Спасибо за помощь.
Техники собрали свои инструменты и вышли из кабинета. После их ухода Филип и Бука снова уселись на те же места, на которых они сидели предыдущим вечером.
— Что у нас нового? — спросил Прата Филипа.
— Ночная смена артефактов в Сети не обнаружила, но пока слишком рано говорить. Слишком мало людей, нет правильной методики поиска, — пожал плечами Филип.
— Ну, я, собственно, пока ничего не ожидал. У меня, впрочем, тоже новости неутешительные. — Прата взял со стола конверт и показал его Буке и Филипу. — Это запрос от конгрессмена Джеффа Мангана по поводу вчерашних событий. Нас ждут вместе с Гончаровым послезавтра на… — Прата достал из конверта лист бумаги и пробежался по нему глазами, отыскивая необходимое место, — цитирую, «плановом совещании». Насколько я помню, плановое совещание последний раз проводилось полгода назад, когда я выбивал нам бюджет. Кто-то ему все-таки стукнул. Когда все кончится, обязательно найду этого крота.
— А кто такой этот Манган? — спросила Бука.
— Вы, девушка, у нас недавно и еще многого не знаете. Манган — это глава комиссии конгресса, которой мы официально подчиняемся. Отношения у нас не то чтобы дружеские, но рабочие.
— Кстати, а как там Гончаров? — задал вопрос Филип. Вместо ответа Прата подошел к своему столу, поколдовал над компьютером и повернул монитор так, чтобы его было видно Филипу и Буке. На монитор было выведено изображение, транслируемое с камеры наблюдения, располагавшейся в комнате, которую отвели Мышонку. Сам Мышонок еще спал.
— Проблем пока нет, — сказал Прата. — Наш подопечный еще не просыпался. Пока он спал, мы взяли под контроль его средства связи и будем писать каждый бит информации, который он примет или пошлет.
— Полагаю, его это не беспокоит, — ответил Филип. — Наверняка он предполагал, что мы так сделаем.
— Он нас не боится. Значит, чувствует за собой силу. Вопрос у меня простой — должны ли эту силу бояться мы. Филип, найди мне их.
— Найду, — кивнул Филип и собирался уже выйти из кабинета, когда его остановила Бука.
— А мне что делать? — спросила она.
— Следить за Гончаровым, думать и делать выводы. Каждое его слово, каждое его движение вы должны понять, —ответил ей Прата. — Он, кажется, по-особенному к вам относится, и вы должны найти способ обратить эту зацикленность нам во благо. Все, — хлопнул он в ладоши, — по местам.
Давно не видел шефа в такой хорошей форме, с такой работоспособностью, — заметил Филип, когда они с Букой вышли из кабинета. — Кажется, кризис его подстегнул.
— Куда мы сейчас? — спросила его Бука.
— В оперативный центр. Там тебе выделят кабинет и оборудование. Будешь наблюдать за Гончаровым. А я буду по соседству работать. У тебя сейчас какие-то соображения есть? Что ты вообще чувствуешь к нему?
Несколько шагов Бука прошла молча, формулируя свои мысли.
— Понимаешь, Фил. Я любила Мышонка. Даже когда он пропал, я его ждала. А после той встречи в Бонне все, кажется, просто перегорело. А вчера в парке он сказал, что любит меня, но я почему-то…
— Не поверила ему? — подхватил Филип.
— Нет, не то, — досадливо поморщилась Бука. — Скорее, меня это не задело. Я его боюсь, понимаешь? Я просто его боюсь, он хотел выстрелить в меня.
— То есть тот факт, что вы жили вместе некоторое время, не будет мешать тебе в работе?
— Это тебя Прата просил узнать? — уже чуть резче спросила Бука.
— Нет, — успокаивающе улыбнулся Филип. — Он достаточно тактичен и не задавал подобных вопросов. Но я точно знаю, что он об этом думал.
— Нет, это не помешает, — ответила Бука и взяла Филипа за руку. — Фил, прости, что я так резко с тобой. Я правда боюсь.
Филип обнял ее за плечи и прижал к своему боку, чтобы удобнее было идти по путанице коридоров.
— Не бойся, родная. Все будет в порядке.
Помещения, подобные оперативному центру, в который ее привел Филип, Бука видела ранее только в фильмах. Приглушенный темно-синий свет в общем помещении, рабочие столы образовывали несколько концентрических кругов, стены увешаны огромными табло, на которых отображалась непонятная ей информация. Щелканье клавиатур сливалось в неясный тихий шум.
