Чувство вины переполняло Шепа.
В конце концов, подумал он в неожиданном припадке ярости, не его вина, что его захватили в плен повстанцы, подстрелили при побеге, а потом, уже после спасения, он не мог покинуть деревушку из-за вызванного муссонами наводнения. Не его вина… Но, черт побери, кого он пытается обмануть? Никто не заставлял его ехать в Патагаму и во множество других горячих точек. Он летал туда просто потому, что хотел. Не считаясь с чувствами тех, кто любил его. Просто собирал вещи и уезжал.
Но ведь он зарабатывал таким образом себе на жизнь. Причем на достаточно обеспеченную жизнь. Нет, и этот аргумент не служил оправданием. На каждый репортаж о его приключениях, который он написал и продал редакции, приходились сотни нерассказанных историй о людях, о детях, о пульсе жизни тех стран, где он побывал. В голове у него зрели проекты книг, которые Шеп мечтал написать, и он много раз повторял себе, что выбросит когда-нибудь свой чемодан, осядет на месте… скоро, очень скоро.
«Но это «скоро» никак не наступало», – признался себе Шеп, меряя шагами опостылевшую ему комнату.
И именно поэтому он потерял Эмили.
Надо было взглянуть в лицо смерти, чтобы понять, как отчаянно он жаждет прожить свою жизнь рядом с Эмили.
Господи, она должна дать ему еще один шанс.
Шеп перестал ходить по комнате и снова засунул руки в задние карманы джинсов. Снова нахмурился, вспомнив слова Эмили перед тем, как ее увезли. Она сказала, что любит его и благодарит за прекрасную неделю, которую они провели вместе. Сказала, что всегда будет помнить о ней, и слова ее звучали как прощание, словно она закрывала дверь, дописывала конец главы, последней главы их совместной жизни.
Обернувшись, Шеп посмотрел на пустой дверной проем.
– Нет! – вслух произнес он.
Разве Эмили не слышала, как он пообещал, что у них будет еще много таких недель? Но даже если слышала, почему она должна ему верить? С чего бы ей доверять человеку, который нарушал обещания с такой же легкостью, с какой давал их?
– Ах, Эм, – Шеп покачал головой, – поверь мне, что я так изменился…
Шепа отвлекло от тяжелых мыслей появление мужчины лет шестидесяти в коричневой форме.
– Мистер Темплтон? – спросил он.
– Да?
– Я охранник со стоянки, – сказал мужчина, входя в комнату. – Я видел, как вы торопились, и все понимаю. Когда вы не вернулись, я поставил вашу машину как положено и отдал чемодан с вещами на пост медсестер на этом этаже. Я сразу догадался, где вас искать. Вот ключи от машины. Она в первом ряду справа от главного входа.
– Большое спасибо, – кивнул Шеп, беря ключи. – Позвольте отблагодарить вас за беспокойство.
– Нет-нет. – Мужчина протестующе поднял руки. – Мне часто приходится так поступать. Будущие отцы почти все ведут себя одинаково. Помню одного парня, который пулей влетел в больницу, а потом так же быстро вылетел обратно, потому что забыл в машине свою жену. – Охранник усмехнулся. – Вы – большие, крепкие парни – всегда теряете голову, когда на свет должен появиться малыш. Это ваш первенец?
– Да, – подтвердил Шеп. – Никто ничего мне не говорит. Я тут с ума схожу. Сколько времени требуется, чтобы родить ребенка?
Охранник пожал плечами.
– Никогда не знаешь заранее. Некоторые появляются на свет довольно быстро, а другие заставляют себя долго ждать.
– О Боже! – воскликнул Шеп. – Я не хочу, чтобы Эмили проходила через все это.
– Теперь уже ничего не изменить, – пожал плечами разговорчивый охранник. – Позволь сказать тебе кое-что, сынок. Моя жена родила шестерых ребятишек. И всякий раз я говорил себе, что никогда больше не заставлю ее проходить через это. И каждый раз она сообщала, что боль тут же забывается, как только берешь на руки маленький сверток с младенцем. Потрясающие существа эти женщины. Ни за что не захотел бы жить на этом свете без своей жены. Считай себя везунчиком, парень. У тебя есть жена, а скоро вас станет трое. Как ты сказал, ее зовут?
– Эмили.
– Эмили. Красивое имя. Так вот, у тебя есть твоя Эмили, и ты в любую минуту можешь стать отцом. Скоро закончится твое ожидание, и вы будете вместе – вы трое. Ну ладно, мне пора возвращаться к работе.
– Спасибо вам еще раз, – сказал Шеп ему вслед.
