А я хочу принять участие в этой экспедиции.
Стирание. Еще какой-то дубляж. Направляется к кораблю, исчезает и так
далее.
Я изобразил подобие улыбки и отправился к "Тенскуаэру". Я тщательно
проверил сам всю аппаратуру, включая и подводные глаза. Потом поднялся по
основному лифту.
Малверн не возражал против проверки аппаратуры мною. Он даже
поддерживал это. Мы уже плавали вместе раньше и часто подменивали друг
друга. Итак, я не был удивлен, когда увидел, что он поджидает меня. Еще в
течение десяти минут мы проверяли аппаратуру вместе в большой комнате в
молчании.
Наконец, он ударил по стене.
- Ну, будем заполнять?
Я покачал головой.
- Хотелось бы верить в успех. Но я очень сомневаюсь, что кому-то
повезет. Девица очень тщеславна. Ей захочется управлять слайдером самой, а
она не сможет.
- Ты когда-либо встречал ее?
- Да.
- Давно?
- Четыре, пять лет назад.
- Она еще была ребенком. Откуда ты знаешь, что она может сейчас?
- Знаю. Можно выучить все кнопки и знать теорию на зубок. Но помнишь,
как тогда ИККИ вырос из воды?
- Разве такое забывается?
- Ну вот.
Он почесал колючий подбородок.
- Может она сможет, Карл. Она участвовала в гонках на факельных
кораблях и возвращалась домой по неблагоприятным водам. Она, должно быть,
достаточно бесстрашна, пережить такой кошмар, не отступая ни на шаг.
Открыть счет у Джона Хопкинса и занять под мероприятие семизначную цифру.
А ведь это огромные деньги, даже для нее, - добавил он.
Я нырнул в люк.
- Может, ты и прав, но, когда я знал ее, она была чертовски богата.
- И не была одинокой, - добавил я с намеком.
Он зевнул.
- Давай поищем что-нибудь на завтрак.
И мы позавтракали.
Когда я был молодым, я думал, что самый лучший подарок, который может
преподнести судьба - это родиться морским существом. Я рос на
Тихоокеанском побережье и проводил летние каникулы либо у Залива, либо на
Средиземном море. Я жил, месяцами торгуя кораллами, фотографируя, играя с
дельфинами. Я ловил рыбу повсюду, где она водилась. Я пренебрегал тем
обстоятельством, что рыба может плыть там, где я не могу.
Когда я стал старше, я стал мечтать об огромной рыбе. И не было на
свете рыбы больше, чем ИККИ.
Я кинул еще пару булочек в бумажный пакет и наполнил термос кофе.
Извинившись, я ушел с камбуза и отправился в отсек слайдера. Я помню все
до мельчайших подробностей. Включив коротковолновый приемник, я услышал:
- Это ты, Карл?
- Да, Майк. Позволь и мне подышать здесь внизу, ты, хитроумный хорек.
Он промолчал. Потом я почувствовал вибрацию, вызванную включением
генераторов.
- И почему же я на этот раз стал хитроумным хорьком? - послышался его
голос.
- Ты же знал об операторах у шестнадцатого ангара?
- Ну и что?
- Вот поэтому ты и хорек. Ты же понимаешь, что меньше всего на свете
мне нужна реклама. Могу себе представить: тот, кто столько раз проигрывал,
пытается сделать еще одну попытку!
- Ты ошибаешься. Кинопрожектор вмещает только одного человека, а она
гораздо привлекательнее тебя.
- Покажи мне экран.
Он светился. Я настроил изображение и увидел очертания дна.
- О'кей.
Я поставил стрелку в положение "один", Майк подстроился. Лампочка
зажглась. Лебедка открылась. Я прицелился, вытянул руку и стрельнул.
- Здорово, - сказал Майк.
Приманщик начинает с того, что делает крючок привлекательным для
рыбы. Это не совсем удочка. Пустые трубки крепятся с помощью кабеля. Они
содержат достаточно наркотического вещества для целой армии наркоманов.
ИККИ заглатывает приманку, приводимую в движение с помощью дистанционного
управления, и рыбак таранит крючок.
Мои руки производили необходимую настройку. Я проверил танкер с
наркотиком. Еще пустой. Хорошо. Еще не заполнен. Я нажал пальцем на кнопку
"Укол".
- В глотку, - прошептал Майк.
Я освободил якорную цепь и начал охотиться за воображаемым животным.
С помощью лебедки я позволил ему перемещаться свободно и плавно.
