В это время солистка уже дошла до припева и передала песенную эстафету своим аккомпаниаторам, а сама принялась помахивать перед их лицами носовым платком. Прощай, любимый город,Уходим завтра в море,И ранней порой мелькнет за кормойЗнакомый платок голубой, – Плавно раскачиваясь в такт музыке, хором грянули музыканты и окончательно, до слез растрогали вице-губернатора.Дима после финального па вернул партнершу к столу, выпил с ней еще по одной и начал со смехом вспоминать о своей несложившейся карьере судостроителя.– Прошу прощения, молодые люди. Хочу вас слегка потревожить, – раздался у них за спинами твердый мужской голос. Дима и Замполит разом повернулись и увидели перед собой главу администрации Шустова. – Думаю, девушка на меня не обидится? – вежливо улыбаясь, обратился он к Ларисе, и та в мгновение ока исчезла.По приглашению Шустова авторитеты покинули зал и, следуя за главой, очутились в крохотной приемной.– Надеюсь, довольны? – усаживаясь на скамью для посетителей и закуривая, поинтересовался у них Станислав Викторович.Дима и Замполит последовали его примеру и тоже закурили.– Это вы нас из изолятора вытащили? – не опускаясь до фамильярности и соблюдая приличествующую дистанцию, начал Замполит с мучившего его вопроса.– Мне подумалось, зачем понапрасну государство объедать. Да и для района больше пользы, – высказался Шустов. – Или я ошибаюсь?Станислав Викторович выжидающе посмотрел на собеседников, и по тому, как осклабились в улыбке Дима и Замполит, стало ясно, что они безоговорочно разделяют его убеждения.– Значит, не ошибаюсь, – с удовлетворением отметил глава. – Тогда раскрою карты. Хватит вам ларьки трясти да стариков обижать. Так и в самом деле рано или поздно в тюрьме окажетесь.– Это милицейская клевета, – попытался возразить Дима, но Шустов пропустил его замечание мимо ушей.– Пора бы поумнеть, – продолжал он. – Есть у меня на вас и ваших ба… – тут Станислав Викторович осекся, – бойцов, – подобрал он более благозвучный синоним, – некоторые виды. Хочу вас привлечь.– За что? – одновременно вырвалось у обоих лидеров.– Не за что, а к чему. К работе районной администрации привлечь. Потому как мои не тянут. Нет у них ни силы, ни воли. У вас с этим, судя по всему, полный ажур, – принялся объяснять Шустов. – Могу для начала экономическое развитие, «коммуналку», спорт и торговлю поручить. Вам это знакомо. Дальше посмотрим. Но только после того, как депутатами станете. Теперь все ясно?Не ожидавшие такого расклада авторитеты замерли. «Главное, вписаться, а уж там мы этого „штурмана" подомнем», – молнией пронеслось в голове Замполита, который после незначительного замешательства дал согласие. Дима же начал привередничать.– Нам-то с того какой навар? – поинтересовался он.– Взаимовыгодный, – поморщившись, отчетливо произнес Шустов. – Мало того, что в деньгах выиграете, себя от будущих неприятностей оградите. И ребята ваши без дела не засидятся. Ты пораскинь умом.Перед такими весомыми аргументами Дима не устоял и вошел в тройственный союз.– Я знал, что мы поладим. Мыслящие люди всегда друг друга поймут. Давайте с выборами побыстрее закругляйтесь, прошу, не палите вы из оружия, а то народ нервничает, – выбросив в форточку окурок, напутствовал их Шустов и поспешил к оставленному им без присмотра вице-губернатору.Вернувшись к столу, погруженный в раздумья Замполит налил себе полный бокал вина и залпом выпил. Дима же без оглядки принялся глушить водку.Изрядно набравшись, он стянул с шеи ненавистный ему галстук, расстегнул жилетку и повел по сторонам замутненным взглядом, стремясь поймать в перекрестие прицела исчезнувшую партнершу. Через какое-то время он узрел Ларису, отплясывавшую быстрый танец с каким-то франтом – по внешности южанином.– А черножопый откуда нарисовался? И-и… – Дима икнул, – и-и… без моего ведома, – апеллировал он к Замполиту и указал пальцем на скачущего соперника.