять, как в такой момент можно было транжирить дорогое время и нервные клетки на пустые философские диспуты, И тут же он спросил себя, как народ, который все же считает целесообразным тратить на это время и нервные клетки, равно как и на то, чтобы изобрести очередной наиболее впечатляющий церемониал для самоубийства, смог когда-то занять одно из главенствующих в Галактике положений.
– Мне известно лишь то, что время умирать приходит тогда, когда уже нет ни выхода, ни надежды и уже теряет смысл и то, останешься ли ты в этом мире двумя секундами больше или меньше, – ответил Седрик.
Казалось, этот йойодин его совершенно не понимал. Он покачал головой.
– Но разве не для того нам дан наш разум, чтобы понять, когда уже нет никакого выхода и действительно пришло время с честью расстаться с жизнью?
«Вероятно, поступить так с собой, как поступает игрок в шахматы, опрокидывая своего короля набок, когда убеждается, что его позиции обречены», – мысленно добавил Седрик. И действительно, это был вполне почетный выход из положения, который экономил время и силы, вместо того чтобы тратить их на бессмысленную борьбу, – словом, все было бы очень логично и красиво; кроме того, все выглядело именно так – почетно, по крайней мере, если речь шла об игре в шахматы.
Седрик не стал ничего этого говорить, лишь продолжал бежать вперед, Позади раздался страшный скрежет металла о камень, потом ему казалось, что он слышит, как нога бронированного исполина с шумом опустилась на каменную щебенку, после чего последовал тяжелый звук удара, сопровождаемый резким хлопком и свистом разлетевшихся металлических осколков. Это наседавшие роботы отшвырнули в сторону своего павшего товарища.
– Мой кодекс запрещает мне, – объяснял Тайфан, – быть обязанным проявлять тебе верность, пока ты сам не обратишься ко мне с просьбой об этом.
У Седрика было такое чувство, что его внезапно, на всем бегу, вдруг огрели по голове кувалдой. Если бы ему кто-нибудь рассказал о чем-нибудь подобном еще пару часов назад, он бы просто рассмеялся этому человеку в лицо. Но теперь отлично понимал, что никак не мог принимать слова Тайфана за шутку.
К счастью, они были уже недалеко от остальных, и он не успел высказать Тайфану, что по этому поводу думал.
– Ну и как вы? Надолго углубились? – спросил он, едва дыша от быстрого бега.
– Нам удалось пробиться, – поспешила заверить его Шерил. И действительно, в каменной стоне Седрик увидел зиявшую дыру шириной около метра. Шерил показала на живое воплощение йойодинских экспериментов по технологии «Хумш» – Омо, стоявшего тут же, с лоснившимся от пота торсом, с погнутой киркой в руках.
– Без него нам бы ни за что не одолеть этот кусок, – продолжала Шерил. – Я уже хотела даже отправляться за вами, чтобы сказать, что и как. Что там с этими штурмовиками-роботами?
– А что с ними может быть? – с сарказмом спросил Седрик, гладя в дыру в стене, будто это были ворота в какой-то иной, лучший, мир. – Разумеется, мы разделались с ними. Со всеми по очереди. А они теперь водят хоровод и поют, как дети.
И, увидев мрачную физиономию Шерил, добавил, прежде чем она начала свои извечные придирки.
– Что вы себе вообразили здесь? Нам еще повезло, что мы хоть ненадолго, но все же сумели задержать их. А самое позднее через полминуты они уже будут здесь. Так что вперед, надо думать как мы будем уходить отсюда.
И сразу же, будто они уже давно и с нетерпением ждали этого призыва, заключенные пришли в движение. Первые из солдат их «революционной армии» стали исчезать в проломе стены. Единственный, с кем пришлось повозиться был Омо, но общими усилиями им наконец удалось пропихнуть кое-как и это дитя генной инженерии.
И вот они оказались там. Все выглядело так будто они в одну секунду оказались перенесенными в другой мир, совершенно чужой и очень странный, нереальный. Если судить обо всем объективно, это было лишь продолжение штольни вдавшийся, подобно чуть изогнувшемуся шлангу в глубины Луны Хадриана. Но, тем но менее, вид его и форма представляли собой зрелище весьма причудливое.
В противоположность тем штольням, которые были проложены сардайкинами, здесь не имелось острых углов или сильно выдававшихся выступов. Этот проход был овальной формы стены охватывали бесконечные ряды кольцеобразных волнистых структур, очень походивших на ребра исполинского зверя, а наружную поверхность камня словно покрывала глазурь. У Седрика возникло не очень приятное чувство, что все это результат продвижения и вгрызания в камень огромного червя и если даже этот зверь все же существует, то он пожелал себе никогда в жизни с ним, не встречаться. Может быть, этот подземный колосс затаился где-нибудь дальше?
Бледноватые лучи спета их трех фонарей пробивались сквозь мглиста, влажный воздух штольни, очень походивший на туман, удушливый и тяжелый. С неудовольствием Седрик отметил здесь отсутствие хотя бы одной жилы бирания. Если роботы-штурмовики доберутся сюда, то им уже ничего не помешает использовать мощь своего оружия в полной мере.
