— Повернитесь, — сказал Чарли.
Они повернулись к Чарли лицом. Они видели сияние пистолетного дула, нацеленного на них.
Чарли показал пистолетом в сторону:
— Поставьте чемодан сюда.
Харбин установил чемодан на песке. Чарли поднял его, взвесил в руке, очень медленно кивнул и толкнул чемодан обратно к Харбину.
— Открой его, — сказал Чарли.
Пушка придвинулась ближе к Харбину. Он расстегнул ремни чемодана и открыл крышку. Продемонстрировал зеленое пламя камней и почувствовал отблеск пламени в глазах Чарли, который смотрел на камни. Он слышал дыхание Чарли. Он поднял голову и увидел пушку, а потом — лицо Чарли. В нем было что-то очень необычное. Черты, казалось, исказились окончательно.
— Теперь я их получил, — сказал Чарли. — Теперь вы отдадите их мне.
— Хорошо, возьми их. Но только не пользуйся пушкой, — сказал ему Харбин. — Там, на набережной, услышат выстрел. На пляж сбежится тысяча человек, и тебя схватят.
Чарли придвинулся ближе, и лунный свет целиком и полностью осветил его искаженное лицо.
— В прошлый раз, когда ты сообщил мне кое-какую информацию, я тебе поверил. Ты отвлек меня от чемодана, ты заставил меня повернуться к нему спиной и выйти из комнаты. Это было хорошо сделано, ты мастер на такого рода штучки. Но это означает следующее: я не могу позволить тебе одурачить меня снова.
— Но ты ведь получил изумруды. Почему бы тебе просто не взять их и не уйти?
Чарли наклонил голову, так что она коснулась его плеча. Его голос был мягким:
— Ты действительно хочешь, чтобы я это сделал? А что будешь делать ты?
Харбин пожал плечами:
— Ничего.
— Ты уверен? — Чарли улыбался. — Ты действительно уверен?
Харбин снова пожал плечами:
— Сам посуди. Мы не можем идти против тебя. У нас у самих чересчур затруднительное положение.
Чарли одарил его слабой улыбкой:
— Ты действительно мастер — это так. Я просто тащусь, как ловко ты обходишь основной предмет разговора. Мне это нравится... — Смех его стал каким-то диким. — Я знаю, что ты хочешь сделать. — Дулом пистолета он махнул в сторону Глэдден, не сводя глаз с Харбина, и его голос зазвучал надтреснуто. — Ты хочешь избавиться от этой девчонки и вернуться обратно — к Делле. Вот чего ты хочешь. И я еще не совсем ополоумел, чтобы позволить тебе это. Мне хотелось бы быть с тобой, когда ты вернешься туда, в эту комнату. Хотел бы я быть там, чтобы посмотреть, как ты стоишь посреди той комнаты. Как ты смотришь на Деллу. Мне хотелось бы очень внимательно следить за твоим лицом. Я хотел бы услышать, что ты скажешь. А ты заговоришь, потому что я тоже буду там, я буду просто стоять там и не скажу ни слова. И я знаю, что Делла теперь тоже ничего не скажет.
Харбин почувствовал, будто что-то пронзает его, распиливает надвое, отрезая навеки какую-то его часть.
Он с трудом слушал речь Чарли.
— Может быть, Делле в тебе понравился именной твой класс. Может быть. Она считала, что во мне мало класса. Ей никогда не нравилось, если я говорил слишком громко или слишком волновался. Ты никогда не говоришь громко и никогда не волнуешься, так что, может быть, на это она и купилась. Что бы там ни было, а она на это купилась. Я вернулся в твой номер в отеле и увидел ее на кровати, а тебя там не было. Естественно, я захотел узнать, что случилось, и Делла принялась вешать мне лапшу на уши, и я понял, что она вешает мне лапшу на уши, потому что это всегда видно. Потом она начала плакать и больше не могла говорить. И тогда я понял. Я сложил два и два и получилась слишком большая сумма. Тогда кое-что случилось, и я ухватил ее руками за горло. Я душил ее. Я душил ее, пока она не умерла.
Чарли тяжело дышал, его лицо светилось над пистолетом. Неожиданно он яростно пнул чемодан, перевернув его набок, так что изумруды рассыпались, вспыхивая зловещим зеленым светом на мокром песке.
— Я не хочу их, — сказал Чарли. Он начал рыдать, это были громкие, опустошительные рыдания. — Мне они не нужны, ты слышишь? Мне нужно было в жизни только одно. Мне нужна была Делла. Я хочу вернуть ее, ты слышишь? — Рыдания стали еще громче. Тяжелые слезы лились по лицу Чарли. — Где я еще найду другую Деллу? Нигде. Никогда. Делла была только одна. А теперь она мертва, и мне больше нечего делать в этой жизни. Но я знаю... — Чарли опустил голову, его глаза пытались разорвать Харбина на части. — Я знаю, что все это из-за тебя...
