Я и ему об этом сказал сразу же, как он очнулся. Бедняга, услышав это, едва снова не потерял сознание… А потом просил меня передать благодарность тому, кто его спас.— Случайность… — заключил капитан Винтила, почувствовав на себе взгляды Иона Романа и всех остальных. — Спасителя ему послало провидение — журналиста Владимира Энеску.— Энеску?! — как бы вспоминая, повторил врач. — Мне кажется, что похожее имя он шептал в забытьи. Сначала я думал, что речь идет о каком-то Ионеску, но первый звук не был похож на дифтонг. Я удивился, услышав от него чье-то имя, и спросил, приходил ли он в себя, прежде чем очнулся в больнице. Он не помнит…— Интересно… — задумчиво протянул Тудор вполголоса. — Энеску или Ионеску?— Я больше чем уверен, что Энеску, — сказал врач. — Но не вижу, какое это имеет значение… В данный момент Пауль Соран вне всякой опасности. Не знаю, зачем я это вам повторяю? Ах, да… чтобы напомнить: вы можете с ним поговорить после переливания. Это мужественная, крепкая натура, и я видел, как он умеет сдерживать свои эмоции. Ни рана, ни нападение не испугали его. Лишь когда я сказал, что он был на волосок от смерти…— У вас сложилось представление об оружии, которым его ранили? — спросил Тудор.— В общем, да, — ответил врач, — и здесь я обнаружил странность. Похоже, что оружие не принадлежит к разряду бытовых, легко доступных предметов. Я склонен считать, что это обоюдоострый кинжал.— Склонны? — отметил Тудор неуверенность собеседника.— Да… После того как я внимательно изучил рану. Как правило, при ранении острие пронзает ткань, лезвие клинка режет в силу положения ножа, а незаточенная его часть, обушок, грубо разрывает ткани… Представьте себе, к примеру, кухонный нож и то, как его держат, когда хотят ударить: лезвием вперед, вниз, обушком — к себе. В результате верхняя часть раны получается резаной, нижняя — рваной. В нашем случае — наоборот: нижняя часть — резаная, а верхняя — рваная. Возможно, второе лезвие клинка не было заточено, чего преступник не знал или не заметил, и по воле случая именно незаточенной стороной нанес удар, поэтому лезвие как бы скользнуло по тканям, ослабив силу удара…Поразмыслив несколько секунд над словами врача, Тудор развернул газету, в которую был завернут нож, найденный местным «детективом».— Можем ли мы считать, что это оружие и есть орудие преступления? — обратился он к врачу.Удивление последнего было столь велико, что все ожидали категорического «нет». Перед ним лежал обыкновенный кухонный нож, с ручкой, обернутой ватой. Врач долго разглядывал его, вертя во все стороны, вглядывался в грязную вату, в мелкие буквы на лезвии, указывавшие на происхождение ножа, потом неуверенно произнес:— Возможно… только в этом случае…— В этом случае… — повторил Тудор.— В этом случае возникает новая проблема, довольно любопытная. Я имею в виду положение ножа, то, как его держали. Снова прошу вас, вообразите кухонный нож в руке того, кто собирается им ударить… Лезвие должно смотреть вниз, так? А в нашем случае все наоборот. Уверен, что в перевернутом положении нож мог держать человек, который слишком нервничал или не знал, как взять нож, чтобы ударить кого-то…— Существует ли третья возможность? — спросил Тудор после минутного размышления.— Не могу себе представить… И поскольку действия преступника, выбор места для нападения, сам удар не говорят за то, что он чересчур волновался, к тому же все происходило в темноте… Это…— Означает, что мы имеем дело с дилетантом, человеком, который никогда не думал о ноже как об оружии! — довел мысль до конца Виктор Мариан.— Точно! — поблагодарил за помощь врач. — Не думал о ноже как об оружии. Скорее всего.— В таком случае нельзя исключать и женщин, — вмешался Ион Роман, — то есть тем более женщин…Идея не привела в восторг судмедэксперта:— Я говорил о действиях, — пояснил он, — о положении ножа, когда развивал гипотезу. Не принимая во внимание силу удара. Не всякая женщина способна нанести подобный удар. Только действительно сильная, спортивная женщина. Кроме того, в этом случае возникают соображения и психологического порядка…— Однако мне кажется, что вы не исключаете в принципе, что преступник мог быть в юбке, — заметил Виктор Мариан. — Разумеется, с учетом высказанных вами уточнений… Положение ножа в момент удара и сила удара могут в равной степени указывать на мужчину-дилетанта и сильную женщину. И в обоих случаях возникают соображения психологического порядка, о которых вы говорили. Мое мнение таково.