– Чего вы ждете? – крикнул Седрик остальным, застывшим и почтительном ужасе. Но он прекрасно понимал этих людей. Ведь все они без исключения до сей минуты черпали информацию лишь из слухов о том, что же такое представляли собой эти «пещеры призраков», но видеть все воочию – это было нечто совершенно иное.
Их маленькая группа пришла в движение; они неспешно направились вперед, сначала неуверенно, как бы и раздумье, потом чуть быстрее, и Седрик с каждым шагом все более убеждался, что они направлялись навстречу своей погибели, В одной руке он нес лазер, а другую оттягивал чемоданчик Он понимал, что глупо было таскать его за собой, но расставаться с ним не собирался.
Вскоре позади послышался звук ударов по камню, треск и грохот разлетавшихся каменных обломков. Пролом в стене, сделанный ими, утке давно скрылся из виду, но сквозь пелену воздуха штольни они могли видеть отраженные от поблескивавших стон блики лазерных лучей. Но было никакого сомнения, что роботы уже добрались до пролома и трудились над тем, чтобы расширить его. Седрик призвал остальных поторопиться; необходимо было уйти как можно скорее, пока роботы задерживались у пролома. Эти «машины Армагеддона» были хоть и но очень уж проворными, зато чрезвычайно выносливыми. Им была неведома усталость и не требовалось привалов в пути.
Они поспешно продвигались дальше по штольне и через пару сотен метров оказались там, где штольня раздваивалась.
– Какой путь мы изберем? – крикнула Шерил. И она, и Тайфан, и даже остальные двое Йойодинов вопросительно уставились на Седрика, будто он один был волен принимать правильные решения.
– На… направо, – прокряхтел Дункан. – Направо и… прямо.
Вероятно, было бы все же логичнее последовать этому мудрому совету, но Седрику показалось уж слишком, чтобы он следовал причудам этого полудурка-кибертека.
– Налево, – решил он, и когда Дункан принялся было протестовать, он просто-напросто, схватив ого за руку, поволок за собой.
– Это… не… та дорога, – лепетал Дункан, но никто не слушал его.
Седрик не возлагал слишком уж больших надежд на то, что роботы не догадаются, куда они направились. Тепловые следы, которые они неизбежно оставляли, служили для оснащенных инфракрасными датчиками роботов указателями нисколько не худшими, чем если бы они просто оставляли стрелы на стенках, как это происходило в одной древней детской игре.
Седрик, не переставая, ломал голову над тем, как же им отделаться от своих бронированных преследователей. В его памяти возникло воспоминания о якобы существовавших здесь огромных ямах для свалки отходов, но до сих пор они по встретили перед собой ни одного препятствия. Штольня была совершенно одинакова.
Но за следующим поворотом они вдруг оказались перед огромной кучей гальки, отлого уходившей вверх почти до самого верха штольни.
– Не та дорога, – снова прохрипел Дункан, и Седрику тут же захотелось врезать ему по черепу тяжелой лазерной конечностью. Этот идиот, конечно же, снова оказался прав!
– Назад! – Седрик среагировал быстро. – Может быть, нам еще удастся добежать до развилки, прежде чем там окажутся роботы! Бегом!
И, разумеется, не успели.
Они неслись почти прямо в лапы этим бронированным чудищам, и один из заключенных (это был какой-то кибертек) сумел избежать луча лазера, посланного в него первым роботом, лишь совершив какой-то головокружительный кульбит. Но уже второй выстрел настиг его и в течение секунды превратил в бесформенный дымящийся комок, прежде чем тот успел крикнуть. Вонь горелого мяса ударила в нос Седрику, который, как и все остальные, пытался отыскать хоть какое-то убежище.
Седрика охватил гнев – гнев на роботов, на Дункана, на себя самого и, в первую очередь, гнев на свою злосчастную судьбину, которая завлекла его в эту ситуацию. И речь здесь шла не о том, что он вот-вот должен был погибнуть. Для него, бывшего терминатора, смерть была тем, что неотступно следует за ним по пятам; он давно знал, что дни его, в принципе, сочтены, он понял это еще тогда, когда услышал свой приговор. Смерти он не боялся. Но мысль о том, что ему суждено умереть вот так, в высшей степени по-дурацки, бездарно, приводила его в бешенство. Смешно, смешно, а ведь смерть – это вовсе не то, что может вызывать смех.
Седрик обвел взглядом лица остальных, потом осторожно выглянул, чтобы понаблюдать за роботом. Риск был нулевой, поскольку прицелу робота и компьютеру, им управлявшему было абсолютно без разницы, как он двигался – быстро или чуть медленнее. Для их электронных глаз он будто стоял освещенный десятком мощнейших прожекторов, и посему отсиживаться в темноте или надеяться на что-то еще было безумством. Но произошло чудо: машина либо не могла, либо не желала целиться в него. Может быть, все это происходило в соответствии с какой-то хитроумной задумкой Крофта, который возжелал пощадить Седрика, преследуя при этом свои тайные, одному ему ведомые цели.
И теперь Седрик не видел ничего что могло бы помешать ему открыть огонь по роботам. Кроме того, у него даже имелось маленькое преимущество: он досконально знал этот тип боевых роботов и знал их слабинку. Подняв лазер, Седрик стал прицеливаться, используя для этого, как обычно, ствол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27