Следом целенаправленно послала в сторону Пречиозы мысленный сигнал.На мгновение девушке показалось, что ястребица и на этот раз взорвется в припадке ярости. Ромили едва не заплакала от обиды… Неожиданно птица наклонила голову, глянула на тушку и ударила ее клювом так быстро, что Ромили даже не заметила, только руку отбросило. Хлынула кровь… И слезы!.. Птица еще раз так же стремительно ударила и принялась есть.Теперь Ромили зарыдала громко, взахлеб. Она едва могла удержать руку — та ходила ходуном.— Ой, моя хорошая… — сквозь слезы прошептала девушка. — Красавица ты моя!.. Радость ты моя драгоценная!..Когда птица насытилась — голод буквально глодал Ромили изнутри, даже пить не хотелось, только хотя бы что-нибудь, вот такое малюсенькое, положить в рот, — девушка натянула на голову самке колпачок. Пусть Пречиоза поспит, а когда проснется, сразу вспомнит, кто и каким образом ее накормил. Да, только бы не забыть — нужно распорядиться, чтобы Пречиозу кормили только свежатиной; птицы, мыши — все равно, лишь бы еще теплые. Что поделать, этот порядок придется ввести до той поры, пока сама ястребица не сможет вылететь на охоту. Это случится еще не скоро… С другой стороны, Пречиоза очень умна — Ромили верила в это, — и обучение не займет много времени. Вот что еще мелькнуло в сознании — теперь ястребицу следует приучить, что именно она, Ромили, является источником пищи, эту мысль ей надо вдолбить во что бы то ни стало. Тогда можно и на охоту отправляться…Рука затекла — девушка скинула перчатку из грубой кожи, тяжелую, едва мнущуюся, и повертела кистью. Уже совсем рассвело, сквозь щели в сарае пробивался утренний свет — значит, она провела здесь всю ночь? Ой, надо бежать домой, сейчас слуги начнут вставать…Девушка загасила фонарь, повернулась к внезапно распахнувшейся двери. На пороге стоял Микел, владелец «Соколиной лужайки». Рядом — старый Девин.— Госпожа Ромили! — удивленно воскликнул Девин. — Вы что, провели здесь всю ночь?На висках отца запульсировали жилки.— Ты, негодница!.. Я же приказал тебе отправляться домой. Я разве разрешил тебе остаться? Ты мне вызов бросаешь?! Убирайся отсюда и больше никогда не прикасайся к этому ястребу!— Ястреб поел! — выкрикнула Ромили. — Я его спасла! Разве это ничего не значит? — На глазах выступили слезы, и, подобно пленной птице, она взорвалась от гнева: — Пусть меня выпорют, если тебе так хочется! Если тебе так важно, чтобы я чувствовала себя благородной дамой, а птице позволила погибнуть!.. Если так должны поступать знатные леди, клянусь тебе, я никогда не стану такой… У меня есть ларан… — Ромили уже не соображала, что говорит. — Не думаю, чтобы боги допустили ошибку, и не зря они наградили меня этим даром. Разве я виновата, что мои братья им не обладают, а во мне живет он полной мерой? И вот пожалуйста, Пречиоза спит, она поела!..Рыдания заглушили последние слова, девушка бессильно попыталась жестикулировать, потом, не в силах совладать с руками, опустила их.— Она права, Господи, — тихо сказал старый Девин. — Она не первая из женщин вашего рода, кто получил при рождении дар, и, дайте боги, не последняя…Макаран метнул на него скользящий взгляд, потом молча шагнул, пощупал спящую ястребицу, чуть взъерошил ей перья.— Замечательная птица! — наконец выговорил отец. — Как ты ее назвала? Пречиоза?.. А что, хорошее имя… Ладно, ты верно поступила, дочь. — Тут же, словно опомнившись, Микел повысил голос и процедил сквозь зубы: — Немедленно ступай домой, прими ванну, переоденься. Я не желаю, чтобы от моей дочери пахло, как от подзаборной шлюхи. Иди направь ко мне свою служанку и больше не гневи меня! Если я еще раз увижу тебя вне дома…Девушка торопливо прошмыгнула мимо отца — тот на ходу с силой шлепнул ее. Хотел было придержать и еще раз наподдать, уже от души, однако рука не поднялась, ведь она спасла жизнь такому ястребу! Залюбуешься!..