Конунг скакал за ними по пятам и не покладая рук награждал ударом копья всякого, с кем вступал в схватку, берестеники же, если было нужно, довершали дело. Там полегло немало добрых купцов: Свейн Свейтарскит, Сигурд Каменщик и многие другие. Тунсбергцы бежали к своим кораблям, а некоторые из них вскарабкались вверх на пастбище навстречу бондам из Вестфольда и примкнули к ним.
Рассказывают, что, когда конунг велел пересчитать свое войско, у него вышло около двадцати пяти сотен человек, а когда они встретились с этим скопищем бондов, стало казаться, что это войско их – всего-навсего небольшая горстка людей и что бондов там будет двадцать человек на одного. Конунг же потому не захотел строить свое войско, что он подумал, как бы бонды не окружили его, и оттого во время погони оба войска рассыпались, и это пошло на пользу и тем и другим. Тогда во многих местах происходили большие сражения, так что об этом можно было бы рассказать немало историй, но нельзя записать все в одну книгу. И потому здесь говорится больше всего про те события, во время которых двигалось вперед конунгово знамя и в которых участвовал он сам.

164. О конунговом сыне и бондах

Теперь нужно рассказать о Сигурде Лаварде и Хаконе, сыне конунга, а также о тех бондах, что стояли на Рюгинаберге. Они увидали, как Сверрир конунг преследует по льду войско бондов, и решили, что те, возможно, нуждаются в их поддержке. Тогда они стали побуждать друг друга к бою, а затем двинулись всем войском вниз с горы. Когда Сигурд Лавард и его товарищи увидели это, они поскакали им навстречу. Их разделяла небольшая долина, они сошлись в ней, и разгорелась жестокая битва. У берестеников было четыре сотни человек, а у бондов – почти двадцать сотен. Бонды напали на них всею силой. Берестеники не устояли и бежали вниз на дорогу. Сигурд Лавард пустился в город и влетел на коне прямо в церковь Халльварда, и с ним много народу, а Хакон и Свиной Пэтр с небольшой частью войска обошли верхом Нуннусетр и спустились на лед навстречу конунгу. Бондам недостало прыти их преследовать, они все же захотели воспользоваться своей победой и двинулись строем вниз в город. Однако не встретив там никакого сопротивления, они рассеялись по всему городу к разбрелись по кабакам, где они собирались пьянствовать весь вечер. Потом они сошлись к тому месту, где стояли вытащенные на берег корабли Сверрира конунга. Одни хотели поджечь их, но другие говорили, что не дело губить конунгово добро. После этого они порешили пойти всем войском наверх к Нуннусетру и там построиться.
Не успел Сверрир конунг расстаться с тунсбергцами, как увидел ряды бондов. Тогда он снова обратился к своим людям и просил их не падать духом, «потому что все равно узнается, – сказал он, – кто храбрее».
– Сдается мне, – сказал конунг, – что эти бонды, с которыми мы уже бились сегодня утром, опять ищут встречи с нами. Раз так, нам представляется удобный случай припомнить им гибель наших товарищей. Теперь мы, по крайней мере, стоим с ними на одной высоте.
Потом конунг пошел на них с тем войском, какое у него было, и завязалась жестокая битва. Бонды сопротивлялись, как могли, но дело кончилось тем, что им пришлось отступить, и они бежали к северу от города, на Валаберг. Хакон Конунгов Сын гнался за ними по пятам и многих убил, однако стоило бондам убедиться в том, что основные силы конунга их не преследуют, как они опять пошли в наступление, и наверху у Валаберг разгорелся жестокий бой. Сверрир конунг повернул на юг и направился через переулок у Черных Лавок прямо к церкви Халльварда. Тут Сигурд Лавард выскочил из церкви. Конунг сказал ему:
– Ну что ж, ты верен себе. Нечего надеяться, что ты будешь берестеникам добрым хёвдингом, и правильно говорится:

Духом ты не похож на предков,
Тех, что вели за собой войско. Духом ты не похож на предков – эти строки принадлежат, по-видимому, к утраченной части эддического цикла о Сигурде. В гл. 18 «Саги о Вёльсунгах», прозаического переложения эпических песней, находим аналогичные слова Регина, обращенные к Сигурду: «не похож ты отвагою на своих родичей».