Кондиционер был включен. Рубаху я снял. Тем не менее меня угнетала
жара, которая давала понять, что солнце уже перевалило за полдень. Я едва
замечал, как приезжали и уезжали хопперы. Кто-то из членов экипажа сидел в
дверях, следя за моей работой. Я не заметил, как приехала Джин. Я бы
прекратил свое занятие. Она нарушила мою сосредоточенность таким стуком
двери, что задрожали крепления слайдера.
- Потрудись объяснить, кто позволил тебе выдвинуть сюда слайдер?
- Никто, - ответил я. - Я передвину его вниз.
- Не надо. Просто отодвинь в сторону.
Я сделал, как она велела. Она села на мое место. На ней были
коричневые слаксы и свободная рубашка. Волосы были собраны сзади. Щеки ее
были румяны, но, возможно, не от жары. Она набросилась на пульт с таким
рвением, что мне показалось это странным.
- Положение два, - резко сказала она. Она сломала свой ярко
фиолетовый ноготь о клевант.
Я подавил зевок и медленно стал застегивать рубашку. Она посмотрела
на меня искоса. И стрельнула. Я проследил за траекторией на экране. Она
секунду смотрела на меня.
- Положение один, - сказала она спокойно.
Я кивнул в знак согласия.
Она отвела лебедку в сторону, чтобы продемонстрировать, что она
знала, что делала. Я не сомневался в том, что она знала это. Она не
сомневалась в том, что я не сомневался.
- Если тебя интересует такая информация, то ты не будешь даже
находиться у слайдера. Ты нанят приманщиком, а не оператором слайдера.
Твои обязанности заключаются в том, чтобы выплыть и накрыть стол для
нашего друга монстра. Это, безусловно, опасно, но тебе хорошо платят за
это. Ты все понял?
Она нажала на кнопку "Укол". Я прочистил горло.
- Нет, - улыбнулся я. Я считаю, что достаточно квалифицирован, чтобы
управлять этой штукой. Если я вам понадоблюсь как оператор, вы можете
нанять меня на условиях выплаты из профсоюзных фондов.
- Мистер Дейвитс, - сказала она. - Я не хочу, чтобы слайдером
управлял проигравший.
- Мисс Лухарич, в этой игре еще не было выигравших.
Она стала наматывать якорную цепь. Слайдер здорово качнуло. Мы
подались назад. Не спеша, она выравняла его на рифлах и остановила под
правильным углом.
- И на будущее, мистер Дейвитс. Не входите в слайдер, пока вам не
прикажут, - сказала она.
- Не беспокойтесь, мисс Лухарич. Я не сделаю ни одного шага туда,
даже если мне прикажут, - ответил я. - По контракту я - приманщик.
Помните? Если я буду вам нужен здесь, вам придется меня попросить.
- Поживем - увидим, - улыбнулась она.
Я согласился, и двери слайдера закрылись.
Мы не стали больше говорить на эту тему и разошлись в разные стороны.
Она все-таки пожелала мне удачного дня в ответ на мою усмешку. Это было
доказательством как хорошего воспитания, так и решительного характера.
Поздно вечером Майк и я курили трубки в кабине Малверна.
Ветры усиливали волны. Монотонные капли дождя и града превратили
палубу в жестяную крышу.
- Отвратительно, - сказал Малверн.
Я кивнул.
После двух стаканов бурбона комната превратилась в знакомую хижину с
обстановкой из красного дерева (которую я перевез с Земли давным-давно по
своей прихоти). Настольная лампа освещала закаленное лицо Малверна,
удивленное лицо Делтбис, вырисовавшееся между двумя большими теневыми
пятнами от стульев.
- Я рад, что я здесь, - сказал я.
- А как в такую ночь под водой? Я затянулся, представив свет,
проникающий внутрь черного драгоценного камня. Внезапно освещенная,
подобно метеориту, рыба, покачивая гротескно-огромными
плавниками-папоротниками, то зелеными, то вдруг исчезавшими, словно тень,
на какое-то мгновение появилась в моем мозгу. Мне кажется, что она
чувствовала так, как чувствовал бы себя космический корабль, если бы он
мог чувствовать, проходя между мирами, спокойно, величественно, притворно
спокойно и мирно, как сон.
- Темно, - сказал я.
- Мы отправляемся через восемь часов, - заметил Майк.
- Через десять, двенадцать дней мы будем там, - сказал Малверн.
- Как ты думаешь, что сейчас делает ИККИ?
- Если у него есть хоть несколько грамм мозга, спит с миссис ИККИ на
дне.