— Сформулировано яснее ясного, — кивнул врач. — Но думаю, вы представляете себе, куда ведет это заключение. Абсолютно кто угодно может стать подозреваемым, если отвечает следующим условиям: смелость, физическая сила, решимость…— И мотивы! — добавил Тудор. — Выходит, вы начисто исключаете версию профессионального преступника.— Совершенно! — твердо сказал врач. — Более того, я был бы готов исключить и версию о преступнике, который ранее пользовался ножом в аналогичных случаях. Я имею в виду охотника, рыбака, рабочего или геолога… диапазон достаточно широк, как видите… Люди этих профессий привыкли пользоваться ножом как орудием, и отсюда — до мысли употребить его как оружие — всего один шаг… Кому не приходилось видеть жест человека, который нападает или обороняется с помощью ножа. Неловкость, очевидная в нашем случае, распределяет подозреваемых по категориям, которые нетрудно определить… Но это уже ваше дело…— Только при условии, что не существует третьего варианта, — задумчиво произнес Тудор. — К тому же у нас еще нет уверенности, что мы имеем перед собой оружие преступления.— Мы еще не очень уверены, — поправил его судмедэксперт. — На вате, обернутой вокруг ручки, чтобы не оставить отпечатки пальцев, — следы крови. Следы крови и земли остались и в буквах на той стороне ножа, которая лежала на земле. Следы мизерные. Уверенный ответ можно будет дать только после лабораторного анализа… и есть шанс, он невелик, но не исключен, точно определить, принадлежит ли жертве кровь на лезвии ножа… Не знаю, что еще можно было бы сказать по делу Пауля Сорана…— Все, что вы сообщили, чрезвычайно важно, — поблагодарил врача Тудор. — И факты и идеи… Но, к сожалению, наша беседа на этом не может закончиться…— Да, к сожалению. — Голос врача сразу погрустнел. — Редко в моей жизни случалось подобное. Три трупа… извините, я сказал три, потому что не могу избавиться от мысли, что Пауля Сорана буквально вырвали из объятий смерти… Три трупа, один за другим в столь короткие промежутки времени, трое таких молодых и здоровых людей…— И таких красивых… — добавил Ион Роман.— Вот именно… но надо возвращаться к делам профессиональным… секунду… Итак! Вскрытие и анализы, из-за которых я задержался, все прояснили, разумеется, с нашей точки зрения. К первому случаю мне нечего добавить. Раду Стоян умер от разрыва сердечной мышцы в результате неожиданного и сильнейшего шока. Такой шок мог вызвать лишь приговор к смерти…— То есть исполнение приговора, — уточнил Тудор.— Совершенно верно. Я позволю себе изобразить предполагаемую картину, чтобы вы уяснили причины, вызвавшие разрыв сердца. Почувствовав, что его схватили за ноги и сразу же обнаружив, что эти объятья — роковые, беспощадные — все это заняло какие-то доли секунды, — Раду Стоян испытал смертельный ужас, и сердце его не выдержало… Если человек может умереть от того, что ночью испугался неожиданного крика на улице, думаю, вы представляете себе, какое потрясение испытывает человек, которого, как клещами, схватили за ноги в открытом море. Смерть наступила одновременно с криком отчаяния. Это не предположение, ибо нет никаких признаков того, что Раду Стоян утонул. Вопль был его последней попыткой сопротивления. После этого он уже не дышал, и вода в его легкие не попала, вот почему мы знаем точное время смерти и причину смерти… Следы на ногах подкрепляют гипотезу умышленного нападения, совершенного человеком. Следы, похожие на незамкнутые кольца. Вообразите, что вы кого-то хватаете за лодыжки, ваш большой палец необязательно образует с другими пальцами замкнутую окружность. Именно как незавершенные кольца и выглядят следы на ногах Стояна, а синяки свидетельствуют, что сжатие поначалу было очень сильным. Само собой разумеется, чтобы схватить и удерживать, как в стальных тисках, ноги молодого, крепкого парня, нужна недюжинная сила…— Да… — согласился Тудор. — Необходима сила… И точка опоры…— Женщин исключаем? — спросил Ион Роман. — В принципе…— Трудно ответить на этот вопрос «в принципе». Если некоторых женщин и можно отнести к разряду людей с сильными руками, то есть и мужчины, которых можно вычеркнуть из этого же разряда: старики, больные… Не знаю, что еще можно добавить о случае Стояна.