И еще он сказал:
– Не похожи вы на старых берестеников, на тех, кто вместе со мною сражался за эту страну против Магнуса конунга. Им все казалось, что от меня мало проку в тех битвах, в которых они бились, и одни называли меня чересчур осторожным, а другие – трусом. Недаром, однако же, говорится:

В старости воин не станет храбрым,
Раз был сызмала трус. В старости воин не станет храбрым раз был сызмала трус – цитата из «Речей Фафнира», 6 («Старшая Эдда»).



А теперь, когда бы мы ни бились, я иду первым, а те, кто сражаются бок о бок со мною, слывут храбрецами, и я это одобряю и благодарен всем, кто так поступает. Но у вас-то не много общего с теми, кто одержал сегодня победу, когда за вами гнались по пятам. Бегите теперь за этими бондами и отплатите им ударом в тыл, да покажите себя храбрыми воинами и прогоните их прочь.
После этого конунг повернулся и выехал с церковного двора, а многие из его людей приложились к церкви. Тогда конунг сказал:
– Что-то нынче берестеники стали куда набожнее, чем прежде. Похоже, вы готовы облизывать каждую церковь у вас на пути, а ведь обычно вы не слишком обращаете внимание на церкви.
Потом конунг поехал по улицам, и за ним следовало большое войско. По дороге они выловили множество бондов. Потом они поглядели на север, на Валаберг, и увидали, что оружие там так и мелькает в воздухе. Тогда конунг пошел навстречу бондам. Бонды повернули щиты в их сторону, но некоторые побросали их, решив искать спасения в быстроте своих ног, и бросились бежать что есть духу, одни по дороге, а остальные – кто куда, так что многие из них скрылись. В тот день не раз случалось так, что стоило бондам пуститься наутек, как им удавалось уйти, и оттого большинство простолюдинов спаслось, но все же и убитых там было великое множество, и никто не знал, сколько точно, потому что немало трупов обнаружили только весной.

165. Победа Сверрира конунга над бондами

Сверрир конунг велел трубить сбор всему войску наверху на Мёртустоккар, а когда пришел туда, сказал:
– Садитесь теперь и отдыхайте, а слуги пускай отправляются вниз в город и принесут нам еды и питья.
Так и сделали. Многие перевязали там свои раны и расположились отдыхать надолго. Дело было на исходе дня. Тут они увидали, что наверху на Акрсхаги собралось большое войско и туда со всех сторон стекается народ. Это было то самое войско бондов, с которым они уже имели в тот день дело. Бонды построились на восточной стороне Акрсхаги у самого льда и стали держать совет. Некоторые говорили, что пора поворачивать домой, но самые неугомонные говорили так:
– У нас не такие уж большие потери, так что мы и сейчас в состоянии сражаться не хуже, чем прежде. Берестеники же потеряли убитыми множество народу, а теперь, должно быть, измотаны, и у них много раненых. С теми, кто пал, сражаться уже не придется, но как могло случиться, что никто не попытался убить конунга, когда он так и шел к нам в руки? Видит бог, подвернись он нам еще раз, ему не уйти живым, другого такого случая у нас уже не будет. А если мы теперь на том и расстанемся и разойдемся по домам, отдавшись во власть берестеников, то нам уже никогда не вздохнуть свободно. Так что будем стоять твердо, как бы берестеники на нас ни нападали, и пускай всякий защищается сам, а не бежит от других.
После этого они поднялись и построили свое войско наилучшим образом, и назначили, кому прикрывать, а кому рубить, и решили, что теперь им нечего страшиться берестеников. Берестеники увидали, что бонды готовятся к сражению. Тогда конунг встал и сказал:
– Эти бонды во всем оправдывают поговорку: «Не скоро угомонится тот, у кого на уме недоброе». Сдается мне, что они опять готовятся вступить с нами в бой, однако нас им не одолеть. Пойдем, как и прежде, к ним навстречу и зададим им такую взбучку, чтобы они в другой раз предпочли сидеть по домам, чем иметь дело с берестениками. Сразимся же так, будто вовсе не знаем усталости!
Конунг велел трубить к битве и повернул со своим войском вниз на лед. Тут берестеники ринулись на бондов, но те ответили им тем же, и завязался жестокий бой. Конунг сам наезжал на коне на строй бондов, пытаясь прорвать его то в одном, то в другом месте, и появлялся то там, то тут. Бонды отлично знали конунга в лицо и говорили друг другу: «Убей его! Руби его! Коли его! Убей под ним коня!». Так было сказано, но не сделано.
Теперь надо рассказать о том, как окончилось это сражение. Некоторое время шел бой, а потом ряды бондов были смяты и их войско рассеялось. Бонды утоптали весь снег в том месте, где они строились, и когда вышли на снег берестеники, то пришел конец их уговору держаться вместе и не разбегаться. Они бросились бежать кто куда, и тут оказалось, что не счесть дорог, по которым бонды бросились врассыпную. Берестеники преследовали их по пятам.
Впереди на Акрсхаги была небольшая рощица. Али сын Халльварда был в таких же точно доспехах, что и конунг. Он въехал в рощицу, и за ним последовало совсем немного народу. Тут на него накинулись бонды и убили его. Они нанесли ему удар под щеку прямо в шею, и это была смертельная рана, а потом отобрали у него оружие. После этого они издали громкий клич и объявили, что конунг пал. Когда берестеники услыхали это, они не стали торопиться с наступлением, а тем временем этот слух облетел оба войска, и со всех сторон туда стали стекаться и берестеники, и бонды.
Когда же это услыхал сам конунг, он велел трубить к битве и храбро выехал вперед. Тут бонды увидали, что подстрелили не ту птицу, на какую охотились. Берестеники пошли в атаку на рощу, и впереди всех двигалось конунгово знамя. Затем они перешли через какой-то луг и там под горой увидели целые полчища бондов. Берестеники напали на них, и в том месте произошла жестокая схватка. Туда стеклось множество народу. После этого у бондов еще сильней разболелись зубы, мочи не было терпеть – так захотелось домой, они и разбежались во все стороны. Берестеники убивали всех кого настигали и преследовали их до самой ночи. В тот день конунг давал пощаду каждому, кто приходил к нему и просил его об этом. Торфид Слепой попал в плен, и конунг даровал ему пощаду. Был один бонд, которого в тот день брали в плен трижды, и всякий раз конунг давал ему пощаду, но тот опять удирал к своим и сражался на их стороне. Когда его поймали в четвертый раз, он был убит. Вечером конунг возвратился назад в город, а ночью разослал во все стороны дозорных.
На следующее утро На следующее утро – 7 марта 1200 г.