— Нет, это не так, — тихо взмолился Харбин.
— Ты...
— Не надо.
— Пожалуйста. Не надо, — сказала Глэдден. — Пожалуйста, Чарли, пожалуйста...
Чарли засмеялся сквозь рыдания и двинулся на них с пушкой. Харбин увидел, как трещина пошла по мозгам Чарли, увидел, как его мозги раскалываются надвое. А пушка наклоняется все ниже и наконец останавливается. Глаза Чарли широко открыты, они ослепительно сверкали, словно белые блюдца с аквамарином посредине. Чарли прижал пушку к груди Харбина, палец лег на курок.
Харбин понимал, что наступил конец, чувствовал, как он приходит. Но ничего не случилось, потому что Глэдден подошла и положила руку на руку Чарли, всем своим весом она надавила на руку Чарли, а другая ее рука взметнулась к лицу Чарли.
Харбин нырнул вниз, под пушку, толкнул плечом Чарли в пах, сбил его с ног и покатился вместе с ним по песку. Он оказался наверху, навалился на Чарли и вытянул руку, чтобы ухватить его за запястье руки, сжимающей пистолет. Он увидел, что пальцы Чарли ослабили хватку и выпустили пушку, увидел, как пушка упала на песок. Он потянулся к ней. Чарли ударил его в зубы. Он сделал еще одну попытку дотянуться до пушки. Чарли ударил его снова, изо всей силы размахнувшись кулаком. Он продолжал тянуться к пушке. Чарли обеими руками ухватил его за горло и принялся душить.
Он пытался вырваться из рук Чарли. Он чувствовал, как большой палец Чарли впился в его яремную вену. Боль была глубокой, и она ударила по глазам. Он знал, что его глаза стали вылезать из орбит. Было трудно что-либо разглядеть. Его рот широко раскрылся, язык вывалился. Он пытался защититься руками, но не ощущал своих рук. У него в голове осталось лишь одно чувство — будто его несет вверх и вниз, по кругу и обратно, несет в никуда. Он еще мог рассмотреть небо и звезды, огни в темно-синем небе, большом темно-синем небе, которое медленно надвигалось и падало на него, но потом почему-то отступило.
И тогда он услышал голос Глэдден:
— Отойди от него!
Он почувствовал, как голова Чарли откинулась в сторону, и казалось, что она отделилась от тела. Потом он увидел Глэдден. Он увидел пушку в руках Глэдден. Он услышал выстрел, услышал еще один выстрел, и еще один, и руки Чарли соскользнули с его горла. Он увидел лицо Чарли и увидел Глэдден, стоящую рядом с дымящейся пушкой.
Глава 20
Руки Глэдден обхватили его руки. Она говорила ему что-то, но он не мог понять — что. Боль стала очень сильной, и он не думал, что будет в состоянии подняться. Глэдден пыталась помочь ему встать с песка. Его ноги были как ватные. Он закрыл глаза и попытался подняться, одновременно вслушиваясь в то, что говорит Глэдден.
Она говорила ему, что нужно вставать. Даже если он не в силах подняться, он должен это сделать.
— Они слышали выстрелы, — сказала она. — Они идут сюда.
Он наконец слегка приподнялся, встал на колени, лицом к набережной. Он увидел, что люди подходят к поручню, люди толпятся у поручня. По всей набережной в поле его зрения они, толкаясь, собирались у поручня, пытаясь рассмотреть, что происходит в темноте пляжа. Он обнял Глэдден рукой за плечи, а она помогла ему встать. Он посмотрел вниз и увидел Чарли.
Лунный свет заливал Чарли и был особенно ярким там, где находились его голова и плечи. Казалось, что лунный свет движется, потому что кровь еще продолжала течь. От лица Чарли осталась только малая часть. Остатки его заставили Харбина быстро отвернуться. Он посмотрел на набережную. Он увидел движущуюся толпу. Фигуры людей направлялись к разнообразным лестницам, ведущим к пляжу. Его голова на мгновение закружилась, и он закрыл глаза. Когда он открыл их, то увидел пушку, лежавшую на песке рядом с Глэдден. Он повернул голову и увидел Глэдден. Она смотрела в сторону набережной. Потом она посмотрела на мертвеца на песке. А потом опять в сторону набережной.
— Нам не убежать, — сказала она. — Бежать нет смысла.
— Нет, давай побежим. Давай двигаться.
— Куда? — спросила она. — Посмотри.