– Угомонись, патриот, а то прямо с тусовки в изолятор вернешься, – предупредил Замполит, но Дима его словам не внял.Нетрезвой походкой он приблизился к оркестрантам и выложил на авансцену извлеченную из кармана смятую десятидолларовую купюру.– Эй, пацаны! Еще раз про море! – заглушая музыку, крикнул он признавшему его бас-гитаристу, и тот покорно кивнул.После музыкального заказа Дима, раздвигая танцующих, словно ледокол, пробился к редакторше, поймал ее за руку и бесцеремонно увел из-под носа опешившего франта, состоявшего, как оказалось, в вице-губернаторской свите.У наблюдавшего за его маневрами Замполита от предчувствия неизбежного скандала засосало под ложечкой. Сначала он хотел было тайком исчезнуть, но, взвесив все за и против, решил вмешаться и предотвратить не сулящую ему ничего хорошего разборку, «Если этого отморозка заметут, мне тоже вилы. Шустов второй раз не подступится», – прикидывал он в уме и по окончании танца чуть ли не силой оттянул Диму от края политической пропасти.Выбравшись на улицу и глотнув свежего морозного воздуха, Дима слегка отошел и начал соображать.– Слушай, Замполит. Тебе эти долбаные дебаты нужны? – закуривая сигарету, спросил он своего будущего оппонента.– А кто перед редакторшей фраернул-ся? – огрызнулся тот.– Э-э-э, – скривился Дима. – Я ее трахнуть хотел, а ты весь кайф обломил, – откровенно признался он.– Спасибо скажи, что тебя менты с кайфом не трахнули. И меня следом.– По понятиям ты, конечно, прав, – согласился на глазах трезвеющий Дима. – Может, похерим это кобелиное телевидение? – предложил он. – Ненавижу, когда лишние вопросы задают. Сразу ментовка чудится.– Электорат обидим. Появиться надо, а вот после… – Замполит вынул из кармана визитку и вслух прочитал адрес студии. – Твоя грядка, ты и суетись. Сам знаешь, за базар отвечать надо, – напомнил он фундаментальные основы бандитской этики. – Если деньги потребуются, я в доле.– Ладно, – нехотя отозвался Дима. – Тебя где искать?– На трубу звони.
* * * В оставшееся до выборов время все кандидаты, окрыленные предложением главы, старались зарекомендовать себя с самой что ни на есть наилучшей стороны.Памятуя о просьбе Шустова, «холуйские» тихо, без всякой стрельбы, «зачистили» от иноверцев несколько торговых точек, сдали милиции четверых кавказцев, промышлявших в их владениях квартирными кражами, и по инициативе своего советника-кавторанга провели спортивно-патриотический марафон с призовым фондом в пятьсот долларов США.Не отставали от них и «рыльские», которым, преодолев массированное сопротивление чиновников, удалось вырвать зарплату для коллективов трамвайно-троллейбусного парка и туберкулезного диспансера, а также принять законченные реставрационные работы фасада бывшего летнего дворца князя Потемкина.В назначенный день их лидер, получивший от Димы обнадеживающее известие, в приподнятом настроении отправился в студию.Изрядно покружив в темноте новостроек, Замполит выехал к огороженному металлической сеткой двухэтажному строению, на стене которого в свете фар разобрал табличку с нужным адресом.Припарковав машину, он двинулся вдоль забора в надежде отыскать проход и наткнулся на поджидавших его редакторшу и Диму Холуйского.– Кажется, все в сборе, – обрадовалась Лариса.– Что за мрачное сооружение, тюрьму напоминает? – спросил у нее Замполит и указал на здание.– Ясли-сад. Мы у них помещение арендуем, – объяснила та и по извилистой тропке повела их к служебному входу.– Все ништяк, техника обработали. С тебя триста, – тихо, чтобы не слышала идущая впереди провожатая, сказал Дима, и Замполит незаметно сунул ему три стодолларовые бумажки.Оказавшись внутри и поднявшись по лесенке, гости миновали ряды шкафчиков с изображенными на них куклами, мишками и зайчиками и очутились в переоборудованной под студию детсадовской группе.