в той же мере, что и крестьяне.
В начале XVI в. помещики были хорошо обеспечены землей и несли службу в тяжеловооруженной коннице («полковая служба»). На исходе столетия в России появился новый социальный персонаж " пеший сын боярский с пищалью (ружьем). Ружье было традиционным оружием стрельцов, но не дворян. Отказ от рыцарского вооружения и переход в пехоту означали для измельчавших помещиков нечто большее, чем смену оружия или рода войск. Их принадлежность к привилегированным сословиям приобретала все более формальный характер. В большом числе пешие дети боярские несли службу в гарнизонах южных крепостей. В 1604 г. Орловский уезд мог выставить в поле 287 детей боярских с пищалью и всего 129 детей боярских полковой службы.
Московские власти искали новые земли, чтобы пополнить поместный фонд и найти выход из кризиса. Они начали спешно насаждать поместную систему на вновь присоединенных степных окраинах от Воронежа до Белгорода. Казацкая колонизация степи («дикого поля») опережала правительственную. Испытывая острый недостаток в воинских людях, правительство стало предоставлять казакам земельное обеспечение и привлекать их для охраны южных границ.
«Дикое поле» издавна служило пастбищем для кочевников. Распаханных земель там было совсем немного, крестьянское население оставалось крайне малочисленным. По этой причине дворяне неохотно переселялись из центральных уездов в черноземную полосу. Не имея возможности набрать необходимое число детей боярских, власти стали раздавать поместья казакам, крестьянским детям и пр. Получив имение, наполовину состоявшее из нераспаханного «дикого поля», степные помещики сплошь и рядом должны были обрабатывать землю собственным трудом. Имея низшие поместные оклады, такие помещики нередко служили «с пищалью без денег», не получая никакого жалованья. В степных городах Курске и Ельце мелкопоместных детей боярских привлекали к отбыванию барщинных повинностей на государевой пашне.
Насаждая поместье на вновь присоединенных территориях, власти рассчитывали создать для себя прочную опору на юге России. Однако их поспешные действия привели к обратным результатам. Южные уезды стали своего рода пороховой бочкой. Мятеж в южных гарнизонах послужил толчком к гражданской войне.
В состав дворянского ополчения входили помимо детей боярских их слуги-холопы. Дворян в ополчении было значительно меньше, чем холопов. По случаю ожидавшегося нашествия крымских татар в 1601 г. Годунов приказал, чтобы дворяне выставили в поле не по одному, а по два холопа "с поместий и с вотчин сполна « со ста четвертей по человеку по конному да по человеку пешему с пищалями». Изменение норм службы с земли неизбежно вело к снижению удельного веса дворян в ополчении. Холопов стали вооружать не только холодным, но и огнестрельным оружием, что превратило их в серьезную военную силу. В годы великого голода господа не желали или не могли прокормить своих военных слуг. Оставшись без средств к существованию, холопы шли на разбой или бежали на вольные степные окраины и становились казаками. Фактически поместное ополчение распалось. Во всяком случае, оно утратило значение надежной опоры монархии.
Главной причиной Смуты явилась не классовая борьба, а раскол, поразивший дворянство и вооруженные силы государства в целом. Годуновская династия пала после того, как против нее выступили гарнизоны южных крепостей, произошел мятеж в дворянском ополчении и в столице.
Гражданская война в России началась в 1604 г. в результате вторжения в пределы государства Лжедмитрия I.
История самозванца, принявшего имя царевича Дмитрия, принадлежит к числу самых драматических эпизодов того времени.
Избрание Бориса не положило конец боярским интригам. Сначала знать пыталась противопоставить Годунову хана Симеона, позже " самозваного Дмитрия. Полузабытого царевича вспомнили на другой день после кончины царя Федора. Одни толковали, будто Дмитрий жив и прислал им письмо, другие " будто Борис велел убить Дмитрия, а потом стал держать при себе его двойника с таким расчетом: если самому не удастся овладеть троном, он выдвинет лжецаревича, чтобы забрать корону его руками. Небылицы сочиняли враги Годунова. Они старательно чернили нового царя, а его противников, бояр Романовых, превозносили. Передавали, что старший из братьев Романовых открыто обвинил Бориса в убийстве двух сыновей Грозного и пытался собственноручно покарать злодея.