И она указала на набережную. Со всей набережной люди спускались по лестницам. Они направлялись прямо к ним, Харбину и Глэдден. Люди спускались и по главным лестницам, и по боковым, и лестниц этих было все больше и больше. Харбин смотрел на приближающуюся толпу. Он слышал ее шум, ее все возвышающееся, все усиливающееся жужжание. И тут к гаму толпы прибавился еще один, все перекрывающий звук. Звук свистков. Он знал, что это полицейские свистки, и он бросил еще один взгляд на убитого. Он сказал себе, что убитый — полицейский и тут же будет опознан как полицейский. Он знал, что тогда им конец, и потому им нужно бежать. Но им некуда бежать, потому что полиция надвигалась на них с фронта и с флангов.
Он посмотрел на Глэдден. Ее лицо было повернуто к океану.
— Вот, — сказал он. — Это — единственный путь.
— Нам придется заплыть далеко.
— Очень далеко.
И они побежали, они побежали к воде, и на ходу у него сложился план.
— Нэт, — задыхаясь, сказала она. — Ты сможешь плыть?
— Ты же видела, как я плаваю.
— Но сейчас. Сможешь ли ты плыть сейчас?
— Не беспокойся, я поплыву.
Она бежала перед ним, а потом остановилась, чтобы дождаться его, и он сказал:
— Двигайся. Просто двигайся дальше.
Они вбежали в воду. Они бежали по мелкой воде, которая превращалась в малые волны, набегающие на пляж. Пена больших волн была густой и очень белой на черном фоне воды, и они бежали к большим волнам. Вода доходила им до колен, волны разбивались прямо перед ними. Он увидел, что Глэдден все еще в шляпке, в новой шляпке, которую она купила в прибрежном магазинчике. Шляпка выделялась отчетливым ярко-оранжевым пятном на фоне черной воды. Глэдден бросилась в волну, и он последовал за нею. Потом он увидел, что она все еще в шляпке.
— Сними шляпу, — сказал он. — Ее могут заметить с пляжа.
— Я сниму не только ее. Мои туфли слишком тяжелые.
— Подожди, пока мы отплывем подальше.
Но он знал, что они не смогут плыть слишком долго. Одежда и обувь тянули его вниз. Он чувствовал себя так, словно толкал перед собой по воде целый вагон. Он плыл перед Глэдден, когда она ушла под воду, чтобы снять оранжевую шляпу, разодрать ее и утопить. Он вспомнил времена, когда Глэдден была ребенком и он смотрел, как она плавает в муниципальных бассейнах. Плавать она умела, а умение плавать — это такая вещь, которая не проходит, уж если ты однажды научился. Ему немного помогло сознание того, что Глэдден хорошая пловчиха.
Его накрыла волна, он вынырнул, огляделся и увидел, что Глэдден плывет к нему. Он мог ясно видеть ее лицо на фоне темной воды. Она улыбалась. Он будто позабыл о том, что они здесь делают, в океане, ночью. Ему казалось, что они приехали сюда с Глэдден для того, чтобы немножко повеселиться и поплавать в водах Атлантики. Затем он снова почувствовал тяжесть одежды и ботинок, которые тянули его вниз, и ясно осознал, что они с Глэдден здесь делают. И ему стало страшно.
Ему стало страшно потому, что все вокруг было очень большим. Небо было большим, и большим был океан. Волны были очень большими. Вершины волн поднимались высоко над его головой, пена была похожа на разинутые пасти огромных животных, глядящих на него. Он нырнул, всплыл, снова нырнул, чтобы уберечься от сносящего его назад сильного течения. Глэдден вынырнула недалеко от него, и они вместе нырнули в волну. Харбину не удалось уйти под воду достаточно глубоко, и волна ударила его о дно океана. У него возникло чувство, что он оказался в нескольких сотнях футов под водой, под покровом ночи. Но, вынырнув, он поднялся на ноги и обнаружил, что вода доходит ему только до груди.
Он оглянулся на набережную, увидел какую-то суету на пляже. Но он не стал тратить время на то, чтобы рассмотреть все поподробнее. Он повернулся и нырнул под следующую большую волну, когда она нацелилась на него. Он увидел Глэдден в нескольких ярдах впереди — она хорошо держалась на воде. Он увидел, как разметались ее волосы, которые отсвечивали желтым на черной поверхности воды.
Они плыли наперерез волнам, пропуская прибой, плыли дальше и наконец выбрались на глубокую воду и поплыли вперед. Они плыли, держась рядом друг с другом, сконцентрировавшись на том, чтобы плыть. Вода здесь была тихая. Харбин решил, что настало время плыть по-настоящему, и для этого они должны были избавиться от одежды и обуви.
— Держись, — сказал он. — Держись на воде.
— Ты в порядке?
— В порядке. Снимай свои вещи.
