Ю.Н.Ш. yu_shard@newmail.ru, апрель-май 2004 г.
«Римские историки IV века»: РОССПЭН; Москва; 1997
ISBN 5-86004-071-5
Аннотация
Начальная книга римской истории, о которой сам автор говорит: «Начиная от основателей Яна и Сатурна, через преемственных и следовавших друг за другом царей вплоть до десятого консульства Констанция, извлеченное из сочинений авторов – Веррия Флакка, Анциата (как сам Веррий предпочел себя назвать вместо Анция), затем из анналов понтификов и далее из сочинений Гнея Эгнация Верация, Фабия Пиктора, Лициния Макра, Варрона, Цезаря, Туберона, а затем из всей истории древнейших писателей, как это подтвердил каждый из неотериков, т.е. и Ливий, и Виктор Афр».
Секст Аврелий Виктор
Происхождение римского народа
Начиная от основателей Яна и Сатурна, через преемственных и следовавших друг за другом царей вплоть до десятого консульства Констанция, извлеченное из сочинений авторов – Веррия Флакка, Анциата (как сам Веррий предпочел себя назвать вместо Анция), затем из анналов понтификов и далее из сочинений Гнея Эгнация Верация, Фабия Пиктора, Лициния Макра, Варрона, Цезаря, Туберона, а затем из всей истории древнейших писателей, как это подтвердил каждый из неотериков, т. е. и Ливий, и Виктор Афр.
* * *
(1) Первым, говорят, пришел в Италию Сатурн, как об этом свидетельствует Муза Марона в следующих стихах:
«Первым с Олимпа небесного прибыл Сатурн, убегая
От оружья Юпитера, царства лишившись, изгнанник» и т.д.
(2) Говорят, что в то время была еще такая простота нравов у людей древности, что всех вновь прибывших к ним выдающихся сообразительностью и мудростью (людей), которые могли внести что-нибудь для благоустройства жизни или для воспитания нравов, поскольку ни родитель их, ни их происхождение не были известны, они не только сами принимали за созданных Небом и Землей, но внушали это и своим потомкам; так, например, и про самого этого Сатурна они сказали, что он – сын Неба и Земли. (3) Но хотя он таким и почитается, все же достоверно известно, что первым появился в Италии Ян, который и принял прибывшего позже Сатурна. (4) Поэтому надо так понимать, что Вергилий назвал Сатурна первым не по незнанию древней истории, а с особым значением, не в том смысле, что никого не было до него, а в значении первенствующего, так же как (у него сказано про Энея): «Кто первый из Трои страны…»
(5) Хотя без всякого сомнения установлено, что раньше Энея в Италию прибыл (из Трои) Антенор и основал город Патавию не на ближайшей к побережью земле, а в глубине страны, именно в Иллирике. Об этом говорит тот же Вергилий в своих стихах от имени Венеры, жалующейся Юпитеру на бедствия своего сына Энея:
«Ведь сумел Антенор, пробравшись сквозь толпы ахейцев,
Безопасно проникнуть в страну иллирийцев далеких…»
(6) А почему он добавил «безопасно», мы исчерпывающе объяснили в надлежащем месте в комментарии раньше, чем начали писать это произведение, вычитав об этом из книги под заглавием «Происхождение города Патавии».
(7) Таким образом, слово «первый» употреблено здесь в таком же значении, как и во второй песне Энеиды при перечислении тех, кто выходил из деревянного коня.
(8) В самом деле, назвав Фессандра, Сфенела, Улисса, Акаманта, Фоанта, Неоптолема, он после этого добавил: и первый Махаон.
(9) По этому поводу можно спросить, как можно назвать кого-то первым, после того как уже названо много других? Мы должны здесь понять «первый» как «первейший» и, может быть, именно потому, что Махаон в те времена был, как говорят, в особом почете за свои познания в медицине.