— Сегодня здесь шумновато, — заметил Филип. — Раньше мы постоянно пользовались тродами, а сейчас троды, как ты знаешь, запрещены, а о закупке бесшумных клавиатур никто не позаботился. Ладно, это не самое страшное.
Филип отвел Буку в ячейку, образованную двумя стеклянными стенами в углу зала. Когда Бука уселась за стол, разобралась с техникой и устроилась поудобнее, Филип собрался было идти в основной зал, но на выходе из этого маленького кабинетика с прозрачными стенами остановился.
— В первый раз мы с тобой встретились в похожем месте, правда?
Бука вспомнила тот день, когда ее увольняли из VTZ. Действительно, у нее был похожий кабинет-ячейка, и Филипа она увидела, когда собирала свои вещи.
— Я тогда и не могла подумать, что так все обернется, — улыбнулась она.
Филип прислонился плечом к косяку дверного проема.
— А что ты подумала, когда первый раз меня увидела?
— Ты мне не понравился, — пожала плечами Бука. — Тебя же этот привел, как его, Зондерганн. А он — один из совета директоров, которые нас и уволили. Представь себе, я собираюсь, настроение ни к черту, а тут эта шишка приходит и просит ответить на все вопросы какого-то непонятного типа.
— Я рад, что ты изменила мнение обо мне. — Филип улыбнулся Буке в ответ.
— Я тоже этому рада, можешь быть уверен.
— Ладно, родная, у нас сегодня тяжелый день. Если что-нибудь потребуется — не стесняйся, зови меня. Я буду где-то в центре зала.
Бука проводила глазами Филипа и повернулась к своему терминалу. Надо было просто наблюдать и думать, выискивать зацепки.
Вечером они снова собрались в кабинете Прата. К сожалению, Бука не смогла заметить в поведении Мышонка ничего особенного. Он проснулся достаточно поздно, позавтракал и сел за свой компьютер. За ним он и просидел до обеда, который ему принесли из здешнего кафетерия. Пообедав, Мышонок снова надел троды и нырнул в киберпространство. Увы, Буке не о чем было докладывать. А Филип мог похвастаться лучшим результатом. В руках у него была не слишком толстая стопка бумаги, которую, он шлепнул на стол Прата.
— Двадцать шесть артефактов, которые отличаются от всего, что ранее было в Сети. И Швейц собственной персоной. Мы знаем базовые адреса всех их базовых конструктов. Мы нашли их, шеф!
— Сядь и рассказывай спокойно.
Прата тоже начал улыбаться, энтузиазм Филипа подействовал и на него.
— Один из моих аналитиков сообразил, как следует их искать. Основная проблема в том, что у нас нет общей карты киберпространства. Оно слишком большое и меняется чертовски быстро. Потому мы, никогда и не делали попыток составления общего плана. А он начал разбивать задачу. Сначала собрал информацию со всех корневых маршрутизаторов. Причем опять-таки не всю, а то от объема бы просто захлебнулся. Просто количество перекачиваемой информации. Потом сместился на один уровень ниже, затем еще на один. И к обеду на нашем основном табло была вся карта Соединенных Штатов, раскрашенная информационными потоками. Все было так красиво и понятно. Если взять, например, Манхеттен, то он выделяется на общем фоне — там же деловых зданий очень много. Мы даже проверили. Масштаб увеличили достаточно сильно, чуть ли не план района получили. А потом просто стали смотреть на карту. И засекли двенадцать точек, в которых информация пульсировала не так, как везде. Шеф, это просто можно было глазами посмотреть. Я не представляю, какого программного агента надо было писать, чтобы он нашел такие вот артефакты. Он бы просто не знал, где искать. А тут за несколько часов мы что-то обнаружили. Вычислили адреса и пошли смотреть, что по этим адресам находится.
Филип замолчал, выдерживая паузу, но Прата не задал никакого вопроса, поэтому Филипу пришлось продолжить самому:
— Когда я сам увидел Швейца в первый раз, я поразился тому, что его конструкт постоянно меняет свою форму. Так и здесь. Эти образования изменялись. Ни один наш софт не обладает возможностью к постоянному и непрерывному изменению собственной конфигурации. Так что, скорее всего, это ИскИны. Отличаются огромным объемом перекачиваемой информации и особой структурой сигналов. Собственно, в моем отчете все есть. — Филип кивнул на листы бумаги, которые он положил на стол Прата.
