В заключение совет безоговорочно принял предложенный Жерменой план действий.
Ее противники были полностью посрамлены.
Собрание шло к концу, и девушка, шепнув сеньору Мендосе, что ей необходимо отлучиться, вышла из зала. Найдя женский туалет, она подошла к зеркалу и с любопытством оглядела себя с ног до головы. Глаза ее сверкали торжеством, на щеках горел победный румянец.
Внезапно рядом появилось еще одно отражение, и девушка, обернувшись, оказалась лицом к лицу с сеньорой Ромеро.
Та смотрела сквозь нее, как будто бы находилась в помещении совсем одна. Но Жермена не была бы Жерменой, если бы не повторила свой вопрос – только уже в другой, более откровенной редакции:
– Скажите, зачем вы это сделали? Зачем вам понадобилось дискредитировать имя Ромеро? Ведь его носит ваша дочь. Что толкнуло на этот путь вас, умную и сильную женщину? «Ромеро интернешнл» объективно является процветающей компанией и дает вам возможность жить в роскоши. Согласитесь, ваше поведение абсолютно необъяснимо.
Бесстрастное лицо ее противницы исказила странная гримаса – не то ненависти, не то сдерживаемой боли.
– Хорошо, я скажу тебе, почему так поступила. Потому, что ненавидела дона Мануэля! Ненавидела с того самого дня, как вышла за него замуж.
В ее словах прозвучала такая страсть, что Жермена покачнулась и схватилась руками за раковину умывальника. Она не упала, но костяшки ее пальцев побелели от напряжения.
– Но почему…
– А ты не догадываешься? О, как ты похожа на него… Твой рот, твоя победная улыбка…. Железная деловая хватка. И такая же святая наивность во всех прочих вопросах…
– Вы знаете, что он мой отец? – вскрикнула девушка.
Запрокинув голову, та громко, истерично расхохоталась.
– Наивная дурочка! Я знала об этом еще до твоего появления на свет. Удивлена? – Она нервно хихикнула. – Да, мне было известно, что Мануэль спит со своей француженкой-секретаршей. А я… Я была безумно влюблена в Диего Перейру, человека высокого происхождения, великолепно воспитанного, но – увы! небогатого. Он был женат и имел сына, так что вопрос о разводе не стоял… И когда я забеременела, мы вместе решили…
Жермена слушала ее, почти не дыша.
– Мануэль как раз вернулся из Франции. Его дела шли успешно, он чувствовал себя на подъеме. Диего пригласил его погостить к себе на виллу. А потом устроил в честь друга вечеринку и позвал на нее меня. Мы его здорово напоили, и на следующее утро он проснулся в одной кровати со мной… Через две недели я заявила, что беременна. И он попал в нашу западню. К счастью, Диего удалось перехватить письмо, в котором твоя мать признавалась, что беременна тобой.
Когда смысл этих слов дошел до Жерме; глаза ее расширились. Она вспомнила, что при первой же встрече с этой женщиной в ее подсознании возник жуткий образ Лукреции Борджиа. Теперь-то она понимала, насколько точна была эта ассоциация.
– Значит, Соледад…
– Мне пришлось спать с Мануэлем, когда я вышла за него замуж, ио после того как моя дочь появилась на свет, – на десять недель раньше срока, – она усмехнулась, – я ни разу не позволила ему к себе прикоснуться. Да, отец Соледад – Диего Перейра, но об этом не знает никто. – Бросив на девушку быстрый взгляд исподлобья, она добавила: – Даже сама Соледад. И ты должна обещать мне, что сохранишь эту тайну.
Женщина, стоящая перед ней, была живым воплощением зла. Ни капли не сомневаясь в этом, Жермена все-таки сказала:
– Обещаю.
– Отлично! Понимаешь, мы с Диего должны наконец соединиться. Жить вместе, одной семьей. Боже, как это прекрасно! Но состояние Ромеро должно принадлежать нам. – Глаза ее затуманились. – И мы уже близки к своему счастью. Мать Винсенте умерла – ты знаешь об этом?
Сеньора Ромеро повернулась к Жермене. Лицо ее приобрело обычное бесстрастное выражение, хотя огоньки безумия продолжали тлеть где-то в глубине зрачков.
– Да, я слышала, – как можно мягче сказала девушка.