Микел крикнул вдогонку — изо всех сил, набрав полные легкие воздуха, скорее рявкнул:— Тебе это даром не пройдет, черт тебя побери, Ромили!.. 2 Девушка сидела у окна — уперев подбородок в ладони, локти на подоконнике — и смотрела вдаль.Исполинское красновато-бурое с кровавым отливом светило стояло высоко. В небе не истаяли еще две мелкие луны, вдоль линии горизонта, изломанной холмами Киллгард, висели облака, чуть ближе, над лесом, сновали птицы. Рядом с Ромили на учебном столике лежала раскрытая тетрадка — левая страница исписана. Девушка решила задачу, вот и ответ… Тут же располагалась еще влажная, аккуратно переписанная страница сентенций из «Книги Мыслей» христофоро Монах, монахи, одноименная религия.
. Калинда в стороне что-то недовольно выговаривала Мэйлине — по-видимому, та как всегда неряшливо выполнила задание.«Сегодня я впервые возьму Пречиозу с собой. Оседлаю Ветрогона, посажу на руку мою красавицу — конечно, надвину колпачок на самые глаза, — пусть привыкает к запаху лошадиного пота, к скачке. Летать ей пока рано, но и этот день недалек…»По комнате, пришаркивая на ходу, пробежал Раэль. Калинда укоризненно покачала головой. Ромили вздохнула — совсем избаловали Раэля, испортят мальчишку. Он едва выжил во время болезни, и сегодня в первый раз ему позволили явиться на занятия.Мальчик сел на место. В классной комнате опять наступила тишина, прерываемая скрипом пера Мэйлины да легким пощелкиванием спиц Калинды — она вязала теплую нательную рубаху для мальчика. Затем еще надо будет заставить мальчика надеть ее.В глазах Ромили застыла скука. Наконец она повернулась и положила локти на парту, опершись подбородком о ладони, что придавало девушке убитый, чуть плаксивый вид.В этот момент Мэйлина разразилась проклятьями:— Черт бы побрал это перо! Так и сыплются кляксы, ну как осенью листья!.. Вот я еще один лист испачкала!— Потише, потише, Мэйлина, — выговорила ей гувернантка. — Ромили, прочитай вслух максимы, которые я дала тебе переписать из «Книги Мыслей». А ты, Мэйлина, послушай.Ромили очнулась, сняла локти с парты и чуть громче, чем следовало, чуть заунывней, чем домна Калинда, прочитала:— «Плохой работник всегда винит инструмент, а не себя».— Так что выходит, не перо виновато в том, что ты не можешь писать без клякс, — заключила Калинда. Она поднялась и, приблизившись к ученице, поправила перо в ее руке. — Руку надо держать вот так…— У меня пальцы болят и кисть отваливается, — захныкала Мэйлина. — Зачем мне все это надо — портить глаза? Никто из дочерей лорда «Высоких скал» не умеет ни писать, ни читать, а они уже обручены, и то, что они неграмотны, вовсе не помешало им.— Тебе следовало бы задуматься о будущем, — строго сказала воспитательница. — Твой отец не желает, чтобы его дочери выросли невежественными, умеющими только штопать, прясть и вышивать. Те, из «Высоких скал», не могут написать на банках: «Яблочное варенье». Куда это годится! Когда я была в твоем возрасте, мне пришлось немало трудиться, чтобы приобрести знания. Твой отец смотрит вперед, ему хватает разума, чтобы понять, что в нынешнее время благородные девицы должны знать столько же, сколько сыновья лордов. Имей в виду, пока ты не перепишешь страницу без клякс, из-за парты не выйдешь. Ромили, дай-ка я взгляну на твою работу. Вот, можно же все сделать аккуратно!.. Пока я буду проверять решение, Ромили, послушай, как твой братец читает вслух.