«Вы будете вместе – вы трое». Но будут ли они вместе? Даст ли ему Эмили еще один шанс или отошлет прочь, позволив только навещать ее и ребенка, отошлет жить жизнью одинокого человека?
– Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы все закончилось хорошо, – вслух произнес он, глядя на потолок, и принялся снова вышагивать по комнате.
Следующие полчаса тянулись настолько медленно, что Шепу показалось, будто его наручные часы, часы, висящие на стенке, весь земной шар – все остановилось. Он был словно заключен в зону призрачного света, где не существовало больше ничего. Все забыли о том, что он томится в этой комнате. Пройдут годы, и постаревший Шеп Темплтон будет так же мерить нетвердыми, шаркающими шагами эту комнату.
Ему показалось, что он теряет рассудок. Необходимо было успокоиться, взять себя в руки. Но, черт побери, если в ближайшие десять минут никто не скажет ему, как Эмили, он разнесет здесь все к чертовой матери.
– Мистер Темплтон?
– Что? – почти закричал он, резко вскинув голову. – То есть, я хочу сказать, да, я Шеп Темплтон.
Перед ним стоял доктор лет сорока в голубой хирургической одежде.
– Я – доктор Формен, врач-акушер Эмили.
Шеп в одно мгновение оказался рядом с ним.
– Как она, доктор? Ее увезли, и с тех пор никто не разговаривал со мной. Я с ума схожу. С Эмили все в порядке?
– С ней все замечательно, просто замечательно. Она настоящая героиня и заслужила хороший крепкий сон после своих трудов.
– Слава Богу! – Шеп закрыл лицо руками. – С Эмили все в порядке, все в порядке.
– Вы ни о чем больше не хотели бы узнать? – спросил, усмехаясь, доктор. – Например, о младенце?
– Младенец? Господи, младенец! Я совсем рехнулся, доктор. Я так беспокоился об Эм и… Скажите, как ребенок?
– У вас родился сын.
– Ура! – закричал он. – Я знал. Я говорил Эмили, что это мальчик, а она была абсолютно уверена, что девочка. Сын. У меня есть сын!
– И дочь, – сказал, улыбаясь, доктор Формен.
Шеп открыл было рот, потом закрыл его, потом снова открыл.
– Простите?
– Близнецы, мистер Темплтон. Мальчик и девочка. Эмили предпочла не делать ультразвук, чтобы определить пол ребенка, а я не настаивал, поскольку для этого не было причин. Я никогда не слышал второго сердцебиения из-за расположения младенцев. Они удивили нас всех. Это до сих пор случается даже в век современных технологий. Примите мои поздравления.
– Простите? – Шеп никак не мог прийти в себя.
– Здоровые ребятишки, – продолжал доктор. – Маленькие, но не такие маленькие, чтобы было о чем тревожиться. Мальчик весит пять фунтов шесть унций. А юная леди чуть легче своего брата. Вы меня понимаете, мистер Темплтон?
Шеп растерянно заморгал.
– Простите?
Доктор рассмеялся.
– Хотелось бы мне иметь фотографию вашего лица в этот момент. Вот что я скажу вам. Идите вниз по коридору в детское отделение и по дороге взгляните на себя в зеркало. Я хотел бы, мистер Темплтон, чтоб вы подождали до вечера, прежде чем повидаться с Эмили. Она очень устала, и я рассчитываю, что она проспит весь день. Примите еще раз мои поздравления. У вас теперь большая семья.
– Да, – сказал Шеп, и лицо его медленно расцвело в улыбке. – Настоящая семья, правда? Эмили, сын, дочь. Боже мой! Никак не могу поверить.
– Так-то лучше, – сказал доктор. – А то я боялся, что вы вот-вот упадете в обморок. Идите посмотрите на детей, а Эмили сможете навестить сегодня вечером после обеда.
– Да, да, спасибо. – Шеп энергично затряс руку доктора. – Вы прекрасно справились. Эмили такая молодец. И я молодец… Близнецы… Спасибо, доктор.
– Вам по коридору налево, – сказал врач, освобождая руку. Он вышел, помахав на прощание Шепу. – Удачи вам, папаша! Теперь начинается самое тяжелое. С близнецами много хлопот. Наслаждайтесь жизнью!
– Сын… Дочь, – прошептал Шеп. – О Эмили, спасибо тебе, любовь моя!
Он довольно легко нашел детское отделение, подошел к большому окну, занавешенному бледно-зеленой шторой. На стене висело какое-то устройство, рядом с которым было написано, что надо нажать на кнопку и сказать свое имя. Трясущейся рукой Шеп проделал все необходимое.
Секунды казались бесконечными.
Потом штора медленно отодвинулась, и Шеп увидел медсестру, стоящую по ту сторону окна. На сгибе локтя одной руки она держала маленький сверток, завернутый в синее одеяльце. Сверток в другой руке был розовым.