Всем этим толкам невозможно верить. Слишком много в них несообразностей. Но они помогают установить, кто оживил призрак Дмитрия. То были круги, близкие к Романовым.
После коронации Бориса рассказы о самозванце заглохли сами собой. Но вскоре царь тяжело заболел. Борьба за трон казалась неизбежной, и призрак Дмитрия воскрес вторично. В 1603 г. таинственная и неуловимая тень обрела плоть: в пределах Польско-Литовского государства появился человек, назвавшийся именем погибшего царевича.
В России объявили, что под личиной Дмитрия скрывается беглый чернец Чудова монастыря Гришка Отрепьев. Может быть, московские власти произнесли первое попавшееся имя" Нет, это не так. Поначалу они называли самозванца «безвестным вором» и «баламутом» и, лишь проведя тщательное расследование, установили его имя. Доказать тождество Гришки и лжецаревича с полной неопровержимостью власти, конечно, не могли. Но они собрали подробные сведения о похождениях реального Отрепьева, опираясь на показания его матери, дяди и прочих родственников-галичан. Мелкий галицкий дворянин Юрий Богданович Отрепьев, в монашестве инок Григорий, постригся в одном из русских монастырей, после чего сбежал в Литву.
Свою первую версию русские власти адресовали польскому двору. Полякам заявили буквально следующее: «Юшка Отрепьев, як был в миру, и он по своему злодейству отца своего не слухал, впал в ересь, и воровал, крал, играл в зернью и бражничал и бегал от отца многажда и, заворовався, постригсе у черницы». Автором назидательной новеллы о беспутном дворянском сынке был, по-видимому, его дядя Смирной Отрепьев, ездивший в Польшу.
В послании венскому двору Борис писал по поводу беглого монаха: Юшка Отрепьев «был в холопах у дворянина нашего, у Михаила Романова, и, будучи у нево, учал воровата, и Михаиле за его воровство велел его збити з двора, и тот страдник учал пуще прежнего воровать, и за то его воровство хотели его повесить, и он от тое смертные казни сбежал, постригся в дальних монастырех, а назвали его в чернцах Григорием». В Вене московские дипломаты впервые назвали покровителя самозванца. Правда, связав воедино имена Отрепьева и Романова, дипломаты тут же попытались рассеять подозрение, будто авантюриста выдвинула влиятельная боярская партия.
Разъяснения за рубежом были сделаны в то время, когда в самой России имя самозванца находилось под запретом. Все толки о чудесно спасшемся царевиче беспощадно пресекались. Но когда Лжедмитрий вторгся в страну, молчать стало невозможно. Враг оказался значительно опаснее, чем думали в Москве, и, хотя он терпел поражение в открытом бою, никакая сила не могла изгнать его за пределы государства.
Попытки представить Отрепьева юным негодяем, которого пьянство и воровство довели до монастыря, больше никого не могли убедить. Измышления дипломатов рушились сами собой. Тогда-то за обличение еретика взялась церковь. Патриарх объявил народу, что Отрепьев "жил у «Романовых во дворе и заворовался, от смертные казни постригся в чернцы и был по многим монастырям», служил на патриаршем дворе, а потом сбежал в Литву. Чтобы уяснить себе, как современники восприняли откровения патриарха, надо знать, что в старину воровством называли чаще всего неповиновение властям, измену и прочие политические преступления. Дипломатические документы называли в качестве причин пострижения Гришки пьянство и воровство. Из патриаршей же грамоты следовало, что он постригся из-за преступлений, совершенных на службе у Романовых.
После гибели Годуновых и смерти Лжедмитрия I царь Василий Шуйский, вождь заговора против самозванца, нарядил новое следствие по делу Отрепьева. Он огласил историю Гришки с большими подробностями, чем Борис. В частности, Шуйский сообщил полякам, что Юшка Отрепьев «был в холопех у бояр Микитиных, детей Романовича, и у князя Бориса Черкаскова и, заворовався, постригся в чернцы».
