Он дошел уже до слов: «…да помогут Тотак и Мумулак их костям перестать быть костями, да помогут они их сухожилиям перестать…», когда летящее копье коснулось ворота его рубахи. Оно заставило щит Тоджаса отклониться немного в сторону, ибо он как раз наносил удар мечом, и прошло на волосок от того места, где на шее оставалось незащищенное место. Большую часть удара принял на себя щит Тоджаса, но острие все же сумело ранить Шелдиона. Он зашатался и упал.
— А теперь, парни, скорее! — прохрипел Тоджас.
Не обращая внимания на полуволков, колесничий нагнулся, поднимая Шелдиона. Он мощно развернулся, подобно быку, и побежал к ступеням дворца. За спиной его раздавался звон копий. Трое колесничих со стоном рухнули наземь. Резкая команда, быстрый звук натягиваемой тетивы, бесшумное «ах» легких стрел — и вот уже двадцать полуволков лежат, ощетинив серые загривки, пригвожденные к залитой кровью земле.
— Живее! — проскрипел капитан лучников. — Все пропало. Выжившим — вернуться ко дворцу!
— Квантох! — беззвучно сипел Тоджас, одолевая ступени со своей нелегкой ношей, оставляя позади ручейки темной крови. — Где этот волшебник?
Пандин Гелиодотус приказал принести доспехи в опочивальню. Изукрашенный резьбой и каменьями высокий шлем, кольчуги и латы, — все его воинские атрибуты были доставлены и разложены на редчайших сангарских коврах. Из всего этого сверкающего убранства Пандин Гелиодотус выбрал простые латы с кольчужной сеткой, защищенные крепкой и на редкость прочной пластиной на груди и спине.
Он повернулся с чопорным видом, позволяя надеть на себя эти скромные доспехи.
Потом Император взял свой добрый меч, верный Певерил, и сделал пару взмахов. Старый тесак не выпал из его руки. Торжественно, осознавая всю важность момента, Пандин Гелиодотус, Бог-Император Аккара, прошагал к самой верхней ступени дворцовой лестницы, облеченный властью старик, не потерявший чести считаться Богом-Императором своей страны.
Ферраноз был охвачен ярким пламенем до небес.
Группа артиллеристов все еще орудовала баллистой с одинокой башни, защищающей дворцовые врата. Башня-близнец была разрушена задолго до этого, чтобы не преграждать путь в чудеснейший сад наслаждений, благоухающий розами и тимьяном. Теперь, когда не осталось места мечтаниям, она могла бы быть куда более полезна, чем чудесный сад наслаждений.
Баллиста гулко ухнула, и большой камень полетел, ударившись со звоном в металлический бок корабля полуволков. Пандин Гелиодотус с гордостью смотрел, как бьются последние из его воинов. Тоджас нес истекающего кровью Шелдиона. Над землей стелился дым. Шум все нарастал. Шелдион открыл невидящие глаза.
— Отец… — произнес он слабеющим голосом. И ничего больше не смог сказать. Да и говорить больше было нечего.
Пандин Гелиодотус призвал на помощь все свои скромные познания в магии. Лицом к лицу он столкнулся с магией пугающей, дьявольской природы, с магией, которая может притащить откуда ни возьмись сотни разъяренных полуволков в металлических ракетах, чтобы те накинулись на город, убивая, сжигая и громя все, что попадется им под руку. Он решительно поставил правую ногу на верхнюю ступень мраморной лестницы. Левая рука, пытаясь унять старческую дрожь, сжимала рукоять его верного Певерила. Он начал составлять фразы заклинаний, которые помогут иссушить правые руки врагов Аккара.
Он помнил все достаточно хорошо, но держать все части формулы в памяти ему было трудно, очень трудно. Он силился произнести заклинание целиком, но отдельные фрагменты ускользали, и он был похож на старого жонглера, чьи неуклюжие руки уже не могут удержать в равновесии слишком много тарелок и стаканов. Он угрюмо старался удержать слова в памяти. Изо всех сил пытался собрать все свои навыки в чародействе дабы направить их против захватчиков. Он отчаянно старался — и потерпел страшное поражение.
«Квантох! — произнес он с одышкой, в отчаянии держась правой рукой за бок, где начиналась острая боль. — Квантох!»
Он попробовал еще, и насей раз, не без помощи глубочайшего самопринуждения, ему удалось произнести заклинание целиком и читать его в течение десяти ударов сердца.