Прежде чем перейти к последнему разделу своего сообщения, врач обвел взглядом слушателей. Виктор Мариан и капитан Винтила, казалось, еле сидели на своих стульях, Ион Роман все время хмуро и вяло качал головой, будто ничего не мог понять, а Тудор, скрестив руки на груди и прикрыв веки, вроде бы думал о чем-то своем.— Дан Ионеску тоже не утонул! — резко продолжил врач. — Вначале мы не могли установить причину смерти. Потому что и у него на ногах нашли следы сжатия, захвата, но не в форме незакрытого кольца, а в виде спирали… но смерть наступила не от разрыва сердца, — всегда очевидного и бесспорного, — а от внезапного прекращения всех жизненных функций. Таково было первое впечатление о его смерти. Повторяю: воды в легких не было, значит, он не утонул, разрыва сердечной мышцы не установлено, значит, погиб он не от этого. Спиралеобразные следы на ногах по времени предшествовали смерти, они не могли быть оставлены чьими-то пальцами, а могли быть вызваны веревкой или проволокой, как если бы человека подвесили за ноги…Или привязали что-нибудь к ногам? — переспросил Виктор Мариан.— Или привязали, — не колеблясь, согласился врач. — Причем накрепко привязали, следы глубокие… Напоминают застежки от ласт. Мы сделали единственный вывод, что прекращение жизненных функций произошло мгновенно. Сразу же возникла мысль о сильнодействующем яде: цианистом калии или о чем-то в этом роде. Видимых следов не обнаружено. Вот почему мы были нынуждены вскрыть черепную коробку… Господа, мы, врачи, видавшие виды, нас трупами не удивишь, но тут были просто потрясены. Дан Ионеску умер от поражения мозга, наступившего в доли секунды от того, что тонкий и острый металлический предмет пронзил ему затылок и мозжечок. Сама по себе операция очень проста, под силу и ребенку. При условии, что превосходно разбираешься в строении черепа… и обладаешь необходимым предметом, например спицей, сапожным шилом или чем-нибудь наподобие этого…— И при условии, что жертва покорно, словно овечка, ждет своей смерти, — вставил Ион Роман.— Или связана… — добавил Виктор Мариан.— Верно! — подтвердил врач. — Без этих двух обязательных условий подобная казнь невозможна: специфическое орудие и покорность жертвы…— Элемент внезапности исключается полниостью? — спросил Тудор. — Неожиданное нападение, например…— Все возможно, — ответил врач, — в том числе и неожиданное нападение. Успех, однако, зависит от позиции жертвы. Без удобной позиции…— Или бессознательной… — дополнил Виктор Мариан. — Например, разве не может человек, который беззаботно лежит на пляже, лицом в песок, таким вот приемом быть в долю секунды превращен в мертвеца? Окружающие даже и не заметили бы…— Скорее всего это самая вероятная версия, — согласился судмедэксперт.— Не говоря уже о любовном свидании, — загорелся Виктор Мариан.— Я вам сказал, что могло быть самой вероятной версией, — повторил врач. — Но, кроме следа в проколотом мозге, налицо еще и спиралевидные следы на ногах, которые невозможно оставить так же легко и быстро.Виктор Мариан продолжал наступление:— А что, если веревка послужила убийце для того, чтобы оттащить тело? После молниеносного убийства он обвязал жертве ноги, потом прыгнул в воду, держа другой конец веревки в руках, и оттуда тащил труп, и никто его не видел. За две минуты решены все задачи — и убийство, и сокрытие трупа.— Изобретательно, — признал врач, — как идею можно принять. Веревка могла послужить и для связывания ног, и для волочения трупа. Это было убийство, совершенное либо после преодоления сопротивления жертвы, либо внезапно. Этим объясняются или могут объясняться и необходимость веревки, и следы на ногах.— Разрешите? — вмешался капитан Винтила. — В случае сопротивления жертвы понадобились бы по крайней мере двое. Один человек вряд ли справился бы с Даном Ионеску. В случае же внезапного убийства вообще хватило бы, извините, полчеловека.