Две кошки.
По внешнему виду - сиамские, но каждая - величиной с тигра. Твердый
взгляд ярко желтых глаз без зрачков.
Когда я встал к ним лицом, они уселись и уставились на меня, не
мигая. Нас разделяло шагов тридцать. Кошка, сидевшая слева, открыла пасть,
и я поднял шпагу. "Интересно, зарычит она или замурлыкает?" - почему-то
подумал я.
Но кошка заговорила:
- Человек. Смертный.
- И все еще живой, - сказала вторая кошка голосом первой.
- Убьем его, - заявила первая.
- А что делать с тем, кто его охраняет? Вид этой шпаги мне не
нравится.
- Он смертный?
- Подойдите и узнаете, - спокойно ответил я.
- Он тощий и старый.
- Но он нес тяжелую ношу быстро и не отдыхая. Давай зайдем с двух
сторон.
Как только они встали, я бросился вперед, и правая кошка тут же
прыгнула на меня. Моя шпага расколола ей череп, прошла до лопаток. Я
быстро повернулся, и в это время вторая кошка проскользнула к носилкам. Я
рубанул сплеча.
Удар пришелся по спине, и клинок вошел в тело, как в масло, разрубив
кошку пополам. Раздался дикий визг, напоминающий многократно усиленный
скрип мела по доске. Мохнатое тело вспыхнуло ярким пламенем. Первая кошка
тоже горела.
Но та, которую я разрубил, еще была жива. Она посмотрела на меня,
встретилась со мной взглядом и не опустила сверкающих глаз.
- Я умираю последней смертью, - сказала она, - а значит, я знаю тебя,
открыватель пути. Почему ты убиваешь нас?
А затем голова ее загорелась.
Я отвернулся, вытер клинок о траву и вложил шпагу в ножны. Потом
поднял носилки и, не обращая внимания на град сыпавшихся вопросов, пошел
вперед.
Кажется, ситуация стала прояснятся.
До сих пор я вижу во сне охваченную пламенем голову кошки и
просыпаюсь в дрожи и в поту, а ночь кажется мне темной и полной видений,
которые я никак не могу различить.
Замок ганелона окружал глубокий ров. Подъемный мост с четырьмя
башенками по углам был поднят и прикреплен к толстой крепостной стене, за
которой высились другие башни. Казалось, они достигали до неба и щекотали
животики низким тучным облакам, затмевающим ранние звезды и отбрасывающим
тени на высокий холм, на котором стоял замок. Ветер донес до меня неясный
шум голосов.
Я остановился напротив моста, опустил носилки, сложил ладони рупором
и крикнул:
- Э-гей! Ганелон! Два путника заплутали в ночи!
Послышалось звяканье металла о камень, и я почувствовал, что меня
рассматривают. Я тоже поднял голову и прищурился, стараясь хоть что-нибудь
разглядеть, но ничего не увидел. Все-таки зрение не вернулось ко мне
полностью.
- Кто там? - спросил громкий гулкий голос.
- Ланс, тяжело раненый, которого я, Кори из Кабры, принес в замок.
Я услышал, как часовой передал мои слова по цепочке. Спустя некоторое
время пришел ответ:
- Отойдите в сторону! Сейчас мы опустим мост! Вы можете войти!
Послышался тяжелый скрип, и деревянная конструкция легла на землю
рядом со мной. Я поднял носилки и пересек ров.
Вот и весь сказ о том, как я принес сэра ланселота дю лака в замок
ганелона, которому я верил, как брату. Иными словами не верил вовсе.
Я очутился в толпе и, присмотревшись, понял, что окружен солдатами.
Враждебности они, однако, не проявляли, скорее наоборот - на лицах у
многих участливое выражение. Меня провели в большой двор, освещенный
множеством факелов. Повсюду лежали спальные мешки. Пахло потом, дымом,
лошадьми и готовящейся пищей. Похоже, здесь расположилась на ночлег
небольшая действующая армия.
Люди подходили к нам, о чем-то спрашивали, но я не успел ничего
ответить, потому что сквозь толпу протолкались двое стражников,
вооруженных до зубов, и один из них обратился ко мне, слегка дотронувшись
до плеча:
- Пойдемте с нами.
Они встали у меня по бокам, и солдаты расступились давая нам дорогу.
Сзади послышался скрип поднимающегося моста. Мы вошли в замок, сложенный
из черного камня.
