Спрюэнс не собирался вступать в ночной бой с надводными силами противника. Японцы по-прежнему обладали превосходством в огневой мощи, а в темноте оставшиеся у Спрюэнса самолеты были бы малоэффективны. Поэтому он повернул свои корабли на восток. В 17.15 Нагумо получил обескураживающее сообщение с разведывательного самолета: «Противник начал отход на восток».
Штаб Объединенного флота уже был охвачен смятением после получения сообщения Нагумо о гибели «Хирю», а отход кораблей Спрюэнса на восток завершил деморализацию. В течение нескольких часов японские корабли шли на восток, но надежда войти в соприкосновение с противником до рассвета постепенно таяла. Наконец Ямамото сказал помощнику: «Теперь уже слишком поздно. Это сражение заканчивается». В 02.55 5 июня огорченный и печальный Ямамото приказал всей японской армаде начать отход.
В полдень того же дня основные силы японцев встретились с потерпевшим поражение ударным соединением Нагумо. Вместо предвкушаемой радостной встречи флотов это было грустное рандеву! Четыре лучших авианосца погибли, унеся с собой на дно 332 самолета и, что было самым худшим, 2155 умелых и опытных летчиков и матросов.
Грандиозная победа
Японский флот уходил на запад, тяжелые облака низко висели над морем, над водой клубился призрачный туман. На «Ямато» адмирал Ямамото отдал распоряжение не искать виновных в катастрофе среди 1-го авианосного соединения или в отряде подводных лодок. «Я один должен нести ответственность за поражение при Мидуэе», — твердо заявил он. И он сдержал свое слово. Он оставил адмирала Нагумо на посту командующего 1-м ударным авианосным соединением и дал ему возможность восстановить свою репутацию.
Настроение команды на борту «Нагара» улучшилось, когда на крейсер поступил приказ возвращаться в Японию вместе со штабом Нагумо, чтобы тот мог немедленно приступить к выработке плана реорганизации. Но когда крейсер прибыл в Куре, разрешения сойти на берег никому, даже капитану, не дали, все контакты с берегом были запрещены. Около 500 раненых, включая Футиду, по существу, тайком перевезли в портовый госпиталь, где они были изолированы от внешнего мира. Правительство решило не сообщать стране правду о сокрушительном поражении Японии.
Для японцев легенда о непобедимости умерла при Мидуэе. 1-е ударное авианосное соединение — меч Ямамото и гордость нации — было сломлено. И японский флот теперь узнал, что американцы способны бросить в бой преданных офицеров и матросов, как и их собственные, и столь же решительных и расчетливых адмиралов.
Американцы не питали иллюзий, что сражение при Мидуэе открыло путь к легкой победе. «Пирл-Харбор частично отмщен», — заявил Нимиц в своем первом коммюнике о битве. — «Возмездие не будет полным, пока японская морская мощь не будет сведена на нет. Мы достигли существенного прогресса в этом направлении».
Нимиц и Спрюэнс реалистично оценивали положение. Ни тогда, ни позже они не стали жертвами самоуверенности, которая захлестнула японцев. «Мидуэй для нас в то время означал отправную точку, откуда мы начнем тяжелую, ожесточенную войну против японцев», — заявил Спрюэнс.
«После Мидуэя у нас не было ощущения, что мы выиграли войну», — подчеркнул Нимиц. — «Безусловно, во многих отношениях это был важный переломный момент, но нам по-прежнему противостоял упорный противник и предстояло выполнить трудную работу».
Тем не менее характер войны внезапно изменился. «Это сражение привело к необычно быстрой перемене фортуны, известной в военно-морской истории», — писал известный историк Бэзил Лиддел Гарт. Наступление Японии закончилось, ее военно-морской флот утратил свое господство в центральной части Тихого океана, ее мечты о создании гигантской империи были разбиты. В сражении при Мидуэе Соединенные Штаты захватили инициативу и на протяжении трех мучительных лет войны, которые лежали впереди, ни разу не выпустили ее из рук.

1 2 3 4 5