Мария Барская
Радость – в награду

Глава 1

Старое кладбище утопало в снегу. Огромные медлительные пушистые снежинки заполнили город мертвых от земли до шинельно-серого неба и продолжали кружиться и падать. Толстым белым покрывалом они легли на могилы, соткали саваны на ветвях деревьев и окутали округу глухой, непроницаемой тишиной.
Ника шла по знакомой дорожке. Снег под ногами слегка поскрипывал, и это был единственный звук, вторгавшийся в полное до неправдоподобности беззвучие. Вокруг, кроме нее, ни души, хотя дорожку кто-то почистил. Впрочем, вскоре Нике пришлось свернуть в сторону и, по щиколотку утопая в снегу, пробираться сквозь узкий проход между оградами.
Она остановилась возле одной из них, раскидала сапогами снег и, с трудом отворив калитку, шагнула внутрь, к высокому надгробию из серого мрамора. Метель успела основательно потрудиться, и Нике пришлось как следует поработать детской лопаткой. Очистив наконец плиту, она развернула газету и разложила алые розы. Они полыхнули кроваво-красным на сером мраморе.
Ника сбросила лопаткой снег со скамейки и села, расстелив газету, в которой принесла цветы. Теперь ее взгляд был прикован к фотографии на камне. Четыре любимых лица. Папа и мама ушли из жизни полтора года назад, и, как Нике ни было горько, она уже успела смириться с утратой. Умерли они не очень старыми, но все-таки людьми пожилыми. Если и не душой, то умом такое принять можно. К тому же у Ники тогда были муж и сын. Не одна на свете оставалась.
Но ведь теперь-то и Севочка, и Андрей тут лежат, под могильной плитой. И с этим она никак смириться не может. Как смириться со смертью шестилетнего мальчика! Севочка этой осенью только должен был пойти в первый класс. Андрей и не смог. И теперь лежит рядом с сыном. А она, Ника, здесь. Одна. Совсем-совсем одна.
Не сломайся Андрей, она, возможно, и выдержала бы. Смогла принять удар судьбы. И, может быть, в конце концов поняла бы, зачем Бог послал им с мужем столь страшное испытание. Но без Андрея жизнь окончательно потеряла смысл. Не для кого и незачем больше бороться. Да она и не хочет. Ни сил, ни желания нет. И главное, никакого смысла. Все четверо, составлявшие смысл ее жизни, покоятся здесь. Так зачем же тогда ей оставаться среди живых? Жизнь кончилась, пора ставить точку. Именно сегодня она это и сделает.
Только вот прежде попрощается с ними. Попрощается здесь в надежде на скорую встречу там. Хотя кто знает, что ждет ее там после того, что она собирается сделать? Да и ждет ли вообще что-нибудь? Но лучше даже небытие, чем тоска, снедающая ее на земле. Тоска безысходная; ей нет и не может быть конца, ибо счастье, которое было у Ники, ушло навсегда вместе с дорогими людьми.
Раньше Ника даже не понимала, что была счастлива. Счастье было естественным состоянием ее жизни. Она просто жила как дышала. Поздний ребенок, единственный и желанный. Родители обожали ее. Ника для них была всем. Самым главным, для чего они жили. Она купалась в любви.
Утром ее будил ласковый голос матери:
– Никуля, вставай, звездочка моя. Поднимайся, моя красавица. В детский сад пора.
Несмотря на родительскую любовь и на то, что ей все позволяли, она была на удивление не избалованной, а ласковой и покладистой девочкой. И хотя в детский сад ей идти хотелось не всегда, Ника знала, что это ее работа. Ведь папа и мама каждый день ходят на службу. А им тоже не всегда этого хочется. Но они должны, потому что там зарабатывают деньги, на которые потом можно купить много-много интересного и вкусного. Значит, и Ника должна ходить в детский сад, чтобы папа с мамой могли ходить на свои работы. Они же не могут оставлять ее дома одну.
И папа вел Нику за руку в детский сад и, чтобы ей не было скучно, каждое утро рассказывал сказки про дружное семейство бобров. Каждый день по новой истории, которые были замечательны тем, что их хватало ровно на время пути – от подъезда их дома до крылечка детского сада.
Вечерами Нику забирала мама. Она ничего не рассказывала, наоборот, слушала дочь, а та взахлеб делилась впечатлениями, ибо за день в детском саду успевало произойти множество всего потрясающего.