Девушка живо поднялась и подсела к Раэлю — все интереснее, чем сидеть и пялиться в окно. Калинда склонилась над плечом Мэйлины, наблюдая, как та со страдальческим видом водит пером по листу. Раэль прижался к сестре, она обняла его и указала пальцем, откуда начинать. Книга была очень старая, девушка сама училась по ней читать, и, наверное, Руйвен и Дарен тоже. Том был прошит еще бабушкой в ту пору, когда ее отец начинал учить буквы. О том свидетельствовала надпись на титульном листе, выполненная большими кособокими литерами: «Книга Микела Макарана». Чернила уже немного выцвели, но все же буквы еще хорошо различались.— «Лошадь стоит в конюшне, — медленно, торжественно выговорил мальчик. — Птица сидит в гнезде. Птица летит. Дерево растет в лесу. Лодка плывет по воде. Орех на дереве. Мальчик…» — Он нахмурился и, гадая, полувопросительно сказал: — В амбаре?Ромили коротко и чуть слышно хохотнула:— Думаю, он, как и ты, с куда большим удовольствием прибежал бы туда, но это неправильно. Посмотри, какая первая буква? Назови ее.— «Мальчик на кухне, — мрачно буркнул Раэль. — Хлеб поставлен…» В миске?— Раэль, ты опять угадываешь. Читай, что написано. Ты же знаешь эту букву.— «Хлеб поставлен в печь».— Правильно. Теперь на следующей странице. Отсюда…— «Повар печет хлеб. Крестьянин…» — Он запнулся, подвигал губами. — Собирает?— Правильно, продолжай.— «Крестьянин собирает орехи. Солдат скачет на лошади. Конюх седлает коня». Роми, когда же я научусь читать что-нибудь интересное?Девушка вновь рассмеялась.— Когда ты хорошенько запомнишь все буквы. Теперь давай посмотрим твою тетрадь. Так, вот ты написал буквы… А что же они у тебя все вкривь и вкось? Переваливаются с боку на бок, как утки… Они ведь должны стоять ровно, прямо, как солдаты в строю. Вот взгляни на образец, здесь писала Калинда…Мальчик перевел умоляющий взгляд на старшую сестру.— Хорошо, я скажу домне Калинде, что ты выполнил задание.— Мы побежим на конюшню? — шепотом спросил Раэль. — Роми, тебя уже выпороли за то, что ты приручила ястреба? Я слышал, мама говорила отцу, что он обязан принять меры.«Не сомневаюсь в этом», — подумала Ромили про себя. Обидело другое — леди Люсьела могла бы не вести подобные разговоры при сыне. Мачеха не любила ее.— Нет, — также тихо ответила девушка. — Меня и пальцем не тронули; папа сказал, что я поступила правильно. Если бы не я, мы бы потеряли верина, это очень редкая и дорогая птица, а наша ястребица почти умирала от голода.— Как же тебе удалось? Можно я тоже когда-нибудь приручу ястреба? Они такие страшные, просто жуть берет…Последнюю фразу мальчик произнес громче, и домна Калинда тут же подняла голову.— Раэль, Ромили, вы там занимаетесь?— Да, местра Уважительное обращение к пожилой женщине.
, — вежливо ответила Ромили. — Он уже закончил. Прочитал две страницы — и всего раз ошибся.— Ты же знаешь, Ромили, что недопустимо перешептываться и хихикать, когда занимаешься делом, — устало сказала гувернантка. — Раэль, покажи мне свою письменную работу.Увидев корявые буквы, она нахмурилась.— О, какой ужас! Такой большой мальчик, как ты, должен писать аккуратно и красиво. Садись и возьми ручку.— Я не могу, — надулся Раэль. — У меня голова болит.— Если у тебя болит голова, то мне придется сказать твоей матери, что тебе сегодня не следует кататься верхом.Она едва заметно улыбнулась.Раэль помрачнел и вновь уселся за парту, что-то буркнув про себя, схватил ручку и начал переписывать буквы. Вскоре, сам того не замечая, высунул кончик языка…— Мэйлина, ступай и отмой пальцы от чернил. Ромили, принеси свое вышивание… Захвати также сестрино, — распорядилась воспитательница и склонилась над мальчиком.