– Но она все завещала Винсенте. Он так похож на нее, дочь простого винодела, не получившую никакого воспитания! Она обязана была оставить деньги мужу, но подло обманула его, лишив законной доли наследства. Бедный Диего! Он заслуживает и богатства, и самых высоких почестей. И я дам ему все это. – На лице безумицы появилось мечтательное выражение. – Ради него я пустилась на эту аферу. Привела в движение высшие слои общества, шепнула слово-другое своим богатым и влиятельным знакомым… Все оказалось достаточно просто! А когда цены упали, Диего начал скупать акции. Нам почти удалось получить полный контроль над компанией, оставалось только избавиться от ненавистного имени Ромеро, поставив на его место другое. А потом мы с Диего поженились бы.
Жермена с грустью слушала признания полубезумной женщины. Что ж, подумала она, теперь все встало на свои места.
– Знаешь, он все равно на мне женится. – Схватив девушку за руку, сеньора Ромеро попыталась заглянуть ей в глаза. – Другие женщины для Диего ничего не значат. Если они у него и были, то лишь затем, чтобы скрыть наш роман. И я поступала таким же образом. Даже завела себе молодого любовника-архитектора. Он был умным мальчиком и делал все, что ему скажут! – Еще один ужасный смешок слетел с ее губ. – Он так перекроил родовое гнездо Ромеро, что исчезло всякое воспоминание об этой семье… – Тут она отпустила руку Жермены и торжествующе улыбнулась: – Как бы то ни было, но замок в моих руках. А теперь, прости, мне надо найти Диего. Мы должны назначить день свадьбы. – И, продолжая что-то вполголоса бормотать, она поспешно вышла.
Жермена осталась стоять на месте. То, что она услышала, поразило ее до глубины души. Итак, совсем еще юная девушка полюбила женатого мужчину, но из-за своего высокого общественного положения не решилась соединить с ним свою судьбу. Результат? Исковерканные судьбы многих людей. Мать Жермены, всю жизнь любившая дона Мануэля, была вынуждена выйти замуж за своего двоюродного брата, чтобы узаконить появление дочери на свет. А сам дон Ромеро вынужден был жить с нелюбимой женщиной, которая ненавидела его. Он не скрывал, что до знакомства с Селестиной вел разгульный образ жизни, и эти признания всегда оставляли в душе девушки горький осадок. А Винсенте? Теперь понятно, почему у него не сложились отношения с отцом. И вдруг до Жермены дошло главное!
– О боже! Как же я сразу не сообразила, – прошептала она. – Ведь Соледад… его сводная сестра!
***
Всю обратную дорогу Жермена пребывала в глубокой и невеселой задумчивости, что не замедлил заметить сидящий с ней рядом на заднем сиденье добряк Мендоса. Он взял ее за руку и, легонько пожав, прервал затянувшееся молчание:
– Не грусти, моя девочка. Знаешь, если бы Мануэль мог видеть тебя сегодня… Слышать, как ты отстаиваешь дело всей его жизни… Он может гордиться такой дочерью!
Девушка подняла затуманенные слезами глаза:
– Спасибо, сеньор Мендоса, но без вашей помощи у меня ничего бы не получилось. Благодарю вас от всего сердца. – И, помолчав несколько секунд, печально продолжила: – Но, боже мой, столько лжи и подлости… Просто не хочется жить…
Она разрыдалась. Растерявшийся старик принялся утешать ее. При всей своей мягкости и душевности сеньор Мендоса был весьма настойчивым человеком, и через пару минут Жермена, все еще всхлипывая, рассказывала ему о своем только что состоявшемся разговоре с вдовой дона Мануэля, умолчав только о тайне рождения Соледад.
– Я до сих пор не могу поверить, что есть люди, которые способны на такое, – закончила она свое повествование.
– Ты очень похожа на своего отца, – сказал старик, обняв ее за плечи. – Если он и совершал в своей жизни ошибки, то лишь потому, что отказывался верить в человеческую подлость. Помню его совсем еще молодым, когда он только что вернулся из Франции. Он рассказал мне об успешном начале деятельности филиала его компании и о том, что полюбил девушку-француженку. Мануэль выглядел таким счастливым и жизнерадостным. А буквально через три недели он приехал ко мне мрачнее тучи и сообщил о своей предстоящей свадьбе. Он отказался объяснять, почему так поступает. Теперь я это знаю… Но не сожалей о погубленной жизни своего отца, это было бы неверно. Годы спустя он опять навестил меня, и я увидел мужчину, полного сил и уверенности в будущем. .
Автомобиль остановился у дома сеньора Мендосы, но он не торопился выходить.
