Время, в которое жил Платон, — это период борьбы за гегемонию и заката независимости разрозненных греческих городов-государств. Пелопоннесская война началась за четыре года до рождения Платона и закончилась взятием Афин войском Спарты в 404 г. до н. э. Был уничтожен демократический строй и создан «совет тридцати», в состав которого вошли представители олигархии. Во главе этого совета в качестве главного из «тридцати тиранов» встал родственник и друг Платона — Критий. Осужденный прежде за политическую деятельность, он теперь получил возможность отомстить. Представители демократов были вынуждены покинуть Афины.
Однако Критий недолго наслаждался властью. В 403 г. до н. э. он погиб при Мунихии в бою с демократами, которыми руководил Фрасибул. Демократия была восстановлена и, как всегда бывает во время переворотов, не обошлось без жертв.
В их числе оказался учитель Платона и Крития — величайший греческий философ той эпохи Сократ. Формально его приговорили к смерти за «разложение молодежи», а на самом деле за связи с политическими противниками афинской демократии. Кроме Платона и Крития, к ученикам Сократа принадлежал Алкивиад, который во время Пелопоннесской войны, в 415 г. до н.э., перешел на сторону Спарты и способствовал поражению афинского флота под Сиракузами в Сицилии, а также сиракузец Гермократ, предводитель сиракузских войск в борьбе против афинян. Гермократ также является одним из действующих лиц в рассматриваемых произведениях Платона.
Будучи одним из крупнейших мыслителей древнего мира, Платон, несомненно, хорошо понимал, какие перемены происходят на его родине, и в своих трудах, отражающих его политические взгляды, неоднократно указывал, каким образом можно вернуть Греции ее былое величие. Вместе с тем следует полагать, что сам он не принимал участия в политической борьбе. Однако после поражения Крития, главного из «тридцати тиранов», он не чувствовал себя в безопасности и решил на всякий случай покинуть родной город. Двенадцать лет он не был в Афинах. В то время он много путешествовал. Посетил государства, расположенные по берегам Средиземного моря, в частности Египет и Сиракузы. В Египте он познакомился с самой древней и, по его мнению, самой лучшей формой правления, которую пытался впоследствии ввести на Сицилии. В Египте учились многие греческие мыслители, в том числе предок Платона по материнской линии, уже упоминавшийся Солон, которому египетские жрецы — по рассказам Платона — показали письменные документы, относящиеся к далекому прошлому Греции, Египта и Атлантиды.
Рассказ Платона об Атлантиде был написан спустя почти 50 лет после посещения Египта. Мы не знаем, ознакомился ли сам Платон во время пребывания в Египте со связанными с Атлантидой документами, которые якобы были показаны Солону. Во всяком случае, в трудах Платона отсутствует какое-либо упоминание об этом, что делает достоверность рассказа наиболее уязвимой. Из диалогов «Тимэй» и «Критий» вытекает, что Платон знал тайну гибели Атлантиды еще задолго до своего путешествия в Египет.

Платон (около 427—347 гг. до н. э.).
В 387 г. до н. э., уже в возрасте сорока лет, Платон возвратился в Афины и купил участок земли в платановой роще, называвшейся Академией в честь греческого героя Академа. Здесь он основал свою знаменитую философскую школу, которую также стали называть Академией. К этому времени Платон уже был автором ряда литературных произведений. Еще в ранней юности он увлекался поэзией, но творения свои уничтожил. Поступив в школу Сократа (408 г. до н. э.), он становится его горячим поклонником, а позже продолжателем дела своего учителя.
В трудах Платона изображается идеальное государств во, в котором все общество разделено на группы — правящую (философов), военную и ремесленников, земледельцев и т. д. Когда в 368 г. до н. э. умер тиран Сиракуз Дионисий Старший, Платон некоторое время надеялся, что его мечта о создании такого государства может воплотиться в жизнь. Он уехал в Сиракузы, где был встречен очень сердечно, однако дела обернулись не так, как ему хотелось, и философ вернулся в Афины. Тогда-то он, по-видимому, и пришел к выводу, что его план неосуществим без соответствующей подготовки общества.
