— Что такое?! — резко встрепенулся Кранкхэндл, оглядываясь на мелко подрагивающую дверь.
— Это стук, — высказал предположение Маньян.
— Стук? Насколько я помню, Бэн, раса с таким названием не имеет своего представительства в Секторе.
— У вас что рентген-зрение, что ли, или что-нибудь в этом роде? — спросил Кларенс. Он встал из-за стола, подошел к двери и открыл ее на несколько дюймов.
— Ага, это не стук, это Джордж, — сказал он.
— Да, входи же, Джордж, — сказал Кранкхэндл, употребив для этого, по догадке Маньяна, полновесный 87-б (Несдержанная в Приличных Рамках Сердечность).
— О, э-э… господин Кранкхэндл… То есть э-э, господин заместитель министра… — как-то смущенно начал Джордж, толкаясь в дверях.
— Вот видите, Джордж тоже говорит «заместитель министра», — тихо прошептал Маньян.
— Короче, сэр, э-э… Я имел в виду, что… Словом, тут со мной этот инопланетянин… Он хочет поговорить с вами, ребята.
С этими словами Джордж отступил в сторону и проем двери заняло существо, внешний вид которого напоминал карикатурное изображение широкоплечего коротышки, облепленного со всех сторон кусками покореженного металла. Он ввалился в конференц-зал, оттеснив Джорджа и производя металлическое скрежетанье и грохот, что еще больше усилило иллюзию.
— Э! — воскликнул пришедший в себя Кранкхэндл. Он поднялся из-за стола.
— Кто… или вернее, что это?!
— Я У-Д-В Хонк, — на языке землян с невообразимым акцентом и безразличным тоном объявил незнакомец.
Он неспешно вытащил откуда-то толстую длиной в восемнадцать дюймов палочку, свернутую, очевидно, из материала растительного происхождения, прикурил, затянулся и выпустил в сторону землян клуб желтоватого дыма, по запаху очень схожего с атмосферой, которая характерна для местности, где сжигается мусор, свозимый со всех концов большого города.
— Вы… кто? — вскричал Кранкхэндл. — И вообще, о чем вы думаете, приятель, когда вламываетесь в зал, где проходит совещание высшего дипломатического ранга?!
— Умерь свой пыл, парень. Я вполне ясно и к тому же на вашем варварском языке объяснил, что мое имя и звание — У-Д-В Хонк. Так что обращайся ко мне соответственно. Или тебе не знакома дипломатическая процедура?
— Просветите меня. Фрэд, — прошипел Кранкхэндл, не поворачивая головы, в сторону полковника Андернакла. — Вы как свои пять пальцев знаете все эти инопланетные регалии. Черт возьми, что означает эта дикая аббревиатура?!
— Это базуранское воинское звание, — ответил Фрэд. — Означает следующее: Устрашитель Дерзких Выскочек. Выше на одну строчку Производителя Ритуальных Гримас, насколько я помню.
— Как это перевести в наши звания?
— О, это где-то между младшим капралом и крупным генералом. Я бы так ответил на ваш вопрос, сэр.
— Великолепно. О, ну тоща я его выше по званию. Если по чести, то я выше по званию даже адмирала флота, хотя мне и не нужно носить много медалей…
— Земляне, надеюсь, у вас хватит разума на то, чтобы принять меня с честью, соответственно моему высокому статусу, — грубо прервал Кранкхэндла Хонк. — Во избежание дипломатического конфликта.
— Что скажете, Глен? — обратился Кранкхэндл к руководителю протокольного отдела. — Каких почестей заслуживает Устрашитель Дерзких Выскочек по нашим правилам?
— Насколько я могу судить по его замашкам… — ответил Глен, еще и еще раз оглядывая базуранца. — Где-то… Словом… Э, да что там! Он, разумеется, большая шишка, господин министр.
Глен был приятным молодым человеком с хорошо загорелым лицом и маленькими аккуратными усиками. Вообще он походил на древний манекен, наподобие тех, что выставлялись в пошивочных ателье, и всегда ходил в помятой кепочке яхтсмена, которая была лихо заломлена на его уже начавшей плешиветь голове.
— О, шишка?.. — недоуменно воскликнул Хонк, с подозрением глядя на Глена. — Но насколько я понимаю…
— О, не волнуйтесь, дражайший господин Устрашитель, это всего лишь формула протокола! — поспешил заверить базуранца Кранкхэндл. — Кстати, что вы, собственно, хотите?
