Про то, что Юнг изучал типы личности и создал теорию индивилуации (цель психотерапии по Юнгу). По мнению Рудо, в этом много разумного и полезного-для одних людей больше, для других меньше. Его самого интересовал лишь результат, эмоциональный итог, позволяющий пациенту справляться с проблемами, встающими у него на пути. Он считал, что жизнь это компромисс между тем, чего тебе хочется, и тем, что ты получаешь, и в этой Сделке всегда участвует страх; причем совсем не важно, какой из классических источников его рождает, просто он есть, и все. А мы лжем - все до единого, - чтобы справиться с этим страхом. Лжем о мире и о самих себе. Эту идею он почерпнул у драматурга Ибсена (норвежский драматург), называвшего большое фальшивое сооружение, которое человек возводит в свою честь и в честь окружающего его мира, "жизненной ложью".
Рудо считал, что это присуще каждому человеку и лишь степень фальши отличает психоз от невроза. Его подход к проблемам неорганического свойства заключался в том, что он стремился найти в жизни пациента ложь, а потом обрабатывал её таким образом, чтобы человек, обратившийся за помощью, смог в дальнейшем справляться со своими проблемами самостоятельно. Не избавиться от этой лжи - вовсе нет. Доктор утверждал, что в некотором смысле она даже необходима. Стоит попытаться её разрушить или воздействовать слишком сильно, и можно навредить личности, довести пациента до сумасшествия. Он рассматривал терапию как средство, позволяющее экономить ложь, чтобы люди, нуждающиеся в помощи, могли легче приспособиться к жизни.
Кройд помолчал немного, сделал глоток пива.
- Получается, что он считает врача чем-то вроде Господа Бога, заявила Ханна. - Ты поможешь ему подобрать ключик к своей личности, он войдет, оглядится по сторонам и будет решать, что следует выбросить, что оставить, а что переделать.
- Угу, звучит именно так, - согласился Кройд, - если посмотреть, как вы предлагаете.
- Предположим, такой подход к лечению пациентов и приносит плоды... Похоже, что иногда даже небольшое изменение, внесенное с самыми лучшими намерениями, может причинить вред - имейте в виду, мы не рассматриваем вариант сознательного нанесения вреда. Он именно так с вами и поступил? Вмешался в ваше представление о самом себе и окружающей действительности?
- Не совсем, - ответил Кройд. - Не намеренно и не впрямую. Он объяснил мне, что очень хочет изучить мою жизненную ложь, поскольку ему необходимо узнать мои страхи. Ведь они имеют непосредственное отношение к курсу лечения, которое он намерен предпринять для стабилизации моего состояния.
- А вы и вправду набрались всяких разных словечек, верно?
- За время, что он мной занимался, я прочитал массу специальной литературы. Думаю, все так поступают.
Кройд выпил ещё немного пива.
- Ну а теперь вы тянете время? - спросила Ханна. - Потому что не хотите раскрывать мне тайну ваших страхов? Если они не имеют существенного значения для этой истории, можете умолчать.
- Боюсь, вы правы, - признался Кройд. - Но, пожалуй, я не стану ничего скрывать-нужно, чтобы рассказ получился полным. Я не знаю, что вам про меня известно...
- Марк Медоуз кое-что мне о вас поведал. Но мало. Вы надолго засыпаете. Надолго пропадаете... Он покачал головой:
- Я не это имел в виду. Видите ли, я не сразу решился обратиться за помощью к психоаналитику. Скажу честно: я гораздо больше читал литературы по психологии и всему, что с ней связано, чем может показаться, причем не просто книжки типа "помоги себе сам", а очень серьезные научные труды. Я стараюсь не демонстрировать свои познания. Мне прекрасно известно, что значит быть психом - по-настоящему не в своем уме. Я глушу себя регулярно при помощи амфитаминов, потому что боюсь засыпать. И, как правило, в конце концов дело заходит слишком далеко; прекрасно помню несколько абсолютно идиотских и несколько ужасных поступков, которые совершил, когда мое сознание и ощущения были вывернуты наизнанку. Я отлично знаю, что такое психоз, и боюсь его почти так же сильно, как сна.
Кройд рассмеялся.
- Почти, - повторил он, - потому что на самом деле они связаны между собой. Мне это показал Рудо; думаю, только за одно это я должен быть ему признателен.
- Я не понимаю, - проговорила Ханна, когда Кройд поднялся и стал наблюдать за начавшимся неожиданно дождем.
