– Папа, – глубоко вздохнув, промолвил он. – Решил повторить ситуацию с автобусом, правда? Только так, как временами любил, с театральными эффектами…
Приятель отца застыл на фоне панорамы города. Глядя на улицу, он сказал:
– Да, спектакль. Вот только в этот раз он не дал себе ни одного шанса. Он тебя любил и поэтому сделал все, чтобы ты не узнал о пещере. Видишь ли…
Трачук повернулся к Збышеку, и тот увидел, что в его глазах стоят слезы.
– Кроме снов, у Яна всю жизнь были проблески воспоминаний о жизни в других, параллельных мирах. Он узнавал лица людей, которых до этого никогда не видел. Знал подробности их жизни, факты, к которым не имел доступа. Более того, временами он знал, к чему приведут некоторые поступки. Не значит ли это, что наш мир окружен множеством ответвлений альтернативной истории? Трудно сказать. В фантастике как будто бы об этом давно пишут. Кто-то даже создал научную теорию.
– Эверетт, – Збышек проглотил слюну. – Вселенная, неустанно развиваясь, в момент важного выбора раздваивается. Я слышал об этом от отца, когда мы обсуждали рассказы Борхеса.
– Видишь, самый сильный из проблесков до тебя дошел. Твой отец знал, что когда-то – в прошлом, будущем или иной действительности – он раскрыл эту тайну, а ты исчез, – Трачук вздрогнул, будто от окна пахнуло холодом. – Ян не знал подробностей, однако был уверен: тебя уничтожили. Однако он писал для тебя дневник. Вопреки рассудку. Думаю, что даже не на всякий случай, а как замену общению. Теперь ты его получишь вместе со всем прочим, – он вздохнул. – Досадно, что так поздно.
Трачук подошел к стеллажу и открыл нижние дверцы. В глубине стоял кожаный чемодан с окованными углами. Это было уже сверх сил Збышека.
– Мне нужно на секунду выйти, – тихо сказал он.
– Ну, конечно, – Трачук приподнялся. – Туалет напротив.
Согнувшись, Збышек вышел в коридор. На счастье, туалет был не занят. Встав возле умывальника, Оршевский открыл кран и прислонил голову к стеклу, а потом отчаянно, от всего переполненного болью сердца расплакался.
Через несколько минут он почувствовал себя легче. Слегка. Но этого хватило, чтобы вернуться и закончить разговор.
– А те варианты? – спросил он, усевшись в кресле. – О чем папа говорил через Рогочки?
Трачук уже поставил чемодан возле кресла и теперь с участием разглядывал лицо Збышека.
– Ян умел телепортировать предметы и даже людей, – тихо начал он. – Вот только не самого себя. Поэтому, устраивая катастрофу в лифте, знал, что живым из него не выйдет, – толстяк потер лицо. – Мы знали о времени подписания договора. Мы знали, что Рафал ходит вместе с Рогочки. Отец хотел его спасти и использовать для передачи сведений.
– А Рольняк?
– Будь он невинен, Ян его бы тоже телепортировал…
Трачук замолчал. У него был вид человека, смертельно уставшего от возложенной миссии.
– Мы долго ждали, – продолжил он. – Но на одной чаше весов был наш мир, а на другой – жизнь человека, пытающегося его уничтожить. Теперь, – он развел руками. – Я уже ни в чем не уверен. Ян увидел нечто важное, но иное, чем рассчитывал. На передачу сведений у него была всего секунда, и он импровизировал. Мог не успеть спасти Рогочки из лифта.
– Таким образом, – Збышек начал медленно кружить по комнате. – вы рассчитывали, что либо Рольняк планирует нечто гнусное и его смерть нас спасет, если этот вариант будущего исчезнет, либо он невиновен. В любом случае папа много узнает и передаст сведенья через Рогочки. А тут… как это получилось? Рольняк раздвоился, и только мы можем предотвратить несчастье. Только каким образом?
На обложке папки, поданной ему Тарчуком, шариковой ручкой были нарисованы разные фигурки. Некоторым подобное творчество помогает думать.
– Внутри лежит протокол осмотра останков Рафала. По моей просьбе были сделаны рентгеновские снимки левой голени. Видишь ли, – он закрыл окно, – я знал Рафала еще с детства. Хорошо помню, как он упал с перекладины и сломал ногу. Кость заросла, но след перелома должен был остаться.
Збышек перестал развязывать папку.
– На фотографиях нет ничего. Похоже, они сделаны с иного человека.
– Вы думаете тот, из лифта…
Трачук заслонил прямоугольник окна, но и при таком освещении можно было заметить страх на его лице.