Дело об «измене» Романовых и Черкасских было самым крупным политическим процессом времен Годунова. Розыск начался по доносу дворянина Бартенева, служившего казначеем у Александра Романова. Бартенев донес, что Романовы хранят у себя в казне волшебные коренья, намереваясь «испортить» (умертвить колдовством) царскую семью. Подлинные документы о ссылке Романовых подтверждают сведения о том, что они стали жертвами «колдовского» процесса. Приставы (стража) говорили Романовым, закованным в железа: «Вы, злодеи-изменники, хотели царство достать ведовством (волшебством) и кореньем». Из дневника польского посольства следует, что отряд царских стрельцов совершил вооруженное нападение на подворье Романовых 26 октября 1600 г. Братья Романовы были арестованы. Боярская комиссия во главе с Салтыковым произвела обыск на захваченном подворье и обнаружила коренья. Найденные улики были доставлены на патриарший двор, где собрались дума и высшее духовенство. Суд признал Романовых виновными в покушении на жизнь царя и государственной измене. Наказанием за такое преступление могла быть только смертная казнь. Борис долго колебался, не зная, как поступить с Романовыми. В конце концов Федор Никитич Романов был насильственно пострижен в монахи под именем Филарета, а его братья Александр, Михаил, Василий, Иван и зятья князья Черкасские и Сицкие отправлены в ссылку.
Причиной расправы с Романовыми и Черкасскими явился не столько «боярский заговор», сколько болезнь царя Бориса. Один из современников Бориса заметил, что тот царствовал шесть лет, «не царствуя, а всегда болезнуя». К осени состояние здоровья Годунова резко ухудшилось. В Москве ждали его кончины со дня на день. В столице поднялась тревога. Тогда Борис распорядился отнести себя на носилках из дворца в Успенский собор, чтобы покончить со слухами о своей кончине. Романовы поспешили вызвать в Москву многочисленную вооруженную свиту. Они надеялись на то, что вскоре вновь смогут вступить в борьбу за обладание короной. Малолетний наследник Бориса царевич Федор имел совсем мало шансов удержать трон после смерти отца. Новая династия не укоренилась, и у больного самодержца оставалось единственное средство ее спасения: он постарался избавиться от претендентов на трон и отдал приказ о штурме романовского подворья.
При Романовых была сочинена романтическая история о том, что юный Отрепьев принял постриг под влиянием душеспасительной беседы с вятским игуменом, случайно встреченным им в Москве. На самом деле не случайная встреча, а служба у бояр Романовых привела Юрия Отрепьева в монастырь. Ему грозила смерть за участие в «боярском заговоре». Александр, Михаил и Василий Романовы, а также Борис Черкасский погибли в ссылке. Отрепьев счастливо избежал их участи, укрывшись в монастыре. При Шуйском власти установили, что Гришка определенно побывал в двух провинциальных монастырях " в Суздале и Галиче, а потом «был он в Чюдове монастыре в дияконех з год».
Произведем теперь несложный арифметический подсчет. Отрепьев бежал за рубеж в феврале 1602 г., провел в Чудове монастыре примерно год, т.е. поступил в него в самом начале 1601 г., а надел куколь незадолго до этого, значит, он постригся в 1600 г. Цепь доказательств замкнулась. В самом деле, Борис разгромил бояр Романовых и Черкасских как раз в 1600 г. Версия, согласно которой пострижение Отрепьева было непосредственно связано с крушением романовского круга, получает надежное подтверждение. И вот еще одно красноречивое совпадение: именно в 1600 г. по всей России распространилась молва о чудесном спасении царевича Дмитрия, которая, вероятно, и подсказала Отрепьеву его роль.
Юшке Отрепьеву угрожала опала. Патриарх говорил, что он спасся в монастыре «от смертные казни». Борис выражался еще определеннее: боярского слугу ждала виселица! Страх перед виселицей привел Отрепьева в монастырь. Двадцатилетнему дворянину, полному надежд, сил и энергии, пришлось покинуть свет, забыть мирское имя. Отныне он стал смиренным чернецом Григорием.