– Раздевайтесь, – предложила Лариса и указала на прибитую возле самой двери вешалку, – и, как говорится, к барьеру. До начала трансляции семь минут, – взглянув на часы, предупредила она.Авторитеты скинули с себя верхнюю одежду и прошли к огромному полукруглому столу, украшенному тремя гранеными стаканами и бутылкой минералки.Лариса, сменившая по случаю эфира свитер на строгий, мужского покроя пиджак, по-хозяйски расселась во главе, посадив по правую от себя руку Замполита-Пискарева, а по левую – лидера объединения «За русское братство» Диму Холуйского.– Вы у нас как бы рыночник, а вы национал-патриот, – пояснила она незнакомым с подобными тонкостями гостям и машинально спросила: – Камеры никто из вас не боится?И по тому, как вздрогнули, а затем молча пожали плечами участники встречи, стало ясно, что вопрос застал их врасплох:Из соседней кладовки, где размещалась аппаратная, появился немолодой оператор, щелкнул тумблером нацеленной на стол телекамеры и принялся смотреть в окуляр.Внимательно наблюдавший за его действиями Замполит заерзал на стуле и за спиной ведущей ткнул в плечо лидера противоположного .крыла, однако Дима жестом его успокоил.Пока бандитские авторитеты готовились к первому в своей жизни телевизионному выступлению, майор милиции Субботин сидел за кухонным столом и доедал разогретые женой Ольгой котлеты.В связи с предстоящими через два дня выборами милиция перешла на усиленный режим работы, и Субботин, возвращаясь в отдел с автозаправочной станции, ставшей объектом очередного разбойного нападения, заскочил домой перекусить.Насытившись, он налил себе чай и принялся грызть высыпанные в тарелку сушки. Жена его продолжала стирать в ванной, а дочка готовила уроки.Пользуясь минутами отдыха, Субботин нажал кнопку на пульте управления, и стоявший на холодильнике небольшой «Рекорд» засветился поблекшими с годами красками.Он пробежался по каналам и на одном из них на фоне огромного транспаранта с надписью «Навстречу выборам» наткнулся на знакомые ему до боли лица Димы и Замполита.– Сегодня по вашим многочисленным просьбам и в преддверии общегородских выборов мы пригласили в студию лидеров двух конкурирующих избирательных объединений – Антона Борисовича Пискарева и Дмитрия Кузьмича Клинина, – заговорила с экрана дикторша. – В течение полутора часов они поделятся своими планами по улучшению жизни в районе и ответят на ваши звонки. Номер контактного телефона вы видите на своих экранах.Действительно, на экране появились цифры, и Субботин записал их на оказавшейся под рукой пачке сигарет. Выдержав секундную паузу, ведущая продолжила:– Кстати, позавчера оба наших гостя были награждены главой районной администрации Шустовым почетными грамотами. А сейчас пред…Что должно было произойти «сейчас», зрители так и не узнали, поскольку изображение исчезло и на экране появилась черно-белая рябь.Субботин не спеша допил чай, выкурил пару сигарет, но ожидаемая им картинка так и не появилась.В студии тем временем полным ходом шли ремонтно-восстановительные работы, и «заряженный» братвой техник сосредоточенно перебирал внутренности трансляционного усилителя. Сама же Лариса не переставала извиняться перед гостями, но те вовсе не переживали о случившемся и были к ней снисходительны.Наконец минут через двадцать техник, отработавший полученные «бабки», огласил приговор.– Микросхема полетела, КТ829Б, – доложил он Ларисе, – а запасной такой нет.– Ой, что же теперь делать?! – спрятав лицо в ладони, воскликнула Лариса и впервые обнаружила в себе настоящую женщину.– А ничего не сделаешь. Завтра новую куплю, – спокойно объяснил тот, устанавливая на место заднюю крышку усилителя.Лариса была на грани нервного срыва и едва не плакала, но Дима великодушно взвалил ей на плечо тяжелую мужскую руку.