II. Но – чтобы вернуться к начатому повествованию – есть предание, что прекраснейшая дочь афинского царя Эрехтейя Креуса, подвергнувшись насилию со стороны Аполлона, родила мальчика, которого тогда же отвезли на воспитание в Дельфы; сама же Креуса была выдана замуж отцом, ничего не знавшим об этих обстоятельствах, за какого-то его дружинника Ксифа. (2) Так как он не мог стать отцом, имея такую жену, он направился в Дельфы запросить оракула, как бы ему стать отцом. Там божество ответило ему, чтобы он усыновил того, кого на следующий день повстречает на своем пути. (3) Таким образом, вышеназванный мальчик, рожденный от Аполлона, повстречавшись с Ксифом, был им усыновлен. (4) Когда он возмужал, он не удовольствовался отцовским царством, но с огромным флотом прибыл в Италию; захватив там одну гору, основал на ней город и назвал его по своему имени Яникулом.
III. Итак, во время правления Яна прибывший в Италию, в среду грубых и некультурных туземцев, лишенный своего царства Сатурн был ими приветливо встречен и принят; там же, недалеко от Яникула, он воздвиг крепость, носящую его имя, Сатурнию. (2) Он первый обучил народ земледелию и людей диких, привыкших жить грабежом, привел к мирной и размеренной жизни. Поэтому и Вергилий в восьмой своей песне Энеиды говорит так:
«Рощами этими местными фавны и нимфы владели,
Род людской, рожденный средь пней и дубов величавых.
Не было нравов у тех людей, ни жизни уменья:
Не запрягали волов там, добра своего не хранили,
Но питались ветвями дерев и суровой охотой».
(3) Отвернувшись от Яна, который не внес ничего другого, кроме обычая почитать богов и религиозных понятий, народ предпочел подчиниться Сатурну: он внушил грубым еще тогда умам понятие нравственной жизни и научил, как мы уже сказали, для общего блага обрабатывать землю, как на это указывают следующие стихи Вергилия:
«Племя, жить не умевшее, разбрелось по высоким
По горам; а он всех собрал и дал им законы.
Лацием назвал страну, где сам он обрел безопасность».
(4) Передают, что он же показал людям искусство чеканить медь в форме монет и обозначать их надписью; поэтому на одной стороне монет изображалась его голова, а на другой – корабль, на котором он сюда прибыл. (5) Потому и до сего дня играющие в деньги, бросив монету и прикрыв ее рукой, предлагают участнику игры угадать, что видно на монете: голову или корабль, который, коверкая слово по-народному, произносят как «navia». (6) Храм на склоне Капитолия, где он хранил деньги, и теперь еще называется сокровищем Сатурна (казначейством). (7) Однако на основании того, что, как мы уже сказали, Ян прибыл туда раньше Сатурна, когда люди решили после их смерти прославить их божескими почестями, они во всех своих священнодействиях уделили Яну первое место так, что даже если жертва приносится какому-либо другому божеству, как только воскурят фимиам, первым называется Ян с прибавлением к его имени «отец». В соответствии с этим и наш поэт говорит:
«Эту крепость воздвиг отец Ян, Сатурн же – другую» и добавляет:
«Этот холм зовется Яникул, тот же – Сатурний».
Удивительно осведомленный не только о прошлом, но и о будущем… поэт говорит: «…Царь был Латин городам сим и селам, старец уже, продолжительно в мире спокойно он правил». Во время его царствования, сообщает поэт, прибыли в Италию троянцы. Спрашивается, как же это Саллюстий говорит: «С ними и аборигены, племя людей дикое, не знающее законов, ни власти, свободное и независимое»?
IV. Некоторые же передают, что когда земли были затоплены при потопе, многие из разных стран обосновались на горах, на которых они спаслись; из них некоторые в поисках места жительства добрались до Италии и были названы аборигенами, греческим словом, происходящим от названия вершин гор, по-гречески ???. (2) Другие утверждают, что их сначала назвали аборигенами, поскольку они пришли [сюда] после блужданий, а потом, изменив один звук и один отбросив, стали называть аборигенами. (3) Их принял здесь после блуждания царь Пик (дятел) и позволил им жить, как они хотят. (4) После Пика правил в Италии Фавн, имя которого выводят от глагола «вещать» (fari), потому что он обычно предсказывал будущее в стихах, которые мы называем сатурническими. Этот вид стихотворного метра впервые прозвучал в прорицании, данном городу Сатурнию, а город этот, по преданию, был основан Сатурном, когда он пришел в Италию. (5) Об этом свидетельствует Энний:
«Стих, которым когда-то пели поэты и фавны».