- Моя мать сошла с ума, - сказал он, - после истории с вирусом. Может быть, я сыграл немаловажную роль в её безумии. Вполне возможно, что это все равно произошло бы. А может, у неё был шизоидный ген. Я любил её и видел, как она изменилась. Последние годы моя мать провела в разных сумасшедших домах, в одном из них и умерла. Тогда я много об этом думал - боялся, что и меня ждет такой же конец. Я опасался тех перемен, которые видел в матери. А потом, каждый раз, принимая таблетки, чтобы продлить время бодрствования, я и в самом деле становился безумным. Я знаю, что она чувствовала, через какие испытания прошла...
- В таком случае, возможно, лучше не сражаться со сном? - спросила Ханна. - Ведь он все равно побеждает.
Кройд посмотрел на неё с улыбкой.
- Рудо задал мне точно такой же вопрос, - сказал он и медленно вернулся к столу. - Тогда я не знал, как на него ответить. Но доктор Рудо помог мне разобраться. Это часть моей жизненной лжи. - Кройд уселся и сложил руки на груди. - Как я понимаю, сон для меня означает серьезные и неизвестные перемены. В каком-то смысле он все равно что смерть, и тут на поверхность всплывают стандартные страхи. Рудо заставил меня заглянуть в самые глубины - и я увидел там ещё и боязнь безумия. Я знаю, что изменения неизбежны, и на каком-то примитивном уровне боюсь проснуться сумасшедшим, совсем как моя мать; я боюсь остаться таким навсегда. Я же видел, какой она стала.
И тут Кройд рассмеялся.
- Забавно, - сказал он, - как мы заставляем сочиненные для самих себя истории оживать. В каком-то смысле я регулярно свожу себя с ума, чтобы не сойти с ума. Это один из примеров моей иррациональности. Неразумность поведения характерна для каждого человека.
- Мне казалось, что, как только врач обнаруживает, каким образом эта иррациональность проявляется, он первым делом должен сделать все, чтобы избавить от неё пациента.
Кройд кивнул:
- По словам Рудо, так поступило бы большинство психиатров или психоаналитиков. Но где уверенность, что таким способом меня можно спасти от безумия?
Ханна покачала головой:
- Что-то я ничего не понимаю...
- Вполне объяснимо. Эта теория не имеет никакого отношения к тем, у кого с мозгами не все в порядке. Речь идет только о проявлениях вируса. Я уже говорил, что Рудо прочитал всю имеющуюся на эту тему литературу. Его поразили некоторые предположения, основанные на нескольких весьма занимательных историях, когда человек, пострадавший от шального вируса, мог сначала нафантазировать что-то, а потом претворить свои фантазии в жизнь-впрочем, подтвердить эти истории экспериментально не было никакой возможности. Некоторые ученые утверждали, что в проявлениях вируса присутствует определенный психосоматический компонент. Например, один мальчишка - мы называли его динозаврик - просто обожал книги про динозавров. Так вот: он научился превращаться в самых разных динозавров, только маленького размера. А ещё я знаю одного нищего, его зовут Ударник Мэк; он может подойти к любому торговому автомату, стукнуть по нему разок и получает все из его ассортимента. Вот какая история. Проще и не бывает. Парень может не беспокоиться о пропитании и позволить себе тратить все сто процентов своего дохода от попрошайничества на спиртное. Как-то раз он признался мне, что много лет мечтал о чем-нибудь вроде этого. Живет на печенье и плитках лежалого шоколада. Счастливый человек.
В любом случае, - продолжал Кройд, - Рудо посчитал эти устные свидетельства достаточно убедительными и решил, что сможет проверить их экспериментально. С моим участием. Он предложил при помощи наркотиков и гипноза погрузить меня в dauerschlaf, чтобы дать мне возможность разобраться со страхами, стоящими за моей жизненной ложью, и вызвать во мне изменения, о которых мы заранее договоримся. Если эксперимент даст положительные результаты, мы будем знать, что психосоматический компонент действует и в моем случае. Пользы от этого не будет никому - ни джокерам, ни тузам - только мне, да и прибегнуть к данному методу можно лишь потому, что мое состояние носит периодический характер.