– Я очень боюсь, что твой отец хотел нам сообщить об обнаруженной им в лифте подмене. Вдруг Рафал подставил вместо себя кого-то другого? А что если послезавтра он пожелает перенестись во времени, надеясь вернуть себе молодость, оставив сегодняшнюю память?
– Но ведь это невозможно?
– А пещера? Вдруг она способна и на такое?
Ответ был неплох и требовал продолжения разговора.
***
Трачук приглашал его домой, на обед, но Оршевский, поблагодарив, отказался. Он хотел, успев на полуденный экспресс, вернуться во Вроцлав вовремя. А еще он чувствовал себя прозревшим слепцом. Мог теперь связать холод снега с его белизной, а зелень травы с исколотыми пятками. Поэтому они ели в государственной столовой, почти молча.
– Как ты думаешь, – спросил Збышек в конце обеда, даже не общая внимания, что уже говорит приятелю отца «ты», – зачем Творцу пещера?
Трачук перестал манипулировать кусочками сахара и задумчиво окинул взглядом сложенную из них на столе гексаграмму.
– Почему лед плавает по воде? Почему нельзя превысить световой барьер? Не известно. Так устроен наш мир – движением руки он рассыпал сахарную фигуру. – Феномен пещеры неповторим. А вот следующий вопрос любопытнее: почему Бог допускает исключения в правилах игры?
– Знаешь ответ?
– Думал над этим долгими вечерами. Мне кажется, это что-то вроде пробы. Проверка на взрослость. Как расщепление атома. Нам это удалось, и мы кроме всего прочего получили бомбу. Может, пещера является толчком для инженерии во времени и пространстве? Мне кажется, Ян это мог объяснить лучше.
– А если мы не сдадим экзамен? Если используем ее для чего-то страшного?
– Об этом лучше спросить Рафала, – Трачук положил ладони на крышку стола. – Ну что, идем?
Збышек не ответил, машинально поигрывая вилкой.
– Думаешь, Рольняк хочет возвратиться в прошлое…
Трачук пожал плечами.
– Читал книжку о многомерном мире. Получается, что мировая наука начинает допускать путешествия во времени, однако при условии затраты невообразимо большого количества энергии. Это вполне согласуется с предостережением, доставленным нам Рогочки.
Вилка Оршевского резко дернулась.
– Смотрел фильм «Назад в будущее»? – Трачук отрицательно мотнул головой. – Там один парень перемещается во времени и забирает с собой спортивный альманах, в котором есть все результаты матчей за последние годы. Потом он начинает играть на тотализаторе, делая стопроцентно верные ставки, и зарабатывает себе состояние. Логично, верно?
– Логично, – признал Трачук. – А ты что бы с собой забрал?
– О, существует много подобных вещей. Например, описания новых технологий или координаты недавно открытых месторождений. Впрочем, помнишь реформу Балсеровича? Знай я заранее колебания курса доллара, сейчас был бы страшно богат. Может быть, Рольняк интересовался чем-то таким, собирал подобные данные?
Приятель отца улыбнулся кончиками губ.
– Ты, похоже, думаешь, что я управляю каким-нибудь большим отделом? Ничего подобного. Я мелкая сошка, – и, опередив вопрос Збышека, продолжил: – Но кое-что еще могу. Поэтому сумел подключиться к следствию об упавшем лифте. Кстати, я не слышал, чтобы Рольняк собирал подобную информацию.
– А вы заглядывали в магазин компактн-дисков? – неожиданно даже для самого себя спросил Збышек. – В Аллеях Иерусалимских стоит самой большой магазин СД-РОМов в Польше.
Лицо Трачука застыло. Прежде чем Збышек успел еще что-то сказать, к их столику подошла толстая женщина. На подносе у нее было столько тарелок, что за глаза хватило бы на троих.
– Что-то вы, товарищ, сегодня плохо выглядите? – прощебетала она, отвлекая Трачука от раздумий.
Мужчины, не сговариваясь, встали и покинули столовую. Миновав пару дверей, они вышли к паркингу.
– Садись в машину, – предложил Трачук. – Сейчас мы это проверим. Потом подвезу тебя на вокзал.
Збышек сунул в багажник чемодан отца и покорно занял место возле водителя.
– Холера, – пробормотал Трачук после долго молчания. – Я старая развалина. Не сообразил, что лазерный диск является для Рафала идеальным хранилищем информации.