– Ну чего ты, в натуре, хлюпаешь? Щас в кабак поедем, оттянемся, и зарасти оно все… «Прощай, любимый город…» – запел он с тем, чтобы отвлечь Ларису. – А зрители твои еще нас увидят, отвечаю. ГЛАВА 9 В последнюю субботу ноября, ровно за день до голосования, прекратилась бушевавшая два месяца избирательная война, город на сутки притих, а петербуржцы, привыкшие к регулярным дозам будоражащей сознание информации, ощутили некую неудовлетворенность.Вечером крупными хлопьями повалил первый снег, быстро скрывший под толстым слоем городской мусор и грязь, культурная столица отечества просветлела и перестала выглядеть мрачной и убогой.А ночью ударил мороз, и к утру столбик термометра опустился до минус двенадцати, но и это нисколько не взволновало членов городской избирательной комиссии. Будь выборы рангом повыше, тогда стоило беспокоиться и молить Всевышнего о ниспослании подходящей для свободного волеизъявления граждан погоды, ведь, как показывает наш десятилетний избирательный опыт, именно погода является главным врагом неустоявшейся российской демократии. Поэтому-то для ее поддержания во время летних волеизъявлений необходимы облачность и прохлада, а зимой – безветрие и тепло.В данном же случае процент явки горожан к урнам не играл ровным счетом никакой роли и не мог повлиять на итоговый результат.За час до начала голосования Субботин собрал в кабинете пятерых офицеров, призванных, по замыслу устроителей, служить на участках гарантами законности и правопорядка, и сверил их внешний вид с общепринятыми милицейскими стандартами.После его напутственных слов те разошлись по объектам, а Субботин вернулся к так и не завершенному плану работы, копию которого настойчиво требовали из управления.Зная о досрочном освобождении авторитетов и общем настроении масс, Субботин уже ни на что хорошее не надеялся и со здоровым пессимизмом смотрел в свое будущее.Его раздумья о корнях районной коррупции нарушил заглянувший в кабинет Ковалев, также бодрствующий с раннего утра со всем своим немногочисленным оперсоставом.– Николаич, а ведь я его, кажется, вычислил, – буднично, без лишних эмоций доложил он начальнику, и тот вопросительно посмотрел на зама. – Того гада, что профессора выпустил, – пояснил Ковалев и, усевшись возле стола, продолжил: – Как только ты о нем рассказал, я сразу оперов озадачил, а они у всех «рыльских» биографии проверили. И что ты думаешь? Константин Ивлев, он же Швед, прописан с нашим профессором в одном доме, а родители его до сих пор на Турбинке живут. Чувствуешь, откуда ноги растут?В глазах Субботина на секунду зажглись крохотные искорки, но тут же, так и не разгоревшись, потухли.– Молодец, конечно, – скорее автоматически похвалил он, – только что толку. Вознесенский молчит, а Шведа сейчас разве что инквизиция расколет. Да и профессора, если Шведа дернем, подставим под удар. Ты знаешь, Игорь, – Субботин на секунду умолк, прикуривая от зажигалки, – я, видимо, отсюда переведусь, в крайнем случае на «гражданку» уйду. Не смогу я в районе работать, – с горечью признался он.– Понимаю, – нахмурившись, сказал заместитель. – Вместе уйдем.Промучившись до часу дня с планом, Субботин решил отвлечься и проехать по разбросанным на своей территории участкам.На первом же из них его поразило большое скопление народа, что для выборов в местные образования являлось крайней редкостью. Однако и в зале для голосования, и в коридорах, и на лестнице царила такая гнетущая тишина, что все действо скорее походило не на главную демократическую церемонию, а на траурную панихиду. Словно какое-то общее и многими до конца не осознанное чувство вины давило на людей помимо привычного атмосферного столба.Вновь прибывавшие молча получали из рук персонала бюллетени и сразу же скрывались в кабинах, где тайно выражали симпатии с помощью галочек и крестиков.К урне же все подходили со склоненными головами, как к гробу с покойником, опускали свернутые листы и, словно совершив на глазах у окружающих неблаговидный поступок, без оглядки покидали участок.