Зато по выходным родители поступали в полное Никино распоряжение. Позавтракав, папа бросал на дочку взгляд с хитрецой и нарочито медленно, словно раздумывая, произносил:
– Ну, Никочка, куда мы с тобой сегодня пойдем? Что нам с тобой больше всего хотелось бы увидеть?
Ника, замерев от предчувствия чего-то необыкновенного, смотрела на него. Папа лез в карман полосатой пижамы и, изобразив удивление, восклицал:
– Что у меня тут лежит? Кто мне туда что-то положил? Надя, – поворачивался он к жене. – Твоя работа?
– Ничего, Леня, не знаю, – скороговоркой отзывалась она.
– Значит, домовой. Посмотрим, что он на этот раз нам подкинул.
И «домовой» никогда не обманывал Никиных ожиданий. То это был билет в детский театр, то в цирк на Цветном бульваре, а в Новый год – приглашение на елку у папы или у мамы на работе, а когда Ника немного подросла, елки уже бывали в Кремле, Лужниках, Дворце пионеров на Ленинских горах… Ника везде побывала. На всех детских спектаклях, во всех театрах Москвы, в обоих московских цирках. А уж про кино и зоопарк вообще говорить не приходится.
Когда она подросла, пошла в школу и перестала верить в существование домовых, их «домовой» все равно продолжал приносить каждые выходные билеты в самые разные, но неизменно удивительно интересные места. Теперь Ника ходила на выставки, на концерты, модные спектакли. И уже отнюдь не всегда с мамой и с папой, а часто с какой-нибудь из подружек, которых у веселой, компанейской и доброжелательной Ники было великое множество. В классе ее тоже любили – и ребята, и учителя. Большая, между прочим, редкость. Как правило, любят либо те, либо другие. Однако Ника умела к себе расположить. Вероятно, потому, что никому никогда не завидовала, а когда могла, с удовольствием старалась помочь. Ей это было не в тягость. Просто казалось естественным. Наверное, потому, что именно так всегда поступали ее мама и папа.
Чем Ника только не занималась в детстве! И на фигурное катание ходила, и в танцевальную студию, и в кружок кройки и шитья. Причем шитье было тесно связано с танцами. Сперва костюмы для танцев Нике шила мама. Очень красивые. Настолько красивые, что Нике захотелось самой научиться шить. Вот и пошла осваивать премудрости кройки и шитья.
Вообще папа и мама никогда не заставляли ее что-то делать насильно. И хотя считали ее самой лучшей девочкой на свете, никогда не стремились, подобно иным любящим родителям, сделать из нее гения. Мол, мы в тебя столько вкладывали, и ты обязательно должна оправдать наши усилия. Любовь их к дочери отличалась полным бескорыстием. Они были счастливы, что она у них есть, и по мере возможности стремились обеспечить ей радостное и безмятежное детство.
А людьми-то они были не слишком обеспеченными. Обычные советские инженеры. Лишь став взрослой, Ника поняла, чего стоили многие ее радости. Папа почти постоянно брал дополнительную работу на дом. Когда Нику укладывали спать, он еще сидел, склонившись над кульманом. И она из своей комнаты слышала мерный звук: «Скрип-скрип-скрип-скрип» – это папа подчищал лезвием бритвы неправильно начерченные линии. А Нике в этом поскрипывании слышалось: «Спи-спи-спи-спи…» Она и засыпала. А папа работал иногда до раннего утра, чтобы, поспав всего часа три, отправиться на службу.
Зато по воскресеньям у них неизменно появлялись билеты от «домового», а летом Нику обязательно вывозили на юг, где она самозабвенно купалась в море и съедала много фруктов. И никогда, ни разу в жизни она не слышала от родителей ни жалоб на трудную жизнь, ни тем более назидательных речей о том, как тяжело им что-то достается. Они работали в охотку и тратили заработанное легко, с удовольствием, не сокрушаясь, что у них нет, как у многих знакомых, машины или садового участка. Зачем им это, когда они есть друг у друга, а рядом обожаемая дочка, и они в любой момент могут поехать куда угодно. Хоть по всей стране путешествуй. Это ведь гораздо интереснее, чем просиживать каждое лето на одном и том же месте.
После школы Ника поступила в Текстильный институт, однако к моменту, когда его окончила, технология производства тканей мало кого интересовала, ибо тканей в стране производилось все меньше и меньше, а их место занимал импорт, завозимый неутомимыми «челноками». Да и зарплаты, которую предлагали выпускнику института, хватало разве что на одну наволочку.