В Чудове монастыре способный инок быстро сделал карьеру. "Живучи-де в Чудове монастыре у архимандрита Пафнотия в келии, " рассказывал он знакомым монахам, « да сложил похвалу московским чудотворцам Петру, и Алексею, и Ионе». После этого Пафнутий произвел его в дьяконы. Роль келейника влиятельного чудовского архимандрита могла удовлетворить любого, но не Отрепьева. Покинув архимандричью келью, чернец переселился на патриарший двор. Своим приятелям чернец говорил так: «Патриарх-де, видя мое досужество, и учал на царскую думу вверх с собою меня имати, и в славу-де вшел великую». Заявление Отрепьева насчет его великой славы нельзя считать простым хвастовством.
Потерпев катастрофу на службе у Романовых, Отрепьев поразительно быстро приспособился к новым условиям жизни. Случайно попав в монашескую среду, он преуспел в ней. Юному честолюбцу помогли выдвинуться не подвиги аскетизма, а необыкновенная восприимчивость натуры. В течение месяца Григорий усваивал то, на что другие тратили жизнь. Церковники сразу оценили живой ум и литературные способности Отрепьева. Но было в этом юноше и еще что-то, что притягивало и подчиняло других людей.
Розыск о похождениях Григория Отрепьева в пределах России не потребовал от московских властей больших усилий. Зато расследование его деятельности за рубежом сразу натолкнулось на непреодолимые трудности. Лишь через два года власти заполучили в свои руки «Извет» " сочинение монаха Варлаама, бежавшего вместе с Отрепьевым в Литву.
Старец Варлаам оказался сущим кладом для московских судей, расследовавших жизнь и приключения Гришки Отрепьева. Стремясь снять с себя подозрения в пособничестве Отрепьеву, Варлаам одновременно старался возможно более точно изложить факты, касавшиеся «исхода» трех бродячих монахов в Литву. Беглецы миновали рубеж без всяких приключений. Сначала монахи, как о том повествует Варлаам, провели три недели в Печерском монастыре в Киеве, а потом перешли во владения князя Константина Острожского, в Острог.
Показания Варлаама относительно пребывания беглецов в Остроге летом 1602 г. подтверждаются неоспоримыми доказательствами. В свое время А. Добротворский обнаружил в книгохранилище Загоровского монастыря на Волыни книгу, отпечатанную в Остроге в 1594 г., с надписью: "Лета от сотворения миру 7110-го (1602 г. « Р.С.), месяца августа в 14-й день, сию книгу Великого Василия дал нам Григорию з братею, с Варлаамом да Мисаилом, Константин Константинович, нареченный во светом крещении Василей, Божиею милостию пресветлое княже Острожское, воевода Киевский». Как видно, Отрепьев, проведя лето в Остроге, успел снискать расположение магната и получил от него щедрый подарок.
Неизвестная рука сделала в книге Василия Великого дополнение к дарственной надписи. Над словом «Григорию» кто-то вывел слова «царевичю московскому». Автором новой подписи мог быть либо один из трех владельцев книги, либо кто-то из их единомышленников, уверовавших в «царевича».
Поправка к дарственной надписи замечательна не сама по себе, а всего лишь как подтверждение показаний Варлаама.
Для проверки «Извета» Варлаама П. Пирлинг впервые привлек один любопытный источник " исповедь самозванца. Когда Адам Вишневецкий известил короля о появлении московского «царевича», тот затребовал подробные объяснения. И князь Адам записал рассказ самозванца о его чудесном спасении.
«Интервью» претендента производит самое странное впечатление. Самозванец довольно подробно повествует о тайнах московского двора, но тут же начинает неискусно фантазировать, едва переходит к изложению обстоятельств своего чудесного спасения. По словам Дмитрия, его спас некий воспитатель, который, узнав о планах жестокого убийства, подменил царевича мальчиком того же возраста. Несчастный мальчик и был зарезан в постельке царевича. Мать-царица, прибежав в спальню и глядя на убитого, лицо которого стало свинцово-серым, не распознала подлога.
В момент, когда решалась его судьба, самозванцу надо было выложить все аргументы, но «Дмитрий» не сумел привести ни одного серьезного доказательства своего царственного происхождения.