Лишь в коридоре, возле стенда с фотографиями братвы, Субботин расслышал шепот немолодой, бедновато одетой женщины, наставлявшей свою слабо «подкованную» спутницу: «Говорю тебе, голосуй за „братство". Они моему зятю четыре тыщи вернули».«А еще утверждают, что народ всегда прав», – с грустью подумал Субботин, и обида с новой силой заклокотала в груди майора. Ему вдруг захотелось вернуться в зал, выйти на середину и взорвать криком эту пугающую тишину: «Что вы делаете?! Опомнитесь! Вы же на собственных шеях петлю затягиваете!» Но табличка с предостерегающей надписью «В день выборов любая агитация запрещена законом» остудила этот бессмысленный порыв и выгнала Субботина на заснеженную улицу.Такая же удручающая картина ожидала Субботина и на следующем участке, а на третьем, расположенном в здании школы, произошла непредвиденная встреча.Медленно подъезжая к школе, он увидел на крыльце окруженного кучкой избирателей Замполита. Тот тоже заметил сидевшего в машине майора и издали наградил его торжествующей улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
* * * В оставшееся до выборов время все кандидаты, окрыленные предложением главы, старались зарекомендовать себя с самой что ни на есть наилучшей стороны.Памятуя о просьбе Шустова, «холуйские» тихо, без всякой стрельбы, «зачистили» от иноверцев несколько торговых точек, сдали милиции четверых кавказцев, промышлявших в их владениях квартирными кражами, и по инициативе своего советника-кавторанга провели спортивно-патриотический марафон с призовым фондом в пятьсот долларов США.Не отставали от них и «рыльские», которым, преодолев массированное сопротивление чиновников, удалось вырвать зарплату для коллективов трамвайно-троллейбусного парка и туберкулезного диспансера, а также принять законченные реставрационные работы фасада бывшего летнего дворца князя Потемкина.В назначенный день их лидер, получивший от Димы обнадеживающее известие, в приподнятом настроении отправился в студию.Изрядно покружив в темноте новостроек, Замполит выехал к огороженному металлической сеткой двухэтажному строению, на стене которого в свете фар разобрал табличку с нужным адресом.Припарковав машину, он двинулся вдоль забора в надежде отыскать проход и наткнулся на поджидавших его редакторшу и Диму Холуйского.– Кажется, все в сборе, – обрадовалась Лариса.– Что за мрачное сооружение, тюрьму напоминает? – спросил у нее Замполит и указал на здание.– Ясли-сад. Мы у них помещение арендуем, – объяснила та и по извилистой тропке повела их к служебному входу.– Все ништяк, техника обработали. С тебя триста, – тихо, чтобы не слышала идущая впереди провожатая, сказал Дима, и Замполит незаметно сунул ему три стодолларовые бумажки.Оказавшись внутри и поднявшись по лесенке, гости миновали ряды шкафчиков с изображенными на них куклами, мишками и зайчиками и очутились в переоборудованной под студию детсадовской группе.– Раздевайтесь, – предложила Лариса и указала на прибитую возле самой двери вешалку, – и, как говорится, к барьеру. До начала трансляции семь минут, – взглянув на часы, предупредила она.Авторитеты скинули с себя верхнюю одежду и прошли к огромному полукруглому столу, украшенному тремя гранеными стаканами и бутылкой минералки.Лариса, сменившая по случаю эфира свитер на строгий, мужского покроя пиджак, по-хозяйски расселась во главе, посадив по правую от себя руку Замполита-Пискарева, а по левую – лидера объединения «За русское братство» Диму Холуйского.– Вы у нас как бы рыночник, а вы национал-патриот, – пояснила она незнакомым с подобными тонкостями гостям и машинально спросила: – Камеры никто из вас не боится?И по тому, как вздрогнули, а затем молча пожали плечами участники встречи, стало ясно, что вопрос застал их врасплох:Из соседней кладовки, где размещалась аппаратная, появился немолодой оператор, щелкнул тумблером нацеленной на стол телекамеры и принялся смотреть в окуляр.Внимательно наблюдавший за его действиями Замполит заерзал на стуле и за спиной ведущей ткнул в плечо лидера противоположного .