Однако, разглядев незнакомку получше, Яннис потерял интерес к месту ее работы. При небольшом росте она была пропорционально сложена, и полнота ее розовых губ замечательно соответствовала женственным выпуклостям тела. Глаза того зеленого цвета, какой приобретает бутылочное стекло, обкатанное морскими волнами. В детстве Яннис собирал такие стеклышки на побережье.
Одно такое я однажды подарил матери, но она нашла мое подношение ребяческим и нелепым.
Красиво очерченные губы мужчины покривились от этой мысли. Но неприятное воспоминание улетучилось, как только он встретил устремленный на него взгляд рыжеволосой девушки, и взгляд этот был полон благоговейного восхищения.
У Мэдди так сильно дрожали руки, когда она ставила перед Яннисом чашку с кофе, что ему пришлось взять ее за запястье во избежание несчастного случая.
– Осторожно, – предупредил красавец грек.
Прикосновение длилось меньше секунды, но этого оказалась достаточно, чтобы легкий цветочный аромат ее кожи достиг его ноздрей. И в ту же секунду горячая волна желания прокатилась по его телу. В ее ответном взгляде он прочел полную беззащитность. Она была так близко к нему, что не осмеливалась дышать. И это странно возбуждало. Яннис представил, как усадит ее к себе на колени, расстегнет блузку, выпустит на свободу ее грудь, станет ртом и руками ласкать те выпуклости, которые сейчас отчетливо прорисовываются под тонким трикотажем… Яркость этой эротической картины удивила его самого. Он тут же волевым усилием подавил фантазию.
С каких это пор меня интересуют официантки?
Мужчина отпил крепкого сладкого кофе из чашки, но напряжение так и не покинуло его. Дрожа, Мэдди отошла. Какого дурака она сваляла! Как она могла так пялиться на него? Конечно же, он заметил, что она вытаращилась на него, словно школьница. Ему даже пришлось придержать ее за запястье, чтобы она не разлила кофе. Быстро оглядевшись, девушка пришла к выводу, что никто ничего не заметил. Она торопливо продолжила накрывать на стол.
– Этот кофе пить нельзя, – скривился один из участников заседания, но сосед тут же толкнул его под локоть.
Мэдди напряглась.
– Напротив, я впервые пью здесь приличный кофе, – сказал Яннис с оттенком нетерпения. – Давайте вернемся к презентации.
Волнуясь из-за услышанного замечания, Мэдди повиновалась Аннабель Холмс, которая жестами показывала, что нужно все делать быстрее. Стараясь изо всех сил, Мэдди зацепила ногой длинный провод, лежащий на полу, споткнулась, рванулась и в конце концов растянулась на ковре, одновременно сдернув со стола раскрытый ноутбук.
В офисе воцарилась оглушительная тишина. Яннис, не веря своим глазам, смотрел на распростертую у его ног девушку.
– Вы что, не смотрите, куда идете? – сказал, сдерживая гнев, один из исполнительных директоров.
– Мне так жаль! – выдохнула Мэдди, беспомощно глядя на компьютер.
– Память флэшки наполовину стерта, – сказал директор, наклоняясь, чтобы оценить ущерб. – Но у меня есть копия презентации в почте. Я возьму ее оттуда, сэр.
Яннис почувствовал нетерпеливое раздражение, поскольку его напряженный график не предполагал лишних временных затрат. Мало того, что рыжая едва не опрокинула на него чашку с кофе, так теперь она умудрилась испортить ему все заседание!
– Ну как можно быть такой неуклюжей? – сказал он ледяным тоном.
В ужасе оттого, что она натворила, и от полученного выговора Мэдди быстро поднялась на ноги.
– Мне очень жаль, сэр. Я не заметила провод, – сказала она.
Подступившие к глазам слезы сделали ее взгляд блестящим и влажным, и в этот момент Яннису показалось, что он уже где-то видел это лицо с бледной кожей и тонкими чертами. К ее рубашке была приколота табличка с именем, но Яннис не стал вглядываться. Вместо этого он смотрел в ее влажно мерцающие глаза с темными густыми ресницами. Слегка припухшие губы напоминали об июльской клубнике, изнемогающей от собственной спелости.
– Вас зовут…
– Мэдди… Мэделин Конвей, сэр. – Увидев предупреждающий жест Аннабель, которая, очевидно, требовала, чтобы она поскорее убиралась, девушка попятилась и торопливо вышла из зала заседаний.