Платон целиком отдается работе в Академии. Увеличивается число его литературных трудов. Вероятно, возвратившись из Сиракуз, философ приступает к работе над «Тимэем» и «Критием», где он еще раз рисует картину вымышленного строя, на этот раз в форме своего рода исторического исследования: он сообщает, что такой строй существовал в Афинах в период величайшего расцвета его родины, тысячи лет назад. Этот строй способствовал достижению изобилия, справедливости и благодаря ему Афины одержали победу в борьбе с таким могущественным противником, как Атлантида.
Вскоре после окончания этого труда, на восьмидесятом году жизни, Платон скончался, по рассказам, в день своего рождения.
Как древние, так и современные комментаторы зачастую не придавали значения описанию Атлантиды, считая его всего лишь фоном основной темы, которую столь горячо защищал Платон. Они сравнивали эти диалоги с «Утопией» Томаса Мора.
В то же время есть исследователи, которые верят Платону, приписывают ему не создание тенденциозной картины фиктивной Атлантиды, а лишь литературную обработку описаний, заимствованных из других источников. Ходили даже слухи, что Платон якобы купил произведения Тимэя, уплатив за это сто мин, или же каким-то образом получил труды Филолая Кротонского, из которых и почерпнул сведения, по крайней мере в области астрономии.
Даже в том случае, если бы Платон, ничего не добавив, точно передал все известное ему об Атлантиде, его рассказ мог быть вымыслом. Конечно, вымыслом не Платона и даже не Солона. Комментаторы указывают, что египетские жрецы, передавая Солону рассказ о героической борьбе афинян с Атлантидой, тем самым пытались применить ловкий политический маневр, чтобы сделать греков своими союзниками против Персии, так как во время пребывания Солона в Египте, около 570 г. до н. э., в царствование Амазиса II, над страной фараонов нависла опасность нападения со стороны нового крепнущего персидского государства, что, кстати говоря, и произошло лет пятьдесят спустя.
Солон (около 640—559 гг. до н. э.) — это человек, которого греки чтили на протяжении многих столетий. Он принадлежал к старинному роду, происходившему от царя Кодра. Благодаря незаурядным чертам характера и большим способностям он пользовался всеобщей любовью афинян и достиг звания первого архонта. Придя к власти, Солон ввел новые законы, за что получил титул «законодателя афинской республики». Когда позднее он посетил Египет, его принимали как посла выдающегося государства. Жрецы из Саиса не без основания могли полагать, что Солон, возвратившись в Афины, рассказом об Атлантиде сможет склонить своих сограждан благожелательно отнестись к более тесному содружеству с Египтом.
Вероятно, ни египтяне, ни сам Солон не предполагали, что обстановка в стране не позволит ему вернуться к активной политической жизни. В отсутствие мудреца власть в Афинах захватил «тиран» Писистрат, и почти восьмидесятилетний Солон в политической жизни уже никакой роли не играл. Вопреки расчетам египетских жрецов, он сохранил рассказ о былом величии Афин в глубокой тайне, считая, что его обнародование не могло принести в тот момент какой-либо пользы. Солон ознакомил с ним только своих близких.
К другой группе комментаторов относятся те, кто считает рассказ Платона (или, вернее, Солона, а точнее всего — жрецов из Саиса) целиком достоверным. Правы ли они? Спор на эту тему ведется уже третье тысячелетие, и было бы преждевременным предрешать, его в данном месте настоящей книги. Отметим лишь, что в последнее время все больше фактов говорит о том, что правы, по-видимому, именно они.
Что же мы узнаем об Атлантиде из «Тимэя» и «Крития»?
Приведем этот рассказ в сокращенном виде, сохранив точный перевод текста там, где это необходимо, и руководствуясь принципом Геродота: «Я обязан передавать то, что говорят, но верить этому не обязан».
Оба произведения Платона представляют собой диалоги. Это его излюбленная форма, созданная Сократом. По содержанию это литературно обработанные записи бесед, состоявшихся, как он сообщает, в доме Сократа в Афинах. Их стиль и язык оставляют желать лучшего — рассказы достаточно скучны.
Происходили ли встречи на самом деле или, же это литературный вымысел, необходимый для того, чтобы придать рассказам форму диалога? Ответить на этот вопрос не просто. Легче выяснить, когда состоялось это собрание, о котором не известно даже, было ли оно на самом деле...