— Что я хочу? Я, к вашему сведению, земляне, являюсь личным представителем субъекта дипломатического права — планеты и расы Базур! Я аккредитован со всеми правами при Земном Дипломатическом Корпусе в качестве Чрезвычайного и Полномочного посла Базура. А вот, кто вы такие, я не знаю, потому и задаю вопрос: к кому я имею весьма сомнительное удовольствие в данный момент обращаться?
— О, господин посол, вы смело можете вручить свой мандат мне лично в руки! Я, как здесь все могут подтвердить, являюсь заместителем министра иностранных дел по чрезвычайным делам. Вы, думаю, согласитесь, что базуро-земные отношения носят в настоящем характер именно чрезвычайный?
— Положим, что так. Но будет лучше, если ты первым покажешь мне свое удостоверение личности. В конце концов, будучи также и командующим базуранской миссией, я никому не обязан предъявлять свой мандат! Если уж все делать совсем официально, то я должен был бы потребовать личного разговора с вашим самым большим начальником, императором, шефом или как вы там его еще называете. Но я не буду утруждать себя этим. Я очень либерален, что видно и из моего звания — Устрашитель Дерзких Выскочек, но и только.
— Очень великодушно с вашей стороны. Ваше Превосходительство. Кстати, как вы узнали, что меня можно застать именно здесь?
— Элементарно, мой дорогой землянин. Как всегда надежные источники информации…
— О, Джордж! — Кранкхэндл в связи с последней репликой базуранца вспомнил об уборщике, который все еще топтался в проеме полуоткрытой двери. — Ты что же, одновременно хочешь присутствовать на сверхсекретном дипломатическом совещании и здороваться со всеми проходящими по коридору?! Кстати, как ты посмел работать на два фронта?!
— Вы это мне, шеф? Просто я сопровождал эту жестяную развалину от самого входа, почистил там его слегка… Он мне дал на чай, а что тут такого? Разве я не заслуживаю этого? Моя работа еще почище будет, чем у таксиста. Ну, я и решил отблагодарить его… По-моему, тут все справедливо.
— Разумеется, — согласился Кранкхэндл. — Я-то тебя понимаю, но у нас здесь много неискушенных в тонкостях дипломатической службы субъектов ходит. Им твоя практика разделенной лояльности может показаться сомнительной.
— Лояльность? Это не ко мне, сэр. Я достаточно уже проработал в Центре и успел просечь, что замены мне для этой работы не найти. Я бы и сам ушел отсюда. Меня зовет к себе миссис Смотер работать у нее боем при дверях. Но я остаюсь здесь, на этой каторге.
— Мы сделаем из тебя настоящего дипломата, Джордж. Вижу, что не зря я тебе всегда доверял.
— Оно конечно, это приятно слышать, только что мне от комплиментов? Их ведь на хлеб не намажешь и с маслом не съешь, правильно? Вот если бы вы мне дали в каком-нибудь старом рваном конвертике эдак…
— На мой взгляд, предоставленная нам всем возможность ведения прямых переговоров, старых добрых переговоров, — заговорил Кранкхэндл, тут же забыв о Джордже и вновь занимая свое место во главе стола, — греет нам всем душу и сердце. — Он оглядел всех присутствующих в зале. — Я верю всем вам, младшие чины, что вы будете внимательно наблюдать за всем, что тут будет происходить.
— Хватит попусту брехать-то! — скомандовал Хонк, выбрав себе понравившийся стул и выгнав того, кто на нем сидел. — Я здесь вовсе не для того, чтобы читать лекции или вести практические занятия перед неопытными земными дипломатами. То, что я на самом деле хочу, так это узнать, — с этими словами он треснул по столу кулаком, от чего подлетели в воздух все пепельницы, — что вы собираетесь предпринять в связи с возмутительным нарушением закона на Фезероне?
— О, право же, какое совпадение! — радостно воскликнул Кранкхэндл. — А мы как раз об этом и говорим, не правда ли, друзья мои? — Начальник обвел взглядом всех своих подчиненных, требуя от них таким образом кивка головы.
— Именно, сэр!
— Клянусь, это так, сэр!
— Разумеется, но… — это заговорил Харлой. — Я хочу сказать, — он икнул, но продолжил, — то что мы решили… то есть то, что вы решили, господин министр, это… ничего не делать, так ведь?
— Как раз наоборот, мой мальчик, — мягко оскалился в улыбке Кранкхэндл.