Миновав большой зал и комнату похожую на приемную мы стали
подниматься по лестнице и на втором этаже остановились перед тяжелой
дубовой дверью. Стражник постучал.
- Войдите, - произнес голос, который, к великому моему сожалению был
мне знаком. Мы вошли.
Ганелон сидел за большим столом у широкого окна выходящего во двор.
На нем были черные брюки поверх черных сапог, черная рубашка и черная
кожаная куртка. На широком поясе висел кинжал с рукоятью в форме копыта.
Короткая шпага лежала на столе. У ганелона были рыжие с проседью волосы и
борода. Его черные, как эбеновое дерево, глаза блестели.
Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на двух стражников,
которые внесли в комнату носилки.
- Положите его на мою кровать, - сказал он и добавил, не поворачивая
головы: - родрик, займись им.
Родрик, его врач, был старичком, который, как мне показалось, не мог
причинить пациенту особого вреда. Это меня утешило. В конце концов, я не
для того тащил ланса пятнадцать миль, чтобы он истек кровью.
Затем ганелон обратился ко мне:
- Где вы его нашли?
- В пяти лигах к югу.
- Кто вы такой?
- Меня зовут Кори, - ответил я.
Он пристально посмотрел на меня и чуть улыбнулся в густые усы. Губы у
него были тонкими и напоминали извивающихся червей.
- На чьей вы стороне? - спросил он.
- Не понимаю, что вы имеете в виду.
Я слегка наклонился, чтобы спина моя выглядела сгорбленной. Говорил я
медленно, тихо и слегка заикаясь. Моя борода была длиннее, чем у ганелона,
а забившаяся в нее дорожная пыль создавала впечатление седины. Я не
сомневался, что выгляжу как пожилой человек.
- Я спрашиваю, почему вы ему помогли?
- Человек человеку - брат.
- Вы иностранец?
Я кивнул.
- Что же, вы - мой гость. Оставайтесь в моем замке сколько пожелаете.
- Спасибо. Но, наверное я завтра уйду.
- Как вам будет угодно. А сейчас давайте выпьем по стаканчику вина, и
вы расскажете, при каких обстоятельствах нашли ланса.
Ганелон слушал, не перебивая, не отрывая от меня взгляда. Я всегда
считал, что выражение "Сверлить глазами" - глупое, но в этот вечер изменил
свое мнение. Он не просто сверлил, он пронзал меня глазами, словно
кинжалами. Интересно, какие выводы он сделал, о чем догодался?
Внезапно я почуствовал, как на меня наваливается усталость. Язык мой
стал заплетаться. Нервное напряжение, стакан вина, теплая комната
сказались на мне не лучшим образом, и неожиданно у меня создалось
впечатление, что я стою в углу и наблюдаю за самим собой. Видимо,
длительные нагрузки были мне пока что не под силу. Я заметил, что руки мои
дрожат.
- Простите, - услышал я собственный голос. - мне необходимо немного
отдохнуть...
- Ну конечно! - сказал ганелон. - поговорим завтра. А сейчас идите
спать и спите спокойно.
Он позвал охранника и приказал отвести меня в свободную комнату.
Должно быть, я все время спотыкался, потому что ясно помню, как мне
поддерживали за локоть.
В ту ночь я спал как убитый. Сон мой был без сновидений, и проспал
четырнадцать часов кряду.
Когда я проснулся, у меня ломило все тело. Я тщательно помылся. На
высоком столике стояла лохань с водой, а рядом лежали мыло и полотенце,
предусмотрительно оставленные в комнате. Мне никак не удавалось избавиться
от ощущения, что горло мое забито пылью, а глаза песком.
Я сел в кресло и задумался. В прежние времена я мог пронести ланса
пять лиг и глазом не моргнуть. В прежние времена я сражался целый день на
горе колвир, а затем вошел в Эмбер.
Но прежние времена прошли. Внезапно я понял, что выгляжу со стороны
самой настоящей развалиной. С этим нельзя было мириться. Силы возвращились
ко мне слишком медленно, я должен был набрать вес, причем как можно
скорее.
Неделя - другая жизни на свежем воздухе, физические нагрузки помогут
мне обрести прежнюю форму. Похоже, ганелон меня не узнал. Вот и прекрасно.
Воспользуюсь его гостеприимством.
Приняв это решение, я вышел из комнаты и отправился на поиски кухни,
где сьел обильный завтрак. Правда, уже наступило время ленча, но я
предпочитаю называть вещи своими именами. Мне сильно хотелось курить, и я
злорадно подумал о том, что мои запасы табака иссякли. Судьба была за то,
чтобы я встал на ноги как можно скорее.