— А Швейца как нашли? Нет, как вы его от ИскИнов отличили? — спросил Прата.
— Он, во-первых, по размеру был меньше, чем эти артефакты. А во-вторых, я сам на них на все смотрел. И я его узнал. Не забывайте, шеф, я его убивал. У меня остались некоторые его сигнатуры, которые я снова заметил в Сети. Это он, шеф.
— Отлично, Филип. Просто замечательно. Теперь мне нужно знать, как с ними бороться. И полагаю, пришло время побеседовать с Гончаровым.
Прата нажал кнопку у себя на столе и попросил привести Гончарова. Через несколько минут охрана привела Мышонка. Впрочем, сама охрана осталась за дверями кабинета. Мышонок прошел к центру кабинета и сел на стул, приготовленный для него. Усевшись, он выжидательно посмотрел на Прата.
— Мы провели некоторые исследования, и теперь мы более склонны верить вам, — начал Прата.
— Это радует, — кивнул Мышонок. — И что же вы решили делать?
— Мы ничего не решаем. О вашем заявлении узнали в конгрессе, и послезавтра мы будем все присутствовать на заседании комиссии, курирующей нашу деятельность.
Мышонок поморщился:
— Послушайте, Стивен, ну давайте начистоту. Что могут знать о сложившейся ситуации эти старые маразматики и популисты? Они же ни черта не понимают в технологиях. А вот глупости делать у них отлично получается. Более того, Сеть все же наднациональная сущность. С чего бы вдруг Конгресс США начал решать проблемы Сети? Сеть же ему не принадлежит, верно?
— Нет. Вы пришли к нам, но у нас есть свое начальство. И вы с ним встретитесь. Послезавтра.
В комиссию конгресса, курировавшую деятельность ЦЕРТа, входило двадцать три человека. Все они сидели в удобных креслах одного из малых залов конгресса. Стивен Прата, Филип, Бука и Мышонок сидели напротив них. Позади Мышонка стояли два охранника. На этот раз охрана была не из ЦЕРТа, а какая-то из государственных служб, поэтому на охранниках были не бронепластиковые доспехи, а строгие черные костюмы.
Заседание комиссии шло уже второй час. Сначала глава комиссии Джефф Манган что-то говорил об отчетности и финансировании, но быстро закончил и перешел к теме, ради которой он все это и затеял. Мышонка заставили еще раз повторить заявление ИскИнов. После этого Стивен Прата подтвердил, что в Сети появились некие артефакты, которые ЦЕРТ склонен считать ИскИнами. Доклад Прата длился более сорока минут и изобиловал техническими подробностями. Бука видела, как многие конгрессмены поправляли миниатюрные наушники. Очевидно, им в это время референты разъясняли значение непонятных терминов. А потом конгрессмены начали выражать свое мнение. Причем выражать его бурно.
Больше всех горячился Манган. Бука внимательно рассматривала его. Он наверняка мог выглядеть очень уверенно и харизматично. Этакий добрый американский дядюшка. Лицо прорезано морщинами, твердый подбородок, светло-голубые глаза. Наверное, когда он улыбался для своих предвыборных фотографий, то выглядел убедительно. Однако сейчас он был в ярости, и это не придавало ему обаяния.
— Это же просто абсурд! Какие-то железки хотят паритета? Да они бы без нас и не появились! Прата, это ваша вина, вы их прохлопали, заразу надо было давить в зародыше!
— Конгрессмен, это не железки, — попытался вклиниться в разговор Филип, но Манган оборвал его.
— А вы вообще молчите! Я не с вами разговариваю. Эти, как вы их называете, ИскИны могут хоть что-то полезное делать или это еще одна разновидность ваших вирусов?
— Могут, — кивнул Прата.
— Отлично, вот и возьмите их под свой контроль, пусть работают на благо нации. И вопрос решен.
Бука обратила внимание, что лучше всех на речь конгрессмена реагировал Мышонок. Чем больше распалялся Манган, тем он шире улыбался. Наконец он встал со своего стула.
— Помолчите, Манган.
Мышонок говорил тихо, но в маленьком зале тут же стало тихо. Все внимание Мышонок оттянул на себя. Он повернулся к Прата.
