– Да неужели?– Именно так, – твердо сказал Роберт. – Ты простишь меня?– Конечно! – Тоби передвинулась ближе к нему, и подол ее платья поднялся, обнажив колени. – Но как ты об этом узнал? Ведь не от Марка же? Он вообще ничего не знал!– Ты права, он ничего не знал. По крайней мере, я в этом почти уверен, – бесстрастно ответил Роберт. – Пожалуйста, подай мне брюки.– Вот эти джинсы? – уточнила Тоби. – Сейчас, конечно... – Встав с кровати, она взяла джинсы и вернулась к Роберту. – Вот, пожалуйста.– Спасибо, – вежливо поблагодарил Роберт, засунул руку в задний карман и вытащил сложенный лист бумаги. – Вот, посмотри, – сказал он и отложил джинсы. – И скажи, что ты об этом думаешь.Тоби медленно развернула бумагу и вдруг увидела свой собственный портрет. Нарисованный нежными карандашными штрихами, он передавал теплую красоту классически правильных черт ее лица.Она не могла вымолвить ни слова. Несколько секунд Тоби в изумлении держала портрет перед глазами, потом подняла голову и посмотрела на Роберта. Это был самый драгоценный подарок в ее жизни, подарок, символизирующий любовь Роберта.– Я нарисовал это сегодня ночью, – нежно проговорил он, – когда сидел у постели Харви. Силла видела портрет и сказала, что ей понравилось.Тоби покачала головой и сжала губы, чтобы Роберт не заметил, как они дрожат.– Ты мне польстил, – сказала она, снова взглянув на портрет.– Ничуть. Ты такая и есть, – твердо сказал Роберт, взял у нее рисунок и сам стал рассматривать его. – Пусть это тебя раз и навсегда убедит, что ты не выходишь у меня из головы.Глаза Тоби наполнились слезами.– О, Роберт! – выдохнула она.Дрожащими руками Роберт сложил бумагу.Преодолевая желание погладить Тоби, он сказал:– Хочу сообщить тебе, что этот маленький листок – доказательство того, что все наши недоразумения начались из-за моей матери.– Правда? – недоверчиво спросила Тоби.– Да, – медленно проговорил Роберт. – Вчера я разговаривал с Марком. Он сообщил, что мать ему сказала, будто уже видела тебя – на портрете в мастерской.– Да, и что? – Тоби не могла понять, какая связь между этим карандашным портретом и событиями трехлетней давности.– А вот что. Она не могла видеть твой портрет в мастерской, – спокойно заявил Роберт. – Кроме этого маленького эскиза, сделанного сегодня ночью, у меня нет ни одного твоего портрета.Тоби с удивлением посмотрела на него.– Но ведь у тебя были мои портреты! Ты делал эскизы...– ... десятки раз! – мягко перебил Роберт. – И написал по крайней мере два портрета маслом. – Он помолчал и добавил: – Но я их все уничтожил.– Уничтожил?! – потрясенная, воскликнула Тоби.Роберт взял ее за руку.– Да, – спокойно ответил он. – Я их сжег. Как только смог до них добраться.– Роберт!– Представь себе мое тогдашнее состояние, – мягко сказал Роберт. – Ведь я был уверен, что ты даже не потрудилась навестить меня. Я был частично парализован, вернее, боялся, что останусь таким, на душе было черно... И вот единственный человек, которого я хотел видеть, бросил меня...Заметив, как она вздрогнула при этих словах, Роберт быстро поправился:– Ты же понимаешь, я тогда так думал... А когда еще узнал про ребенка...– Когда ты это узнал? – спросила Тоби и внимательно посмотрела на него.Роберт выдержал ее взгляд и ответил:– Думаю, примерно через две недели после аварии.– Через две недели! – всплеснула руками Тоби. – Но ты сказал, что твоя мать...– Это не мать сообщила мне, а частный детектив. Я нанял его, чтобы найти тебя. Но он так и не нашел. После того как ты... потеряла ребенка, ты, видимо, уехала. Детектив не смог выведать у твоей сестры, где тебя искать.– О, Роберт! – проговорила Тоби. – Что же ты обо мне подумал?– Ты знаешь что, – ответил Роберт. – Демонстративное пренебрежение к моему несчастью, утрата ребенка... Я решил, что ты уехала из Лондона специально, чтобы я не мог тебя найти.Тоби отрицательно покачала головой.– Это было не так...– Теперь я это знаю, – сказал Роберт и погладил ее руку. – Я понимаю, что потеря ребенка была для тебя ударом. Ты правильно сделала, что уехала. Тебе требовалась перемена обстановки.