Ей пришлось несколько раз умыться ледяной водой, чтобы успокоиться, так зла она была на себя и одновременно несчастна. Ей, наконец, удалось встретиться с Яннисом Петракосом – и что же? Она произвела на него худшее впечатление из всех возможных! Какой неповоротливой неумехой она себя показала. Девушка поморщилась при мысли о том, что Петракос мог заметить невольные слезы, которые ей едва удалось сдержать. Ну и куда это все годится?
Но с еще большим ужасом Мэдди вспоминала о том, как она отреагировала на его близость, и в особенности – на его прикосновение. Она была наивна и неопытна в том, что касалось отношений между мужчиной и женщиной. На протяжении многих лет Мэдди почти все время проводила дома. Школьные друзья быстро перестали ею интересоваться, потому что она всегда была занята и даже гулять не выходила. Хотя в каком-то смысле она казалась старше своих лет, поскольку много общалась с бабушкой и дедушкой. Приехав в поисках работы в Лондон, Мэдди обнаружила, что со сверстниками чувствует себя неловко. Регулярная выпивка и случайный секс, предполагающий не больше обязательств, чем покупка еды на вынос, совершенно не соответствовали тем ценностям, которые ее приучили уважать.
Но Мэдди была достаточно честна, чтобы признаться себе: до того момента, когда она увидела в зале заседаний Янниса Петракоса, она абсолютно не представляла, что такое влечение. Ее мозг словно расплавился, а тело зажило собственной жизнью, устремившись к этому мужчине с силой, о которой Мэдди даже и не подозревала. Физическое желание застигло ее врасплох, и даже при воспоминании об этом ей становилось не по себе. В ее теле были тайные уголки, о которых она прежде предпочитала не думать, и сейчас они говорили ей: она испытала нечто, не имеющее ничего общего со здравым смыслом.
Догадался ли он, почему я так застыла, глядя на него?
Мэдди поежилась. Женское внимание наверняка давно стало для него привычным, но от персонала он вправе ждать более сдержанного поведения.
– Мисс Конвей, – окликнула ее от дверей Аннабель Холмс, – можно вас на пару слов?
Побледнев, Мэдди немедленно обернулась к менеджеру.
– С вами все в порядке?
– Я в порядке, пострадало только чувство собственного достоинства, – попыталась Мэдди пошутить. – Вам удалось продолжить презентацию?
– Боюсь, нет. Пришлось отложить – у мистера Петракоса была назначена следующая встреча. Он здесь не задерживается, а когда появляется, всегда торопится. Он не выносит неудобств и не забывает ошибок, – закончила Аннабель упавшим голосом. – Я все испортила, попросив вас…
– Нет, это я все испортила! – в испуге воскликнула Мэдди.
– Боюсь, мистер Петракос не станет разбираться. Уверена, я всегда буду для него ассоциироваться с провалом презентации.
Чувство вины захлестнуло Мэдди.
– Конечно же, нет! Я хочу сказать, он обязательно разберется…
Аннабель невесело усмехнулась и внимательно посмотрела на Мэдди.
– «Эффект Петракоса», – поставила она диагноз. – У всех у нас кружилась голова, когда мы видели его впервые. Он выглядит сногсшибательно, да только внутри он холоден как лед и требует от всех окружающих совершенства. И если ты не соответствуешь, тебя быстро выставляют за дверь.
Вначале Мэдди собиралась спорить и защищать Янниса Петракоса, но прикусила язык, поняв, что у Аннабель есть причина беспокоиться о своем будущем в компании.
– Простите… Аннабель пожала плечами.
– Хорошо быть временным работником. Можно уйти отсюда и начать все с чистого листа.
Мэдди убирала со стола в зале заседаний. На сердце у нее было тяжело. Может, Аннабель Холмс все-таки ошибается? Просто переволновалась из-за сорванной презентации? Хотя… многие успешные бизнесмены тиранят своих служащих, как рабовладельцы рабов.
Что я знаю о Яннисе Петракосе на самом деле? Неужели своей неуклюжестью я погубила чужую карьеру? Если так, мой долг – защитить Аннабель и взять всю вину на себя. Покаяться в надежде, что провал презентации будет ассоциироваться лишь с неуклюжей стажеркой…
Мэдди решила постараться поговорить с Яннисом Петракосом. Завтра утром ей надо будет поймать его одного хотя бы на минутку. Она может сделать и ему кофе, вот и повод. Пара минут – все, что ей нужно. Несколько слов могут чудесным образом все исправить…
Глава третья
Яннис проснулся от болезненного напряжения в паху, возникшего из-за эротического сна. Мэдди, маленькая рыжая неумеха, это она раскалила его либидо. И далась же она ему… Тяга к запретному плоду? Секс в офисе? Он никогда ничего подобного не делал, хотя ему случалось думать на эту тему.
