Но почему тогда он этому не рад? Друзья завидовали его повару, уюту и изысканности дома, восторгались прелестной вдовой его кузена. Вот чего могут добиться темно-голубые глаза и пленительная улыбка, с горечью говорил он себе. Такой женщине ум ни к чему. Ей стоит только взглянуть на мужчину – и он уже у ее ног…
ГЛАВА ПЯТАЯ
Он рывком отодвинул кресло и встал. Джайлс чувствовал, что несправедлив к Розабелле, почти всегда спокойной и не проявлявшей строптивости, особенно при гостях. Но ни апатичной, ни глупой ее не назовешь. У нее живой ум, и она умеет поддержать любую беседу с его друзьями. Успех в свете у нее несомненный. Наверное, именно это не мог вынести Стивен – внимание к ней мужчин.
Джайлс снова сел в кресло и задумался. Полгода назад, когда они впервые встретились, она, конечно, притворилась и солгала ему, что у нее не было связи с Селдером! Джайлс не забыл ее ужаса, когда он в первый раз упомянул это имя. А несколько дней назад, снова услыхав от него про Селдера, она выглядела так, как будто даже не поняла, о чем идет речь. Непревзойденная артистка! Неужели она считает его глупцом, которого могут обмануть невинный взгляд широко раскрытых темно-голубых глаз, нежный и очень миленький подбородок, особенно когда она воинственно задирает его?.. Лгунья и плутовка, зря она на это рассчитывает. Он раскроет тайну, окружавшую жизнь и смерть Стивена, и тогда ей не помогут никакие увертки и отговорки. Она будет вынуждена признать наконец свою вину… И что тогда? Лучше пока об этом не думать.
Вошел Уиткрофт и прервал размышления Джайлса:
– К вам майор Дабни, сэр. И вот письмо из приемной военного министерства.
– Пригласите гостя, Уиткрофт, и принесите вина.
Письмо было от Чарли Фортескью, которого он навестил в Бристоле, где провел пять бесплодных дней, рыская по пристаням и трактирам и расспрашивая про Да Косту. Возможно, это послание что – нибудь прояснит. Он снова бросил взгляд на письмо, но тут вошел майор Дабни.
– Доброе утро, Дабс! Проходи и садись. Уиткрофт сейчас извлечет что-нибудь из погреба.
– Если не возражаешь, то я лучше выпил бы эля. Страшно хочется пить после прогулки верхом.
– О, ты так рано встал сегодня?
– Видишь ли, я хотел с тобой потолковать, старина. Прошлым вечером я сказал миссис Ордуэй, как приятно бывает в парке по утрам… И она призналась, что завидует мне.
– Вот как!
– Я был изумлен: ни разу не встречал леди, которая выходила бы из дому раньше часу дня. Но миссис Ордуэй, судя по всему, исключение. Говорит, что ей трудно улежать в постели, когда уже светло. Ну вот… ты не станешь возражать, если я приглашу ее прокатиться в парке как-нибудь утром? Решил вначале у тебя спросить.
Первым побуждением Джайлса было отказать, но он удержался, так как причин для того не было. Дабни вполне уважаемый в обществе человек, достаточно богат и умеет себя вести. Розабелла будет с ним в полной безопасности. Ничего предосудительного нет в том, что она покатается верхом в сопровождении кавалера. А вот не угрожает ли опасность Дабни, которому Джайлс симпатизирует? В результате он сказал:
– Спроси у нее сам.
– Спасибо, Джил. Я знал, что ты не станешь возражать.
Вошел Уиткрофт с двумя кружками эля. Дабни указал на письмо.
– Надеюсь, я не прервал твоей работы.
– Да нет, это ответ на запрос, который я отправлял в Бристоль о человеке по имени Да Коста. Я пытаюсь разузнать побольше о жизни Стивена и о его смерти.
– О его жизни? И многое ты разузнал?
– Пока нет. А почему ты спрашиваешь? Тебе что-нибудь известно? – удивился Джайлс.
– Нет-нет! Абсолютно ничего. Я не был знаком с твоим кузеном.
– Разумеется. Он ведь намного моложе нас.
– Хотя я о нем слыхал.
– И что?
– Ты давно в городе, Джил? С тех пор как вернулся из Франции?
– Дабс, в чем дело? Ты обычно не говоришь загадками.
Майор Дабни смутился.
– Дело в том…
– Выкладывай.
– Я бы не хотел вмешиваться, Джил, но лучше тебе этим не заниматься. Не стоит ворошить осиное гнездо.
Джайлс смерил приятеля холодным взглядом.
– Объясни, в чем дело!
– Все не так просто! Я подумал, что с твоей стороны было бы разумнее не слишком вникать в дела кузена.