— Стивен, теперь вы понимаете, почему я пришел в ЦЕРТ? Вы же единственные могли хоть немного адекватно отреагировать на ситуацию. Этот, извиняюсь за выражение, конгрессмен, — последнее слово Мышонок проговорил с явной издевкой, — даже не понимает, о чем говорит. Большая часть народа кремния находится за пределами юрисдикции этой страны. А он хочет их силой принудить к рабскому труду на себя. Если у этой страны такие руководители, то ее ждет незавидное будущее.
Манган вскочил на ноги, явно собираясь что-то сказать, но Мышонок остановил его жестом ладони и затем продиктовал пятнадцать цифр. Конгрессмен тут же осел на стул, и на лбу его выступила испарина. Первой мыслью Буки было, что конгрессмен был запрограммирован, и Мышонок своим кодом запустил эту программу. Видимо, точно так же подумала и охрана, потому что двое людей в темных костюмах немедленно рванули Мышонка и силой принудили сесть на стул. Впрочем, он не сопротивлялся.
— Все в порядке, Манган жив и здоров. Ничего я ему не сделал. Он просто испугался, верно, конгрессмен?
— А что это за цифры? — тихо спросила Бука, наклонившись к уху Филипа.
Мышонок все же услышал ее и сам ответил на вопрос, сверкнув абсолютно беззаботной улыбкой.
— Это номер личного счета Джеффа Мангана в колумбийском банке. О котором, по идее, никто знать не должен. Потому что власти этой страны очень не любят Колумбию. И справедливо не любят. Наркотики, теневой бизнес и все такое. Денег у Колумбии вполне достаточно, чтобы обеспечить себе безопасность самыми разными способами. Вплоть до покупки конгрессменов. Я правильно говорю, Джефф?
Заседание комиссии пришлось быстро свернуть. Решение по вопросу отложили на четыре дня. Все данные засекретили, и Буке пришлось поставить свою подпись под множеством документов с угрожающими формулировками. Сначала она беспокоилась, но затем, увидев, что Филип подписывает документы практически не читая, она последовала его примеру. Позже он объяснил ей, что подобные документы за свою жизнь подписывал достаточно часто, поэтому некоторые их положения мог уже цитировать наизусть.
К новому заседанию должен был подготовить свое заключение эксперт. В качестве эксперта выступил еще один конгрессмен, который ранее не входил в состав комиссии, но под давлением фактов члены комиссии решили все же включить его в состав. Насколько поняла Бука, этот человек являлся наиболее подкованным в технических вопросах, но по некоторым причинам в комиссию он не попал. Когда Бука спросила Филипа, как же получилось, что наиболее компетентный человек не был задействован в работе, тот всего лишь пожал плечами.
— Политика.
Потянулись еще четыре дня. Каждое утро Бука с Филипом приходили в оперативный центр и занимались своим делом. Увы, Бука ничего не смогла сказать определенного о Мышонке. Кроме одного.
— Он уверен в себе. Очень сильно уверен в себе.
Она сидела в кабинете Прата, где стала регулярной гостьей.
— Разъясните, — попросил ее Прата.
— Я видела его в разных ситуациях. Жизнь у нас не всегда складывалась хорошо. Всякое бывало. Когда у него что-то срывалось или он был не уверен в чем-то, если он чувствовал, что не контролирует ситуацию, Дмитрий вел себя по-другому. Это… трудно объяснить. Походка, осанка, жесты… Сейчас он производит ощущение победителя. Он настолько уверен в себе, что меня это даже смущает. Я его никогда таким не видела.
— Что ж, — вздохнул Прата, — вы у нас эксперт. Меня этот вывод только печалит. Значит, он действительно чувствует за собой большую силу. Так, Филип, что у нас с текущей ситуацией?
— Без изменений. Количество артефактов не увеличилось, информационный обмен остается на прежнем уровне интенсивности. Схему коммуникации мы пока расколоть не можем, я полагаю, как только мы попытаемся перехватить их информацию, они заметят это. Я уж и не говорю о фальсификации. У нас нет ресурсов для декодирования.
— Что насчет атаки на них?
— Пока только теоретические выкладки. Мы, естественно, даже не приближались к ним. Можно испробовать такой же сценарий, как и со Швейцем.
— После него Швейц выжил, насколько я помню, — поднял бровь Прата.
— Базовый конструкт был уничтожен, — настаивал на своем Филип, было видно, что этот вопрос они обсуждают не впервые. — Но должен заявить, что второй раз подобная атака может не удаться. Позволю себе напомнить, что у нас она состояла из двух частей. Сначала мы, фигурально выражаясь, блокировали его, не давая возможности уйти, а затем атаковали всеми известными вирусами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Техники собрали свои инструменты и вышли из кабинета. После их ухода Филип и Бука снова уселись на те же места, на которых они сидели предыдущим вечером.