конунг приказал трубить сбор на тинг. Он поблагодарил горожан за помощь, а своих людей – за верную службу и произнес по этому поводу много красивых слов.
– Нам повезло, – сказал он, – что все это мужичье не навалилось на нас разом, и я ожидаю, что впредь против нас не часто будут собираться подобные силы. Едва ли найдутся другие примеры, чтобы кто-нибудь сражался с такой тьмой народа, имея не больше войска, чем было у нас. А теперь я хочу, чтобы прорубили лед и наши корабли смогли отправиться в плаванье. Пускай четверо рубят прорубь по сажени в длину и по четыре в ширину и очищают ее ото льда.
Конунг велел принести веревку, чтобы мерить лед, и приказал разделить войско на части. В этой работе были заняты все: и воины, и купцы, и горожане. За несколько дней все было исполнено. Как только это стало возможным, конунг приказал спускать корабли на воду и уходить из города, а когда все корабли были снаряжены, вывел их из фьорда и направился прямой дорогой на север через Вик, и прибыл в Бьёргюн в канун пасхи. канун пасхи – 8 апреля 1200 г.

Там все ему обрадовались и больше всего потому, что пронесся слух, будто посошники ушли с севера и направляются к городу.

166. Столкновение берестеников с посошниками

В первый день пасхи, В первый день пасхи – 9 апреля 1200 г.