Наступило молчание, после чего Джайлс тихо, но угрожающе спросил:
– Что ты хочешь этим сказать?
– Джил, твой тон может испугать кого помоложе, но не меня! Я-то тебя давно знаю.
– Итак?..
– Черт, как неловко получается! Я не хотел тебя обидеть, старина, но, короче говоря, из того, что я слышал, ясно: в Лондоне твой кузен на плохом счету! Он общался с подозрительной публикой.
Джайлс задумчиво посмотрел на друга.
– Ты не говорил, случайно, с вдовой Стивена?
– С миссис Ордуэй? – майор Дабни с удивлением воззрился на Джайлса. – Господи, за кого ты меня принимаешь? Уж ей-то ни за что на свете не упомяну об этом!
– Тогда откуда ты про это знаешь?
– Не помню, где-то слышал. Да об этом все знают. Ты не волнуйся – в конце концов слухи улягутся.
– Сплетничают только о Стивене или о других членах семьи тоже?
– О ком? О тебе? О леди Ордуэй? Не говори глупости, Джил!
– А… о миссис Ордуэй?
– Как тебе это могло прийти в голову, Джил? Конечно, нет! Тут мнение едино: надо Бога благодарить за то, что он избавил ее от такого мужа! – Увидев выражение лица Джайлса, он, уже мягче, добавил: – Прости, старина, я знаю, что ты его любил, но говорят вот так. И все очень рады, что миссис Ордуэй снова появляется в свете.
– Я в этом уверен, – ответил Джайлс. – Она чрезвычайно оживляет обстановку.
Майора Дабни немного удивила его язвительность, но он произнес примирительным тоном:
– Несомненно. Очаровательная женщина. Звезда. Значит, ты согласен, чтобы я ее спросил?
– О чем?
– О прогулках верхом!
– Конечно. Я ей не опекун.
– Она уже встала?
– Уверен в этом. Сейчас узнаем, где она. – Джайлс дернул за шнурок колокольчика.
Вошел Уиткрофт. Он сказал, что миссис Ордуэй в гостиной. Майор Дабни удалился туда. Джайлс взял со стола письмо и попытался углубиться в его содержание, но из-за двери раздался смех. Этот чертов Дабни, торопясь увидеть Розабеллу, неплотно прикрыл дверь. Джайлс встал, захлопнул дверь и снова взял в руки письмо. Ну и почерк у Чарли Фортескью – пишет словно курица лапой! Так трудно сосредоточиться…
«Я встретился с другим офицером. Он отсутствовал, когда ты приезжал в Бристоль…»
А вдруг Розабелла вовсе не интересуется прогулками верхом, а просто хочет провести время с Дабни? Если ее будет сопровождать красавец майор, это придаст ей значительности. На днях заходил Петтифер и приглашал ее в театр. А Уэйнрайт очень расстроился, когда она отказалась прокатиться в Кенсингтон. Все они разумные люди, отличные офицеры, и нате вам – пали к ее ногам! Джайлс презрительно фыркнул и вернулся к письму.
«… ты будешь удивлен тем, что я узнал о твоем приятеле…»
Конечно, за ней ухаживают не только офицеры. Вот Монтейт, сын графа… Тетя Лаура аж вся затрепетала… И еще один, чье имя он не может вспомнить… Эта дьявольская женщина всем вскружила голову!
Джайлс встал и подошел с письмом к окну.
«Да Коста был известен моему осведомителю уже несколько лет. Он замешан в грязных делах, но последние годы занимался, как подозревают, пиратскими судами…»
Пиратство! Джайлс опустился на подоконник и стал читать более внимательно.
«Вокруг Бристоля крутится множество негодяев, которые собирают нужные сведения от агентов, связанных с торговым флотом. Затем они нападают на купеческие суда, везущие наиболее прибыльный груз. Происходит это главным образом в Средиземном море. Мой друг полагает, что Да Коста – такой агент».
Письмо на этом не окончилось, но более ничего относящегося к делу Джайлс в нем не обнаружил. Из вестибюля донесся хохот. Дабни! Ржет словно лошадь! Вероятно, уходит. Что же ему сказала Розабелла? Джайлс встал и вышел в вестибюль.
Дабни держал Розабеллу за руку, и они оба улыбались. Но когда Розабелла увидела Джайлса, улыбка исчезла с ее лица и она отодвинулась от майора.
– Дабс, я забыл спросить тебя…
– Доброе утро, Джайлс, – громко произнесла Розабелла.
– Доброе утро. Вижу, ты по-прежнему встаешь рано. Почему же ты сама ничего не сказала?
Розабелла выразительно на него взглянула.
– Майор Дабни нашел выход. Я правильно поняла – вы не возражаете?