Никина мама к этому времени уже успела уйти с работы, ибо на их с отцом заработок прожить стало абсолютно невозможно, и устроилась в кооператив, где шили самые разные модные вещи. Ника, получив диплом, устроилась туда же. Это позволило им выжить, а отцу не бросать свое любимое КБ.
Потом кооператив неожиданно закрылся, и Ника с матерью перебрались продавщицами в магазин, который торговал всем, начиная от импортных продуктов питания до одежды и обуви. На это тоже можно было прожить. Только вот вечерами после работы – магазин закрывался поздно – возвращаться домой было страшновато. Их встречал папа; он неизменно сетовал:
– Никогда не думал, что на старости лет сяду на шею жене и дочери.
Ника возмущалась:
– Как тебе не стыдно. Ни у кого ты на шее не сидишь. Просто время такое трудное.
Отец усмехался:
– Был бы чуть-чуть помоложе, подался бы в «челноки».
– Только этого тебе, Леня, в жизни и не хватало, – хмурилась мать.
– А что такого? – пожимал плечами отец. – И мир посмотрю, и денег заодно заработаю.
И, уйдя в отпуск, он попробовал. Из всего мира он повидал только Польшу, да и то мельком. Повез он туда с напарником из своего же КБ тайными путями и с большим трудом добытые велосипеды, которые вроде бы у поляков хорошо шли. Однако к приезду Никиного отца с компаньоном конъюнктура рынка изменилась, и велосипеды брали крайне неохотно. С трудом удалось их пристроить оптом практически по себестоимости. А местный ширпотреб, который они закупили на вырученные деньги, до Москвы так и не доехал. В Белоруссии их обокрали, и Ника с матерью целых полгода отрабатывали папины долги.
– Черт с ними, с деньгами. Слава богу, хоть живой вернулся, – сказала по этому поводу мама.
Торговать в магазине Нике не нравилось. И когда институтская подруга Олеся Коршунова предложила ей совершенно неожиданное занятие – работу в рекламном агентстве, она уцепилась за это обеими руками, хоть и не имела ни малейшего представления о том, что придется делать. Ника была готова на все, лишь бы выбраться из опостылевшего магазина.
А Олеся еще и уговаривала:
– Соглашайся, соглашайся. Очень перспективно. Чем больше будет товаров, тем больше потребуется рекламы. Сейчас она только начинается. Брат говорит: «Если не зевать и вовремя влезть, потом будем на коне».
В этот момент Нику даже не волновало, что станет потом. Зато сейчас очень хотелось сменить род занятий. К тому же подруга ее заверила:
– В нашей стране абсолютно все о рекламе имеют смутное представление. Так что ничего страшного. Будем осваивать дело на практике.
– А маму мою нельзя взять? – закинула удочку Ника.
– Вот это, пожалуй, нет, – смутилась Олеся, – нам нужны только молодые.
В результате мама осталась в магазине, а Ника ушла в агентство, которое организовал старший Олесин брат. Оно оказалось совсем маленьким, и поначалу ей пришлось стать мастером на все руки. Она и клиентов выискивала, и разрабатывала с ними рекламную кампанию, и саму рекламу придумывала, и сама ее размещала. Не работник, а человек-оркестр.
Кого-то, может, такое и раздражало бы, а Нике, наоборот, нравилось. В особенности после нудной и монотонной работы за прилавком. Тут, в агентстве, успех во многом зависел от ее сообразительности, умения убедить заказчика. Приходилось на ходу импровизировать, придумывая веские аргументы, и Ника все сильнее втягивалась в новую работу и даже, можно сказать, находила в ней себя. Время было такое, многие искали новое, и Ника чувствовала себя частью нового времени.
Да и заработки нельзя было даже сравнивать с теми, которые она получала в магазине. Ника работала на проценты от сделки. Чем больше находила клиентов, тем больше получала. И так вышло, что в агентстве она нашла не только работу, которая нравилась, но и любовь. Главную и единственную любовь в своей жизни, ибо легкие, быстро проходящие влюбленности, которые случались с ней до сих пор, как бы и не считались.
Однажды к ним явился новый клиент. Ника была в то утро в полной запарке. От нее срочно потребовали отчет о завершившейся вчера крупной сделке, и она сосредоточенно его писала. Подняла она голову, лишь услышав робкое:
– Здрасьте. Мне сказали, что нужно к вам.
