— Я не говорю о батискафах, которые в чисто спортивных целях каждые два—три года пытаются достичь глубины восемь тысяч стадиев без всякой пользы для человечества. Я ограничусь континентальной платформой, которая на глубину две тысячи стадиев нашпигована установками, шахтами, нефтяными скважинами, геотермическими фабриками и подводными базами! Вы только представьте, скаты каждый раз были вынуждены отступать все дальше и дальше, приспосабливаясь к все большим глубинам, где они могли жить почти спокойно. Одним словом, они полностью изменили свой образ жизни (подобно тому, как мы это сделали на Луне), чтобы выжить в окружающей среде, враждебной их природе. Обреченные из-за нашего вторжения жить только в скафандре или внутри баз, где поддерживалось подходящее давление, они, вероятно, максимально развили свою науку, ожидая, когда наступит час неумолимой расплаты.
— А как вы объясните тот факт, что мы никогда об этом даже не догадывались? — спросил кто-то.
— А как можно объяснить тот факт, что только в двадцатом веке мы обнаружили селакантов, этих рыб, обитающих вблизи Мадагаскара? — парировал юноша. — А как объяснить, что только в прошлом году мы обнаружили колонию диплодоков в самом сердце бразильского штата Мату-Гроссу? Они не прятались, более того, жили в привычной нам среде. Поэтому можете себе представить, с какой легкостью скаты, существа мыслящие, могли укрыться от нашего внимания. Кроме того…
Он повернулся к огромной карте, которая занимала все пространство в глубине зала. Эта светящаяся карта находилась в постоянном контакте с центрами по обнаружению паразитов. Во время речи юноши на карте появились новые светящиеся точки, указывающие на вновь появившиеся источники волнений.
— Посмотрите, — сказал секретарь, — к находящимся первоначально в одиночестве присоединились другие. Они образуют непрерывную линию, соединяя между собой своего рода промышленные галактики. Каждый активно действующий центр высвечивается в виде пунктирной линии, которая, по всей вероятности, является океаническим маршрутом, используемым дисками. Моря полностью покрыты сетью, похожей на паутину паука. Таким образом, господа, не будучи большим специалистом в топографии, могу сказать, что у меня достаточно наблюдений, чтобы утверждать, что эти сети вовсе не случайны. Их вид никоим образом не похож на трещины в… посуде, например, или на бессистемную сеть некоторых геологических нивелировок. Но я думаю, что присутствующий здесь профессор Галлер сможет высказать более авторитетное мнение.
— Юноша прав, — согласился человек с заметным немецким акцентом. — Качественные характеристики этих сетей, природа их геометрических связей, верхнее соединение, если уж быть точным, прежде всего напоминают каналы Марса. Однако согласен, что ничего более странного никогда не видел. Некоторые линии прерываются, некоторые имеют форму кривой, но подобные линии — единичны. Считаю, что глубокое изучение этих явлений даст нам очень важные знания о скатах…
Уважаемые господа, мы счастливы, что среди наших беженцев находится выдающийся ученый Душ Сантуш Маллаун, самый крупный специалист в области топографии. Приглашаю вас принять самое живое участие в создании исследовательского центра под его высоким руководством.
Глава двенадцатая
Передвижение по морям было запрещено, гигантская экспериментальная база была развернута в озере Чад-2, подземном резервуаре, первоначально предназначенном для сбора ливневых вод из озера Чад-1, резко увеличившего свой уровень в результате переброски вод Убанги.
Несмотря на то что подземный канал, соединяющий оба озера, закрыли многотонной бетонной пробкой (Чад-1, находящийся под открытым небом, кишел скатами), это огромное водохранилище было далеко от того, чтобы иссякнуть. Чад-2 было настоящим морем, спрятанным у основания контрфорсов Тибести.
Туда и послали части коммандос, в состав которых входили Бруно с Полем Назером. В течение дня летающие диски значительно уменьшили свою активность, в связи с чем в город Билма, на севере Огадена, была переброшена группа.
Приземлившись вблизи Хоггара, группа продолжила путь по каналам водоснабжения, которые вели в Чад-2.
По прибытии в секретный порт Галас у Бруно возникло ощущение, что он ночью высадился в морском порту. Теплые и мягкие волны накатывались на набережную, залитую холодным светом.