«Царевич» избегал называть точные факты и имена, которые могли быть опровергнуты в результате проверки. Он признался, что его чудесное спасение осталось тайной для всех, включая мать, томившуюся в монастыре в России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
В начале XVI в. помещики были хорошо обеспечены землей и несли службу в тяжеловооруженной коннице («полковая служба»). На исходе столетия в России появился новый социальный персонаж " пеший сын боярский с пищалью (ружьем). Ружье было традиционным оружием стрельцов, но не дворян. Отказ от рыцарского вооружения и переход в пехоту означали для измельчавших помещиков нечто большее, чем смену оружия или рода войск. Их принадлежность к привилегированным сословиям приобретала все более формальный характер. В большом числе пешие дети боярские несли службу в гарнизонах южных крепостей. В 1604 г. Орловский уезд мог выставить в поле 287 детей боярских с пищалью и всего 129 детей боярских полковой службы.
Московские власти искали новые земли, чтобы пополнить поместный фонд и найти выход из кризиса. Они начали спешно насаждать поместную систему на вновь присоединенных степных окраинах от Воронежа до Белгорода. Казацкая колонизация степи («дикого поля») опережала правительственную. Испытывая острый недостаток в воинских людях, правительство стало предоставлять казакам земельное обеспечение и привлекать их для охраны южных границ.
«Дикое поле» издавна служило пастбищем для кочевников. Распаханных земель там было совсем немного, крестьянское население оставалось крайне малочисленным. По этой причине дворяне неохотно переселялись из центральных уездов в черноземную полосу. Не имея возможности набрать необходимое число детей боярских, власти стали раздавать поместья казакам, крестьянским детям и пр. Получив имение, наполовину состоявшее из нераспаханного «дикого поля», степные помещики сплошь и рядом должны были обрабатывать землю собственным трудом. Имея низшие поместные оклады, такие помещики нередко служили «с пищалью без денег», не получая никакого жалованья. В степных городах Курске и Ельце мелкопоместных детей боярских привлекали к отбыванию барщинных повинностей на государевой пашне.
Насаждая поместье на вновь присоединенных территориях, власти рассчитывали создать для себя прочную опору на юге России. Однако их поспешные действия привели к обратным результатам. Южные уезды стали своего рода пороховой бочкой. Мятеж в южных гарнизонах послужил толчком к гражданской войне.
В состав дворянского ополчения входили помимо детей боярских их слуги-холопы. Дворян в ополчении было значительно меньше, чем холопов. По случаю ожидавшегося нашествия крымских татар в 1601 г. Годунов приказал, чтобы дворяне выставили в поле не по одному, а по два холопа "с поместий и с вотчин сполна « со ста четвертей по человеку по конному да по человеку пешему с пищалями». Изменение норм службы с земли неизбежно вело к снижению удельного веса дворян в ополчении. Холопов стали вооружать не только холодным, но и огнестрельным оружием, что превратило их в серьезную военную силу. В годы великого голода господа не желали или не могли прокормить своих военных слуг. Оставшись без средств к существованию, холопы шли на разбой или бежали на вольные степные окраины и становились казаками. Фактически поместное ополчение распалось. Во всяком случае, оно утратило значение надежной опоры монархии.
Главной причиной Смуты явилась не классовая борьба, а раскол, поразивший дворянство и вооруженные силы государства в целом. Годуновская династия пала после того, как против нее выступили гарнизоны южных крепостей, произошел мятеж в дворянском ополчении и в столице.
Гражданская война в России началась в 1604 г. в результате вторжения в пределы государства Лжедмитрия I.
История самозванца, принявшего имя царевича Дмитрия, принадлежит к числу самых драматических эпизодов того времени.
Избрание Бориса не положило конец боярским интригам. Сначала знать пыталась противопоставить Годунову хана Симеона, позже " самозваного Дмитрия. Полузабытого царевича вспомнили на другой день после кончины царя Федора. Одни толковали, будто Дмитрий жив и прислал им письмо, другие " будто Борис велел убить Дмитрия, а потом стал держать при себе его двойника с таким расчетом: если самому не удастся овладеть троном, он выдвинет лжецаревича, чтобы забрать корону его руками. Небылицы сочиняли враги Годунова. Они старательно чернили нового царя, а его противников, бояр Романовых, превозносили. Передавали, что старший из братьев Романовых открыто обвинил Бориса в убийстве двух сыновей Грозного и пытался собственноручно покарать злодея.