Перед глазами Збышека возник кабинет Трачука, без следа электроники, и он воздержался от комментариев. Ангел-хранитель постарался, и они приехали в центр без задержек, причем, что было уже совсем чудом, даже нашли место для парковки.
– Добрый день, – Трачук показал удостоверение продавцу. – Хотелось бы получить информацию.
Судьба по-прежнему к ним благоволила. Гарантийные покупки оказались занесены в компьютер, но на этом дело не кончилось.
– Нет, Рафал Рольняк у нас ничего не покупал, – продавец даже огорчился. – Возможно, он сделал какие-нибудь единичные покупки.
Ряды полок с разноцветными дисками казались оригинальным произведением искусства. Рядом было разбито стойбище слушателей, обставленное, словно современными тотемами, огромными колонками.
– А Бернат, Роман Бернат? Может быть, вы его найдете?
Трачук перехватил взгляд Збышека и нервно улыбнулся.
– Я засек пару его сделок перед происшествием в лифте. Он явно перекачивал деньги на счета некоего Берната.
Продавец деликатно кашлянул и добавил:
– Месяц назад он приобрел переносной проигрыватель СД-РОМов, очень хороший.
– Что-то еще? – спросил Трачук, записывая данные в блокнот.
– Нет, ни одного диска, ничего более.
Пока Трачук объяснял продавцу, что они не собираются создавать магазину плохую рекламу, Збышек оглядывал богато представленные отделы истории, техники и иных наук. Мультимедиа энергично вторглись на рынок и продолжали наступать. Ну, вот хотя бы взять интерактивную кулинарную книгу с фотографиями самых лучших блюд. Если во время приготовления пищи задумаешься о происхождении помидора, то узнать это нетрудно. Достаточно лишь нажать соответствующую иконку.
– Нервничаешь? – спросил Трачук из-за спины.
Збышек покачал головой и пошел к выходу.
– Пытаюсь понять, почему Рольняк ничего не купил. Хотя бы «Энциклопедию XX века». Месяц назад была в продаже.
– Ох, не знаю. Диски он мог купить где-то в другом месте, – они остановились возле машины. – Более меня беспокоит, обязаны ли мы так рисковать.
Збышек наморщил лоб.
– В любом случае мы не исчезнем. Папа в своих видениях в лифте увидел меня в будущем. Я уже могу тебе сказать…
– А может, Рогочки что-то придумал… нет, это безумие – Трачук ударил ладонью о ладонь. – Мы выступаем в одиночку против Рафала. Уверяю, он может быть опасен.
Такие вещи трудно выразить несколькими фразами, однако Збышек попытался.
– Я пришел по следу своего отца и встретил тебя. Думаю, мы уже не можем отступить, – голос его слегка задрожал. – Обязаны продолжать. Жаль терять то, за что была заплачена такая цена.
Они сели в машину и поехали на вокзал. Выбора у них не было. До отхода поезда оставалось десять минут.
***
Збышек сидел в кресле и с удовлетворением смотрел в телевизионный экран. Мелькание кадров в телевизоре его совершенно не интересовало, как и большую часть клиентов привокзальной кофейни. Они точно так же могли пялиться на прыгающие разноцветные шарики. Главное, лишь бы играла музыка. Збышек наморщил лоб и, словно это было решением всех его проблем, осушил очередную рюмку коньяка. Три других стояли на столе ровной шеренгой. Вообще-то, выйдя из поезда, он зашел сюда лишь для того, чтобы выпить чего-нибудь холодного. Коснувшись очередной стопочки кончиком пальца, Збышек захихикал. Коньяк точно только что вынули из холодильника.
– Эй, шеф! – крикнул широкоплечий субъект из-за столика возле стены. – Еще раз пива!
Повернув голову на голос, Збышек увидел типичную привокзальную компанию: крикливые типы, беспрестанно курящие, с глазками залитыми пивом. Даже удивительно, что для полноты образа никто не пытался просить подаяние.
– Сейчас, – барменша чего-то ждала возле телевизора.– Я должна убедиться, что не выиграла миллион.
Субъект отпустил непристойное замечание, и все, сидевшие за его столиком, заржали. Остановившаяся было в дверях пожилая парочка, нерешительно потоптавшись, убралась прочь. Алкоголь, туманивший Збышеку голову, подталкивал к действию, подсовывая смутные мысли о выпавшей ему миссии.
– Вот этим номерам сегодня повезло, – донеслось с экрана. Збышек сел в кресле поудобнее и громко сказал:
– Три.
– Три, – покорно повторил ведущий.
– Двадцать шесть.
– Двадцать шесть.