— Это Стикс, — прокомментировал Поль, — вход в преисподнюю!
Дальше подразделение, в которое входили молодые люди, перевозили на грузовиках. Дорога проходила по карнизу, повторяя очертания берега озера. Наконец прибыли в крайнюю точку широкого цементного полуострова, соединенного с куполом грандиозной колонной.
Маленькая группа разместилась в специальных помещениях, предназначенных для подобных военных подразделений. Члены группы были приятно удивлены тем неожиданным комфортом, который обнаружили. Едва капитан Дэкс занял свою комнату, в дверь кто-то постучал. Вошел молоденький офицер в морской форме Афрансы и представился: «Командан Афалет».
Бруно приветствовал его, сердечно пожав протянутую руку. Командан Афалет был высоким худощавым юношей, глубоко посаженные глаза говорили о том, что его предки были выходцами из Сахары. Бруно в восхищении сказал:
— Извините, командан, но должен признаться, я никак не ожидал, что такое высокое положение можно занимать в столь юном возрасте.
— Не так уж я юн, мне двадцать два. Военные моряки с честью прошли суровые испытания первой катастрофы, поэтому я и был так быстро продвинут на должность… — юноша сделал два шага вперед, открыл окно, которое выходило на озеро, и кивком головы указал, — командира этой штуковины!
Бруно Дэкс увидел какое-то странное сооружение, плавающее невдалеке от берега. Что-то похожее на приплюснутый купол шириной не меньше тридцати стадиев.
— Это диск?! Нам удалось построить его?
— Нет, — улыбнулся Афалет. — Это так называемый дримон. Подождите немного, аппарат сейчас бросит якорь. Он только что прибыл после учебного погружения.
— Как вы его назвали?
— «Дримон». Это короче, чем дримонема империалис.
Бруно вытаращил глаза. Странное сооружение вскоре причалило. Сверху открылся люк, и несколько человек спустились на набережную.
Командан Афалет выглянул в окно и позвал:
— Господин Легран, сделайте одолжение, поднимитесь на минутку. Встречаемся в учебной комнате!
Смуглый юноша с едва наметившимися усами поднял руку в знак того, что понял.
Афалет повел Бруно по слегка наклонному коридору в просторный полукруглый зал. Легран уже ждал их там.
— Капитан Дэкс, — представил Бруно командан. — Господин Легран, видный натуралист.
— Спасибо, командан, — засмеялся Легран. — Вы, как всегда, джентльмен. Боюсь, что начну злоупотреблять вашим хорошим ко мне отношением.
Афалет положил ему руку на плечо и дружелюбно сказал:
— Я показал капитану ваше чудовище, этот отвратительный «дримон»!
— Не говорите так! — возразил Легран. — Напротив, это настоящее чудо! Я говорю это как натуралист.
Бруно стоял с дурацким видом.
— Извините, господа, но я аб-со-лют-но не понимаю, о чем речь!
Легран расхохотался и указал на цветной эстамп, висевший на стене.
— Вот она, дримонема империалис, чудо абиссинцев!
— Как трогательно! — проворчал Афалет.
Бруно увидел что-то похожее на медузу. Да, это была медуза, напоминающее зонтик существо, мягкое и прозрачное, с желатиновыми «висюльками» внизу.
— Браво! — с иронией воскликнул натуралист, когда Бруно поделился своим впечатлением. — Вы, наверное, обладаете определенными знаниями по океанической зоологии, капитан? Когда наш дорогой командан впервые увидел этот эстамп, он назвал это… грибом!
Все трое расхохотались.
— А теперь поговорим серьезно, — сказал Легран. — Дримон — гигантская медуза, диаметр которой колеблется между пятнадцатью и двадцатью пятью стадиями. Встречается на глубинах от трех до семи тысяч стадиев. Это очень красивое существо бело-голубого цвета.
— Просто неотразимое! — поддел Афалет.
— Существует еще одна разновидность дримоны, примерно таких же размеров, — продолжил Легран, указывая на другой цветной эстамп, на котором значилось: «Дримонема венуста». Как видите, этот вид окрашен желтыми и голубыми пятнами. Как правило, живет на глубине не больше тысячи стадиев. Иногда, по ночам, поднимается на поверхность. Желтые пятна фосфоресцируют. Древние мореплаватели принимали эти ночные огоньки за глаза гигантских осьминогов. Днем они вновь погружаются на глубину, поэтому неудивительно, что их открыли только в прошлом веке.