— Мы договорились о том, что для урегулирования ситуации достаточно предметного и серьезного разговора.
— Минуточку! — вмешался Хонк. — Должен ли я понимать, что посредством глупейшего и грубого разговора вы все тут пытаетесь добиться подчинения себе достойнейшей расы?!
— Ну вот, я так и знал. Вы извращенно поняли мою мысль, мой дорогой Устрашитель. Я только имел в виду…
— Берегись, приятель! А ты просчитал, какое воздействие на галактическое общественное мнение окажет твое бесцеремонное обращение с бедным, но гордым народом Базура?! О, это гордая раса, гордая цивилизация, и тебе придется с этим считаться!
— Кстати, — вдруг подал от двери голос Джордж. — Быстро же он преобразился. Пришел как несчастный паренек, которого все дразнят, а тут смотрите-ка, что с ним стало… Таким обернулся, что — не подходи близко!.. Ишь ты!
— Да, он, несомненно, проворен, — восхищенно пробормотал какой-то толстый дипломат. — Но ты посмотри на Кранки. Уж он-то себя в обиду не даст. Словом, как дубиной, может огреть. Вот гляди.
— Прошу вас, господин Устрашитель, успокойтесь, — настоятельно просил Кранкхэндл. — Давайте не будем раньше времени перепрыгивать сразу к выводам и заключениям. Без предварительного серьезного разговора они в лучшем случае могут быть незрелыми. Печальные выводы пока ничем не подкреплены.
— Ты намекаешь на то, что позже они будут выглядеть обоснованными? — сказал Хонк. — Печальные выводы?
— Разумеется. Позже. Намного позже.
— Для нас сейчас каждая минута дорога! — вскричал Хонк неожиданно. — В это самое время подданные Базура сносят тяжкие лишения, переживают опасности и все такое подобное! Эту ситуацию больше нет сил переносить! Я требую принятия с вашей стороны немедленных и решительных мер, которые бы положили конец этой дикой несправедливости и облегчили бы положение базуранцев!
— Но, э-э… я не уверен… — запинаясь от изумления, пробормотал Кранкхэндл. — Что это за ситуация, на которую вы пытаетесь обратить наше внимание? И каким образом я должен приступать к действию?
— Что за ситуация? Да ты издеваешься! Свыше пятисот тысяч базуранцев в настоящее время терпят жесточайшие лишения на дикой и негостеприимной планете! А вы, представители надменной Земли, по вашему же собственному хвастливому и гадкому признанию, не собираетесь делать ничего практического для того, чтобы облегчить несчастным их положение!
— Да, но… — все еще запинаясь и спотыкаясь на каждом втором слове, продолжал Кранкхэндл. — Ведь в конце концов это ваши солдаты! Никто не приглашал их вторгаться на Фезерон и грабить урожаи благородных землян-колонистов! Они могут отправляться оттуда домой, никто их не держит!
— Что это ты тут мелешь про солдат? Какие могут быть солдаты?! Если ты ведешь речь о достойнейших базуранцах, то среди них есть только туристы, любители птиц и дикой природы, невинные обожатели веселых пикников, исследователи естественных процессов, таких, например, как созревание урожая, работа на золотых приисках, хождение по магазинам, заваленным потребительскими товарами. Потребление — это искусство, и мы, базуранцы, являемся не имеющими себе равных знатоками этого искусства! А что касается преждевременного возвращения домой, как ты только что столь бессердечно предложил, скажи на милость, что они будут дома есть, а? В настоящее время мы переживаем на Базуре годину страшного голода. Пора бы уж тебе открыть глаза на реальность! Базуранцы, о которых идет речь, страдают! Необходимо предпринять какие-нибудь эффективные меры! Немедленно!
— Мм, э-э… это, конечно, просто реплика, но ведь, если разобраться, никто не приглашал вас на Фезерон! И с вашей стороны это просто в некотором роде э-э… нахально намекать на то, что вторгнувшиеся на Фезерон базуранцы не являются солдатами… Они уже захватили половину территории всей планеты!
— Но, мой дорогой землянин, не упускай из виду важную деталь. Они не вооружены, они беззащитны! Если ты хочешь доказать, что они являются солдатами, тебе придется сначала доказать, что они носят с собой оружие. А я еще раз говорю тебе, что они безоружны и беззащитны перед лицом любого произвола!