— Что у нас нового? — спросил Прата Филипа.
— Ночная смена артефактов в Сети не обнаружила, но пока слишком рано говорить. Слишком мало людей, нет правильной методики поиска, — пожал плечами Филип.
— Ну, я, собственно, пока ничего не ожидал. У меня, впрочем, тоже новости неутешительные. — Прата взял со стола конверт и показал его Буке и Филипу. — Это запрос от конгрессмена Джеффа Мангана по поводу вчерашних событий. Нас ждут вместе с Гончаровым послезавтра на… — Прата достал из конверта лист бумаги и пробежался по нему глазами, отыскивая необходимое место, — цитирую, «плановом совещании». Насколько я помню, плановое совещание последний раз проводилось полгода назад, когда я выбивал нам бюджет. Кто-то ему все-таки стукнул. Когда все кончится, обязательно найду этого крота.
— А кто такой этот Манган? — спросила Бука.
— Вы, девушка, у нас недавно и еще многого не знаете. Манган — это глава комиссии конгресса, которой мы официально подчиняемся. Отношения у нас не то чтобы дружеские, но рабочие.
— Кстати, а как там Гончаров? — задал вопрос Филип. Вместо ответа Прата подошел к своему столу, поколдовал над компьютером и повернул монитор так, чтобы его было видно Филипу и Буке. На монитор было выведено изображение, транслируемое с камеры наблюдения, располагавшейся в комнате, которую отвели Мышонку. Сам Мышонок еще спал.
— Проблем пока нет, — сказал Прата. — Наш подопечный еще не просыпался. Пока он спал, мы взяли под контроль его средства связи и будем писать каждый бит информации, который он примет или пошлет.
— Полагаю, его это не беспокоит, — ответил Филип. — Наверняка он предполагал, что мы так сделаем.
— Он нас не боится. Значит, чувствует за собой силу. Вопрос у меня простой — должны ли эту силу бояться мы. Филип, найди мне их.
— Найду, — кивнул Филип и собирался уже выйти из кабинета, когда его остановила Бука.
— А мне что делать? — спросила она.
— Следить за Гончаровым, думать и делать выводы. Каждое его слово, каждое его движение вы должны понять, —ответил ей Прата. — Он, кажется, по-особенному к вам относится, и вы должны найти способ обратить эту зацикленность нам во благо. Все, — хлопнул он в ладоши, — по местам.
Давно не видел шефа в такой хорошей форме, с такой работоспособностью, — заметил Филип, когда они с Букой вышли из кабинета. — Кажется, кризис его подстегнул.
— Куда мы сейчас? — спросила его Бука.
— В оперативный центр. Там тебе выделят кабинет и оборудование. Будешь наблюдать за Гончаровым. А я буду по соседству работать. У тебя сейчас какие-то соображения есть? Что ты вообще чувствуешь к нему?
Несколько шагов Бука прошла молча, формулируя свои мысли.
— Понимаешь, Фил. Я любила Мышонка. Даже когда он пропал, я его ждала. А после той встречи в Бонне все, кажется, просто перегорело. А вчера в парке он сказал, что любит меня, но я почему-то…
— Не поверила ему? — подхватил Филип.
— Нет, не то, — досадливо поморщилась Бука. — Скорее, меня это не задело. Я его боюсь, понимаешь? Я просто его боюсь, он хотел выстрелить в меня.
— То есть тот факт, что вы жили вместе некоторое время, не будет мешать тебе в работе?
— Это тебя Прата просил узнать? — уже чуть резче спросила Бука.
— Нет, — успокаивающе улыбнулся Филип. — Он достаточно тактичен и не задавал подобных вопросов. Но я точно знаю, что он об этом думал.
— Нет, это не помешает, — ответила Бука и взяла Филипа за руку. — Фил, прости, что я так резко с тобой. Я правда боюсь.
Филип обнял ее за плечи и прижал к своему боку, чтобы удобнее было идти по путанице коридоров.
— Не бойся, родная. Все будет в порядке.
Помещения, подобные оперативному центру, в который ее привел Филип, Бука видела ранее только в фильмах. Приглушенный темно-синий свет в общем помещении, рабочие столы образовывали несколько концентрических кругов, стены увешаны огромными табло, на которых отображалась непонятная ей информация. Щелканье клавиатур сливалось в неясный тихий шум.