— Спасибо за объяснения, я все понял, — сказал Бруно.
— Не обижайтесь, но это понятно и ребенку. Наш военно-морской флот нуждается в усовершенствованных батискафах, чтобы успешно бороться со скатами. Кроме того, необходимо, чтобы нельзя было понять, что это батискафы. Вот вам и результат. Как мне кажется, мой дорогой командан, это чудо техники. Поверьте мне, гениальное подражание природе. Правдоподобие — потрясающее. До определенной глубины аппарат принимает вид дримоны империалис, теряя цветовые пятна. Нам просто повезло, что в природе существуют подобные животные, иначе не представляю, как бы мы смогли замаскировать ваши батискафы.
— Под китов, — улыбаясь, предложил Бруно.
— Кит, который часами находится на подобных глубинах, наверняка вызвал бы подозрения у врага! Кроме того, форма тела кита поставила бы перед инженерами неразрешимые технические проблемы.
Командан Афалет показал Бруно чертеж, на котором батискаф-дримон был изображен в разрезе. Несмотря на то что под двигатели отводились значительные площади, оставалось еще достаточно места, чтобы на трех этажах разместить около пятидесяти членов экипажа. Все вооружение батискафа состояло только из четырех атомных торпедных аппаратов. Кроме того, имелся полный набор индивидуальных скафандров, видоизмененных для новых условий с комплектом обычного вооружения.
— Пока мы еще не можем испытать все возможности «дримоны», — признался Легран. — Глубина Чада?2 не превышает ста пятидесяти стадиев. Но результаты испытаний в компрессионных камерах обнадеживают.
Афалет вздохнул:
— Это из ряда вон выходящая авантюра. По мне, так я бы из аппарата ни на шаг. Но вы, коммандос, вечно лезете во всякие опасные приключения. — Переменив тему разговора, командан указал на карту: — Посмотрите, маршруты передвижения скатов никогда не проходят над возвышенностями. Вначале считали, что диски избегают подводных гор. Мы были идиотами. Думаю, этот факт ничего не значит. Потом предположили, что механизм дисков подвержен влиянию теллшурических излучений, особо активных в этих районах. Однако это объяснение так же лишено оснований. Но факты налицо, и воспользуемся данной ситуацией. Мы пройдем там, где диски не плавают. В этом случае мы сводим к минимуму риск встретиться с ними.
Афалет порылся в кармане и угостил всех сигаретами. Мечтатель Легран машинально закурил, даже не поблагодарив и продолжая созерцать изображение своей обожаемой «дримонемы империалис». Глядя на него, Бруно и командан снисходительно улыбнулись и подмигнули друг другу.
— Если я правильно понял, то «дримона», которую вы только что показали, является экспериментальным образцом? — спросил Бруно.
— Да. Сборочные конвейеры находятся на фабриках в Антауне. Через восемь дней у нас будут сотни аппаратов.
— Вы сказали, в Антауне?
— Да, на Островах Зеленого Мыса. Этот район обладает многими преимуществами, и самое главное из них то, что, как бы их ни затопляло, острова всегда всплывают на поверхность. Второе преимущество — их вулканическое происхождение. Маршруты скатов практически даже не приближаются к ним. Наконец, они находятся довольно близко от наших, берегов и соединяются с Афрансой подводным туннелем, 6 котором скаты не знают. Португальцы, владельцы этих островов, оказывают нам максимально возможную помощь. Наши фабрики в Фута-Жалон присылают отдельные детали, а собираются «дримоны» в Сант-Антауне, который станет нашим начальным пунктом.
К огорчению Бруно, объяснения Афалета под конец стали напоминать газетную передовицу.
Глава тринадцатая
Ку Сен тяготилась своим затворничеством в подземелье Ин-Салаха, однако утешала себя тем, что очень многие люди позавидовали бы ее счастью. Первое время она просто изнывала от безделья, но очень скоро случай предоставил ей возможность стать полезной, более того, сыграть одну из первых ролей.