Тоби снова отрицательно покачала головой.– Ты не понимаешь, – сказала она и сильно, почти до крови, прикусила нижнюю губу. – Я никуда не уезжала. – Она долго колебалась и наконец спросила: – Тебе говорит о чем-нибудь название «Райдербек»?Роберт задумался.– Нет, ни о чем. Что это такое? Какой-нибудь пансион?Тоби слабо улыбнулась.– Нет, это психиатрическая клиника. Я там провела полгода.Роберт резко повернулся к Тоби и встретил ее напряженный взгляд.– Боже мой! Что с тобой случилось?Тоби шмыгнула носом.– У меня было... нервное расстройство. Я не могла есть, не могла спать, не могла разговаривать... Полная развалина... – Под его взглядом у нее по спине побежали мурашки. – Впрочем, какое это теперь имеет значение?– Конечно, имеет! – сдавленным голосом сказал Роберт. – Ах, Тоби, Тоби... Если бы я только знал! – Он придвинулся к Тоби и горячо обнял ее. – Дорогая моя, я бы отдал все, чтобы вернуться и начать сначала. Увы, это невозможно... Я могу только обещать, что такое больше никогда не повторится.По щекам Тоби потекли слезы, смешиваясь с каплями воды, которые падали с его мокрых волос. Но Тоби не замечала слез. Роберт крепко держал ее в своих объятиях, целовал и на тысячи ладов повторял одно – что он любит ее. Его горячая ласка растопила боль прошлого.– Я бы за это мог убить свою мать, – сказал Роберт, уткнувшись лицом в грудь Тоби. – Но, кажется, я знаю, почему она так поступила, хотя это ее вовсе не оправдывает.Тоби раздвинула его халат и прижалась к груди Роберта, покрытой густыми жесткими волосами.– Мы вместе, и теперь только это имеет значение, – сказала она, чувствуя, как его пальцы расстегивают последние застежки ее бюстгальтера. – Ммм, дорогой, как сладко ты пахнешь!Роберт тяжело задышал, но слегка отодвинулся и положил ей на грудь свои прохладные смуглые пальцы.– Если бы ты только рассказала мне о ребенке тогда, в нашей квартире! – воскликнул он. – А вместо этого ты дала понять, что собираешься уйти от меня.– Ничего подобного я не говорила! – вскричала Тоби.– Возможно, не говорила, но я понял тебя именно так. Ты сказала, что хочешь, чтобы мы обручились... Чтобы поженились – или прекращаем отношения. А я, дурак, представлял брак только по тому аду, в котором жил мой отец.Тоби погладила его по щеке.– Ах, Роберт, если бы ты только сказал мне об этом тогда! Если бы ты так не рассердился...– Наверное, не столько рассердился, сколько испугался брака, – покачал головой Роберт. – Я не хотел, чтобы меня держали на привязи. Просто не привык к этому – и взбунтовался.– Зачем ты вчера говорил с Марком? – не сразу решилась спросить Тоби.– А-а... – Роберт неохотно выпустил ее из объятий, лег на спину и посмотрел в потолок. – Я хотел сообщить ему, что ты с ним не поедешь. Я был готов признаться, что мы были знакомы раньше и что, если ты согласишься, я женюсь на тебе.– Но ведь ты сказал...– Я знаю, что я сказал. За этот бесконечно трудный день я понял, что должен быть с тобой – что бы ты ни сделала.– Мы с Марком никогда не были любовниками, – заверила она Роберта.– Знаю. Я это понял, когда мы предавались любви на яхте. Я понял, что к тебе не прикасался другой мужчина. Мне просто хотелось причинить тебе боль, как ты собиралась причинить боль мне.– Своим приездом? Но ведь ты сам пригласил меня!– Да, пригласил. Как ты понимаешь, моя мать была не в восторге. А я, узнав, кто ты на самом деле, твердо решил увидеть тебя. Я был готов горы своротить, чтобы добиться своего.– И что ты почувствовал, когда наконец увидел меня?Роберт повернулся к ней и улыбнулся.– Я снова влюбился в тебя.Тоби перевернулась на живот и прижалась к нему, нежно гладя его грудь.– Бедный Марк!– Нечего его жалеть. Они с матерью сделали все, чтобы поломать мне жизнь.Тоби опустила голову.– Ты рассказал ему... все?– Только то, что счел нужным, чтобы доказать серьезность своих намерений, – поколебавшись, сказал Роберт. – Думаю, я просто осадил его, если можно так выразиться. Надеюсь, ты понимаешь, что Марка по-настоящему интересуют только деньги.