Всем этим толкам невозможно верить. Слишком много в них несообразностей. Но они помогают установить, кто оживил призрак Дмитрия. То были круги, близкие к Романовым.
После коронации Бориса рассказы о самозванце заглохли сами собой. Но вскоре царь тяжело заболел. Борьба за трон казалась неизбежной, и призрак Дмитрия воскрес вторично. В 1603 г. таинственная и неуловимая тень обрела плоть: в пределах Польско-Литовского государства появился человек, назвавшийся именем погибшего царевича.
В России объявили, что под личиной Дмитрия скрывается беглый чернец Чудова монастыря Гришка Отрепьев. Может быть, московские власти произнесли первое попавшееся имя" Нет, это не так. Поначалу они называли самозванца «безвестным вором» и «баламутом» и, лишь проведя тщательное расследование, установили его имя. Доказать тождество Гришки и лжецаревича с полной неопровержимостью власти, конечно, не могли. Но они собрали подробные сведения о похождениях реального Отрепьева, опираясь на показания его матери, дяди и прочих родственников-галичан. Мелкий галицкий дворянин Юрий Богданович Отрепьев, в монашестве инок Григорий, постригся в одном из русских монастырей, после чего сбежал в Литву.
Свою первую версию русские власти адресовали польскому двору. Полякам заявили буквально следующее: «Юшка Отрепьев, як был в миру, и он по своему злодейству отца своего не слухал, впал в ересь, и воровал, крал, играл в зернью и бражничал и бегал от отца многажда и, заворовався, постригсе у черницы». Автором назидательной новеллы о беспутном дворянском сынке был, по-видимому, его дядя Смирной Отрепьев, ездивший в Польшу.
В послании венскому двору Борис писал по поводу беглого монаха: Юшка Отрепьев «был в холопах у дворянина нашего, у Михаила Романова, и, будучи у нево, учал воровата, и Михаиле за его воровство велел его збити з двора, и тот страдник учал пуще прежнего воровать, и за то его воровство хотели его повесить, и он от тое смертные казни сбежал, постригся в дальних монастырех, а назвали его в чернцах Григорием». В Вене московские дипломаты впервые назвали покровителя самозванца. Правда, связав воедино имена Отрепьева и Романова, дипломаты тут же попытались рассеять подозрение, будто авантюриста выдвинула влиятельная боярская партия.
Разъяснения за рубежом были сделаны в то время, когда в самой России имя самозванца находилось под запретом. Все толки о чудесно спасшемся царевиче беспощадно пресекались. Но когда Лжедмитрий вторгся в страну, молчать стало невозможно. Враг оказался значительно опаснее, чем думали в Москве, и, хотя он терпел поражение в открытом бою, никакая сила не могла изгнать его за пределы государства.
Попытки представить Отрепьева юным негодяем, которого пьянство и воровство довели до монастыря, больше никого не могли убедить. Измышления дипломатов рушились сами собой. Тогда-то за обличение еретика взялась церковь. Патриарх объявил народу, что Отрепьев "жил у «Романовых во дворе и заворовался, от смертные казни постригся в чернцы и был по многим монастырям», служил на патриаршем дворе, а потом сбежал в Литву. Чтобы уяснить себе, как современники восприняли откровения патриарха, надо знать, что в старину воровством называли чаще всего неповиновение властям, измену и прочие политические преступления. Дипломатические документы называли в качестве причин пострижения Гришки пьянство и воровство. Из патриаршей же грамоты следовало, что он постригся из-за преступлений, совершенных на службе у Романовых.
После гибели Годуновых и смерти Лжедмитрия I царь Василий Шуйский, вождь заговора против самозванца, нарядил новое следствие по делу Отрепьева. Он огласил историю Гришки с большими подробностями, чем Борис. В частности, Шуйский сообщил полякам, что Юшка Отрепьев «был в холопех у бояр Микитиных, детей Романовича, и у князя Бориса Черкаскова и, заворовався, постригся в чернцы».