— Вы это очень тонко подметили, господин посол. Действительно, над этой проблемой наша команда аналитиков может ломать голову целую неделю, но ведь в конце концов дело не в том, вооружены они или нет, солдаты они или туристы. Дело все в том, что их присутствие в данное время на Фезероне является вторжением на территорию, находящуюся под управлением Земли! Надеюсь, вы не будете оспаривать этот тезис?
— Не скажи! Любому непредвзятому наблюдателю не составит никакого труда установить, что планета Блиф, которую кто-то извращенно назвал Фезероном, всегда была и будет расположена в сфере базуранских интересов. Эта планета есть не что иное, как олицетворение базуранской души и базуранского предназначения! И я буду удивлен, если услышу, что кто-то позволит себе выразить в этом сомнение!
— В самом деле, сэр? Каким же это образом Фезерон может являться олицетворением базуранской души и лежать в сфере базуранских интересов, если солнце Фезерона отстоит от солнца Базура на пять световых лет?!
— Ох уж мне эти мертвые цифры! Само название планеты восходит к названию древнего города, воспетого в базуранских мифах! Правда, город назывался Боморлерфуф, но Блиф — это не что иное, как лексически обоснованное сокращение. На сладкозвучном базуранском языке это слово, означает «восхитительная часть рогатого»! Даже в древнейшие времена, когда мастер бригады собирателей булыжников отворачивался в сторону, рабочие ложились на землю лицом вверх, изучали звезды, горящие на небосклоне, любовались ярким светлячком Блифа и грезили о грядущих завоеваниях!
— Ага! Вот вы и проговорились! Так значит, о завоеваниях грезили! — счастливо воскликнул Кранкхэндл и потер руки.
— Разумеется, они грезили о завоеваниях другого рода.
— А, понимаю! Ну что ж, что им мешало и дальше охотиться за юбками и не трогать владения землян?
— Так значит, это весь твой ответ на призыв о помощи?! О, я уже предчувствую, как галактическая пресса отзовется на этот возмутительный акт пренебрежения к ближнему! Я уже вижу заголовки сенсационных статей, где все будет названо своими именами. Где вас, землян, наконец-то назовут эксплуататорами! То есть теми, кто вы есть на самом деле!
— Эксплуататоры? Это вряд ли подходящее определение, господин посол. Земля никоим образом не эксплуатировала вас, базуранцев. Наоборот! Это вы вторглись и разорили планету, которая вот уже длительное время населена мирными и честными тружениками с Земли!
— Ба! Свыше ста тысяч несчастных томятся в данную минуту на враждебной планете без пищи и снабжения, без оборудования и хоть сколько-нибудь приемлемых условий, а вы имеете наглость открыто заявлять о том, что не подадите им руку помощи?! Невероятно! Это невероятно!
— Невероятно как раз другое, дорогой господин посол. А именно то, что вы, похоже, всерьез рассчитывали на то, что мы будем всячески поддерживать войска агрессора, как будто это какая-нибудь группа туристов, попавшая в беду!
— Слова, слова, слова!!! — горячо вскричал базуранец. — Вы тут разводите бесполезные и даже вредные дискуссии, а в эти самые минуты там страдают несчастные! Я требую принятия решительных и немедленных действий по оказанию им всемерной помощи и поддержки!
— Послушайте, — устало сказал Кранкхэндл. — Насколько мне известно, вы, базуранцы, вполне можете употреблять в пищу горные породы и большинство почвенных слоев. Каким же это образом так получилось, что ваши солдаты сейчас страдают на Фезероне от голода, а?
— Ага, вот как раз это я сейчас и объясню тебе, надменный землянин! Да, всем известно, как устроен неприхотливый и выносливый базуранский организм! Да, наша система обмена веществ позволяет нам в чрезвычайных случаях довольствоваться примитивными субстанциями. Но в обычной жизни мы предпочитаем, как и все, хорошо приготовленные блюда растительного и животного происхождения! А вы отнимаете у нас эту пищу!
— Итак, вы не только рассчитывали на то, что мы морально поддержим ваше вторжение на нашу территорию, но еще и обеспечим каждому солдату комфорт и уют? Гениально!
Хонк поднялся из-за стола.
— Твой цинизм не делает тебе чести, землянин! Я пришел сюда, преисполненный искренней надежды получить помощь для моих несчастных соотечественников. Однако вместо поддержки, которую вам было нетрудно оказать, учитывая ваши обширнейшие ресурсы… вместо помощи я получил грубый и наглый отказ!
1 2 3 4 5 6 7