– Я тоже почувствовал себя счастливым в тот миг, когда увидел тебя. Ведь вы так похожи на Мануэля – ты и твой брат… – Взгляд его круглых добрых глаз, казалось, был обращен в прошлое. – Я вот что я тебе скажу на прощание. Никогда не позволяй никому взять над собой верх. Навести меня перед отъездом. И если вам еще не надоела Испания, погостите недельку-другую в доме старика Мендосы. Помни: его двери всегда открыты для детей Ромеро. – Галантным жестом он приблизил ее руку к губам и поцеловал. – Обещаешь?
Жермена радостно кивнула.
***
Подъезжая к нелепому зданию виллы, она с трудом сдержала нервный зевок. Чем быстрее они с Франсуа отсюда выберутся, тем лучше.
Быстро пообедав, она попрощалась с Китерией. Вскоре Николас остановил машину у ворот виллы Винсенте. А еще через десять минут Жермена стояла в детской спальне Вина и задумчиво смотрела на сладко посапывающего брата.
О, беззаботное детство! Когда она пообещала Франсуа, что позже он сможет сколько угодно купаться в бассейне, малыш беспрекословно забрался в кровать и тут же уснул. Жермена же чувствовала себя неспокойно, в голове ее роились самые противоречивые мысли. Правильно ли она сделала, выполнив просьбу Винсенте дождаться его здесь? Может быть, пока не поздно, вызвать такси и отправиться в какой-нибудь отель на острове? Тряхнув головой, девушка прогнала эту трусливую мыслишку. Нет, она останется здесь и будет ждать… решения своей участи.
Жермена сняла туфли на высоких каблуках. Сегодня она слишком устала, морально и физически, чтобы отправляться на поиски свободного номера в отеле. Девушка вспомнила о приглашении сеньора Мендосы и пожалела, что не взяла с собой в город Франсуа. А их вещи привез бы потом Николас.
Укрыв брата пледом, она быстро переоделась и спустилась к бассейну. Девушка с разбегу прыгнула в воду и быстро поплыла сначала вперед, потом назад, и снова вперед и назад, и опять, и опять… Она носилась по водной глади как торпеда – до тех пор, пока не почувствовала, что напряжение оставляет мышцы, а тело покидает усталость.
С трудом взобравшись на бортик, Жермена обессиленно опустилась в шезлонг. Почти тотчас же из дома донесся приглушенный расстоянием телефонный звонок. Аппарат находился в холле, на антикварном столике ручной работы. Запыхавшись от быстрого бега, она торопливо схватила трубку:
– Слушаю.
– Значит, ты все-таки приехала. Честно говоря, не ожидал.
Этот голос она узнала бы из десятка, сотни других. Вот только звучал он нак-то странно…
– Да, я здесь, – с готовностью подтвердила Жермена. – Ты уже едешь, Вин?
– Нe совсем. Франсуа с тобой?
– Да, конечно. – Из спальни как раз донесся тоненький голосок брата. – Прости, он, кажется, проснулся.
– В таком случае не буду тебя задерживать. Я только хотел сказать, что приеду попозже. Найдите себе что-нибудь поесть и ложитесь спать. Ты, наверно, ужасно устала. Ведь целый день трудилась, не покладая рук… Бедняжка!
– Хорошо. – Телефонная трубка, казалось, просто источает яд, и Жермена не смогла удержаться от нелепого вопроса. – Что-нибудь не так?
В ответ раздался горький смех.
– Не так? Что может быть «не так», если дома, согревая постель, тебя дожидается любящая женщина? Чао!
Она услышала короткие гудки отбоя.
Остаток дня они с Франсуа провели на террасе. Мальчик шлепал ластами и мячом в бассейне, Жермена лежала в шезлонге, из-под полуприкрытых век наблюдая за братом. Когда ей наконец удалось вытащить его из воды, уже почти совсем стемнело.
Открыв холодильник, девушка не смогла сдержать улыбки: что-что, а голод им явно не грозил! Видимо, экономка заготовила продукты для Винсенте на время своего отпуска.
Уже за столом Франсуа начал клевать носом, и Жермена взяла его на руки, чтобы отнести в спальню. Проходя через холл, она увидела стоявшие там чемоданы, и сердце ее болезненно сжалось. Еще не поздно вызвать такси и уехать, бежать… К десяти часам она уже отчаянно жалела, что не сделала этого. Вчера ей без особого труда удалось убедить себя в том, что явное отсутствие у Винсенте интереса к ее делам и нежелание помогать в их решении вполне естественны для человека в его положении. Дальнейшее развитие событий, казалось бы, подтвердило эту вполне разумную точку эрения, ведь ей удалось самостоятельно справиться со всеми проблемами. Но сегодня все почему-то выглядело иначе. Винсенте не мог знать, как все повернется. А если бы она проиграла?