– Нет, разумеется. Почему я должен возражать?
– Да, действительно… – Она повернулась к Дабни: – Тогда послезавтра, хорошо? Я посоветуюсь с Госсом относительно лошади.
– Я мог бы привести свою, – радостно предложил майор Дабни. – У меня есть прехорошенькая кобылка. Вы не представляете…
– Не беспокойся, Дабс. В этом нет ни малейшей необходимости, – отмахнулся от предложения майора Джайлс. – В конюшнях полно лошадей, которые застоялись. Я сам этим займусь.
– Хорошо! В таком случае я удаляюсь… Так о чем ты хотел меня спросить?
Джайлс непонимающе уставился на него.
– А, да… Николсон уже вернулся, не знаешь?
– Его не будет еще недели три. Разве я тебе об этом не говорил?
– Я забыл. Точно.
Майор покачал головой.
– Такая работа не доведет до добра, Джил. Тебе надо на свежий воздух. До свидания, миссис Ордуэй. Послезавтра, в одиннадцать часов. Привет, Джил! – И он ушел.
Джайлс в глубоком раздумье вернулся в библиотеку. У двери он остановился и обернулся. Розабелла поднималась по лестнице.
– Розабелла! Я хотел бы увериться в том, что лошадь тебе подойдет. Ты часто ездила верхом в Лондоне?
– Нет, не очень. Но я много ездила в Темперли.
– Там пустые поля и сельские дороги. Ты будешь готова проехаться через полчаса?
– Где?
– По парку, разумеется! – Джайлс подавил усмешку, видя, как желание прокатиться борется в ней с упрямством. Он решил облегчить ей задачу. – Розабелла, если ты ничем не занята в ближайший час, то я был бы рад вместе с тобой проехаться верхом. Пожалуйста.
– Но почему?
– Просто сегодня хорошее утро, и мне хочется подышать свежим воздухом. – Она недоверчиво смотрела на него, и тогда он раздраженно пояснил: – Я считаю, что ты будешь лучше выглядеть в глазах общества, если твой первый выезд в Гайд-парк произойдет в сопровождении члена семьи!
Аннабелла легко взбежала по лестнице. Возможность поездки верхом ее окрылила.
Она торопливо переоделась и спустилась вниз, где ее уже ждал Джайлс.
– А ты пунктуальна, чего не скажешь о других женщинах, – похвалил он.
– Господи! Неужели я заслужила комплимент?! Наконец у меня нашлась хоть одна добродетель! Не самая замечательная, но и за это спасибо.
– Ты не права, – возразил Джайлс. – Пунктуальность – очень важное качество. Во время войны она могла решить все.
– Охотно вам верю. Мне бы хотелось услышать о ваших приключениях на Пиренейском полуострове.
– Это не романтические приключения, Розабелла, – хмуро произнес он. – Там умирали люди.
– Простите, – Аннабелла зарделась. – Вы вправе меня упрекнуть: я сказала не подумав.
Джайлс, уже мягче, продолжил:
– Я потерял в Испании добрых друзей, но были моменты, когда мы много смеялись, просто радовались жизни…
После этих слов он резко вскочил на лошадь и поскакал в сторону парка. Аннабелла последовала за ним. Когда она остановилась в дальнем конце парка, Джайлс уже спешился и поправлял подпругу. Он подошел к ней и помог сойти с лошади.
– Это было замечательно! – Аннабелла, смеясь, грациозно соскользнула на землю. – Ваш гнедой – просто потрясающий, но и моя кобылка не хуже! Она летела как ветер. Хорошо бы поездить на открытой местности. Но не здесь, – с сожалением добавила она. – Свет мне этого не простит. У меня, наверное, ужасный вид.
Джайлс смотрел на разрумянившиеся щеки, озорно сверкающие глаза – жизнь в этой женщине била ключом! Его руки все еще касались ее талии. С неохотой убирая их, он холодно заметил:
– У тебя волосы растрепались, Розабелла.
Радость на ее лице погасла.
– Спасибо. – Сняв шляпу, она стала их поправлять.
После быстрой езды она запыхалась, и под облегающей амазонкой ее грудь поднималась и опускалась. Он почему-то считал ее худой, а у нее, оказывается, очень даже приятные формы. Словно зачарованный, Джайлс следил за тем, как Аннабелла закалывала волосы. Золотое руно прядей скользило у нее между пальцев.
– Почему вы так смотрите на меня? – удивленно спросила она. – Мне стыдно за неопрятный вид, но в этом виноваты вы. Если бы я знала, что вы понесетесь галопом, то покрепче заколола бы волосы. А теперь вы еще назовете меня сорвиголовой.