И хотя эта дата не имеет особого значения, на ее установление были затрачены огромные усилия, как, впрочем, и на определение других обстоятельств, сопутствовавших возникновению труда Платона. Можно без преувеличения сказать, что взвешивалось буквально каждое слово диалогов. И, как часто бывает в таких случаях, результаты зависели от того, кто взвешивает: одни называют 421 г. до н. э. (Беллами в «The Atlantis myth»), другие — 406 г. до н. э. (Мук в «Atlantis, die Welt vor der Sintflut»). В первом случае Платону было бы в тот момент шесть лет, во втором — около двадцати одного года. Расчеты основывались на известных историкам сведениях из биографий героев диалога Крития, Тимэя, Гермократа и Сократа.
Несколько легче определить время года, когда состоялась эта встреча друзей, и даже ее место. На основании фразы из текста «Тимэя» можно считать, что она произошла летом, в июне или августе: «Но из всех величайшее было одно, припоминанием которого можем мы теперь приятно выразить тебе нашу благодарность и вместе с тем при настоящем празднестве достойно и истинно, не хуже, чем гимнами, восхвалить самое богиню»[1]. «Тебе нашу благодарность» — это значит Сократу, за гостеприимство. По поводу богини имеются два варианта, на основании которых мы получаем две различные даты.
Первая — это праздник Панафиней с 24 по 29 число месяца гекатомбайона (июль — август по нашему календарю). Различались малые и большие Панафиней. Малые праздновались ежегодно, а большие раз в четыре года, в третьем году каждой олимпиады. Малые Панафиней установил, по преданию, мифический афинский царь Эрихфей, а большие праздновались со времен Солона[2]. Программа этого праздника предусматривала различные состязания — так называемые агоны, во время которых читались поэтические произведения, проводились театральные представления и спортивные игры. Тематика подбиралась таким образом, чтобы мысли слушателей были обращены к богине Афине. Прочитанный Критием рассказ о героических подвигах афинян в древнейшие времена вполне мог быть своего рода гимном, восхваляющим именно эту богиню — покровительницу Афин.
Иногда комментаторы обращают внимание на то, что Гермократ за участие в Пелопоннесской войне на стороне Спарты был изгнан из Афин. Даже во время торжества он не решился бы появиться в этом городе. Предполагают, что встреча могла произойти в Пирее, вблизи Афин. 19 числа месяца фаргелиона (май — июнь) здесь проводились празднества в честь фракийской богини Бендиды[3], которую греки отождествляли с Артемидой.
Праздник, именуемый Бендидеи, был не менее торжественным, чем Панафинеи. Возможно, что именно в честь этой богини Критий и прочитал свой великолепный «совершенно достоверный» рассказ.
Таким образом, мы установили, что нам точно неизвестно, происходила ли в действительности эта встреча философа с друзьями, а если происходила, то где и когда: в месяце гекатомбайоне или фаргелионе, в 406 г. до н. э., когда Платон уже третий год был учеником Сократа (он поступил в школу в возрасте девятнадцати лет), или же в 421 г. до н. э., когда он был еще ребенком. Во втором случае, если Платон даже и присутствовал на собрании, то ничего понять и запомнить не мог, а следовательно, передавая рассказ Крития, пользовался записями других, возможно Сократа, а может быть, своего родственника и друга Крития или же секретаря.
Оба диалога Платона, особенно «Тимэй», написаны довольно тяжелым, неестественным стилем, растянуты и скучны; чтобы дочитать их до конца, требуется немало терпения. Описание Атлантиды составляет лишь часть их, к счастью, довольно удовлетворительно и интересно написанную. Попробуем привести ее здесь, правда, в таком виде, который более соответствует современным протоколам, пропуская то, что несущественно и явно носит черты многословия, столь характерного для стиля Платона в последний период его жизни.
Заседание происходило с соблюдением и доныне принятых формальностей. Был зачитан список присутствующих. Председательствовал сам хозяин — Сократ. В качестве гостей были Критий, Тимэй и Гермократ. Встреча происходила в присутствии аудитории. Не исключено, что на собрании был и шести— или двадцатилетний Платон.