Мы с Рудо решили доказать правильность его идеи. Если нам будет сопутствовать успех, так он мне объяснил, я смогу выбрать тело, в котором захочу прожить остаток дней, а к нему в придачу ещё и парапсихические способности - доктор Рудо без проблем сделает так, чтобы я все это получил. Потом повторит процедуру, чтобы закрепить результат, а заодно и внушит мне, что каждый раз, просыпаясь после долгого сна, я буду находиться в одном и том же теле и обладать постоянными способностями. В конце концов я превращусь в самого обычного туза.
Кройд допил свое пиво, сходил за новой порцией, растоптал вереницу муравьев, спешивших куда-то по своим делам.
- Именно тут он вас и обманул? - спросила Ханна.
- Нет, мы попробовали сделать то, что он предлагал, и у нас все получилось, - ответил Кройд. - Он оказался прав. Как и все те, кто выдвигал такую же гипотезу. Я сказал ему, что хочу, проснувшись, выглядеть как Хамфри Богарт в "Касабланке" - мне страшно нравился этот фильм, - и, когда я пришел в себя, оказалось, что я превратился в близнеца Богги.
- На самом деле? А как насчет способностей? Рудо сделал все, как обещал?
- Да, - улыбнувшись, сказал Кройд. - Сущий пустяк, но по какой-то необъяснимой причине этот дар надежно ко мне прицепился. Может быть, потому, что он такой несущественный, что не занимает много места - там, где их хранят. Он оставался со мной и после нескольких других трансформаций. Знаете, я не вспоминал о нем вот уже несколько лет. Подождите-ка минутку.
Кройд поднял банку с пивом, сделал небольшой глоток, уставился куда-то в пространство.
- Сыграй нам, Сэм, - произнес он каким-то чужим, изменившимся голосом. А потом повторил: - Сыграй!
Магнитофон щелкнул, остановился. Затем кнопка. "воспроизведение" оказалась нажатой, и из небольшого динамика полились звуки - играл рояль, "Время уходит".
Ханна несколько секунд удивленно смотрела на магнитофон, потом протянула руку и выключила его. И тут же снова поставила на "запись".
- Как... а что вы делаете, если поблизости нет магнитофона?
- Годится любой прибор, который можно заставить вибрировать в нужном диапазоне. Не знаю, какие механизмы тут задействованы. Может быть, все даже проще, чем в истории с Ударником Мэком.
- Итак, в один прекрасный день вы проснулись и были как две капли воды похожи на Богарта, да ещё в любой момент могли включить себе музыку стоило только пожелать.
- Да.
- И что произошло дальше?
- Рудо дал мне парочку недель насладиться моим новым внешним видом. Он хотел меня понаблюдать и убедиться в том, что не возникло никаких нежелательных побочных действий. Меня останавливали на - улицах, подходили в ресторанах - просили автограф. Рудо делал бесконечные записи наблюдений. Он послал меня к каким-то своим друзьям, чтобы те провели тщательное обследование. Я по-прежнему обладал ненормально высоким метаболизмом, да и бессонница осталась при мне.
- Интересно, сохранились ли где-нибудь эти записи? - проговорила Ханна.
- Не знаю, - пожав плечами, ответил Кройд. - Не имеет значения. Я все равно не соглашусь, чтобы кто-нибудь проделывал со мной то же самое ещё раз.
- А что случилось?
- Мы регулярно встречались в течение следующих нескольких недель. Меня переполняли идеи на предмет того, как я хочу выглядеть и какими способностями обладать. Сначала это было ужасно весело, но прошло немного времени, и мне эти развлечения наскучили-надоело быть похожим на знаменитых людей. Теперь я хотел быть среднего роста, обычного телосложения, с волосами песочного цвета, привлекательным, но не красавчиком. И остановился на телепатии, на способности внушения - у меня такая однажды была. Меньше проблем возникает, если имеешь возможность выбраться из любой запутанной ситуации путем убеждения. И вообще могло пригодиться, если бы я решил стать коммивояжером.
Рудо тем временем сообщил мне, что он занимается изучением медицинской литературы в надежде найти что-нибудь полезное в моем случае-чтобы я перестал меняться во сне и остался навсегда в одном и том же облике с постоянными способностями. Однажды, когда мы вместе завтракали, он сказал: "Кройд, несмотря на все наши старания, ты все равно остаешься подделкой, карикатурой на человека. Я хотел бы, чтобы в моей власти было уничтожить все, что сделал с тобой этот чертов вирус - и с другими тоже. Я мечтаю о том дне, когда человеческая раса снова станет чистой и безупречной, такой, какой она была раньше".