Полуволки, карабкавшиеся по ступеням дворца под стрелами лучников и ударами остатков пехоты и колесничих Шелдиона, резко взвыли и посыпались со ступеней. Мечи и копья падали на мраморные плиты. И волки припустились бежать, показывая серые загривки. Каждый полуволк в сотне ярдов от Пандина Гелиодотуса обнаружил, что его правая рука усохла, сморщилась и стала бесполезной.
«Зона действия заклинания слишком мала!» — подумал Император. Другие полуволки уже бежали в атаку, приземлился еще один корабль, а заклинание, теперь уже навсегда, вылетело из головы Пандина Гелиодотуса.
Король Шамрат простирал к нему трясущиеся руки:
— Пандин! Пандин! Они атакуют покои женщин. Все наши воины убиты или бежали!
— О, Квантох! — Пандин Гелиодотус сделал рукой тайный знак благословения, — Дремлющий Ферраноз обречен!
Когда первые корабли волчьих орд обрушились на рассвете на Дремлющий Ферраноз, Кандар уже давно находился в уединении со своим аппаратом в тайном убежище в пяти милях от городских стен.
То была длинная и узкая зала, устроенная внутри кургана; к ней вел чрезвычайно узкий лаз сквозь непроходимые заросли кустарника, вход же защищала массивная дверь из дуба и бронзы. В мощных каменных стенах были устроены ниши, где прежде покоились останки давно погибших королей-воинов. Ныне блики свечей играли на замысловатых стеклянных флаконах, бутылях и фиалах, маленьких глиняных печурках и кузнечных горнах, бутылях, стоящих в ряд и разных непонятных приспособлениях из меди, железа и цинка.
— Быстрее, Маггра, быстрее! — Кандар прямо-таки пританцовывал от возбуждения. Квармельн, в свою очередь, несмотря на почтенный возраст, устремлял взор вперед в изумлении и восхищении.
Гибкие мускулы блестящего тела Маггры двигались все быстрее, когда он вращал рукоятку. Тело самого Кандара, наоборот, усыхало с каждым изменением. Великое колесо вращалось все быстрее.
— Продолжай, Маггра! Теперь каждая минута дорога!
Квармельн кивал. Маггра усердно потел и раскачивался. Колесо шло вразлет от их усилий. Кандар решительно толкнул рычаг.
От колеса полетели яркие искры, и возникли зловещие сине-зеленые огненные фантомы.
Танцуя и извиваясь в языках пламени, они блистали между колесом и сверкающими медными шарами над рычагом Кандара.
Фантасмагория исчезла, как только Маггра бросил рукоять и с воплем неизъяснимого ужаса нырнул под стол. Спрятался под ним, весь дрожа и прикрывая руками голову.
Кандар рассмеялся.
— Маггра, Маггра! Бояться нечего, это ведь свет науки…
— На самом деле тут есть чего испугаться, — вмешался Квармельн, забыв о своем веселье. — Это не та сила, которую легко держать под контролем. И это не предмет для наших экспериментов. Мой брат Квантох всегда знает, к чему приведет то или иное заклинание; мы же с тобой, Кандар, блуждаем в потемках.
У входа послышался чей-то глубокий бас.
— В потемках и окончите вашу жизнь, о неразумные создания!
Ударив посохом, изукрашенным каббалистическими знаками, о камень при входе, Квантох перешагнул через порог жилища. Его мантия, сверкающая золотым и зеленым, вся была расшита магическими символами, чародейскими знаками, охраняющими рунами. Его высокий конусовидный колпак смел всю пыль и паутину с низкого потолка Кандарова убежища. Будучи известнейшим в Империи Аккара магом, Квантох прослыл настоящей знаменитостью, и его слава шла далеко на восток и на север, вселяя ужас в сердца врагов Империи. Сейчас он, нахмурившись, смотрел на своего брата-близнеца.
— Квармельн! Благодаря твоей глупости юный принц совсем сбился с пути! В современном мире наука не имеет никакого смысла! Лишь на магию мы можем положиться. Что толку в этих чудесных синих искорках — вот этих?! !
Внезапно колесо начало вращаться само собой. Спицы посверкивали при вращении. Постепенно от движения колеса начало появляться бледно-желтое пламя, огоньки побежали от центра к периферии, но колесо все еще не заработало.
— Здесь работает заклинание Несгорающего Пламени, — заметил Квантох. — Вот, я могу контролировать его.