Сердце Шепа так бешено забилось, что он почувствовал даже боль в груди. Перед ним, с темными волосиками, торчащими во все стороны, был его сын. А с другой стороны, с легким белым пушком на голове, – его дочь.
Чудеса. Они с Эмили создали эти маленькие существа. Их любовь произвела на свет двух красивых человечков, которых не было раньше. Неправдоподобно.
Медсестра исчезла, штора задвинулась. Шеп успел бросить еще один взгляд на детей. Их с Эмили детей.
Когда штора перестала колыхаться, он порывисто вздохнул, и только тогда понял, что щеки его мокры от слез.
6
Эмили лежала на высоко взбитых подушках, глядя на туалетный столик, заставленный цветами. Весь последний час медсестра так и сновала туда-сюда, и Эмили улыбалась всякий раз, когда она вносила очередной букет.
Сейчас Эмили снова улыбнулась. Должно быть, Шеп сразу сел на телефон. Клер прислала чудесный букет свежесрезанных цветов, Мэрили – фиалки в плетеной корзиночке. Эмили была приятно удивлена, получив нарциссы от родителей Шепа. А Шеп заказал самый огромный букет из розовых и фиолетовых гвоздик, прекраснейших из всех, какие приходилось видеть Эмили. Все цветы были такими чудесными, что, глядя на них, Эмили чувствовала себя какой-то особенной.
Она осторожно пошевелилась и решила, что у нее все болит, но не до такой степени, чтобы жаловаться врачу. Она прекрасно выспалась, потом ей принесли повидать малышей, после этого Эмили проглотила, сколько смогла, малоаппетитной больничной пищи.
Близнецы. Дочка и сын. Девочка и мальчик. Двое красивых младенцев. Она до сих пор не могла поверить, что дала жизнь близнецам. Доктор Формен был удивлен не меньше ее. Он сказал, что давно не помнит случая неожиданного рождения близнецов, потому что большинство современных женщин делают ультразвук.
Близнецы. Интересно, что сказал Шеп, когда доктор сообщил ему о рождении сына и дочери? И о чем он думает теперь, успев переварить эту новость? Как она любит его. Улыбка Эмили вдруг исчезла, она нахмурилась, вспомнив, что они с Шепом за это время успели поговорить, кажется, обо всем, но ни разу не заводили речи о будущем.
Потому что у них нет общего будущего.
Несмотря на страстные заверения Шепа в том, что их ждет впереди много чудесных недель, Эмили не верила в это.
Она вздохнула, стараясь прогнать от себя неприятные мысли, от которых к глазам подступили слезы. Ей показалось, что эти дни, проведенные с Шепом, украдены ею, и теперь останутся только воспоминанием.
Конечно, Шеп будет навещать их – Эмили не сомневалась в этом. Она представляла себе, как он появляется с кучей подарков для малышей, проводит с ними несколько дней – возможно, недель, – а потом, как всегда, уезжает.
Он обязательно настоит на финансовом участии в воспитании детей, но его сын и дочь никогда не будут знать по-настоящему своего отца. Она и сама не знала его по-настоящему до этой недели. Но зато теперь Эмили знает его, и от этого любит даже больше, чем раньше. Теперь он нравится ей как человек. Она обрела в его лице настоящего друга.
И все же Шеп есть Шеп. Он не может переделать себя. Он никогда не привыкнет к оседлому образу жизни. И Эмили должна помнить это. Теперь у нее двое детей, которых придется растить одной. И она справится с этим. Обязательно справится.
Стук в дверь отвлек Эмили от ее невеселых мыслей.
– Да, войдите.
На пороге появился Шеп.
– Привет. Надеюсь, что не разбудил тебя.
Он закрыл дверь, но не спешил подойти к кровати.
– Нет. Я хорошо выспалась, но уже давно проснулась.
Почему Шеп стоит у двери? Он казался каким-то напряженным, почти нервным и вовсе не был похож на счастливого отца.
– Спасибо тебе за цветы.
– Не за что.
– Я удивилась, получив букет от твоих родителей.
– Они… ну… им очень жаль, что они были так холодны с тобой в прошлом, Эмили. Они признали, что были несправедливы к тебе. Им хочется узнать тебя поближе и стать настоящими бабушкой и дедушкой нашим детям.
– Понимаю.
– Мы… хм-м… мы можем поговорить об этом позже. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. Кое-где болит немного, но ничего особенного.
Эмили во все глаза смотрела на Шепа. Они оба сумасшедшие. Что же будет дальше? Детальное обсуждение погоды за окном? Шеп вел себя так, словно их только что представили друг другу и им трудно найти тему для разговора. Как насчет малышей? Скажет ли он что-нибудь о своем сыне и дочери? И что с ним вообще такое?