Ромили с мрачным видом направилась к буфету и достала с полки две корзинки с вышиванием. Девушка вздохнула — с ручкой она научилась управляться, почерк у нее ровный, красивый, а вот иголку в руках держать не могла.— Сейчас я еще раз покажу вам новый шов, — сказала Калинда и, не выдержав, зажала руку мальчика своими пальцами, пытаясь выровнять выводимые буквы.Тут Ромили укололась иголкой и ойкнула.— Это просто позор, Ромили. Тебе уже скоро пятнадцать, совсем невеста, а не можешь научиться обращаться с иголкой… Ну, Раэль, если очень постараешься, то все может получиться куда лучше, поверь мне!..— Может, лучше оставить его в покое? — робко заметила Ромили.Калинда метнула на нее недоуменный взгляд, потом вновь занялась мальчиком.— Ну, что ты здесь написал?Ромили приблизилась и осторожно заглянула в тетрадь. Написанное сразило ее, как, впрочем, и гувернантку.«Я очень хочу, чтобы мой брат Руйвен вернулся домой».— Немедленно порви это! Быстро!.. — приказала Калинда, и, не дожидаясь исполнения, сама вырвала листок и смяла его. — Если твой отец увидит… Ты же знаешь, он строго-настрого запретил упоминать его имя. Он забыт, его больше не существует.— Я не упоминал, — ответил мальчик. — Я просто написал, что пришло в голову. Все равно он мой брат, и я буду говорить то, что хочу. Руйвен, Руйвен, Руйвен — ты где?— Тихо, тихо, Раэль! — воскликнула Калинда. — Мы все… — Она словно споткнулась и замолчала, однако Ромили ясно услышала, как воспитательница закончила фразу про себя: «Мы все скучаем по Руйвену». Уже понизив голос, Калинда добавила: — Хорошо, можешь закончить с правописанием и заняться верховой ездой.Раэль тут же зашвырнул букварь в парту и помчался к двери. Ромили с завистью поглядела ему вслед, потом с мрачным видом принялась разглядывать вышивание. После долгой паузы Калинда наконец подала голос:— Конечно, ребенку трудно понять… Ваш брат Дарен приедет домой в середине лета. И то хорошо — Раэль очень скучает по нему. Теперь, Ромили, следи за моими пальцами — клади стежки вот так. Три раза вокруг иголки и протягивай. И протягивай… Вот видишь, когда захочешь, у тебя получается очень неплохо.— Ну, так шить легко. Просто удовольствие!.. — поделилась Мэйлина, разглядывая наполовину вышитый рисунок, под ее ловкими пальчиками уже почти раскрылся яркий цветок.— Как тебе не стыдно, Ромили? Мэйлина уже успела вышить с дюжину наволочек для приданого. Теперь она подрубает простыни…— Послушайте, — сказала Ромили и отошла к стене. — Разве я нуждаюсь в вышитых наволочках? На диванных подушках сидят, а не разглядывают, что на них вышито. Мне кажется, когда я выйду замуж, пусть лучше муж смотрит на меня, а не на вышитые цветы на простынях.Мэйлина хихикнула и покраснела. Калинда воскликнула:— Что ты говоришь, Ромили! Это же просто ужас какой-то!.. — Потом она вдруг улыбнулась. — Когда у тебя будет собственный дом, ты поймешь, как важно наполнить его красивыми вещами.«В чем я лично глубоко сомневаюсь», — решила Ромили и вновь взяла пяльцы. Мэйлина между тем занялась отделкой узорчатой каймы — здесь золотые нити переплетались с ярко-синими.Да, это хорошо, согласилась Ромили, глядя на ловкие пальчики сестры, но почему этому придается такое большое значение? И сколько приходится тратить сил! Конечно, даже подседельная подушка должна выглядеть красиво. И попона тоже… И колпачок для ястреба, но зачем все это пышное разноцветье, эти бьющие в глаза крупные распустившиеся бутоны? Вот что ей не по душе.