«Один, два, три, — начал Сократ, — но четвертый-то где у нас, любезный Тимэй, четвертый из вчерашних гостей — сегодняшних хозяев?».
«С ним случилась какая-то болезнь, Сократ. Ведь добровольно он не отстал бы от этой беседы», — ответил Тимэй.
Затем они обсудили вкратце содержание бесед предыдущего дня — что-то вроде протокола, только устно, в форме диалога. Определили повестку дня. Тимэй, гражданин города Локре, выступает на тему о строении Вселенной. Гермократ вносит предложение, чтобы перед началом беседы Критий повторил при всех присутствующих «одно древнее предание», «что и вчера, как только пришли отсюда в гостиное помещение к Критию, где остановились, да и раньше того, на пути, мы опять рассуждали об этом».
И Критий начал рассказ.
«Выслушай же, Сократ, сказание, хоть и очень странное, но совершенно достоверное , как заявил некогда мудрейший, из семи мудрых Солон. Он был родственник и короткий друг прадеду нашему Дропиду, о чем и сам нередко упоминает в своих стихотворениях. Дропид сообщал нашему деду Критию (Старшему. — Автор ), а старик Критий передавал опять нам, что велики и удивительны были дела нашего города, теперь от времени и гибели человеческих поколений пришедшие в забвение; но из всех величайшее было одно, припоминанием которого можем мы теперь прилично выразить тебе нашу благодарность и вместе с тем при настоящем празднестве достойно и истинно, не хуже, чем гимнами, восхвалить самое богиню...
Сократ. Хорошо сказано. Но о каком же это древнем деле рассказывал Критий, в значении не только предания, но и подвига, некогда , по сведениям Солона, действительно совершенного этим городом ?
Критий. Я сообщу тебе древнее предание, которое слышал не от молодого человека, потому что Критию было тогда, по его словам, уже под девяносто лет, а мне — много что десять».
Критий, видимо, говорил без записки. К выступлению подготовился ночью, после беседы, происшедшей накануне. Ему казалось, что он не сумеет как следует воспроизвести то, что «случилось так давно». Однако «сведения, приобретенные в детстве, имеют, по пословице, какую-то чудную силу». Поэтому он вспомнил рассказ Солона со всеми подробностями, так как Критий Старший «охотно наставлял меня по всем вопросам, какие то и дало я задавал ему; так что все запечатлялось во мне неизгладимо, как бы в выжженных чертах».
Таким образом, рассказ Солона о тех «возмущениях и других бедствиях, которые застал он здесь по возвращении» из Египта, рассказ, до того времени нигде не опубликованный и на протяжении ста пятидесяти лет сохранившийся как семейная тайна, был впервые обнародован в присутствии многих людей, собравшихся у Сократа во время праздничных торжеств. Критий передал его запомнившимися ему в детстве словами Солона.
«В Египте, на Дельте, углом которой разрезается течение Нила, есть область, называемая Саисской...» — так начинается рассказ. Главным ее городом является Саис, в котором есть храм богини Нейт. В храме имеется библиотека, а в библиотеке собраны книги — свитки папирусов. Находясь в Саисе, Солон понял, что в этих книгах можно найти немало интересного из истории Греции. Жрецы не каждому показывали свои книги и, по-видимому, вначале неохотно делились своими сведениями и с Солоном, о чем можно догадаться по той уловке, к которой ему пришлось прибегнуть.
«Однажды, желая вызвать их на беседу о древних событиях, Солон принялся рассказывать про греческую старину: говорил о Форонее, так называемом Первом, и о Ниобе, затем, после потопа, о Девкалионе и Пирре, как они спаслись; проследил их потомство и, соображая время, старался определить, сколько минуло лет тому, о чем говорилось. Но на это один очень старый жрец сказал: „О Солон, Солон! Вы, эллины, всегда дети, и старца эллина нет“. Услышав это, Солон спросил: „Как это? Что ты хочешь сказать?“. «Все вы юны душой, — промолвил он, — потому что не имеете вы в душе ни одного старого мнения, которое опиралось бы на древнем предании, и ни одного знания, поседевшего от времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37