когда солнце еще не успело взойти высоко, дозорные увидали, как корабли посошников огибают с севера Хегранес и направляются к городу. Дозорные затрубили и разбудили войско. Берестеники тотчас же убрали шатры, однако конунг попросил их умерить свой пыл и дать возможность посошникам войти в залив. На конунговом корабле не были возведены боевые прикрытия, и, когда посошники это увидели, они решили, что перед ними торговый корабль. Но стоило им войти в залив, как дело приняло другой оборот, потому что берестеники еще прежде развернули свои корабли, а теперь взялись за весла и помчались им навстречу. Тут уж посошники пригляделись и узнали и Муху Победы, знамя Сверрира конунга, и Побудку, его трубу. Тогда все они приняли одно решение: с одного борта весла убрать, а с другого – грести изо всех сил и поворачивать на юг. Однако прежде, чем им удалось развернуть все свои корабли, берестеники подошли к двум мелким кораблям посошников, так что те тотчас же повернулись килем по ветру. Тут и те и другие принялись грести что было силы. Посошники устремились к берегу, и тогда некоторые бросились наверх в Гравдаль, а их конунг и Хрейдар с несколькими кораблями бежали в Гюгисвик. Другие поплыли еще дальше на юг. Берестеники отправились следом за ними и убили множество народу. Сверрир конунг зашел в Гюгисвик, захватил корабль посошников и убил многих их тех, кто там был, но главарям удалось спастись. Потом конунг возвратился в город, а посошники опять собрались вместе и направились на восток в Вик. Бонды приняли их хорошо и подавили свое недовольство.

167. О походах Сверрира конунга

Сверрир конунг оставался некоторое время в городе, набирая по всей округе войско и ополчение, и весной снарядил в поход огромную рать. У него было много больших кораблей, а сам он плыл тогда на Вожаке. Он отправился на юг вдоль берега и дальше на восток в Вик. Когда же он приплыл на восток в Вик и прибыл в Тунсберг, оказалось, что в городе посошники. Там тогда сидел Хрейдар Посланник с большим отрядом, его оставили в городе, с тем чтобы он защищал жителей Вестфольда от берестеников. Они расположились наверху на горе Тунсберг и построили там две небольшие крепости, одну на северной сторону горы, а другую – на южной, над той улицей, что ведет наверх от церкви Лавранца. На этот раз Сверрир конунг не стал задерживаться в Тунсберге, а когда они отошли от города, сказал:
– Сейчас эта гора вам, посошникам, на радость, но дайте срок, будет и на беду.
Сверрир конунг отправился на восток через Вик, и везде, где он появлялся, против него собирались бонды и поднималось все население, так что конунг и его люди нигде не могли ступить на большую землю, а бонды убивали всех, кто им попадался. Сверрир конунг плыл на восток вдоль берега до самой Конунгахеллы. Там он созвал бондов на тинг, и, оттого что с конунгом было много народу и он пришел туда с большой ратью, да и бонды были не из тех кто ходил в поход к Осло против конунга, бонды явились на тинг. Конунг потребовал, чтобы они выставили ему ополчение и выплатили средства на содержание, а вдобавок спросил с них и многое другое, и бонды всему подчинились. А не будь этого, конунг и его люди остались бы без продовольствия. После этого конунг повернул назад и держал тинг с бондами на Ордосте. Он потребовал от них того же и сказал так:
– Я хочу просить вас, бонды, чтобы вы одолжили мне всех лошадей, какие только есть здесь на острове. Думаю, они нам понадобятся. А вы, коли хотите, можете послать с ними людей, чтобы они стерегли их и потом вам вернули. Мы будем вам благодарны, если вы это сделаете по доброй воле, но, как бы там ни было мы намерены их получить.
Тогда бонды пригнали им лошадей с Тьёрна и с других островов. Берестеники забрали их и ушли на север через Вик, а все скопище бондов двинулось вслед за ними по суше. Когда Сверрир конунг приплыл на север к Сотанесу, он свернул со своего пути и пристал к берегу у того места, что зовется Тарвар. Неподалеку оттуда впереди стояли посошники. Конунг не велел своим людям сходить на берег. Посошники высадились и пошли навстречу бондам, а там все вместе собрались на тинг наверху у церкви в Форсе и стали держать совет. Бонды подстрекали посошников выступить против конунга и сразиться с ним и говорили, что иначе он сожжет их селения. На том они и порешили и распустили тинг. Вот они двинулись сообща в поход против конунга, и Сигурд Ярлов Сын поднял знамя.

168. Битва Сверрира конунга с посошниками

Сверрир конунг сошел с корабля на берег, а войску своему сказал, что теперь он собирается искать встречи с посошниками или с бондами, кто скорей подвернется. Слишком уж долго тащился он вперед вдоль берега, но так и не получил от бондов того, что ему причиталось. Он разделил войско: одних он оставил стеречь корабли, а остальные поднялись на берег, и это была большая часть войска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32