Дело об «измене» Романовых и Черкасских было самым крупным политическим процессом времен Годунова. Розыск начался по доносу дворянина Бартенева, служившего казначеем у Александра Романова. Бартенев донес, что Романовы хранят у себя в казне волшебные коренья, намереваясь «испортить» (умертвить колдовством) царскую семью. Подлинные документы о ссылке Романовых подтверждают сведения о том, что они стали жертвами «колдовского» процесса. Приставы (стража) говорили Романовым, закованным в железа: «Вы, злодеи-изменники, хотели царство достать ведовством (волшебством) и кореньем». Из дневника польского посольства следует, что отряд царских стрельцов совершил вооруженное нападение на подворье Романовых 26 октября 1600 г. Братья Романовы были арестованы. Боярская комиссия во главе с Салтыковым произвела обыск на захваченном подворье и обнаружила коренья. Найденные улики были доставлены на патриарший двор, где собрались дума и высшее духовенство. Суд признал Романовых виновными в покушении на жизнь царя и государственной измене. Наказанием за такое преступление могла быть только смертная казнь. Борис долго колебался, не зная, как поступить с Романовыми. В конце концов Федор Никитич Романов был насильственно пострижен в монахи под именем Филарета, а его братья Александр, Михаил, Василий, Иван и зятья князья Черкасские и Сицкие отправлены в ссылку.
Причиной расправы с Романовыми и Черкасскими явился не столько «боярский заговор», сколько болезнь царя Бориса. Один из современников Бориса заметил, что тот царствовал шесть лет, «не царствуя, а всегда болезнуя». К осени состояние здоровья Годунова резко ухудшилось. В Москве ждали его кончины со дня на день. В столице поднялась тревога. Тогда Борис распорядился отнести себя на носилках из дворца в Успенский собор, чтобы покончить со слухами о своей кончине. Романовы поспешили вызвать в Москву многочисленную вооруженную свиту. Они надеялись на то, что вскоре вновь смогут вступить в борьбу за обладание короной. Малолетний наследник Бориса царевич Федор имел совсем мало шансов удержать трон после смерти отца. Новая династия не укоренилась, и у больного самодержца оставалось единственное средство ее спасения: он постарался избавиться от претендентов на трон и отдал приказ о штурме романовского подворья.
При Романовых была сочинена романтическая история о том, что юный Отрепьев принял постриг под влиянием душеспасительной беседы с вятским игуменом, случайно встреченным им в Москве. На самом деле не случайная встреча, а служба у бояр Романовых привела Юрия Отрепьева в монастырь. Ему грозила смерть за участие в «боярском заговоре». Александр, Михаил и Василий Романовы, а также Борис Черкасский погибли в ссылке. Отрепьев счастливо избежал их участи, укрывшись в монастыре. При Шуйском власти установили, что Гришка определенно побывал в двух провинциальных монастырях " в Суздале и Галиче, а потом «был он в Чюдове монастыре в дияконех з год».
Произведем теперь несложный арифметический подсчет. Отрепьев бежал за рубеж в феврале 1602 г., провел в Чудове монастыре примерно год, т.е. поступил в него в самом начале 1601 г., а надел куколь незадолго до этого, значит, он постригся в 1600 г. Цепь доказательств замкнулась. В самом деле, Борис разгромил бояр Романовых и Черкасских как раз в 1600 г. Версия, согласно которой пострижение Отрепьева было непосредственно связано с крушением романовского круга, получает надежное подтверждение. И вот еще одно красноречивое совпадение: именно в 1600 г. по всей России распространилась молва о чудесном спасении царевича Дмитрия, которая, вероятно, и подсказала Отрепьеву его роль.
Юшке Отрепьеву угрожала опала. Патриарх говорил, что он спасся в монастыре «от смертные казни». Борис выражался еще определеннее: боярского слугу ждала виселица! Страх перед виселицей привел Отрепьева в монастырь. Двадцатилетнему дворянину, полному надежд, сил и энергии, пришлось покинуть свет, забыть мирское имя. Отныне он стал смиренным чернецом Григорием.