- У него нет ни грамма мозга. Я видел экстраполяцию из костей,
которые вынесло.
- Разве ни у кого нет?
- ...Живой он достигает сотни метров. Правда, Карл?
Я кивнул.
- Не слишком много места для мозга для такой громадины.
- Но достаточно, чтобы избежать нашей удочки.
Усмехаемся, потому что сейчас существует только эта комната. Мир
снаружи - это только мокрая палуба, по которой барабанит дождь. Мы
откидываемся на спинки стульев и пускаем облака дыма.
- Леди-босс не одобряет самовольную охоту на рыб?
- Пусть катится на все четыре стороны.
- Что она тебе сказала там?
- Она сказала, что в этих маневрах мое место на дне.
- Ты не будешь управлять слайдером?
- Я буду приманивать.
- Посмотрим.
- Я и пальцем не пошевелю. Если я понадоблюсь в качестве оператора
слайдера, им придется меня очень попросить.
- Ты думаешь, такая необходимость будет?
- Им придется это сделать.
- А если она попросит, ты справишься?
- Отличный вопрос, - я затянулся. - Но ответить на него не могу.
Я бы отдал сорок процентов денег, которые заработаю. Отдал бы пару
лет жизни. Только бы знать ответ. Но его не знает никто.
Предположим, мы будем там, и нам будет сопутствовать удача. Найдем ли
мы ИККИ? Предположим, мы сможем приманить его и поймаем его на крючок. Что
тогда? Даже если нам удастся вытащить его на борт. Выдержит ли судно? А
что, если Лухарич упорнее и ей удастся доставить его на берег. Как буду я
выглядеть рядом?
Это случилось тогда, когда я вздернул его на восемь футов и
зачарованно наблюдал за его телом, проплывающим мимо меня и возвышающимся,
как огромная зеленая горная гряда.
...А потом эта голова. Маленькая для такого тела, но все же
замечательная. Толстая, огромная как скала. Еще задолго до того, как мои
праотцы решили покорять Новый Континент, эти переливающиеся из черного в
красный глаза без век сверлили бархатную мглу океана. Рыба плыла плавно,
величественно.
Наркотанкеры были наполнены. Нужен был только выстрел, быстрый и
точный. Но я был парализован.
Он произвел звук, подобный богу, играющему на органе.
И посмотрел на меня!
Я не уверен, что его глаза видят также, как наши. Я в этом очень
сомневаюсь. Возможно, я был для него просто серым пятнышком за камнем. Но
он уставился на меня. Весьма вероятно, что не змеиный взгляд парализует
кролика, а кролики сами, по своей сути, трусы. Потом он начал борьбу, а я
еще был зачарован.
Я был восхищен до такой степени этой мощью, этими глазами, что меня
обнаружили пятнадцать минут спустя. У меня были немного поцарапаны плечи и
голова. Кнопка "Укол" не была нажата.
Я до сих пор нахожусь под гипнозом этих глаз. Я хочу взглянуть в них
еще раз, даже если поиск их займет вечность. Я хочу знать, есть ли во мне
что-нибудь, что отличает меня от кролика.
Мои руки тряслись. Я взглянул на других и убедился, что они не
смотрят.
Я все допил и докурил свою трубку. Было уже поздно. Певчие птицы уже
не пели.
Я сидел и вырезал по дереву. Мои ноги свешивались за край кормы, а
стружки падали в гребень волны. Уже три дня как мы на месте. Никаких
действий.
- Ты!
- Я?
- Ты.
Ее волосы - многоцветье радуги, глаза несравнимы ни с чем в природе,
зубы великолепны.
- Привет.
- Ты знаешь, что правила безопасности запрещают сидеть таким образом?
- Да, знаю. Именно это и беспокоило меня все утро.
Мой нож совершил великолепный кувырок и опустился за нами. Он попал в
самую пену и был поглощен волной. Я следил за ее отражением в лезвии и
получил наслаждение от того искажения, которое видел в нем.
- Ты что, приманиваешь меня? - наконец спросила она.
Я услышал ее смех и понял, что это было преднамеренно.
- Что, я?
- Я могла бы спокойно спихнуть тебя отсюда.
- Я бы ответил.
- Значит в одну из темных ночей ты можешь сбросить меня за борт.
- Ночи все темные, мисс Лухарич. Но я не буду этого делать. Я лучше
подарю вам то, что вырезал.
Тогда она села рядом со мной. Я не мог отвести глаза от ямочек на ее
коленях. На ней были белые шорты. Ее загорелая кожа была чрезвычайно
привлекательна. Я почти почувствовал мимолетное раскаяние, что замыслил
подобную шутку. Моя правая рука все еще загораживала от нее деревянное
животное.