крыла, однако Дима жестом его успокоил.Пока бандитские авторитеты готовились к первому в своей жизни телевизионному выступлению, майор милиции Субботин сидел за кухонным столом и доедал разогретые женой Ольгой котлеты.В связи с предстоящими через два дня выборами милиция перешла на усиленный режим работы, и Субботин, возвращаясь в отдел с автозаправочной станции, ставшей объектом очередного разбойного нападения, заскочил домой перекусить.Насытившись, он налил себе чай и принялся грызть высыпанные в тарелку сушки. Жена его продолжала стирать в ванной, а дочка готовила уроки.Пользуясь минутами отдыха, Субботин нажал кнопку на пульте управления, и стоявший на холодильнике небольшой «Рекорд» засветился поблекшими с годами красками.Он пробежался по каналам и на одном из них на фоне огромного транспаранта с надписью «Навстречу выборам» наткнулся на знакомые ему до боли лица Димы и Замполита.– Сегодня по вашим многочисленным просьбам и в преддверии общегородских выборов мы пригласили в студию лидеров двух конкурирующих избирательных объединений – Антона Борисовича Пискарева и Дмитрия Кузьмича Клинина, – заговорила с экрана дикторша. – В течение полутора часов они поделятся своими планами по улучшению жизни в районе и ответят на ваши звонки. Номер контактного телефона вы видите на своих экранах.Действительно, на экране появились цифры, и Субботин записал их на оказавшейся под рукой пачке сигарет. Выдержав секундную паузу, ведущая продолжила:– Кстати, позавчера оба наших гостя были награждены главой районной администрации Шустовым почетными грамотами. А сейчас пред…Что должно было произойти «сейчас», зрители так и не узнали, поскольку изображение исчезло и на экране появилась черно-белая рябь.Субботин не спеша допил чай, выкурил пару сигарет, но ожидаемая им картинка так и не появилась.В студии тем временем полным ходом шли ремонтно-восстановительные работы, и «заряженный» братвой техник сосредоточенно перебирал внутренности трансляционного усилителя. Сама же Лариса не переставала извиняться перед гостями, но те вовсе не переживали о случившемся и были к ней снисходительны.Наконец минут через двадцать техник, отработавший полученные «бабки», огласил приговор.– Микросхема полетела, КТ829Б, – доложил он Ларисе, – а запасной такой нет.– Ой, что же теперь делать?! – спрятав лицо в ладони, воскликнула Лариса и впервые обнаружила в себе настоящую женщину.– А ничего не сделаешь. Завтра новую куплю, – спокойно объяснил тот, устанавливая на место заднюю крышку усилителя.Лариса была на грани нервного срыва и едва не плакала, но Дима великодушно взвалил ей на плечо тяжелую мужскую руку.– Ну чего ты, в натуре, хлюпаешь? Щас в кабак поедем, оттянемся, и зарасти оно все… «Прощай, любимый город…» – запел он с тем, чтобы отвлечь Ларису. – А зрители твои еще нас увидят, отвечаю. ГЛАВА 9 В последнюю субботу ноября, ровно за день до голосования, прекратилась бушевавшая два месяца избирательная война, город на сутки притих, а петербуржцы, привыкшие к регулярным дозам будоражащей сознание информации, ощутили некую неудовлетворенность.Вечером крупными хлопьями повалил первый снег, быстро скрывший под толстым слоем городской мусор и грязь, культурная столица отечества просветлела и перестала выглядеть мрачной и убогой.А ночью ударил мороз, и к утру столбик термометра опустился до минус двенадцати, но и это нисколько не взволновало членов городской избирательной комиссии. Будь выборы рангом повыше, тогда стоило беспокоиться и молить Всевышнего о ниспослании подходящей для свободного волеизъявления граждан погоды, ведь, как показывает наш десятилетний избирательный опыт, именно погода является главным врагом неустоявшейся российской демократии. Поэтому-то для ее поддержания во время летних волеизъявлений необходимы облачность и прохлада, а зимой – безветрие и тепло.