После третьего совпадения в кофейне наступила тишина. Збышек, увлекшийся самим процессом, без запинки назвал весь ряд. После этого он окинул зал взглядом.
– Поздравляем владельцев правильно заполненных купонов, – промолвил ведущий и объявил рекламный блок.
Передвинулось кресло. Барменша, до этого ошеломленно смотревшая на Збышека, аж вздрогнула. От столика возле стены поднялся плечистый тип. Ему, судя по всему, хотелось дать кому-то по физиономии.
– Хохмач, – прорычал пьяница, щеря зубы. – Цыганку из себя строишь?
За его спиной по-волчьи засветились глаза дружков. Тут сбоку кто-то кашлянул.
– Прошу не нервничать, – мужчина в возрасте старался улыбаться. – Этот человек пошутил, поскольку розыгрыш был днем, после обеда.
Под взглядом субъекта, стоявшего посредине зала, он умолк.
– Пей, дед, свой настой и не вмешивайся, – процедил хулиган и снова повернулся к Збышеку. – За дураков нас держишь?
Может, выдернуть из-под него ковер? Или нет… Лучше поднять его в воздух и швырнуть на стену, как тряпку. Збышек широко улыбнулся, как улыбаются только пьяные. Плечистый, похоже, посчитал это оскорблением и, слегка покачиваясь, двинулся к нему. Оршевский с усилием сконцентрировал на противнике взгляд. Он попытался задействовать свой чудесный талант, но тщетно. Единственным результатом стало то, что у него болезненно запульсировали виски. Еще одно бесполезное усилие, закончившееся осознанием невозможности выбраться из тяжелой ситуации.
– Вставай! – мужчина был уже в двух шагах от него.
Похоже, сидящего он бить не собирался, а может, попросту не желала наклоняться. Вот тут Збышек почувствовал страх. Резкий, как желудочная колика, он вынырнул из отупевшего сознания и вонзил когти в сердце. Слишком мало тренировался, подумал Збышек и, попав в плен абсурдной ассоциации, припомнил лицо школьного учителя. Алкоголь коварен, сказал он им как-то на уроке.
– Ну, вставай!
«Не будь этой выпивки, – пришла ему в голову мысль, – уж я бы наверняка впечатал грубияна в стену». Он даже хотел встать, извиниться и отправиться прочь, вот только, судя по злобному взгляду хулигана, на такой исход тот был не согласен. У Оршевского вдруг заболело в животе, потом боль охватила все тело. Болело и колыхалось. Коньяк, а также пиво в брюхе этого типа. «Если бы не это пойло, – с пьяным упорством подумал Збышек, – я мог бы себя защитить».
Страх, огромный и опаляющий, а потом крик. Вот только никто его не бил, лишь лампы слепили глаза… Он услышал смех, нервный, подхваченный и другими посетителями. Это позволило прийти в себя и снова оглядеть зал. Плечистый стоял там же, где был, и недоверчиво рассматривал собственные штаны. Вокруг ширинки расплывалось мокрое пятно, сбегающее по ноге вниз, до самого ботинка, вокруг которого росла лужа. Тяжелый пивной запах не оставлял ни малейших сомнений.
– Райс, – долетело из-за столика возле стены. – Ты облился.
Смеялись все, даже старичок, пивший чай. Плечистый хотел было закатить скандал, но осознав, в какую глупую ситуацию попал, выругался и выскочил в коридор. Может быть в туалет, сушить штаны. Телекинез, гипноз? Збышек этого не знал, да откровенно говоря, ему на это было плевать.
В кофейне еще обсуждали происшествие, а он по-тихому вышел в вокзальный холл, желая лишь поймать такси и доехать до дома.
– Эй, – услышал он за спиной приглушенный голос барменши. – А кто платить будет?
***
Телефон звонил очень долго. Збышек успел открыть дверь, положить сумку с покупками, раздвинуть портьеры и лишь потом поднял трубку. Звонил Трачук. Его жену отвезли в госпиталь. Она возвращалась домой, нервничая после стандартного обследования на рак груди, и упала на лестнице. Сильно расшиблась. Трачук теперь мчался в госпиталь и наверняка не успевал к вечернему поезду. Раньше они договорились, что заночуют в квартире отца. Теперь Трачуку придется все ночь провести за рулем. Около шести он появится во Вроцлаве, заберет Збышека, и они двинут в Сьешев. Да, он знает, что автомобили ломаются, однако в этом случае он доверяет видениям Яна. Кроме того, Трачук нервно хихикнул, если с женой что-то случится, это станет тоже концом света.
1 2 3 4 5 6 7