— Ты пропускаешь мимо ушей все, что я тебе говорю, — попеняла воспитательница. — Я поговорю с лордом Микелом — может, наш домоуправитель даст тебе уроки по ведению приходо-расходной книги, а может, ты освоишь с ним более сложные расчеты. Ты быстро решила задачу. Тебе действительно надо учиться, развивать свой умишко, он у тебя очень даже приспособлен к усвоению знаний.— Брать уроки у управляющего? — раздался голос от порога. — Это полная чепуха, местра. Ромили уже взрослая девица, чтобы оставлять ее наедине с мужчиной. Тут пахнет скандалом. И что за нужда для леди уметь вести бухгалтерские книги?!Ромили подняла голову — ее мачеха Люсьела вошла в классную комнату.— Если я научусь разбираться в подсчетах, — ответила Ромили, — я могу быть уверена, что никакой бесчестный слуга не обманет меня.Люсьела улыбнулась. Это была маленькая полная женщина, волосы ее чуть вились. Одета она была так нарядно, словно получила приглашение от королевы на чаепитие в саду.— Моя приемная дочь, думаю, нам удастся найти тебе такого мужа, чтобы ты не испытывала необходимости в подобном контроле за слугами. — Она наклонилась и поцеловала Мэйлину в пухлую щечку, потом похлопала Ромили по голове. — Что, Раэль уже убежал заниматься верховой ездой? Надеюсь, солнце сегодня не такое яркое и не повредит ему. — Женщина вгляделась в вышивку Ромили. — О дорогая, это никуда не годится! Дай-ка мне иголку, дитя, ты держишь ее словно скребницу для лошадей. Смотри, иголочку следует держать вот так. Видишь? Теперь мы сделаем аккуратный узелочек — это же очень просто, стоит только правильно взять иголочку.Ромили кивнула. Домна Люсьела по отношению к старшей падчерице была сама доброта, только она никак не могла взять в толк, почему та совсем не похожа на Мэйлину. Разве что лицом, да и то сходство очень отдаленное.— Ну-ка, сделай еще один стежок, а я посмотрю. Старайся делать, как я…Ромили тут же оттопырила мизинец.— Вот видишь, так намного лучше. Я же знаю, ты очень способная, и пальчики у тебя ловкие, надо только захотеть и заставить их трудиться. Твои письменные работы выглядят куда лучше, чем у Мэйлины, только тебе не хватает терпения и старания. Калинда, — обратилась она к гувернантке, — я пришла спросить, не пора ли сделать перерыв? Кстати, Раэль уже ускакал из усадьбы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
. Калинда в стороне что-то недовольно выговаривала Мэйлине — по-видимому, та как всегда неряшливо выполнила задание.«Сегодня я впервые возьму Пречиозу с собой. Оседлаю Ветрогона, посажу на руку мою красавицу — конечно, надвину колпачок на самые глаза, — пусть привыкает к запаху лошадиного пота, к скачке. Летать ей пока рано, но и этот день недалек…»По комнате, пришаркивая на ходу, пробежал Раэль. Калинда укоризненно покачала головой. Ромили вздохнула — совсем избаловали Раэля, испортят мальчишку. Он едва выжил во время болезни, и сегодня в первый раз ему позволили явиться на занятия.Мальчик сел на место. В классной комнате опять наступила тишина, прерываемая скрипом пера Мэйлины да легким пощелкиванием спиц Калинды — она вязала теплую нательную рубаху для мальчика. Затем еще надо будет заставить мальчика надеть ее.В глазах Ромили застыла скука. Наконец она повернулась и положила локти на парту, опершись подбородком о ладони, что придавало девушке убитый, чуть плаксивый вид.В этот момент Мэйлина разразилась проклятьями:— Черт бы побрал это перо! Так и сыплются кляксы, ну как осенью листья!.. Вот я еще один лист испачкала!— Потише, потише, Мэйлина, — выговорила ей гувернантка. — Ромили, прочитай вслух максимы, которые я дала тебе переписать из «Книги Мыслей». А ты, Мэйлина, послушай.