Стоял прохладный ясный день. Я вышел из замка и долгое время наблюдал
за солдатами, проводившими военные учения.
В дальнем конце двора стояли мишени, прикрепленные к мешкам соломы.
Лучники, надевшие кольца на большие пальцы рук, упражнялись в стрельбе,
пуская стрелы в восточном стиле, держась за тетиву на тремя (к чему я
привык), а двумя пальцами. Я стал думать об этом отражении, на котором
очутился случайно. Шпажисты использовали обе стороны и острие оружия,
демонстрируя разнообразные приемы ведения боя. Всего во дворе упражнялось
человек восемьсот, а остальные, видимо, распологались в замке. Они
отличались один от другого телосложением, цветом волос и глаз и говорили
на разных языках, среди которых преобладал авалонский, он же -
эмбирийский.
Пока я стоял, размышляя, один из учебных боев закончился. Солдат
поднял руку, опустил шпагу, отер пот со лба и сделал шаг назад. Его
противник, казалось, вообще не устал. Мне предоставился шанс заняться
физическими упражнениями, которые я сам себе прописал.
Я подошел к солдату, улыбнулся и сказал:
- Я - Кори из Кабры. Мне понравилось, как вы фехтуете. - обернувшись,
я обратился к победителю, темноволосому гиганту, который, ухмыляясь,
смотрел на своего отдыхающего товарища. - не возражаете, если я
поупражняюсь с вами, пока ваш друг отдыхает?
Продолжая ухмыляться, он покачал головой и указал пальцем на свои рот
и ухо. Я попытался заговорить с ним на нескольких других языках, но
безуспешно. Тогда я прибегнул к языку жестов, и быстро понял, чего я хочу.
Побежденный солдат протянул мне шпагу, и по его глазам я понял, что
он очень ею гордится. Шпага была короткой и значительно тяжелее, чем
грейсвандир. (Так называется моя шпага, имени которой я до сих пор не
упоминал. Впрочем, это совсем другая история, и, может, я расскажу ее, а
может нет, нет, прежде чем вы узнаете, почему я оказался сейчас в царстве
хаоса. Но если я еще раз упомяну грейсвандир, вы по крайней мере поймете,
о чем идет речь.)
Я несколько раз взмахнул шпагой, чтобы привыкнуть к ней, отбросил
плащ в сторону и встал в позицию.
Атака последовала мгновенно. Я отпарировал и перешел в наступление.
Он отклонил корпус в сторону и сделал прямой выпад. Я отбил. Через пять
минут я понял, что он был прекрасным фехтовальщиком. Естественно, не таким
хорошим, как я. Дважды он просил меня прервать поединок и повторить
неизвестные ему приемы. Схватывал он на лету. Минут через пятнадцать он
начал улыбаться, наверняка считая, что долго я не продержусь. Видимо,
четверти часа ему вполне хватало, чтобы сломить любого противника, если
тот, конечно, не сдавался раньше. Через двадцать минут на лице его
появилось недоуменное выражение. Я не был похож на человека, который может
так долго выстоять. Но ведь не один смертный не подозревает об истинной
силе принца Эмбера.
Через двадцать минут он взмок от пота, но продолжал нападать. Мой
брат Рэндом иногда выглядит, как пятнадцатилетний задохлик, и действует,
как астматик, но однажды мы с ним устроили поединок на шпагах и бились в
течении двадцати шести часов, чтобы выяснить, кто сдастся первым. (Если
вам интересно, первым сдался я. На следующий день у меня было назначено
свидание, и я не хотел приходить на него выжатым, как лимон.) Хотя для
такого представления силенок у меня было маловато, я знал, что спокойно
могу измотать своего противника. В конце концов, он был обычным человеком.
Через полчаса дыхание у него участилось, атаки замедлились. Еще
немного, и он сообразил бы, что я валяю дурака, и поэтому я поднял руку,
опустил шпагу и сделал шаг назад. Он тут же бросился меня обнимать. Я не
понял, что он сказал, но его удовольствие было очевидным. Я тоже был
доволен.
Правда, я сильно расстроился, почувствовав, что устал. К тому же у
меня закружилась голова. Тем не менее тренировка была мне необходима. Я
поклялся, что загоняю себя до полусмерти, наемся до отвала, высплюсь и на
следующий день начну все сначала.