"Я ценю все, что вы делаете, док, - сказал я. - У меня такое ощущение, что вы тратите все свое время на то, чтобы разобраться с моим случаем".
"Мне кажется, ты самый важный и интересный пациент из всех, что у меня были", - ответил он.
"Есть новости с технической точки зрения?"
"Да, по-моему, появился способ закрепить какой-нибудь образ путем воздействия на твою нервную систему определенным уровнем радиации".
"Радиация? А я думал, мы выбрали путь чистой психологии, вы говорили о dauerschlaf".
"Это совсем новые разработки в нашей области, - пояснил он мне. - Я ещё и сам не совсем разобрался".
"Вы - доктор, - сказал я. - Держите меня в курсе дела".
Он заплатил за наш завтрак. Как и обычно. Он даже не брал с меня денег за лечение. Говорил, что считает, будто оказывает услугу человечеству. Знаете, он мне нравился.
- Мистер Кренсон, - перебила его Ханна, - ваш хвост.
- Называйте меня Кройд.
- Кройд, я совершенно серьезно. И мне наплевать на то, что это небывалое ощущение. Мы тут с вами делом занимаемся.
- Извините, - проговорил он и помахал хвостом. - А какие у вас планы на сегодняшний вечер? Тут довольно скучно и...
- Я хочу дослушать вашу историю до конца, Кройд. Бесконечные рассуждения о философии наводят меня на мысль, что вы оттягиваете момент, когда вам придется рассказать мне все.
- Может быть, вы и правы, - сказал он. - Не думал об этом, но, возможно, вы правы. Ладно. К делу.
Итак, время шло, я себя прекрасно чувствовал. И знал, что не стану искусственно растягивать период бодрствования, потому что теперь я не боялся заснуть. Я увидел свою жизненную ложь - где сон, безумие и смерть переплелись в немыслимый узел - и был уверен, что могу с ней справиться, что проблема перестанет существовать, как только мое состояние стабилизируется. Это сделает Рудо, когда разберется с тем, каким образом следует применять к пациенту, находящемуся в dauerschlaf, новый метод лечения-с использованием радиации.
Однажды он пригласил меня на ленч, а потом мы отправились погулять в Центральный парк. Мы шли по дорожке, Рудо оглядывался по сторонам, словно изучал пейзаж-искал место, где бы можно было устроиться и заняться рисованием. И вдруг сказал:
"Кройд, сколько тебе ещё осталось?"
"В каком смысле?" - спросил я.
"До того момента, когда ты снова заснешь?" - пояснил он свой вопрос.
"Трудно сказать наверняка, у меня должно возникнуть определенное ощущение, - ответил я. - Однако, судя по прошлому опыту, думаю, у меня есть по меньшей мере неделя".
"А не попробовать ли нам погрузить тебя в сон раньше, - задумчиво проговорил он, - чтобы запустить..."
"Что запустить?" - спросил я.
"Сначала позволь мне задать тебе один вопрос, - продолжал он. - Ты говорил, что знал старика взломщика по имени Бентли и что сам одно время занимался подобными делами".
"Говорил".
"Насколько хорошо у тебя это получается?"
"Неплохо", - ответил я.
"И ты знаешь, что нужно делать, если в этом возникает необходимость?"
"Если я вас правильно понял - да, я иногда этим промышляю".
"А что, если речь идет о месте, которое особенно тщательно охраняется?"
"Не могу ничего сказать, пока не узнаю подробностей, - пожав плечами, ответил я. - Иногда я просыпаюсь, обладая даром, который оказывается очень полезным в подобных случаях".
"Так-так, отличная мысль..."
"А в чем дело, док? Вы к чему ведете?"
"Я понял, что тебе нужно, Кройд, для радиационной части лечения. К сожалению, необходимые вещества недоступны гражданским лицам".
"А у кого они находятся?"
"Лаборатория в Лос-Аламосе".
"Если эти вещества можно использовать в медицинских целях, почему же военные не делятся... в гуманитарных целях?"
"Потому, что они бесполезны для всех, кроме тебя. Мне пришлось изменить все данные в уравнениях, чтобы принять в расчет твой метаболизм".
"Понятно, - сказал я, - и вас интересует, смогу ли я свистнуть немного нужного нам вещества? Смогу ли я помочь самому себе - в некотором смысле?"
"Ну, в некотором смысле - да".
"Почему бы и нет.
1 2 3 4 5