Кандар смирился с необходимостью выслушать лекцию. Братья могли спорить хоть до заката. Он был уверен, что ему никогда не запомнить полезных заклинаний, а также не считал себя в состоянии носить с собой повсюду толстенные тома сокровенных знаний, как это делал Квантох. Фолиант в драконьей коже и сейчас висел на золотой цепочке на боку у волшебника, и они были неразлучны, по крайней мере до поры, когда он оставит пост Главного Жреца Империи. Кандар вздохнул.
— Ты только взгляни на этого юнца, — гремел Квантах. — Он может владеть мечом лучше любого во всей империи. Лишь его брат Шелдион превосходит его в искусстве. И пожалуйста, он заперся в этой темнице, забавляясь с бесполезными игрушками в то время, как ему необходимо упражняться на вольном воздухе либо изучать заклинания вместе со мной!
— Он из другой породы, братец, — мягко произнес Квармельн. Он носил простой белый балахон, объясняя, что вычурные магические символы ничем не помогут суровой научной дисциплине. — Третий брак Императора был очень поздним, и трагедии двух предыдущих нас не касаются. Но Кандар — тот человек, которому суждено оставить след в истории.
— Но ему не удастся это сделать, не имея ни единого заклинания в голове.
— Я должен учиться новым знаниям! — запротестовал Кандар с присущей ему горячностью. Его широкие плечи и стройная фигура странно не вязались с манерами школяра; сила и прочность мускулов, казалось, уступали в нем неудержимому стремлению к познанию мира.
— Оставь глупцам барахтаться в этой так называемой науке, парень! — голос Квантоха звучал непререкаемым авторитетом. — Ты должен верить только чародейскому искусству! — с этими словами он похлопал по фолианту из драконьей кожи. — Здесь сокрыты все секреты, хранящие Ферраноз и весь Аккар в неприкосновенности, и все способы обезвредить наших врагов!
Как только последние его слова растаяли в темноте потайной залы, дверь из дуба и бронзы широко распахнулась и в убежище ворвались двое колесничих, на чьих лицах застыло выражение бесконечного ужаса, который им довелось увидеть.
Принесенные ими новости вытеснили все мысли из головы Кандара, кроме одной: необходимо защищать город. Он выхватил из ножен свой меч, верный Скалскелпер, и так, с обнаженным мечом в руках, бросился вон из убежища. Остальные последовали его примеру. Колесницы ждали снаружи; кони нервно рыли копытами землю, будучи под впечатлением ужасов разрушаемого города. Не заботясь о том, что его ждет, Кандар вскочил в ближайшую квадригу, пришпорил лошадей, и они одним прыжком перескочили каменную изгородь, ограждающую узкую тропу. Его левая рука вцепилась в поводья, правая лежала на рукояти Скалскелпера.
Сердце его бешено колотилось, кровь закипала от предвкушения битвы. Первый среди юношей города по силе и боевым навыкам, сейчас он собирался принять боевое крещение, пригубить горького вина войны.
Лошади неслись галопом, будто тоже чувствовали необходимость страшной спешки. Хотя воины еще сражались, город пылал в огне, и империя пала. Колесницы повернули на широкую равнину, заросшую буйной травой, где обычно резвились кони, вырастая гладкими, сытыми и холеными. Здесь не разрешалось распахивать почву. И даже отсюда, издалека, было видно, что Ферраноз охвачен пожаром.
У Кандара перехватило дыхание от тяжелой догадки. Колесничие не лгали. Он видел, как многочисленные точки, подобно стервятникам, стремительно кружат над городскими стенами. То были корабли — но это как раз и вызывало недоумение. Каким образом может такая тяжелая и массивная вещь, как корабль из металла, удерживаться в воздухе? Без вмешательства магии тут явно не обошлось, причем магии столь же могущественной, как та, что заключена в книге Квантоха.
Для Квантоха наступал час величайшего испытания. Это была окончательная проверка, к которой он готовился всю свою жизнь.
В миг, когда его брат-близнец стоял в колеснице с поводьями в руках, и кони несли его к городу в стремительном полете, Квантох скорчился над открытым фолиантом, бормоча подготовительные заклинания. И тут на него навалился великий ужас, ибо глаза его сквозь все расстояние, отделявшее его от города, узрели в Дремлющем Ферранозе такое, что показалось непосильным даже для мага такого уровня, как он.