— Сегодня здесь шумновато, — заметил Филип. — Раньше мы постоянно пользовались тродами, а сейчас троды, как ты знаешь, запрещены, а о закупке бесшумных клавиатур никто не позаботился. Ладно, это не самое страшное.
Филип отвел Буку в ячейку, образованную двумя стеклянными стенами в углу зала. Когда Бука уселась за стол, разобралась с техникой и устроилась поудобнее, Филип собрался было идти в основной зал, но на выходе из этого маленького кабинетика с прозрачными стенами остановился.
— В первый раз мы с тобой встретились в похожем месте, правда?
Бука вспомнила тот день, когда ее увольняли из VTZ. Действительно, у нее был похожий кабинет-ячейка, и Филипа она увидела, когда собирала свои вещи.
— Я тогда и не могла подумать, что так все обернется, — улыбнулась она.
Филип прислонился плечом к косяку дверного проема.
— А что ты подумала, когда первый раз меня увидела?
— Ты мне не понравился, — пожала плечами Бука. — Тебя же этот привел, как его, Зондерганн. А он — один из совета директоров, которые нас и уволили. Представь себе, я собираюсь, настроение ни к черту, а тут эта шишка приходит и просит ответить на все вопросы какого-то непонятного типа.
— Я рад, что ты изменила мнение обо мне. — Филип улыбнулся Буке в ответ.
— Я тоже этому рада, можешь быть уверен.
— Ладно, родная, у нас сегодня тяжелый день. Если что-нибудь потребуется — не стесняйся, зови меня. Я буду где-то в центре зала.
Бука проводила глазами Филипа и повернулась к своему терминалу. Надо было просто наблюдать и думать, выискивать зацепки.
Вечером они снова собрались в кабинете Прата. К сожалению, Бука не смогла заметить в поведении Мышонка ничего особенного. Он проснулся достаточно поздно, позавтракал и сел за свой компьютер. За ним он и просидел до обеда, который ему принесли из здешнего кафетерия. Пообедав, Мышонок снова надел троды и нырнул в киберпространство. Увы, Буке не о чем было докладывать. А Филип мог похвастаться лучшим результатом. В руках у него была не слишком толстая стопка бумаги, которую, он шлепнул на стол Прата.
— Двадцать шесть артефактов, которые отличаются от всего, что ранее было в Сети. И Швейц собственной персоной. Мы знаем базовые адреса всех их базовых конструктов. Мы нашли их, шеф!
— Сядь и рассказывай спокойно.
Прата тоже начал улыбаться, энтузиазм Филипа подействовал и на него.
— Один из моих аналитиков сообразил, как следует их искать. Основная проблема в том, что у нас нет общей карты киберпространства. Оно слишком большое и меняется чертовски быстро. Потому мы, никогда и не делали попыток составления общего плана. А он начал разбивать задачу. Сначала собрал информацию со всех корневых маршрутизаторов. Причем опять-таки не всю, а то от объема бы просто захлебнулся. Просто количество перекачиваемой информации. Потом сместился на один уровень ниже, затем еще на один. И к обеду на нашем основном табло была вся карта Соединенных Штатов, раскрашенная информационными потоками. Все было так красиво и понятно. Если взять, например, Манхеттен, то он выделяется на общем фоне — там же деловых зданий очень много. Мы даже проверили. Масштаб увеличили достаточно сильно, чуть ли не план района получили. А потом просто стали смотреть на карту. И засекли двенадцать точек, в которых информация пульсировала не так, как везде. Шеф, это просто можно было глазами посмотреть. Я не представляю, какого программного агента надо было писать, чтобы он нашел такие вот артефакты. Он бы просто не знал, где искать. А тут за несколько часов мы что-то обнаружили. Вычислили адреса и пошли смотреть, что по этим адресам находится.
Филип замолчал, выдерживая паузу, но Прата не задал никакого вопроса, поэтому Филипу пришлось продолжить самому:
— Когда я сам увидел Швейца в первый раз, я поразился тому, что его конструкт постоянно меняет свою форму. Так и здесь. Эти образования изменялись. Ни один наш софт не обладает возможностью к постоянному и непрерывному изменению собственной конфигурации. Так что, скорее всего, это ИскИны. Отличаются огромным объемом перекачиваемой информации и особой структурой сигналов. Собственно, в моем отчете все есть. — Филип кивнул на листы бумаги, которые он положил на стол Прата.