- Ладно. Я клюну. Что у тебя есть для меня?
- Минуту. Я заканчиваю.
Торжественно я протянул ей деревянного болвана, которого вырезал. Я
был немного пристыжен, и сам чувствовал себя болваном. Но отступать было
некуда. Я никогда не отступаю. Мой рот был растянут в ослиной усмешке. Уши
торчали.
Она ни нахмурилась, ни улыбнулась. Она просто внимательно посмотрела
на мою работу.
- Очень неплохо, - сказала она. - Как и любая работа, которую ты
делаешь. - И, возможно, кстати.
- Верни ее мне, - сказал я и протянул руку.
Она вернула ее мне, и я швырнул ее в воду. Она перелетела пену и
дергалась в воде в течение минуты, словно морской конек.
- Почему ты сделал это? - спросил она.
- Это была глупая шутка. Извини.
- Может ты прав. Возможно, в этот раз я заглотила многовато.
Я фыркнул.
- Почему бы не устроить что-нибудь более безопасное. Ну, например,
гонки.
Она тряхнула волосами цвета радуги.
- Нет, гнаться надо за ИККИ.
- Почему?
- Зачем тебе так нужен ИККИ, что ты поставил на карту все свое
состояние.
- Мужская логика, - ответил я. Однажды один экстрасенс сказал мне:
- Мистер Дейвитс, вам нужно закрепить имидж мужественности, поймав по
одной рыбе каждого вида. Рыба - это древний символ мужественности, если вы
знаете. Поэтому я принялся за это дело. Непойманным остался только один
вид рыбы. А почему тебе так важно закрепить имидж мужественности?
- Совсем неважно. Я не хочу укреплять ничего, кроме своих
предприятий. Мой главный статист сказал однажды:
- Мисс Лухарич, продайте весь крем и пудру в нашей Системе - и вы
будете самой счастливой девушкой и богатой тоже. И он оказался прав. Я -
доказательство его правоты. Я могу смотреть так, как смотрю и делать то,
что делаю. И мне это необходимо как воздух.
- Ты, действительно, выглядишь деловой и хладнокровной.
- Но мне совсем не холодно. Давай искупаемся.
- Можно мне заметить, что мы прекрасно проводим время вместе?
- Если ты хочешь отметить очевидное, то можно. Ты сказал, что можешь
возвратиться на корабль без помощников. Передумал?
- Нет.
- Тогда приготовь два комплекта снаряжения для подводного плаванья и
мы устроим соревнования под Тенскуаэром. И я намерена выиграть, - добавила
она.
Я встал и посмотрел на нее сверху вниз. Это укрепляло мое чувство
превосходства над женщинами.
- Дочь короля Лира с глазами Пикассо. Будет тебе соревнование. Жди
меня через десять минут.
Мы приготовили и наладили все необходимое снаряжение. Она была в
аккуратном закрытом купальнике. Это вынудило меня сначала закрыть глаза и
отвести их в сторону, а потом уставиться на нее опять.
Я закрепил веревочную лестницу и перекинул ее на другую сторону.
Я велел ей держаться со стороны левой кормы.
- Ты уверен, что это необходимо? - спросил загорелый маленький чудак,
ее рекламный агент, по имени Андерсон. Он сидел на палубе, потягивая
лимонад через соломинку. - Это может оказаться опасной затеей, - сказал он
невнятно. (Его зубы были перед ним в стакане).
- Верно. Это опасно. Хотя не чересчур.
- Тогда почему вы не разрешаете мне сделать несколько фотографий. Мы
бы отослали их. К вечеру они были бы уже в Нью-Йорке. Отличные фотографии.
- Нет, сказала она и отвернулась от нас обоих. Она подняла руки к
глазам.
- Вот, подержи их для меня. Она передала ему коробочку с линзами.
Когда она повернулась ко мне, ее глаза были такими же карими, какими я их
помнил.
- Готов? - спросила она.
- Нет, - сказал я строго. - Слушай внимательно, Джин. - Если ты
собираешься играть в эту игру, то в ней существуют определенные правила.
- Первое, - начал я. - Плыть надо строго под корпусом. Нельзя ударять
о дно, можно повредить воздушный бак. Она начала протестовать, что это
истина, понятная для любого дурака. - Второе, - продолжал я. - Там темно.
Мы должны находиться рядом, и оба будем держать фонари.
1 2 3 4