– Ты выглядишь очень хорошо, просто потрясающе…
Подойдя к тумбочке, Шеп стал растерянно перебирать цветы, стоя спиной к Эмили.
– Эм, я… – Он повернулся и взглянул на нее. – Я не знаю, что сказать.
Эмили смотрела, нахмурившись, как он подходит к кровати. Присев на стул, он взял ее за руку. С замиранием сердца Эмили изучала его лицо, пытаясь понять, о чем он думает и что сейчас скажет.
– Что случилось? – тихо спросила она. – Что ты не можешь сказать? Ты волнуешься, я чувствую это. Поговори со мной, Шеп. Ты ведь писатель, у тебя не должно быть проблем со словами.
– Что же я должен сказать? «Да, кстати, спасибо за чудесных малышей»? Или: «Два в одном, Эмили. Спасибо за отличную работу»? Или тебе больше понравится так: «Сын и дочь, Эмили. Неплохой результат дня»?
– Я не понимаю. Ты явно чем-то расстроен, но…
– Да, я расстроен. – Шеп неожиданно повысил голос. – Потому что не могу облечь в слова то, что думаю и чувствую. Боже правый, Эмили, я видел их – наших малышей. Мы с тобой создали два маленьких чуда! Да, да, чуда! Они такие крошечные, сморщенные, красные, но они самые красивые… – Шеп смолк от нахлынувших эмоций. – Черт побери, сказать тебе «спасибо» – это не сказать ничего. Еще не изобрели таких слов, которые могли бы выразить, что я чувствую. Я… – Он только покачал головой.
– Шеперд… – Глаза Эмили наполнились слезами. – Ты говоришь замечательно. Просто ты так странно выглядел, когда вошел сюда. Я подумала… я сама не знаю, что я подумала. – Она улыбнулась сквозь слезы. – И наши детишки действительно самые красивые на свете.
Шеп с трудом сглотнул, затем улыбнулся.
– Эти волосики на голове у нашего сына – он похож на панка. Ты уверена, что с ними все в порядке? Они действительно должны быть такими красными и сморщенными?
– Все образуется. Новорожденные выглядят именно так. Тем более, нашим малышам пришлось жить девять месяцев вдвоем в одной тесной комнате. Доктор доволен тем, что они набрали хотя бы такой вес.
– Здравствуйте, здравствуйте, – сказала медсестра, заглядывая в дверь. – О, и папочка тоже здесь, ну разве не замечательно? Я привезла вам кое-кого для компании. – Открыв дверь, она втолкнула в комнату тележку.
– У вас есть пятнадцать минут, чтобы полюбоваться на свое потомство, а потом я заберу их.
Шеп вскочил на ноги.
– Господи, вы привезли их сюда? С ума сошли? Вы что, не знаете, сколько микробов летает в воздухе в таких местах? Они должны быть в изоляции, как астронавты. И вы не должны уходить. Что, если они заплачут? Что мы будем с ними делать? Играть? Во что играть? В бейсбол, что ли? Нет уж, леди, везите моих детей обратно, туда, где им положено быть. И не позволяйте никому даже дышать на них по пути.
Медсестра оторопело уставилась на него.
– Вы просто прелесть, – сказала она Шепу. – Видала я на своем веку спятивших от радости папаш, но вы всех переплюнули.
– Эмили, – взмолился Шеп. – Поговори с этой медсестрой. Она возит наших детей по больничным коридорам в корзине для белья. Подумай о микробах.
Эмили рассмеялась.
– Сядь, Шеп.
– Но…
– Садитесь. – Медсестра легонько толкнула его ладонями в грудь. – Вот так-то лучше.
Взяв сверток в розовом одеяльце, она вложила его в руки Эмили. А затем взяла голубой сверток.
– Девочку маме, а мальчика…
Шеп напряженно выпрямился на стуле, с ужасом глядя на нее.
– Папе, – закончила медсестра. – Готовы?
– Нет.
– Шеп, – сказала Эмили, продолжая улыбаться. – Согни руки, словно хочешь сложить их на груди.
Он медленно сделал так, как ему велели.
– Ну вот.
– Черт побери! – тихо выругался он, когда медсестра вложила ему в руки сверток с новорожденным сыном.
– Миссис Темплтон, – сочувственно сказала медсестра, направляясь к двери. – Вам не позавидуешь.
– Все будет в порядке, – заверила ее Эмили.
– Не уверен, – пробормотал себе под нос Шеп и посмотрел сверху вниз на младенца, который неожиданно открыл глаза и тоже посмотрел на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15