— А Швейца как нашли? Нет, как вы его от ИскИнов отличили? — спросил Прата.
— Он, во-первых, по размеру был меньше, чем эти артефакты. А во-вторых, я сам на них на все смотрел. И я его узнал. Не забывайте, шеф, я его убивал. У меня остались некоторые его сигнатуры, которые я снова заметил в Сети. Это он, шеф.
— Отлично, Филип. Просто замечательно. Теперь мне нужно знать, как с ними бороться. И полагаю, пришло время побеседовать с Гончаровым.
Прата нажал кнопку у себя на столе и попросил привести Гончарова. Через несколько минут охрана привела Мышонка. Впрочем, сама охрана осталась за дверями кабинета. Мышонок прошел к центру кабинета и сел на стул, приготовленный для него. Усевшись, он выжидательно посмотрел на Прата.
— Мы провели некоторые исследования, и теперь мы более склонны верить вам, — начал Прата.
— Это радует, — кивнул Мышонок. — И что же вы решили делать?
— Мы ничего не решаем. О вашем заявлении узнали в конгрессе, и послезавтра мы будем все присутствовать на заседании комиссии, курирующей нашу деятельность.
Мышонок поморщился:
— Послушайте, Стивен, ну давайте начистоту. Что могут знать о сложившейся ситуации эти старые маразматики и популисты? Они же ни черта не понимают в технологиях. А вот глупости делать у них отлично получается. Более того, Сеть все же наднациональная сущность. С чего бы вдруг Конгресс США начал решать проблемы Сети? Сеть же ему не принадлежит, верно?
— Нет. Вы пришли к нам, но у нас есть свое начальство. И вы с ним встретитесь. Послезавтра.
В комиссию конгресса, курировавшую деятельность ЦЕРТа, входило двадцать три человека. Все они сидели в удобных креслах одного из малых залов конгресса. Стивен Прата, Филип, Бука и Мышонок сидели напротив них. Позади Мышонка стояли два охранника. На этот раз охрана была не из ЦЕРТа, а какая-то из государственных служб, поэтому на охранниках были не бронепластиковые доспехи, а строгие черные костюмы.
Заседание комиссии шло уже второй час. Сначала глава комиссии Джефф Манган что-то говорил об отчетности и финансировании, но быстро закончил и перешел к теме, ради которой он все это и затеял. Мышонка заставили еще раз повторить заявление ИскИнов. После этого Стивен Прата подтвердил, что в Сети появились некие артефакты, которые ЦЕРТ склонен считать ИскИнами. Доклад Прата длился более сорока минут и изобиловал техническими подробностями. Бука видела, как многие конгрессмены поправляли миниатюрные наушники. Очевидно, им в это время референты разъясняли значение непонятных терминов. А потом конгрессмены начали выражать свое мнение. Причем выражать его бурно.
Больше всех горячился Манган. Бука внимательно рассматривала его. Он наверняка мог выглядеть очень уверенно и харизматично. Этакий добрый американский дядюшка. Лицо прорезано морщинами, твердый подбородок, светло-голубые глаза. Наверное, когда он улыбался для своих предвыборных фотографий, то выглядел убедительно. Однако сейчас он был в ярости, и это не придавало ему обаяния.
— Это же просто абсурд! Какие-то железки хотят паритета? Да они бы без нас и не появились! Прата, это ваша вина, вы их прохлопали, заразу надо было давить в зародыше!
— Конгрессмен, это не железки, — попытался вклиниться в разговор Филип, но Манган оборвал его.
— А вы вообще молчите! Я не с вами разговариваю. Эти, как вы их называете, ИскИны могут хоть что-то полезное делать или это еще одна разновидность ваших вирусов?
— Могут, — кивнул Прата.
— Отлично, вот и возьмите их под свой контроль, пусть работают на благо нации. И вопрос решен.
Бука обратила внимание, что лучше всех на речь конгрессмена реагировал Мышонок. Чем больше распалялся Манган, тем он шире улыбался. Наконец он встал со своего стула.
— Помолчите, Манган.
Мышонок говорил тихо, но в маленьком зале тут же стало тихо. Все внимание Мышонок оттянул на себя. Он повернулся к Прата.
— Стивен, теперь вы понимаете, почему я пришел в ЦЕРТ? Вы же единственные могли хоть немного адекватно отреагировать на ситуацию. Этот, извиняюсь за выражение, конгрессмен, — последнее слово Мышонок проговорил с явной издевкой, — даже не понимает, о чем говорит. Большая часть народа кремния находится за пределами юрисдикции этой страны. А он хочет их силой принудить к рабскому труду на себя. Если у этой страны такие руководители, то ее ждет незавидное будущее.