— Тут поработали великие колдуны, — прошептал он, так что Квармельн едва услышал его голос, заглушаемый биением его собственного сердца, цокотом копыт несущихся коней и грохотом боевой колесницы. — Они наложили странные дикие заклятья, призванные разрушить Ферраноз и весь Аккар!
Его брат взглянул вниз.
— Гораздо разумней для нас воспользоваться мудростью науки…
— Не мели вздор! — голос Квантоха странным образом усилился, как будто ему удалось вырваться из пределов тела. Он вцепился в поручни колесницы, вертя головой по сторонам, а на лице его появилось выражение могущества и силы, а также ожидания грядущей безумной битвы. — Это работа для магов!
Бросив молниеносный взгляд назад, Кандар увидел Квантоха, стоявшего в позе самодержца с поднятым к небу искаженным лицом, и понял с дрожью в душе, что маг уже втянут в конфликт, невидимый, если бы не результаты.
Впереди них расстилался бурый дым. Из башен и крепостей вылетало пламя. Прекрасный лик Ферраноза был обезображен руинами. Металлический корабль кружил над землей достаточно низко, ловко облетая очаги пожаров. Угли сыпались в высокую траву и разгорались с новой силой. Но вот корабль тряхнуло. В его корпусе появилась дыра, пробитая ловко брошенным из катапульты камнем. Корабль задрейфовал над землей, потерял курс и полетел в неизвестном направлении. Кандар мог видеть полуволков, высыпавших на палубы, карабкавшихся на мачты, собирающих награбленное, чтобы успеть покинуть судно.
— По крайней мере, один корабль, сбившийся с курса, — не плохая цена за все это! — воскликнул Кандар, размахивая мечом.
Корабль приземлился поперек дороги. Полуволки, не обращая внимания на колесницу, помчались через равнину ко второму судну, размахивая руками и дико вопя.
Внимание Кандара привлекла промелькнувшая среди щетинистых серых шкур и острых звериных когтей человеческая плоть. Он натянул поводья.
— Клянусь Гелиосом! — проговорил он срывающимся голо сом. — Они атаковали женские покои… и… — Внезапно его пронзила острая, как стрела, догадка: — Элтали!
Он с трудом понимал, что поводья рвутся в его руках, что кони несутся сломя голову в самое пекло. Только бешеный стук сердца, скрип деревянных частей колесницы да дребезжание колес существовали сейчас в его мире. Двое полуволков тащили на руках Элтали и отчаянно грызлись между собой. Один злобно набрасывался на другого, тот отвечал ему волчьим рыком. Выйдя победителем из перебранки, одно из чудовищ вырвало Элтали из лап второго, крепко прижало к себе и начало быстро улепетывать. Большая часть полуволков достигла второго корабля, чьи очертания смутно виднелись сквозь дымовую завесу, и штурмовали машину. Полуволкам, повздорившим из-за Элтали, не удалось успеть на корабль.
Кандар гнал лошадей во весь опор. Во второй колеснице Квантох пытался подобрать магические средства для воздействия на врага.
— Некие могущественные, странные и зловещие силы охраняют волчьи орды, помогая им летать на металлических кораблях и разрушать Дремлющий Ферраноз, — на его губах выступила пена. Он поднял руки, балансируя на мчащейся колеснице в то время, как Квармельн пытался догнать Кандара.
— Летите прочь, силы зла! Убирайтесь, скорпионы подземного мира! Именем сияющих чертогов Гелиоса, приказываю вам: изыдите!
На измученных лицах выступил пот. Квантох стонал и рычал, как будто сознание его помутилось, а голова, казалось, пылала в огне. Он мрачно сжимал губы, с трудом выплевывая слова сквозь сжатые зубы, подобно тому, как скупой мельник с неохотой промалывает зерно соседа.
— Я приказываю вам: низвергнитесь! Прочь! Прочь! Замрите! — звук борьбы в его голосе достиг крещендо, заполняя собой все пространство. — Они не двинутся с места, они остановятся, — простонал Квантох. Руки его тряслись, как трясутся стволы деревьев в лесу, когда могучий Апсалоток величаво ступает в ночи.
— Посмотри, брат! — вскричал Квармельн, указывая в сторону города. — Тебе удалось кое-что, но…
Над Дремлющим Ферранозом бушевал огонь и бесновались черные сполохи дыма. Но теперь дым застыл в воздухе, будто замороженный. Языки пламени тоже неподвижно зависли, проявив свою кружевоподобную форму. Ничто не двигалось в Ферранозе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14