Поняв, что запутывается окончательно, Жермена тяжело вздохнула и повернулась на другой бок. Она только что приняла душ, но в спальню не пошла, а забралась с ногами на большую и очень уютную софу, стоящую в холле. Она не решалась нырнуть в постель Винсенте…
Уютной оказалась и старенькая футболка, которую она натянула на себя вместо ночной рубашки. То и дело сладко зевая, Жермена прождала еще какое-то время, потом глаза ее сами собой закрылись, и вскоре она уже крепко спала.
Настолько крепко, что даже не услышала звуков открывающейся двери и приближающихся к ней тяжелых шагов.
– Спим сном младенца?! – услышала она сквозь сон и испуганно подняла голову.
Увидев Винсенте, девушка радостно потянулась к нему. В ее затуманенном сонном взгляде смешались удивление и любовь.
– А-а-а, ты вернулся, – пробормотала она.
– Как видишь, – хмуро ответствовал он.
Окончательно проснувшись, Жермена рывком села на кровати и потянула книзу коротенькую футболку.
– Что-нибудь случилось?
– Поразительное внимание к простым смертным. – Черная бровь Винсенте насмешливо изогнулась. – Такая богатая, известная леди.
– Известная?! – удивленно переспросила девушка.
Не отвечая, он небрежным жестом сбросил с плеч пиджак и швырнул его на спинку софы. За пиджаком последовал галстук. Движения эти казались ленивыми и расслабленными, однако в их нарочитой медлительности угадывалась с трудом сдерживаемая ярость. И когда он так же неторопливо опустился рядом на софу, Жермена вся напряглась.
– Что ты этим хочешь сказать? – упавшим голосом спросила она. Сердце ее замерло: конечно, он уже обо всем знает…
– В сегодняшних теленовостях ты выглядела в высшей степени эффектно. Хотя, по правде сказать, узнать тебя было непросто.
– Теленовостях? – задохнулась от удивления Жермена.
– Да-да. Забавное получилось… кино. Оказывается, эта чокнутая сеньора Ромеро решила растрезвонить о своих планах реорганизации компании на весь мир и пригласила на совет телевидение. После встречи она дала репортерам интервью. Ну а завершала сюжет пикантная сценка: героиня дня – мадам Руо – садится в черный «мерседес» старого козла Мендосы.
– Что за чушь ты несешь?!
– Отнюдь, – с горечью продолжал Винсенте. – Слабость к похотливым старцам ты впитала с молоком матери. Впрочем, что мне за дело до какого-то там Мендосы, когда моя постель согрета и ждет меня?
Схватив Жермену за плечо, он грубо привлек ее к себе.
Удивительно, но близость этого большого и сильного тела не вызвала у нее обычного сладкого головокружения. Страх и отвращение овладели ею. Она попыталась высвободиться, но разорвать железные объятия ей оказалось не под силу.
– Я тебе все объясню! – вскрикнула девушка, кривясь от боли.
– В этом нет необходимости. – Те же железные пальцы приподняли ее подбородок и повернули лицо. Теперь их глаза разделяли всего лишь несколько дюймов. – Мне и так уже все известно. Вечер в обществе старика Диего Перейры принес большую пользу. Ты, конечно, догадываешься, о чем мы говорили? Об одном поистине волшебном превращении. – В голосе его звучала откровенная издевка, – Хочешь послушать? Простая и скромная девушка, эдакая Дульсинея Парижская, по мановению жезла доброго волшебника преображается в… ну, скажем, придворную даму некоего короля. И вместе с ним начинает управлять его королевством.
С трудом проглотив застрявший в горле комок, Жермена попыталась защищаться:
– Я выполняла просьбу дона Мануэля. Если бы я проговорилась об этом даже тебе, все могло сорваться.
– Не сорвалось, – прорычал он сквозь зубы. – Твой расчет оказался на удивление точен. Корыстная маленькая дрянь заграбастала чужие деньги и всех, в том числе и меня, оставила в дураках.
Жермене показалось, что кровь вскипела в ее жилах. Нет, eй что бы то ни стало надо сдержаться. Объяснить этому одержимому злобой, бесконечно дорогому ей человеку, что…
– Я не могла сказать тебе правду, пойми! Ведь ты состоишь в близких отношениях со всеми заинтересованными лицами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Ее противники были полностью посрамлены.