— То есть женщины… — угадал его мысль Ион Роман. — И в этом смысле тоже нельзя ограничивать круг подозреваемых.— Особенно в этом! — подчеркнул Виктор Мариан.Тудор, по обыкновению, молча выслушивал все теории, идеи и предположения своих сотрудников. Он знал, что одна из гипотез, возникающих в этом деле, должна была убедить и стать истиной. Храня молчание, он размышлял, все ли гипотезы найдены. Чтобы упорядочить их, ему понадобилось всего одно уточнение:— Нельзя ли в случае с Даном Ионеску установить время смерти? Хотя бы приблизительно.Виктор Мариан был готов добавить несколько слов к незавершенному, как ему казалось, вопросу, но Тудор остановил его непривычно резким жестом. Занятый поисками ответа, судмедэксперт не обратил внимания на эту молчаливую дуэль.— Мы примерно в таком же положении, как и в случае с Раду Стояном, — начал судмедэксперт. — К сожалению, нет официальных свидетельских показаний, чтобы указать точное время… Поэтому удовольствуемся приблизительным. И чтобы не ошибиться, не дать маху, как говорится, могу официально утверждать, что смерть наступила в промежутке, составившем не более двенадцати часов до момента обнаружения трупа и не менее десяти часов. То есть между половиной шестого и половиной восьмого вчерашнего дня. Раньше или позже этого временисмерть не могла наступить. Прошу рассматривать это как показание, которое будет дано суду. Дан Ионеску был убит вчера вечером между половиной шестого и половиной восьмого.Только услышав этот категорический ответ, Тудор дал высказаться Виктору Мариану:— Крайне важно не повлиять на медицинское заключение, — сказал он в свое оправдание. — Мы ведь тоже строим предположения…— Так точно, — в свою очередь, извинился Мариан и обратился прямо к врачу: — Разрешите сначала кратко прочитать вам записку: «Пишу в спешке. Жду тебя ровно в шесть там, где договорились, у омута. Ты ведь знаешь, где это, не так ли?» Если эта записка была адресована Дану Ионеску и если она попала к нему, обозначенное в ней время можно считать временем убийства?— Если после шести вечера никто не видел Дана Ионеску живым и здоровым, эту записку можно оставить в деле как доказательство времени убийства. Она приобретает ту же ценность, что и показания Иона Романа по делу Раду Стояна… Даже не зная о записке, мы указали вам временной интервал, ровно в середине которого стоит час, указанный в записке. Стало быть, это более надежно его подтверждает. Но не будем преувеличивать… В случае с Раду Стояном мы установили время смерти на основе свидетельских показаний без медицинской проверки. Это не означает, что медицинское исследование не подтвердило бы установленное время. В случае с Даном Ионеску наоборот: мы установили время, и экспертиза его подтвердила… Понимаю теперь, почему, вам не дали зачитать записку до моего заключения…— В результате, — встрепенулся Виктор Мариан, — мы можем зафиксировать время, обозначенное в записке: шесть часов вечера — как время смерти Дана Ионеску!— Я вам сказал лишь, что оно соответствует и прекрасно вписывается в промежуток времени, предполагаемый нами как период, когда было совершено убийство… Но поскольку это не показания очевидцев, как в первом случае, за точность ручаться не приходится, может быть, он задержался, опоздал…— Понимаю, — кивнул Виктор Мариан. — Я тоже не имел в виду шесть ноль-ноль — конечно же, около шести.Ион Роман вытащил из кармана блокнот, раскрыл наугад, что-то записал, потом стал читать:— Так… Раду Стоян, в возрасте… То есть порядок изменился, начну с первого убийства. «Дан Ионеску, 26 лет, убит 7 июля около шести часов вечера одним или несколькими неизвестными лицами…» Второе: «Раду Стоян, 25 лет, убит 7 июля около семи часов вечера, одним или несколькими неизвестными лицами…» Третье: «Пауль Соран, 27 лет, подвергся нападению с целью убийства 8 июля около часа ночи, одним или несколькими лицами…» Примерно так нужно было бы начать наш рапорт, но как вспомню всех троих… Уф! Мы знаем, когда они были убиты, знаем как, но главного не знаем — кем и почему!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31