Ромили очнулась, сняла локти с парты и чуть громче, чем следовало, чуть заунывней, чем домна Калинда, прочитала:— «Плохой работник всегда винит инструмент, а не себя».— Так что выходит, не перо виновато в том, что ты не можешь писать без клякс, — заключила Калинда. Она поднялась и, приблизившись к ученице, поправила перо в ее руке. — Руку надо держать вот так…— У меня пальцы болят и кисть отваливается, — захныкала Мэйлина. — Зачем мне все это надо — портить глаза? Никто из дочерей лорда «Высоких скал» не умеет ни писать, ни читать, а они уже обручены, и то, что они неграмотны, вовсе не помешало им.— Тебе следовало бы задуматься о будущем, — строго сказала воспитательница. — Твой отец не желает, чтобы его дочери выросли невежественными, умеющими только штопать, прясть и вышивать. Те, из «Высоких скал», не могут написать на банках: «Яблочное варенье». Куда это годится! Когда я была в твоем возрасте, мне пришлось немало трудиться, чтобы приобрести знания. Твой отец смотрит вперед, ему хватает разума, чтобы понять, что в нынешнее время благородные девицы должны знать столько же, сколько сыновья лордов. Имей в виду, пока ты не перепишешь страницу без клякс, из-за парты не выйдешь. Ромили, дай-ка я взгляну на твою работу. Вот, можно же все сделать аккуратно!.. Пока я буду проверять решение, Ромили, послушай, как твой братец читает вслух.Девушка живо поднялась и подсела к Раэлю — все интереснее, чем сидеть и пялиться в окно. Калинда склонилась над плечом Мэйлины, наблюдая, как та со страдальческим видом водит пером по листу. Раэль прижался к сестре, она обняла его и указала пальцем, откуда начинать. Книга была очень старая, девушка сама училась по ней читать, и, наверное, Руйвен и Дарен тоже. Том был прошит еще бабушкой в ту пору, когда ее отец начинал учить буквы. О том свидетельствовала надпись на титульном листе, выполненная большими кособокими литерами: «Книга Микела Макарана». Чернила уже немного выцвели, но все же буквы еще хорошо различались.— «Лошадь стоит в конюшне, — медленно, торжественно выговорил мальчик. — Птица сидит в гнезде. Птица летит. Дерево растет в лесу. Лодка плывет по воде. Орех на дереве. Мальчик…» — Он нахмурился и, гадая, полувопросительно сказал: — В амбаре?Ромили коротко и чуть слышно хохотнула:— Думаю, он, как и ты, с куда большим удовольствием прибежал бы туда, но это неправильно. Посмотри, какая первая буква? Назови ее.— «Мальчик на кухне, — мрачно буркнул Раэль. — Хлеб поставлен…» В миске?— Раэль, ты опять угадываешь. Читай, что написано. Ты же знаешь эту букву.— «Хлеб поставлен в печь».— Правильно. Теперь на следующей странице. Отсюда…— «Повар печет хлеб. Крестьянин…» — Он запнулся, подвигал губами. — Собирает?— Правильно, продолжай.— «Крестьянин собирает орехи. Солдат скачет на лошади. Конюх седлает коня». Роми, когда же я научусь читать что-нибудь интересное?Девушка вновь рассмеялась.— Когда ты хорошенько запомнишь все буквы. Теперь давай посмотрим твою тетрадь. Так, вот ты написал буквы… А что же они у тебя все вкривь и вкось? Переваливаются с боку на бок, как утки… Они ведь должны стоять ровно, прямо, как солдаты в строю. Вот взгляни на образец, здесь писала Калинда…Мальчик перевел умоляющий взгляд на старшую сестру.— Хорошо, я скажу домне Калинде, что ты выполнил задание.— Мы побежим на конюшню? — шепотом спросил Раэль. — Роми, тебя уже выпороли за то, что ты приручила ястреба? Я слышал, мама говорила отцу, что он обязан принять меры.«Не сомневаюсь в этом», — подумала Ромили про себя. Обидело другое — леди Люсьела могла бы не вести подобные разговоры при сыне. Мачеха не любила ее.— Нет, — также тихо ответила девушка. — Меня и пальцем не тронули; папа сказал, что я поступила правильно. Если бы не я, мы бы потеряли верина, это очень редкая и дорогая птица, а наша ястребица почти умирала от голода.— Как же тебе удалось? Можно я тоже когда-нибудь приручу ястреба? Они такие страшные, просто жуть берет…Последнюю фразу мальчик произнес громче, и домна Калинда тут же подняла голову.— Раэль, Ромили, вы там занимаетесь?— Да, местра Уважительное обращение к пожилой женщине.