Собрание шло к концу, и девушка, шепнув сеньору Мендосе, что ей необходимо отлучиться, вышла из зала. Найдя женский туалет, она подошла к зеркалу и с любопытством оглядела себя с ног до головы. Глаза ее сверкали торжеством, на щеках горел победный румянец.
Внезапно рядом появилось еще одно отражение, и девушка, обернувшись, оказалась лицом к лицу с сеньорой Ромеро.
Та смотрела сквозь нее, как будто бы находилась в помещении совсем одна. Но Жермена не была бы Жерменой, если бы не повторила свой вопрос – только уже в другой, более откровенной редакции:
– Скажите, зачем вы это сделали? Зачем вам понадобилось дискредитировать имя Ромеро? Ведь его носит ваша дочь. Что толкнуло на этот путь вас, умную и сильную женщину? «Ромеро интернешнл» объективно является процветающей компанией и дает вам возможность жить в роскоши. Согласитесь, ваше поведение абсолютно необъяснимо.
Бесстрастное лицо ее противницы исказила странная гримаса – не то ненависти, не то сдерживаемой боли.
– Хорошо, я скажу тебе, почему так поступила. Потому, что ненавидела дона Мануэля! Ненавидела с того самого дня, как вышла за него замуж.
В ее словах прозвучала такая страсть, что Жермена покачнулась и схватилась руками за раковину умывальника. Она не упала, но костяшки ее пальцев побелели от напряжения.
– Но почему…
– А ты не догадываешься? О, как ты похожа на него… Твой рот, твоя победная улыбка…. Железная деловая хватка. И такая же святая наивность во всех прочих вопросах…
– Вы знаете, что он мой отец? – вскрикнула девушка.
Запрокинув голову, та громко, истерично расхохоталась.
– Наивная дурочка! Я знала об этом еще до твоего появления на свет. Удивлена? – Она нервно хихикнула. – Да, мне было известно, что Мануэль спит со своей француженкой-секретаршей. А я… Я была безумно влюблена в Диего Перейру, человека высокого происхождения, великолепно воспитанного, но – увы! небогатого. Он был женат и имел сына, так что вопрос о разводе не стоял… И когда я забеременела, мы вместе решили…
Жермена слушала ее, почти не дыша.
– Мануэль как раз вернулся из Франции. Его дела шли успешно, он чувствовал себя на подъеме. Диего пригласил его погостить к себе на виллу. А потом устроил в честь друга вечеринку и позвал на нее меня. Мы его здорово напоили, и на следующее утро он проснулся в одной кровати со мной… Через две недели я заявила, что беременна. И он попал в нашу западню. К счастью, Диего удалось перехватить письмо, в котором твоя мать признавалась, что беременна тобой.
Когда смысл этих слов дошел до Жерме; глаза ее расширились. Она вспомнила, что при первой же встрече с этой женщиной в ее подсознании возник жуткий образ Лукреции Борджиа. Теперь-то она понимала, насколько точна была эта ассоциация.
– Значит, Соледад…
– Мне пришлось спать с Мануэлем, когда я вышла за него замуж, ио после того как моя дочь появилась на свет, – на десять недель раньше срока, – она усмехнулась, – я ни разу не позволила ему к себе прикоснуться. Да, отец Соледад – Диего Перейра, но об этом не знает никто. – Бросив на девушку быстрый взгляд исподлобья, она добавила: – Даже сама Соледад. И ты должна обещать мне, что сохранишь эту тайну.
Женщина, стоящая перед ней, была живым воплощением зла. Ни капли не сомневаясь в этом, Жермена все-таки сказала:
– Обещаю.
– Отлично! Понимаешь, мы с Диего должны наконец соединиться. Жить вместе, одной семьей. Боже, как это прекрасно! Но состояние Ромеро должно принадлежать нам. – Глаза ее затуманились. – И мы уже близки к своему счастью. Мать Винсенте умерла – ты знаешь об этом?
Сеньора Ромеро повернулась к Жермене. Лицо ее приобрело обычное бесстрастное выражение, хотя огоньки безумия продолжали тлеть где-то в глубине зрачков.
– Да, я слышала, – как можно мягче сказала девушка.