Ника глазам своим не поверила. Невероятно, но он стоял перед ней. Именно таким, точно таким, она представляла себе мужчину, которого полюбит. Именно его черты она искала во всех прежних своих увлечениях, но находила лишь отчасти. Именно так Ника описывала его в девичьих анкетах, которыми они с подругами увлекались в старших классах школы. Нет. Такого не может быть!
Ника крепко зажмурилась и снова открыла глаза. Он по-прежнему стоял перед ней, протягивая визитную карточку.
– Мне сказали, что нужно к вам, но, может быть, я не вовремя? – вновь робко заговорил он.
Она не отвечала. Она смотрела на него. Темные коротко стриженные волосы. Высокий лоб. Серо-зеленые большие глаза с тяжелыми веками, плотный короткий нос, рот крупный, с резко очерченной линией губ. И сам незнакомец высокий, стройный. Плечи широкие, а бедра узкие, достоинства фигуры подчеркивали модный пиджак трапецией и обтягивающие джинсы. И голос у него замечательный – низкий, мягкий, будто бархатный.
– Я не вовремя? А может, вам плохо? Водички? – Теперь он смотрел на нее с нескрываемым испугом.
– Не надо водички. Мне хорошо, – пролепетала она. – Я просто так… задумалась.
«Возьми себя в руки! Сейчас же возьми себя в руки, иначе ты все погубишь. – Ника как раз недавно прочла книгу по аутотренингу и действовала согласно совету ее автора, как успокоиться в критической ситуации. – Сделай вид, будто тебе все равно. Он ведь просто клиент. И вообще успокойся: такой мужик наверняка женат. А если даже это и не так, ты его сейчас своим вытаращиваньем напугаешь, и он сбежит. Тогда, глупая Ника, не будет тебе ни мужика, ни клиента…»
Процесс аутотренинга немного помог, комок в животе разжался. Видимо, это заняло какое-то время, потому что клиент окончательно потерянным голосом произнес:
– Нет, я все-таки явно не вовремя. Придется в следующий раз.
– Напротив, вовремя! – рявкнула Ника и сама испугалась своего голоса. Скрывая смущение, она срочно закашлялась. – Садитесь, пожалуйста, – прохрипела она сквозь кашель.
Однако красавец-мужчина продолжал стоять столбом, хлопая пушистыми ресницами.
– Может, все же водички? Вы только скажите. Я принесу.
– Не надо, – окончательно сумела взять себя в руки Ника. – Садитесь. Я вас внимательно слушаю.
– Вот. – Он протянул ей визитную карточку.
Ника на сей раз ее взяла, однако перед глазами плыло, и она с трудом сумела разглядеть только имя, отчество и фамилию: Андрей Викторович Силаев.
– Я вас внимательно слушаю, Андрей Викторович, – проговорила она, и голос ее предательски дрогнул.
– Но мы с вами вроде по телефону договаривались, – как-то крайне неуверенно произнес он.
– Разве? – глупо ухмыльнулась Ника и, вновь прибегнув к помощи аутотренинга, попыталась взять себя в руки: «Не будь идиоткой, ведь действительно потеряешь клиента! Кто же он такой? Ага…»
Аутотренинг опять помог. Более мелкие буквы перестали плясать и наконец сложились в слова: «АОЗТ «Офис-стайл». Президент». Это фирма, торгующая офисной мебелью. Три дня назад она с ним и впрямь договаривалась о встрече, но из-за проклятого отчета, который почему-то срочно потребовался генеральному, совершенно из головы вон.
– Вы Вероника Леонидовна? Я ничего не перепутал? – тем временем поинтересовался президент фирмы «Офис-стайл».
– Нет, нет, Андрей Викторович, ничего вы не перепутали. – Ника даже нашла в себе силы ему улыбнуться. – Я помню наш разговор. Просто у нас сегодня такое уж напряженное утро выдалось…
– Неприятности? – Он насторожился.
– Что вы, что вы, – поспешно стала разуверять его она. – Дела у нас идут великолепно. Может, даже слишком великолепно, потому что из-за этого слишком много заказов и работы. Но все равно наша фирма вам очень рада.
Несмотря на смятенные чувства, Ника автоматически отметила: услышь ее речи генеральный, наверняка остался бы доволен.
– Тогда, может, это… к делу приступим?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''


1 2