Яннис мог воплотить эту фантазию много раз. И все же, несмотря на то что практически вся женская часть персонала строила ему глазки, он никогда не откликался на заигрывания. Он с легкостью игнорировал любые намеки, выражались ли они взглядами, жестами или словами. На самом деле все это скорее раздражало его, ведь он в первую очередь считал себя руководителем. И твердо верил в дисциплину и необходимость соблюдать правила. Персонал должен быть квалифицированным, работоспособным и трудолюбивым.
Ничего хорошего из этой затеи насчет новенькой не выйдет.
С другой стороны, если она покинет «Петракос индастриз»… Тогда почему бы мне ею не заняться…
Яннис продолжал размышлять об этом, сидя на заднем сиденье своего лимузина, пока шофер преодолевал лондонские пробки. Он прикидывал возможности и строил планы. И вдруг холодок пробежал у него по спине – почему он так много думает о какой-то Мэдди Конвей? Почему он вообще помнит ее имя? Это нелепо! Он ведет себя нелепо. С каких пор секс стал так важен для него? Все его потребности по этой части полностью удовлетворяли две искушенных красавицы – одна в Лондоне, другая в Греции. Обе досконально изучили его предпочтения и умело доставляли ему удовольствие.
Поразмыслив, Яннис позвонил своей английской подруге и назначил встречу после ланча.
Очевидно, я страдаю от сексуальной фрустрации.
В полдень Мэдди одолела зевота. Ей поручили снять ксерокопии с кипы документов. Эта работа была страшно нудной, и девушка чувствовала, что того и гляди заснет стоя. Вздохи Стэйси, занятой тем же самым, бодрости не добавляли.
– Нам всегда поручают то, что больше никто не хочет делать, – горько пожаловалась Стэйси. – Раскладывать документы или просматривать сообщения.
– На это мне, по крайней мере, хватает квалификации, – ответила Мэдди.
– Эта чванливая корова Аннабель небось ночь не спала, придумывала дело поскучнее, чтоб свалить на нас. – Стэйси с раздражением засунула в ксерокс новую пачку бумаги.
Мэдди подняла голову – за дверью послышались тяжелые шаги.
– Да нет, она ничего, – возразила девушка, невольно прислушиваясь.
Убрав мобильный телефон, Яннис Петракос оглянулся на комнату, которую только что прошел, и резко остановился.
– Есть ли хоть кто-нибудь, кто тебе не нравится? – спросила Стэйси, начиная злиться. Повернувшись спиной к дверям, она требовательно заглянула Мэдди в лицо. – Это же ненормально – всех считать милыми.
Мэдди уже открыла рот, чтобы ответить, но не издала ни звука – из-за спины Стэйси на нее был устремлен взгляд темных, глубоко посаженных глаз. На пороге стоял Яннис Петракос. Мэдди словно приросла к полу. Она боялась разорвать возникшую между ними зрительную связь. То, что она чувствовала в этот момент, было похоже на внезапное веселое опьянение. Кожу покалывало, быстрый стук сердца отдавался в ушах барабанной дробью. Но Яннис внезапно отступил назад и закрыл дверь. Послышались быстрые удаляющиеся шаги. Внутри у нее стало пусто.
Да что ж со мной такое? Он заглянул на пару секунд, а я уставилась на него как загипнотизированная. Неужели нельзя было хотя бы улыбнуться, хоть что-нибудь сделать, а не вести себя как парализованный кролик!
Она хотела бы сказать ему: я никогда не забуду, как вы осчастливили мою сестру…
Хотя мало шансов, что спустя столько лет он вообще вспомнит, о чем речь.
– Эй! – пощелкала пальцами Стэйси у нее перед носом. – Ау! Есть кто-нибудь дома?
В своем кабинете Яннис предавался непривычному занятию – размышлял о том, что он делает. На его тонком красивом лице отражалось полное недоумение. Вернувшись из зала заседаний, он просмотрел списки обслуживающего персонала и обследовал весь верхний этаж, заглядывая в комнаты, о существовании которых прежде и не подозревал. Зачем? Первый раз в жизни он делал что-то, не приняв предварительно решения о целесообразности этих действий.