– Но она все завещала Винсенте. Он так похож на нее, дочь простого винодела, не получившую никакого воспитания! Она обязана была оставить деньги мужу, но подло обманула его, лишив законной доли наследства. Бедный Диего! Он заслуживает и богатства, и самых высоких почестей. И я дам ему все это. – На лице безумицы появилось мечтательное выражение. – Ради него я пустилась на эту аферу. Привела в движение высшие слои общества, шепнула слово-другое своим богатым и влиятельным знакомым… Все оказалось достаточно просто! А когда цены упали, Диего начал скупать акции. Нам почти удалось получить полный контроль над компанией, оставалось только избавиться от ненавистного имени Ромеро, поставив на его место другое. А потом мы с Диего поженились бы.
Жермена с грустью слушала признания полубезумной женщины. Что ж, подумала она, теперь все встало на свои места.
– Знаешь, он все равно на мне женится. – Схватив девушку за руку, сеньора Ромеро попыталась заглянуть ей в глаза. – Другие женщины для Диего ничего не значат. Если они у него и были, то лишь затем, чтобы скрыть наш роман. И я поступала таким же образом. Даже завела себе молодого любовника-архитектора. Он был умным мальчиком и делал все, что ему скажут! – Еще один ужасный смешок слетел с ее губ. – Он так перекроил родовое гнездо Ромеро, что исчезло всякое воспоминание об этой семье… – Тут она отпустила руку Жермены и торжествующе улыбнулась: – Как бы то ни было, но замок в моих руках. А теперь, прости, мне надо найти Диего. Мы должны назначить день свадьбы. – И, продолжая что-то вполголоса бормотать, она поспешно вышла.
Жермена осталась стоять на месте. То, что она услышала, поразило ее до глубины души. Итак, совсем еще юная девушка полюбила женатого мужчину, но из-за своего высокого общественного положения не решилась соединить с ним свою судьбу. Результат? Исковерканные судьбы многих людей. Мать Жермены, всю жизнь любившая дона Мануэля, была вынуждена выйти замуж за своего двоюродного брата, чтобы узаконить появление дочери на свет. А сам дон Ромеро вынужден был жить с нелюбимой женщиной, которая ненавидела его. Он не скрывал, что до знакомства с Селестиной вел разгульный образ жизни, и эти признания всегда оставляли в душе девушки горький осадок. А Винсенте? Теперь понятно, почему у него не сложились отношения с отцом. И вдруг до Жермены дошло главное!
– О боже! Как же я сразу не сообразила, – прошептала она. – Ведь Соледад… его сводная сестра!
***
Всю обратную дорогу Жермена пребывала в глубокой и невеселой задумчивости, что не замедлил заметить сидящий с ней рядом на заднем сиденье добряк Мендоса. Он взял ее за руку и, легонько пожав, прервал затянувшееся молчание:
– Не грусти, моя девочка. Знаешь, если бы Мануэль мог видеть тебя сегодня… Слышать, как ты отстаиваешь дело всей его жизни… Он может гордиться такой дочерью!
Девушка подняла затуманенные слезами глаза:
– Спасибо, сеньор Мендоса, но без вашей помощи у меня ничего бы не получилось. Благодарю вас от всего сердца. – И, помолчав несколько секунд, печально продолжила: – Но, боже мой, столько лжи и подлости… Просто не хочется жить…
Она разрыдалась. Растерявшийся старик принялся утешать ее. При всей своей мягкости и душевности сеньор Мендоса был весьма настойчивым человеком, и через пару минут Жермена, все еще всхлипывая, рассказывала ему о своем только что состоявшемся разговоре с вдовой дона Мануэля, умолчав только о тайне рождения Соледад.
– Я до сих пор не могу поверить, что есть люди, которые способны на такое, – закончила она свое повествование.
– Ты очень похожа на своего отца, – сказал старик, обняв ее за плечи. – Если он и совершал в своей жизни ошибки, то лишь потому, что отказывался верить в человеческую подлость. Помню его совсем еще молодым, когда он только что вернулся из Франции. Он рассказал мне об успешном начале деятельности филиала его компании и о том, что полюбил девушку-француженку. Мануэль выглядел таким счастливым и жизнерадостным. А буквально через три недели он приехал ко мне мрачнее тучи и сообщил о своей предстоящей свадьбе. Он отказался объяснять, почему так поступает. Теперь я это знаю… Но не сожалей о погубленной жизни своего отца, это было бы неверно. Годы спустя он опять навестил меня, и я увидел мужчину, полного сил и уверенности в будущем. .
Автомобиль остановился у дома сеньора Мендосы, но он не торопился выходить.