В Чудове монастыре способный инок быстро сделал карьеру. "Живучи-де в Чудове монастыре у архимандрита Пафнотия в келии, " рассказывал он знакомым монахам, « да сложил похвалу московским чудотворцам Петру, и Алексею, и Ионе». После этого Пафнутий произвел его в дьяконы. Роль келейника влиятельного чудовского архимандрита могла удовлетворить любого, но не Отрепьева. Покинув архимандричью келью, чернец переселился на патриарший двор. Своим приятелям чернец говорил так: «Патриарх-де, видя мое досужество, и учал на царскую думу вверх с собою меня имати, и в славу-де вшел великую». Заявление Отрепьева насчет его великой славы нельзя считать простым хвастовством.
Потерпев катастрофу на службе у Романовых, Отрепьев поразительно быстро приспособился к новым условиям жизни. Случайно попав в монашескую среду, он преуспел в ней. Юному честолюбцу помогли выдвинуться не подвиги аскетизма, а необыкновенная восприимчивость натуры. В течение месяца Григорий усваивал то, на что другие тратили жизнь. Церковники сразу оценили живой ум и литературные способности Отрепьева. Но было в этом юноше и еще что-то, что притягивало и подчиняло других людей.
Розыск о похождениях Григория Отрепьева в пределах России не потребовал от московских властей больших усилий. Зато расследование его деятельности за рубежом сразу натолкнулось на непреодолимые трудности. Лишь через два года власти заполучили в свои руки «Извет» " сочинение монаха Варлаама, бежавшего вместе с Отрепьевым в Литву.
Старец Варлаам оказался сущим кладом для московских судей, расследовавших жизнь и приключения Гришки Отрепьева. Стремясь снять с себя подозрения в пособничестве Отрепьеву, Варлаам одновременно старался возможно более точно изложить факты, касавшиеся «исхода» трех бродячих монахов в Литву. Беглецы миновали рубеж без всяких приключений. Сначала монахи, как о том повествует Варлаам, провели три недели в Печерском монастыре в Киеве, а потом перешли во владения князя Константина Острожского, в Острог.
Показания Варлаама относительно пребывания беглецов в Остроге летом 1602 г. подтверждаются неоспоримыми доказательствами. В свое время А. Добротворский обнаружил в книгохранилище Загоровского монастыря на Волыни книгу, отпечатанную в Остроге в 1594 г., с надписью: "Лета от сотворения миру 7110-го (1602 г. « Р.С.), месяца августа в 14-й день, сию книгу Великого Василия дал нам Григорию з братею, с Варлаамом да Мисаилом, Константин Константинович, нареченный во светом крещении Василей, Божиею милостию пресветлое княже Острожское, воевода Киевский». Как видно, Отрепьев, проведя лето в Остроге, успел снискать расположение магната и получил от него щедрый подарок.
Неизвестная рука сделала в книге Василия Великого дополнение к дарственной надписи. Над словом «Григорию» кто-то вывел слова «царевичю московскому». Автором новой подписи мог быть либо один из трех владельцев книги, либо кто-то из их единомышленников, уверовавших в «царевича».
Поправка к дарственной надписи замечательна не сама по себе, а всего лишь как подтверждение показаний Варлаама.
Для проверки «Извета» Варлаама П. Пирлинг впервые привлек один любопытный источник " исповедь самозванца. Когда Адам Вишневецкий известил короля о появлении московского «царевича», тот затребовал подробные объяснения. И князь Адам записал рассказ самозванца о его чудесном спасении.
«Интервью» претендента производит самое странное впечатление. Самозванец довольно подробно повествует о тайнах московского двора, но тут же начинает неискусно фантазировать, едва переходит к изложению обстоятельств своего чудесного спасения. По словам Дмитрия, его спас некий воспитатель, который, узнав о планах жестокого убийства, подменил царевича мальчиком того же возраста. Несчастный мальчик и был зарезан в постельке царевича. Мать-царица, прибежав в спальню и глядя на убитого, лицо которого стало свинцово-серым, не распознала подлога.
В момент, когда решалась его судьба, самозванцу надо было выложить все аргументы, но «Дмитрий» не сумел привести ни одного серьезного доказательства своего царственного происхождения.
«Царевич» избегал называть точные факты и имена, которые могли быть опровергнуты в результате проверки. Он признался, что его чудесное спасение осталось тайной для всех, включая мать, томившуюся в монастыре в России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34