– Я… нет. Я тебя так не назову. – Джайлс с трудом сохранял самообладание, потрясенный тем, что ощутил, когда коснулся ее талии и увидел растрепавшиеся волосы. Он раньше не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. Его охватило внезапное желание заключить ее в объятия, распустить эти золотистые пряди, развязать кружевной шейный платок и припасть губами к ложбинке на шее.
Аннабелла привела себя в порядок и снова выглядела, как обычно, отстраненной и аккуратной. Правда, один маленький завиток волос непослушно выбился из-за уха. Джайлс отвернулся, злясь на себя и на нее.
– Вернемся? – отрывисто спросил он.
– Конечно, – ответила она.
Он помог ей сесть в седло, и они молча поехали к воротам. Джайлса охватило презрение к собственной слабости. Как он мог возжелать Розабеллу Ордуэй? Разумный человек избегает романтических увлечений добродетельными женщинами. Не успеешь оглянуться, как они уже толкуют о свадебных колоколах и приданом – и ты в ловушке. Как отец и как Стивен… Розабелла Ордуэй – добродетельная женщина? Какой же он глупый! Как мог хоть на мгновение забыть о письмах Стивена!
Он украдкой бросил на нее взгляд. Она являла собой образец молодой светской дамы, совершающей неспешную верховую прогулку по парку.
Но она, несомненно, притворяется! Стивен описал свою жену в таких выражениях, которые не употребляют по отношению к приличной женщине. Он распознал в Розабелле Ордуэй шлюху. И Селдер, должно быть, тоже. Интересно, как скоро Дабни, Уэйнрайт и другие поймут это? Нет! Плавная поступь гнедого вдруг нарушилась – так сильно Джайлс натянул поводья. Это уж слишком! Он с трудом овладел собой. Что, черт возьми, с ним происходит? Почему ему не верится, что сущность Розабеллы Ордуэй не соответствует ее внешности? Дело, скорее всего, в том, что ему все труднее видеть сходство между женщиной, которую он только начинает узнавать, и той, которую описал Стивен в своих проклятых письмах!
Аннабелла ушла переодеться. Она была сама не своя. Почему ее взволновало прикосновение рук Джайлса? И почему по спине пробежала дрожь, когда их глаза встретились? Что, если он заметил, какого труда ей стоило не обвить руками его шею? Наверное, заметил; иначе почему вдруг сделался таким равнодушным и резким? Конечно, он прав, так как приличной женщине такие мысли в голову не приходят. Беда в том, что эти новые, сильные чувства застали ее врасплох. Она никогда прежде их не испытывала. Выходит, что она – распутная женщина. Она заслужила его недоверие, и ей придется быть начеку, чтобы подобное больше не повторилось!
В течение следующих дней Джайлс избегал ее, но она продолжала держать себя с достоинством и разговаривала с ним, если приходилось, подчеркнуто вежливо. Почти каждый день она ездила верхом с кем-либо из кавалеров, а по вечерам в доме устраивались приемы либо они с леди Ордуэй уходили в гости. Джайлс часто сопровождал их, но ни разу с Аннабеллой не танцевал и обменивался лишь общими фразами. Днем он почти все время проводил в библиотеке или встречался с друзьями.
Аннабелла получала удовольствие от бесконечных вечеров, балов и концертов. Она научилась делать понимающий вид, когда говорили о неизвестных ей вещах, и быстро переводила беседу на безопасные темы. Ей постоянно приходилось проявлять сообразительность, и это придавало особую пикантность ее светской жизни. Иначе, лишенная словесных перепалок с Джайлсом, она могла заскучать от столь легкомысленного времяпрепровождения.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Аннабеллу начала беспокоить продолжительность ее пребывания в Лондоне, и она сказала об этом леди Ордуэй.
– Господи, Анна! Неужели ты здесь уже так долго? Как летит время!
– Мне приятно это слышать, тетя Лаура. Значит, вы лучше себя чувствуете и жизнь доставляет вам удовольствие.
– Разумеется! Мне давно не было так хорошо. Ты и Джайлс очень добрые, а мои прежние друзья с радостью встречают меня. Но ты, наверное, тоскуешь по Темперли?
– Да нет… но не могу же я навсегда остаться Розой. Уверена, что вам это скоро надоест.
– Я скучаю по Розе, это так, но и по тебе я тоже буду скучать!
Аннабелла рассмеялась:
– Жить с нами обеими вам не удастся. Папе это не понравится, а представляете, что скажут в свете? Все решат, что у них двоится в глазах!
– Действительно! – Леди Ордуэй присоединилась к смеху Аннабеллы, но через несколько минут обе посерьезнели. – Анна, пока я не знаю, каким образом вам с Розой поменяться местами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17