– Я тоже почувствовал себя счастливым в тот миг, когда увидел тебя. Ведь вы так похожи на Мануэля – ты и твой брат… – Взгляд его круглых добрых глаз, казалось, был обращен в прошлое. – Я вот что я тебе скажу на прощание. Никогда не позволяй никому взять над собой верх. Навести меня перед отъездом. И если вам еще не надоела Испания, погостите недельку-другую в доме старика Мендосы. Помни: его двери всегда открыты для детей Ромеро. – Галантным жестом он приблизил ее руку к губам и поцеловал. – Обещаешь?
Жермена радостно кивнула.
***
Подъезжая к нелепому зданию виллы, она с трудом сдержала нервный зевок. Чем быстрее они с Франсуа отсюда выберутся, тем лучше.
Быстро пообедав, она попрощалась с Китерией. Вскоре Николас остановил машину у ворот виллы Винсенте. А еще через десять минут Жермена стояла в детской спальне Вина и задумчиво смотрела на сладко посапывающего брата.
О, беззаботное детство! Когда она пообещала Франсуа, что позже он сможет сколько угодно купаться в бассейне, малыш беспрекословно забрался в кровать и тут же уснул. Жермена же чувствовала себя неспокойно, в голове ее роились самые противоречивые мысли. Правильно ли она сделала, выполнив просьбу Винсенте дождаться его здесь? Может быть, пока не поздно, вызвать такси и отправиться в какой-нибудь отель на острове? Тряхнув головой, девушка прогнала эту трусливую мыслишку. Нет, она останется здесь и будет ждать… решения своей участи.
Жермена сняла туфли на высоких каблуках. Сегодня она слишком устала, морально и физически, чтобы отправляться на поиски свободного номера в отеле. Девушка вспомнила о приглашении сеньора Мендосы и пожалела, что не взяла с собой в город Франсуа. А их вещи привез бы потом Николас.
Укрыв брата пледом, она быстро переоделась и спустилась к бассейну. Девушка с разбегу прыгнула в воду и быстро поплыла сначала вперед, потом назад, и снова вперед и назад, и опять, и опять… Она носилась по водной глади как торпеда – до тех пор, пока не почувствовала, что напряжение оставляет мышцы, а тело покидает усталость.
С трудом взобравшись на бортик, Жермена обессиленно опустилась в шезлонг. Почти тотчас же из дома донесся приглушенный расстоянием телефонный звонок. Аппарат находился в холле, на антикварном столике ручной работы. Запыхавшись от быстрого бега, она торопливо схватила трубку:
– Слушаю.
– Значит, ты все-таки приехала. Честно говоря, не ожидал.
Этот голос она узнала бы из десятка, сотни других. Вот только звучал он нак-то странно…
– Да, я здесь, – с готовностью подтвердила Жермена. – Ты уже едешь, Вин?
– Нe совсем. Франсуа с тобой?
– Да, конечно. – Из спальни как раз донесся тоненький голосок брата. – Прости, он, кажется, проснулся.
– В таком случае не буду тебя задерживать. Я только хотел сказать, что приеду попозже. Найдите себе что-нибудь поесть и ложитесь спать. Ты, наверно, ужасно устала. Ведь целый день трудилась, не покладая рук… Бедняжка!
– Хорошо. – Телефонная трубка, казалось, просто источает яд, и Жермена не смогла удержаться от нелепого вопроса. – Что-нибудь не так?
В ответ раздался горький смех.
– Не так? Что может быть «не так», если дома, согревая постель, тебя дожидается любящая женщина? Чао!
Она услышала короткие гудки отбоя.
Остаток дня они с Франсуа провели на террасе. Мальчик шлепал ластами и мячом в бассейне, Жермена лежала в шезлонге, из-под полуприкрытых век наблюдая за братом. Когда ей наконец удалось вытащить его из воды, уже почти совсем стемнело.
Открыв холодильник, девушка не смогла сдержать улыбки: что-что, а голод им явно не грозил! Видимо, экономка заготовила продукты для Винсенте на время своего отпуска.
Уже за столом Франсуа начал клевать носом, и Жермена взяла его на руки, чтобы отнести в спальню. Проходя через холл, она увидела стоявшие там чемоданы, и сердце ее болезненно сжалось. Еще не поздно вызвать такси и уехать, бежать… К десяти часам она уже отчаянно жалела, что не сделала этого. Вчера ей без особого труда удалось убедить себя в том, что явное отсутствие у Винсенте интереса к ее делам и нежелание помогать в их решении вполне естественны для человека в его положении. Дальнейшее развитие событий, казалось бы, подтвердило эту вполне разумную точку эрения, ведь ей удалось самостоятельно справиться со всеми проблемами. Но сегодня все почему-то выглядело иначе. Винсенте не мог знать, как все повернется. А если бы она проиграла?