Ему пришло в голову, что, пожалуй, он испытывает бессознательное желание еще раз увидеть рыженькую стажерку. Ее тициановские кудри, нежная алебастровая кожа и выпуклая грудь легко выдерживали самый придирчивый взгляд. По правде сказать, одетая в простую белую блузку и узкую черную юбку, лишь подчеркивающие женственность ее фигуры, она выглядела еще более привлекательно. Эта мысль не понравилась Яннису.
Он был на полдороге к своей лондонской подруге, когда позвонила Криста.
– Я решила, что древнегреческая тема будет в самый раз для нашей свадьбы, – затрещала она воодушевленно. – Ты хотел, чтобы церемония была традиционной. А что может быть более традиционным, чем античные боги?
– Это языческие боги, – сказал Яннис сухо.
– Ах, неважно. Набожность давно устарела. Наша свадьба станет событием года. Ты можешь быть Зевсом, верховным богом, а я стану Афродитой, богиней красоты.
– Если верить Гомеру, Афродита приходилась Зевсу дочерью. – У Янниса не было ни малейшего желания рядиться в хитон ради удовольствия публики и превращать в спектакль глубоко личное событие.
Пятнадцать минут спустя Яннис поздоровался со своей английской подругой. Он рассчитывал, что секс даст ему отдых и восстановит его обычную холодную рассудительность. Последние двадцать четыре часа Яннису казалось, что он перестал быть самим собой. Мысли отказывались повиноваться ему, собственное поведение стало плохо предсказуемым.
С этим пора кончать.
К сожалению, взглянув на блондинку-модель, Яннис понял, что больше не находит ее привлекательной. Безо всяких на то причин она вдруг утратила всю свою сексуальность, и рядом с ней он чувствовал себя холодным, как надгробный камень. А еще хуже то, что он невольно сравнивал ее с Мэдди Конвей. Для человека, привыкшего руководствоваться чистой логикой, такие самовольные выходки воображения были непереносимы.
Сообщение о том, что их встреча откладывается на неопределенный срок, блондинка выслушала с непринужденной вежливостью. Ей было отлично известно – она в любом случае получит причитающуюся ей сумму в полном объеме. Яннис вернулся в лимузин, не получив никакого облегчения и даже не пообедав. Он чувствовал себя не в своей тарелке.
Его рабочий день был расписан по минутам и организован так, чтобы все оказывалось под рукой в нужное время. Ему нравилась предсказуемость. В выборе кандидатуры на роль своей будущей жены он тоже руководствовался этим соображением – он знал, при всем своем эгоизме Криста никогда не потребует больше, чем он захочет ей предложить. После жизни с взбалмошными и непредсказуемыми родителями Яннис хотел, чтобы у него самого все в жизни было спланировано. Свои сексуальные запросы он удовлетворял по высшему разряду, без суеты и лишних эмоций. Все его отношения носили сугубо поверхностный характер.
Короче говоря, мысли о сексуальной рыжей стажерке были решительно не в его стиле. Она принадлежала к другому слою общества. Она была даже не в его вкусе – он обычно предпочитал длинноногих блондинок. И все же ее полупрозрачная кожа, ярко-зеленые глаза и полные розовые губы захватывали его сознание с неистребимостью компьютерного вируса. Связанные с ней желания возникали в нем помимо его воли. Было бы полной глупостью искать близости со служащей, пусть и временной.
Даже если она и в самом деле смотрит на меня с выражением любопытства и благоговения, которое, должен признать, делает ее чрезвычайно привлекательной…
После полудня Мэдди поняла, что у нее осталось мало времени, чтобы отыскать Янниса Петракоса и поговорить с ним о происшествии в зале заседаний. Меньше чем через час она покинет здание «Петракос индастриз», а завтра уже будет работать в другом месте. Рассеянно прислушиваясь к объяснениям Стэйси насчет порядка работы с переключателями мини-АТС, она размышляла о том, что греческий магнат сейчас как раз находится у себя в кабинете.
У меня не будет другого такого шанса.
Однако, когда она уже поднималась по лестнице, ее остановили и послали за документами на другой этаж. Ей пришлось ждать, пока их подготовят, потом она носилась с ними туда-сюда… До конца рабочего дня оставалось только двадцать минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12