, — вежливо ответила Ромили. — Он уже закончил. Прочитал две страницы — и всего раз ошибся.— Ты же знаешь, Ромили, что недопустимо перешептываться и хихикать, когда занимаешься делом, — устало сказала гувернантка. — Раэль, покажи мне свою письменную работу.Увидев корявые буквы, она нахмурилась.— О, какой ужас! Такой большой мальчик, как ты, должен писать аккуратно и красиво. Садись и возьми ручку.— Я не могу, — надулся Раэль. — У меня голова болит.— Если у тебя болит голова, то мне придется сказать твоей матери, что тебе сегодня не следует кататься верхом.Она едва заметно улыбнулась.Раэль помрачнел и вновь уселся за парту, что-то буркнув про себя, схватил ручку и начал переписывать буквы. Вскоре, сам того не замечая, высунул кончик языка…— Мэйлина, ступай и отмой пальцы от чернил. Ромили, принеси свое вышивание… Захвати также сестрино, — распорядилась воспитательница и склонилась над мальчиком.Ромили с мрачным видом направилась к буфету и достала с полки две корзинки с вышиванием. Девушка вздохнула — с ручкой она научилась управляться, почерк у нее ровный, красивый, а вот иголку в руках держать не могла.— Сейчас я еще раз покажу вам новый шов, — сказала Калинда и, не выдержав, зажала руку мальчика своими пальцами, пытаясь выровнять выводимые буквы.Тут Ромили укололась иголкой и ойкнула.— Это просто позор, Ромили. Тебе уже скоро пятнадцать, совсем невеста, а не можешь научиться обращаться с иголкой… Ну, Раэль, если очень постараешься, то все может получиться куда лучше, поверь мне!..— Может, лучше оставить его в покое? — робко заметила Ромили.Калинда метнула на нее недоуменный взгляд, потом вновь занялась мальчиком.— Ну, что ты здесь написал?Ромили приблизилась и осторожно заглянула в тетрадь. Написанное сразило ее, как, впрочем, и гувернантку.«Я очень хочу, чтобы мой брат Руйвен вернулся домой».— Немедленно порви это! Быстро!.. — приказала Калинда, и, не дожидаясь исполнения, сама вырвала листок и смяла его. — Если твой отец увидит… Ты же знаешь, он строго-настрого запретил упоминать его имя. Он забыт, его больше не существует.— Я не упоминал, — ответил мальчик. — Я просто написал, что пришло в голову. Все равно он мой брат, и я буду говорить то, что хочу. Руйвен, Руйвен, Руйвен — ты где?— Тихо, тихо, Раэль! — воскликнула Калинда. — Мы все… — Она словно споткнулась и замолчала, однако Ромили ясно услышала, как воспитательница закончила фразу про себя: «Мы все скучаем по Руйвену». Уже понизив голос, Калинда добавила: — Хорошо, можешь закончить с правописанием и заняться верховой ездой.Раэль тут же зашвырнул букварь в парту и помчался к двери. Ромили с завистью поглядела ему вслед, потом с мрачным видом принялась разглядывать вышивание. После долгой паузы Калинда наконец подала голос:— Конечно, ребенку трудно понять… Ваш брат Дарен приедет домой в середине лета. И то хорошо — Раэль очень скучает по нему. Теперь, Ромили, следи за моими пальцами — клади стежки вот так. Три раза вокруг иголки и протягивай. И протягивай… Вот видишь, когда захочешь, у тебя получается очень неплохо.