Поняв, что запутывается окончательно, Жермена тяжело вздохнула и повернулась на другой бок. Она только что приняла душ, но в спальню не пошла, а забралась с ногами на большую и очень уютную софу, стоящую в холле. Она не решалась нырнуть в постель Винсенте…
Уютной оказалась и старенькая футболка, которую она натянула на себя вместо ночной рубашки. То и дело сладко зевая, Жермена прождала еще какое-то время, потом глаза ее сами собой закрылись, и вскоре она уже крепко спала.
Настолько крепко, что даже не услышала звуков открывающейся двери и приближающихся к ней тяжелых шагов.
– Спим сном младенца?! – услышала она сквозь сон и испуганно подняла голову.
Увидев Винсенте, девушка радостно потянулась к нему. В ее затуманенном сонном взгляде смешались удивление и любовь.
– А-а-а, ты вернулся, – пробормотала она.
– Как видишь, – хмуро ответствовал он.
Окончательно проснувшись, Жермена рывком села на кровати и потянула книзу коротенькую футболку.
– Что-нибудь случилось?
– Поразительное внимание к простым смертным. – Черная бровь Винсенте насмешливо изогнулась. – Такая богатая, известная леди.
– Известная?! – удивленно переспросила девушка.
Не отвечая, он небрежным жестом сбросил с плеч пиджак и швырнул его на спинку софы. За пиджаком последовал галстук. Движения эти казались ленивыми и расслабленными, однако в их нарочитой медлительности угадывалась с трудом сдерживаемая ярость. И когда он так же неторопливо опустился рядом на софу, Жермена вся напряглась.
– Что ты этим хочешь сказать? – упавшим голосом спросила она. Сердце ее замерло: конечно, он уже обо всем знает…
– В сегодняшних теленовостях ты выглядела в высшей степени эффектно. Хотя, по правде сказать, узнать тебя было непросто.
– Теленовостях? – задохнулась от удивления Жермена.
– Да-да. Забавное получилось… кино. Оказывается, эта чокнутая сеньора Ромеро решила растрезвонить о своих планах реорганизации компании на весь мир и пригласила на совет телевидение. После встречи она дала репортерам интервью. Ну а завершала сюжет пикантная сценка: героиня дня – мадам Руо – садится в черный «мерседес» старого козла Мендосы.
– Что за чушь ты несешь?!
– Отнюдь, – с горечью продолжал Винсенте. – Слабость к похотливым старцам ты впитала с молоком матери. Впрочем, что мне за дело до какого-то там Мендосы, когда моя постель согрета и ждет меня?
Схватив Жермену за плечо, он грубо привлек ее к себе.
Удивительно, но близость этого большого и сильного тела не вызвала у нее обычного сладкого головокружения. Страх и отвращение овладели ею. Она попыталась высвободиться, но разорвать железные объятия ей оказалось не под силу.
– Я тебе все объясню! – вскрикнула девушка, кривясь от боли.
– В этом нет необходимости. – Те же железные пальцы приподняли ее подбородок и повернули лицо. Теперь их глаза разделяли всего лишь несколько дюймов. – Мне и так уже все известно. Вечер в обществе старика Диего Перейры принес большую пользу. Ты, конечно, догадываешься, о чем мы говорили? Об одном поистине волшебном превращении. – В голосе его звучала откровенная издевка, – Хочешь послушать? Простая и скромная девушка, эдакая Дульсинея Парижская, по мановению жезла доброго волшебника преображается в… ну, скажем, придворную даму некоего короля. И вместе с ним начинает управлять его королевством.
С трудом проглотив застрявший в горле комок, Жермена попыталась защищаться:
– Я выполняла просьбу дона Мануэля. Если бы я проговорилась об этом даже тебе, все могло сорваться.
– Не сорвалось, – прорычал он сквозь зубы. – Твой расчет оказался на удивление точен. Корыстная маленькая дрянь заграбастала чужие деньги и всех, в том числе и меня, оставила в дураках.
Жермене показалось, что кровь вскипела в ее жилах. Нет, eй что бы то ни стало надо сдержаться. Объяснить этому одержимому злобой, бесконечно дорогому ей человеку, что…
– Я не могла сказать тебе правду, пойми! Ведь ты состоишь в близких отношениях со всеми заинтересованными лицами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15