Дрисс Буира, бывший шеф Бруно, был в чине полковника и занимался работой чисто административной. Хотя он и горел желанием проявить себя в настоящем мужском деле, его сочли слишком пожилым, чтобы участвовать в боевых действиях. Его семья, как и многих сотрудников секретной службы, также находилась в этом подземном городе.
По просьбе Бруно Буира часто навещал девушку и каждый вечер приглашал ее в свои апартаменты. Уют семейной обстановки помогал Ку Сен забыть о своем одиноком существовании.
Мадам Буира, крепкая и ладная уроженка Прованса, своими несколько наивными провинциальными рассуждениями и жалобами часто вызывала улыбку даже у своих дочерей-подростков. Она постоянно коверкала слово «скат», которое в ее устах звучало то как «скамон», то «скит», то «скот»…
— А эти ваши похлебки! Пусть я не умею готовить так, как это делаете вы, но, в конце концов, все они из рыбы! Если бы я готовила это блюдо, то непременно положила бы укроп, чеснок и лук. Это был бы настоящий рыбный суп!
Она была сыта по горло стандартной пищей подземного города, поэтому изобретала немыслимые рецепты, в которых скаты занимали почетное место. Ее гастрономические мечты грозили превратиться в навязчивую идею.
— Если бы эти «скиты» были настолько сильны, как о них думают, они бы уже давно пробили потолок подземного города, — заметила она как-то со смехом.
— Нужно говорить «скат», — поправил ее муж. — «Скат», дорогая, мужского рода.
Между тем Ку Сен сочла замечание мадам Буира довольно интересным.
— В самом деле, удивительно, что, обладая неизвестными нам, но очень эффективными технологиями, способностью изменять физические свойства вещества, они не в состоянии захватить подземный город.
— В их науке, вероятно, есть пробелы, которые нас спасают, — ответил Буира. — К счастью. Кроме того, их анатомическое строение делает их неспособными к быстрым передвижениям, а диски никогда не опускаются на землю. У нас есть одно преимущество перед ними: мы можем существовать в их среде обитания, воде, плохо, конечно, но можем! В то время как они без дисков не способны двигаться в атмосфере. Мы бы многое поняли, если бы знали их язык, так как маловероятно, что у них его нет. Предполагается, что они общаются между собой, как глухонемые, при помощи жестов очень слабой амплитуды, которые производит их разветвленный хвост. Специалисты постоянно наблюдают за ними, регистрируют малейшие вибрации хвоста, классифицируют их и разрабатывают графики. Но пока все полученные результаты разочаровывают. Движения представляют собой серию беспорядочных повторений на случайной частоте.
Ку Сен пришла в восторг.
— Как? У нас есть…
— …живые экземпляры, совершенно верно. Я думал, что вы об этом знаете. В Ин-Салахе имеется около двадцати пленников.
— Их нужно было сварить, — вмешалась мадам Буира.
— И вашим специалистам не удалось выделить ни одного слова?
— Ничего. Возможно, из-за осознания опасности они хранят молчание.
Ку Сен задумалась. Затем, положив руку на плечо Буиры, сказала:
— Полковник, а если бы я попробовала…
— Вы обладаете для этого достаточной компетентностью? — с сомнением в голосе ответил полковник. — Я знаю, что вы бегло говорите на пяти языках, но, как вы понимаете, этого мало. Наши специалисты, поверьте, асы в своем деле. Но скаты особым образом общаются друг с другом, и усилий лингвистов здесь явно недостаточно, нам нужны…
— Криптологи! Именно китайцы, полковник, имеют особые способности к криптологии. Каждый китайский иероглиф очень часто представляет собой настоящую криптограмму, так что изучение родного языка дает прекрасную тренировку.
— Но…
— Поверьте, у меня есть навыки в этой области! Еще детьми мы с братьями очень любили играть в секретные послания. Это меня так увлекло, что даже когда я выросла, то не перестала этим интересоваться. В начале моей карьеры я работала дешифратором в одном из отделов газеты. Китайские газеты ведут между собой вежливую, но безжалостную войну в поисках информации, и… Полковник, прошу вас, мне крайне необходимо видеть этих скатов!
Спустя полчаса Буира привел Ку Сен в небольшую комнату, одна из стен которой была совершенно прозрачной. За стеклом медленно плавали два ската, каждый весом около пятидесяти фунтов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11