— Ну, так шить легко. Просто удовольствие!.. — поделилась Мэйлина, разглядывая наполовину вышитый рисунок, под ее ловкими пальчиками уже почти раскрылся яркий цветок.— Как тебе не стыдно, Ромили? Мэйлина уже успела вышить с дюжину наволочек для приданого. Теперь она подрубает простыни…— Послушайте, — сказала Ромили и отошла к стене. — Разве я нуждаюсь в вышитых наволочках? На диванных подушках сидят, а не разглядывают, что на них вышито. Мне кажется, когда я выйду замуж, пусть лучше муж смотрит на меня, а не на вышитые цветы на простынях.Мэйлина хихикнула и покраснела. Калинда воскликнула:— Что ты говоришь, Ромили! Это же просто ужас какой-то!.. — Потом она вдруг улыбнулась. — Когда у тебя будет собственный дом, ты поймешь, как важно наполнить его красивыми вещами.«В чем я лично глубоко сомневаюсь», — решила Ромили и вновь взяла пяльцы. Мэйлина между тем занялась отделкой узорчатой каймы — здесь золотые нити переплетались с ярко-синими.Да, это хорошо, согласилась Ромили, глядя на ловкие пальчики сестры, но почему этому придается такое большое значение? И сколько приходится тратить сил! Конечно, даже подседельная подушка должна выглядеть красиво. И попона тоже… И колпачок для ястреба, но зачем все это пышное разноцветье, эти бьющие в глаза крупные распустившиеся бутоны? Вот что ей не по душе.— Ты пропускаешь мимо ушей все, что я тебе говорю, — попеняла воспитательница. — Я поговорю с лордом Микелом — может, наш домоуправитель даст тебе уроки по ведению приходо-расходной книги, а может, ты освоишь с ним более сложные расчеты. Ты быстро решила задачу. Тебе действительно надо учиться, развивать свой умишко, он у тебя очень даже приспособлен к усвоению знаний.— Брать уроки у управляющего? — раздался голос от порога. — Это полная чепуха, местра. Ромили уже взрослая девица, чтобы оставлять ее наедине с мужчиной. Тут пахнет скандалом. И что за нужда для леди уметь вести бухгалтерские книги?!Ромили подняла голову — ее мачеха Люсьела вошла в классную комнату.— Если я научусь разбираться в подсчетах, — ответила Ромили, — я могу быть уверена, что никакой бесчестный слуга не обманет меня.Люсьела улыбнулась. Это была маленькая полная женщина, волосы ее чуть вились. Одета она была так нарядно, словно получила приглашение от королевы на чаепитие в саду.— Моя приемная дочь, думаю, нам удастся найти тебе такого мужа, чтобы ты не испытывала необходимости в подобном контроле за слугами. — Она наклонилась и поцеловала Мэйлину в пухлую щечку, потом похлопала Ромили по голове. — Что, Раэль уже убежал заниматься верховой ездой? Надеюсь, солнце сегодня не такое яркое и не повредит ему. — Женщина вгляделась в вышивку Ромили. — О дорогая, это никуда не годится! Дай-ка мне иголку, дитя, ты держишь ее словно скребницу для лошадей. Смотри, иголочку следует держать вот так. Видишь? Теперь мы сделаем аккуратный узелочек — это же очень просто, стоит только правильно взять иголочку.Ромили кивнула. Домна Люсьела по отношению к старшей падчерице была сама доброта, только она никак не могла взять в толк, почему та совсем не похожа на Мэйлину. Разве что лицом, да и то сходство очень отдаленное.— Ну-ка, сделай еще один стежок, а я посмотрю. Старайся делать, как я…Ромили тут же оттопырила мизинец.— Вот видишь, так намного лучше. Я же знаю, ты очень способная, и пальчики у тебя ловкие, надо только захотеть и заставить их трудиться. Твои письменные работы выглядят куда лучше, чем у Мэйлины, только тебе не хватает терпения и старания. Калинда, — обратилась она к гувернантке, — я пришла спросить, не пора ли сделать перерыв? Кстати, Раэль уже ускакал из усадьбы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58