Тоби кивнула.– Он хочет открыть клинику.– Так он говорит. К сожалению, я сомневаюсь, что у него хватит на это способностей.– Я до сих пор не понимаю, почему твоя мать так меня возненавидела.– Не понимаешь? – спокойно посмотрел на нее Роберт. – Она, вероятно, видела в тебе угрозу. Не забывай: я был очень болен. Я мог умереть. Представь ее разочарование, если бы я устроил брачную церемонию на смертном одре!– Роберт!– Да! – жестко сказал он. – Разве я не прав?И, учитывая, что миссис Ньюмэн догадалась о беременности Тоби, в ее поведении была своя логика. Когда-нибудь миссис Ньюмэн во всем призналась бы Роберту. Но не сейчас. Не сегодня.– А почему же Марк отправил меня в Лондон одну? Это результат вашего разговора?– Да, он хотел сделать мне пакость, – презрительно сказал Роберт. – Наверное, дело в том, что я не уступил его попытке мелкого вымогательства.– Вымогательства? – воскликнула потрясенная Тоби. – Ты имеешь в виду деньги? Как он мог это сделать?– Он не смог, – снова презрительно усмехнулся Роберт. – Но пытался. Он угрожал предать огласке сведения о моем физическом состоянии. Но меня эта угроза не испугала. Видишь ли, я с самого начала понял их замыслы. Мне больно признаваться в этом, но они оказались почти правы. У них были веские основания полагать, что я не смогу выздороветь. Действительно, – продолжал Роберт после некоторого молчания, – я был в полной апатии до того, как узнал, что Марк встречается с тобой. Когда узнал – принял твердое решение, что должен выздороветь. – Он грустно махнул рукой и добавил: – Как видишь, не очень-то я преуспел...– Для меня ты в прекрасной форме, – прошептала Тоби, покрывая поцелуями его грудь. – Как ты с ними поступишь теперь?Роберт поднял ее лицо за подбородок. Тоби увидела, что ее поцелуи доставляют ему огромное наслаждение.– Понятия не имею, – сказал Роберт. – Что я могу сделать?– Ты, наверное, знаешь, что Марк не поехал в Лондон, – мягко сказала Тоби. – Видимо, он решил, что должен остаться с матерью. Они так зависят друг от друга.– Так что же, дать им деньги на клинику? – задумчиво проговорил Роберт. – Это единственная возможность заставить мою мать покинуть Изумрудный Риф. Только мне жаль его будущих пациентов.– Марк даже не нашел времени для мистера Дженнингса, – в раздумье произнесла Тоби.Роберт кивнул.– Ну да. Он видел в Дженнингсах только одно: будто бы они тянут из меня деньги, – сказал он, наблюдая, как Тоби развязывает его халат. – А на самом деле это мои единственные настоящие друзья.Тоби прижалась к нему сильнее и поцеловала в губы.– Я твой друг. Ну что, серьезный разговор окончен?Роберт слегка улыбнулся.– Еще одно. Зачем ты приехала на Изумрудный Риф? Ради мести?– Не стану отрицать, действительно хотела посмотреть на твою физиономию, когда ты увидишь меня вместе с Марком, – честно призналась Тоби. – Только получилось совсем по-другому, да?– Как же получилось? – спросил Роберт, медленно стягивая платье с ее плеч. – Черт, я сейчас его порву. Но не переживай, я куплю тебе десяток новых...Тут же послышался треск материи.– Ты неотесанный мужлан! – с притворным возмущением воскликнула Тоби и продолжала: – Ты сам знаешь, как получилось. Я страшно ревновала, как всякая женщина, которую презирает любимый мужчина.– Презирает? – тихо засмеялся Роберт, с наслаждением разглядывая ее стройное тело. – Ах, Тоби, если бы ты только знала! Ты не представляешь, чего мне стоило разыгрывать равнодушие. А в ту ночь, когда я пришел к тебе в спальню, я мучился как в агонии, что так грубо обошелся с тобой!– Да неужели?Она открыла языком его губы. Роберт перевернулся и прижал собой ее тело.– Ах, Роберт, я-то думала, ты устал, – простонала Тоби.– Отдохну потом, – упрямо заявил Роберт, сжимая ее грудь. – А сейчас нужно наверстать все, что мы упустили за это время.С этим было невозможно не согласиться.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17