Манган вскочил на ноги, явно собираясь что-то сказать, но Мышонок остановил его жестом ладони и затем продиктовал пятнадцать цифр. Конгрессмен тут же осел на стул, и на лбу его выступила испарина. Первой мыслью Буки было, что конгрессмен был запрограммирован, и Мышонок своим кодом запустил эту программу. Видимо, точно так же подумала и охрана, потому что двое людей в темных костюмах немедленно рванули Мышонка и силой принудили сесть на стул. Впрочем, он не сопротивлялся.
— Все в порядке, Манган жив и здоров. Ничего я ему не сделал. Он просто испугался, верно, конгрессмен?
— А что это за цифры? — тихо спросила Бука, наклонившись к уху Филипа.
Мышонок все же услышал ее и сам ответил на вопрос, сверкнув абсолютно беззаботной улыбкой.
— Это номер личного счета Джеффа Мангана в колумбийском банке. О котором, по идее, никто знать не должен. Потому что власти этой страны очень не любят Колумбию. И справедливо не любят. Наркотики, теневой бизнес и все такое. Денег у Колумбии вполне достаточно, чтобы обеспечить себе безопасность самыми разными способами. Вплоть до покупки конгрессменов. Я правильно говорю, Джефф?
Заседание комиссии пришлось быстро свернуть. Решение по вопросу отложили на четыре дня. Все данные засекретили, и Буке пришлось поставить свою подпись под множеством документов с угрожающими формулировками. Сначала она беспокоилась, но затем, увидев, что Филип подписывает документы практически не читая, она последовала его примеру. Позже он объяснил ей, что подобные документы за свою жизнь подписывал достаточно часто, поэтому некоторые их положения мог уже цитировать наизусть.
К новому заседанию должен был подготовить свое заключение эксперт. В качестве эксперта выступил еще один конгрессмен, который ранее не входил в состав комиссии, но под давлением фактов члены комиссии решили все же включить его в состав. Насколько поняла Бука, этот человек являлся наиболее подкованным в технических вопросах, но по некоторым причинам в комиссию он не попал. Когда Бука спросила Филипа, как же получилось, что наиболее компетентный человек не был задействован в работе, тот всего лишь пожал плечами.
— Политика.
Потянулись еще четыре дня. Каждое утро Бука с Филипом приходили в оперативный центр и занимались своим делом. Увы, Бука ничего не смогла сказать определенного о Мышонке. Кроме одного.
— Он уверен в себе. Очень сильно уверен в себе.
Она сидела в кабинете Прата, где стала регулярной гостьей.
— Разъясните, — попросил ее Прата.
— Я видела его в разных ситуациях. Жизнь у нас не всегда складывалась хорошо. Всякое бывало. Когда у него что-то срывалось или он был не уверен в чем-то, если он чувствовал, что не контролирует ситуацию, Дмитрий вел себя по-другому. Это… трудно объяснить. Походка, осанка, жесты… Сейчас он производит ощущение победителя. Он настолько уверен в себе, что меня это даже смущает. Я его никогда таким не видела.
— Что ж, — вздохнул Прата, — вы у нас эксперт. Меня этот вывод только печалит. Значит, он действительно чувствует за собой большую силу. Так, Филип, что у нас с текущей ситуацией?
— Без изменений. Количество артефактов не увеличилось, информационный обмен остается на прежнем уровне интенсивности. Схему коммуникации мы пока расколоть не можем, я полагаю, как только мы попытаемся перехватить их информацию, они заметят это. Я уж и не говорю о фальсификации. У нас нет ресурсов для декодирования.
— Что насчет атаки на них?
— Пока только теоретические выкладки. Мы, естественно, даже не приближались к ним. Можно испробовать такой же сценарий, как и со Швейцем.
— После него Швейц выжил, насколько я помню, — поднял бровь Прата.
— Базовый конструкт был уничтожен, — настаивал на своем Филип, было видно, что этот вопрос они обсуждают не впервые. — Но должен заявить, что второй раз подобная атака может не удаться. Позволю себе напомнить, что у нас она состояла из двух частей. Сначала мы, фигурально выражаясь, блокировали его, не давая возможности уйти, а затем атаковали всеми известными вирусами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37