Снимая одежду, они старались держаться на поверхности воды. Харбин намучился со шнурками ботинок и несколько раз уходил под воду. Наконец он их снял и ощутил приятное и легкое движение ног в воде. Он снял одежду и вытащил из кармана брюк бумажник, вынул из него купюры и засунул их глубоко в носки, так что он мог лодыжками и ступнями ощущать, что бумажные деньги невредимы и в сохранности. Он стянул с себя всю одежду, кроме трусов и носков.
Он подумал о том, где и когда они выйдут из воды. Он подумал, сумеют ли они когда-нибудь выйти из воды. Эта мысль снова породила в нем страх, и он принялся обзывать себя последними словами за все то, что случилось с ним. Потом он сказал себе, что все будет хорошо. Все должно было окончиться хорошо.
Он посмотрел на Глэдден. Она улыбалась. Это была та же улыбка, которой она одарила его, когда они пробивались сквозь прибой. И тут же, глядя на эту улыбку, он понял, что с Глэдден что-то не так. Ее улыбка была больше похожа на гримасу.
— Глэдден!
— Да?
— Что-то не так?
— Все в порядке.
— Скажи мне правду, Глэдден.
— Говорю тебе, ничего страшного.
— Ты устала?
— Ни капельки. — Ее лицо балансировало на воде то вверх, то вниз. Она улыбалась.
— Глэдден. Послушай, Глэдден. — Он двинулся к ней по воде. — Мы выберемся из этого.
— Конечно, мы выберемся.
— Мы поплывем далеко. Нам придется заплыть очень далеко.
— Далеко, — сказала она.
— Очень далеко. Они могут следить за водой. Может быть, они будут искать нас далеко в океане.
— Я знаю.
— И тогда, — сказал он, — когда мы отплывем достаточно далеко, мы повернем и двинемся параллельно линии пляжа. Мы будем плыть так некоторое время, а потом повернем к пляжу.
Она кивнула:
— Я поняла.
— Мы вылезем на берег, — сказал он, — там, где безопасно.
— Точно. Так мы и сделаем.
— У меня с собой деньги, — сказал он. — Я взял их с собой. Они у меня в носках. Пока у нас есть деньги, не все потеряно. У нас куча денег, и я знаю, что мы выкарабкаемся.
— После того как вернемся на пляж.
— Это будет довольно скоро.
— Но как долго нам придется плыть? — Улыбка сошла с ее лица, но быстро возвратилась.
— Не очень долго, — сказал он. — Но надо постараться не устать. Мы постараемся не устать.
— Я ни капельки не устала. — Ее улыбка стала шире. — Спорю, что на пляже сейчас полно народу.
— Там огромная толпа.
Он хотел обернуться и посмотреть в сторону пляжа, но передумал. Он знал, что пляж теперь очень далеко, и он не хотел, чтобы Глэдден видела, как он смотрит на далекий пляж. Он сказал:
— Я полагаю, что они просто стоят. Просто толпа, которая стоит и говорит, что это, возможно, было самоубийство.
— Это хорошо, — сказала она. — Это означает, что мы чисты.
— Я рад, что ты не устала, — сказал он. — Теперь смотри, Глэдден...
— Да? Что?
— Если ты устанешь, я хочу, чтобы ты мне об этом сказала. Ты слышишь?
— Хорошо, — отозвалась она. — Я тебе скажу.
— Я имею в виду, — он подплыл к ней ближе и посмотрел на нее, — я имею в виду, что, если ты устанешь, очень важно, чтобы ты вовремя мне об этом сказала. Нам придется много плыть.
— Хорошо, — сказала она. — Тогда давай начнем.
И они продолжали плыть. Теперь, без одежды и обуви, плыть было легко, и они прокладывали свой путь по спокойной воде, стремясь вперед, у них за спиной была густая черная вода. Лунная дорожка протянулась с одной стороны океана, и она медленно двигалась вместе с ними, а они плыли вперед.
Глава 21
И пока он плыл, оставаясь немного позади Глэдден — так, чтобы ее видеть и знать, как у нее дела, Харбин стал думать о Делле. Он не осознавал, что думает о Делле. Похоже было, что Делла просто проникла в его разум и взялась контролировать его настроение. Все больше Деллы проникало в него, и он ее видел. Это было выше всякого понимания.
Это одна из черт Деллы — быть неординарной, быть выше всякого понимания. И тем не менее главное, чего она от него хотела, было на самом деле абсолютно ординарным. Все, чего она хотела, — быть с ним в местечке на холме, просто быть там с ним. Не было ничего более ординарного, чем это ее желание.
Ему на глаза попались золотые волосы на воде, и золотые волосы проникли в его сознание, вытолкнули Деллу, и вытолкнули ее навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16