Поэтому я подошел к лучникам, одолжил лук и выпустил сотню стрел в
"Трехпалом" стиле. Процент попадания у меня был не самым низким. Некоторое
время я наблюдал за битвой всадников, вооруженных копьями, булавами и
щитами, затем подошел к группе людей, отрабатывающих приемы ведения боя
без оружия.
Я вошел в круг, победил трех солдат, одного за другим и
почувстововал, что больше ни на что не способен. Я тяжело дышал, с меня
ручьем тек пот. Присев на скамейку, стоявшую в тени, я стал думать о
лансе, о ганелоне и об ужине. Минут через десять я с трудом поднялся,
пошел в свою комнату и принял ванну. К этому времени я был голоден, как
волк, и поэтому отправился на поиски обеда и последних новостей.
Я не успел сделать и двух шагов по Коридору, как стражник - тот
самый, который вчера вечером поддерживал меня за локоть, - подошел ко мне
и сказал:
- Милорд ганелон просит вас отобедать с ним в его покоях после того,
как зазвонит колокол.
Я поблагодарил его, заверил, что прийду, вернулся к себе и растянулся
на постели. Колокол зазвонил через несколько минут. Я встал и вышел из
комнаты.
Мускулы у меня разболелись на на шутку, я был весь в синяках и
царапинах. Что ж, тем труднее будет меня узнать. На мой стук дверь открыл
мальчик, который тут же подбежал к другому пареньку и стал помогать ему
накрывать на стол, стоявший у камина.
На ганелоне были зеленая рубашка, зеленые брюки, зеленые сапоги и
зеленый пояс, и сидел хозяин замка на стуле с высокой спинкой.
- Сэр Кори, мне доложили о том, как вы провели сегодняшний день, -
сказал он, крепко пожав мне руку. - теперь я перестал удивляться, что вы
пронесли ланса пять лиг. Глядя на вас, не скажешь, что вы настоящий
мужчина... Только поймите меня правильно, не обижайтесь, пожалуйста.
Я усмехнулся.
- Я не обижаюсь.
Он усадил меня за стол и протянул стакан белого вина, слишком
сладкого, на мой вкус.
- Вы кажетесь мне таким немощным, хотя несли ланса на руках, не
отдыхая, убили двух мерзких тварей и сложили надгробие из больших камней.
Ланс мне рассказывал...
- Как он себя чувствует? - спросил я.
- Пришлось приставить к нему охрану, чтобы лежал смирно. Представьте,
эта гора мускулов решила пойти прогуляться! Клянусь богом, он не встанет с
постели раньше чем через неделю!
- Значит ему лучше.
Ганелон кивнул.
- За его здоровье.
- За это я выпью с удовольствием.
Мы выпили.
Помолчав он сказал:
- Если бы в моей армии было больше таких людей, как вы и ланс, дело
приняло бы другой оборот.
- О чем вы говорите?
- О черном круге. Неужели вы ничего не знаете?
- Нет. Ланс лишь упомянул о его существовании.
Один из мальчиков поджаривал огромный кусок говядины на малом огне.
Поворачивая вертел, он поливал мясо вином, и когда до меня доходил вкусный
запах, в моем животе начинало урчать, а ганелон ухмылялся в усы. Второй
мальчик отправился на кухню за хлебом.
Долгое время ганелон молчал. Он пил уже второй бокал вина, а никак не
мог справиться с первым.
- Вы когда-нибудь слышали об авалоне? - неожиданно спросил он.
- Да, - ответил я. - давным-давно читал мне стихи один странствующий
бард, и я их запомнил: "На берегу реки благословенной сидели мы, и,
вспомнив авалон, заплакали. В руках остались сломанные шпаги, щиты
развесили мы на деревьях. Разрушены серебрянные башни, утоплены в потоках
крови. Так сколько миль до авалона? И все, и ни одной. Разрушены
серебрянные башни."
- Авалон разрушен? - спросил он.
- Лично я считаю, что бард был сумасшедшим. Сам я не знаю никакого
авалона.
Наступило молчание. Ганелон отвернулся и заговорил лишь через
несколько минут. Голос его неуловимо изменился.
- Авалон существует. Я жил там много лет назад. Трудно поверить, что
он разрушен.
- А почему вы сейчас живете здесь? - спросил я.
- Меня изгнал из авалона злой колдун, повелитель Эмбера - Корвин. Он
отправил меня в эту страну сквозь тьму и безумие, обрек на мучительные
страдания и верную смерть.
1 2 3 4