В данном же случае процент явки горожан к урнам не играл ровным счетом никакой роли и не мог повлиять на итоговый результат.За час до начала голосования Субботин собрал в кабинете пятерых офицеров, призванных, по замыслу устроителей, служить на участках гарантами законности и правопорядка, и сверил их внешний вид с общепринятыми милицейскими стандартами.После его напутственных слов те разошлись по объектам, а Субботин вернулся к так и не завершенному плану работы, копию которого настойчиво требовали из управления.Зная о досрочном освобождении авторитетов и общем настроении масс, Субботин уже ни на что хорошее не надеялся и со здоровым пессимизмом смотрел в свое будущее.Его раздумья о корнях районной коррупции нарушил заглянувший в кабинет Ковалев, также бодрствующий с раннего утра со всем своим немногочисленным оперсоставом.– Николаич, а ведь я его, кажется, вычислил, – буднично, без лишних эмоций доложил он начальнику, и тот вопросительно посмотрел на зама. – Того гада, что профессора выпустил, – пояснил Ковалев и, усевшись возле стола, продолжил: – Как только ты о нем рассказал, я сразу оперов озадачил, а они у всех «рыльских» биографии проверили. И что ты думаешь? Константин Ивлев, он же Швед, прописан с нашим профессором в одном доме, а родители его до сих пор на Турбинке живут. Чувствуешь, откуда ноги растут?В глазах Субботина на секунду зажглись крохотные искорки, но тут же, так и не разгоревшись, потухли.– Молодец, конечно, – скорее автоматически похвалил он, – только что толку. Вознесенский молчит, а Шведа сейчас разве что инквизиция расколет. Да и профессора, если Шведа дернем, подставим под удар. Ты знаешь, Игорь, – Субботин на секунду умолк, прикуривая от зажигалки, – я, видимо, отсюда переведусь, в крайнем случае на «гражданку» уйду. Не смогу я в районе работать, – с горечью признался он.– Понимаю, – нахмурившись, сказал заместитель. – Вместе уйдем.Промучившись до часу дня с планом, Субботин решил отвлечься и проехать по разбросанным на своей территории участкам.На первом же из них его поразило большое скопление народа, что для выборов в местные образования являлось крайней редкостью. Однако и в зале для голосования, и в коридорах, и на лестнице царила такая гнетущая тишина, что все действо скорее походило не на главную демократическую церемонию, а на траурную панихиду. Словно какое-то общее и многими до конца не осознанное чувство вины давило на людей помимо привычного атмосферного столба.Вновь прибывавшие молча получали из рук персонала бюллетени и сразу же скрывались в кабинах, где тайно выражали симпатии с помощью галочек и крестиков.К урне же все подходили со склоненными головами, как к гробу с покойником, опускали свернутые листы и, словно совершив на глазах у окружающих неблаговидный поступок, без оглядки покидали участок.Лишь в коридоре, возле стенда с фотографиями братвы, Субботин расслышал шепот немолодой, бедновато одетой женщины, наставлявшей свою слабо «подкованную» спутницу: «Говорю тебе, голосуй за „братство". Они моему зятю четыре тыщи вернули».«А еще утверждают, что народ всегда прав», – с грустью подумал Субботин, и обида с новой силой заклокотала в груди майора. Ему вдруг захотелось вернуться в зал, выйти на середину и взорвать криком эту пугающую тишину: «Что вы делаете?! Опомнитесь! Вы же на собственных шеях петлю затягиваете!» Но табличка с предостерегающей надписью «В день выборов любая агитация запрещена законом» остудила этот бессмысленный порыв и выгнала Субботина на заснеженную улицу.Такая же удручающая картина ожидала Субботина и на следующем участке, а на третьем, расположенном в здании школы, произошла непредвиденная встреча.Медленно подъезжая к школе, он увидел на крыльце окруженного кучкой избирателей Замполита. Тот тоже заметил сидевшего в машине майора и издали наградил его торжествующей улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11