(6) Этого Фавна многие называют Сильваном от [слова] «лес» (silva), богом Инуем, а другие утверждают, что это был бог Пан.
V. Итак, в правление Фавна, лет, примерно, за 60 до того, как в Италию прибыл Эней, приехал туда со своей матерью аркадец Эвандр, сын Меркурия и Карменты. (2) Некоторые утверждают, что она первоначально называлась Карментой из-за своих песен, а потом Никостратой; она была весьма сведущей во всех видах наук, знала будущее и обычно выражала все это в стихах, так что некоторые думают, что имя ее произошло не столько от слова carmen (песня), сколько, наоборот, песни были названы carmina по ее имени. (3) Эвандр, переселившийся в Италию по ее увещанию, вскоре вследствие своей исключительной образованности и больших знаний в науках вступил в дружбу с Фавном, был им гостеприимно и благосклонно принят и получил от него немалое количество земли для обработки. Он разделил ее между своими спутниками и построил жилье на той горе, которую они тогда от имени Паллента называли Паллантеем, а мы впоследствии стали называть Палатием. Там же он построил святилище богу Пану, потому что это – народное божество в Аркадии. Свидетельствует об этом Марон, говоря:
«Бог Аркадии Пан обманул Луну, обольстивши»
и еще
«Если Пан запоет со мной пред судом всей Аркадьи…»
(4) Итак, Эвандр первый из всех обучил италийских жителей чтению и письму и тем наукам, которым сам раньше обучался; он же первый показал им злаки, обретенные в Греции, научил их сеять и запряг в Италии быков для пахоты земли.
VI. В его царствование случайно забрел туда некий Рекаран, пастух, грек по происхождению, огромного роста, обладатель большой силы, превосходивший своей доблестью и красотой всех остальных, прозванный Геркулесом. (2) Когда его быки паслись у реки Альбулы, раб Эвандра, Как склонный ко всему плохому и к тому же искусный вор, украл быков гостя Рекарана, а чтобы не было никаких следов преступления, втащил быков в пещеру, [ведя их] задом вперед. (3) Рекаран, обойдя все окрестности и обыскав все укромные места, уже отчаялся найти своих быков; примирившись, наконец, со своей утратой, он готовился покинуть эту страну. (4) Но Эвандр, человек выдающейся справедливости, когда узнал, как все это произошло, наказал своего раба и приказал ему вернуть быков. (5) Тогда Рекаран посвятил у подножия Авентина алтарь отцу Инвентору (находящему), назвал его Великим и оставил у него десятую часть своего скота. (6) Так как уже раньше вошло в обычай, чтобы люди платили своим царям десятую часть своих сборов урожая, он сказал, что ему показалось справедливее уделять эту часть своего имущества богам, а не царям. Отсюда повелось и вошло в обычай посвящать десятину Геркулесу. Согласно этому и Плавт употребляет выражение «Геркулесова доля», т. е. десятина. Итак, когда Рекаран посвятил Великий алтарь и пожертвовал ему десятую часть своего скота, (он устроил торжество), но ввиду того, что Кармента, приглашенная на это торжество, не явилась, он установил, чтобы никакой женщине не было дозволено угощаться тем, что будет приносимо в жертву на этом алтаре; таким образом, женщины оказались совершенно устраненными от этих священнодействий.
VII. Об этом пишет Кассий в книге I. В книгах понтификов говорится, что Геркулес, сын Юпитера и Алкмены, одолев Гериона, гнал его знаменитый скот, желая развести в Греции такую же породу быков; он случайно зашел в эти места (т. е. в Италию) и, прельстившись тучностью пастбищ, остановился там на некоторое время, чтобы дать отдых после долгого пути своим людям и скоту. (2) Когда его скот пасся в лощине, где теперь находится Большой Цирк, он пренебрег стражей, так как предполагалось, что никто не осмелится посягнуть на добычу Геркулеса, какой-то вор этой местности, превосходивший остальных своим ростом и физической силой, втащил в пещеру восемь быков за хвост, чтобы труднее было догадаться о воровстве. (3) Когда же Геркулес, уходя оттуда, гнал остальной свой скот случайно мимо этой пещеры, спрятанные в ней быки мычанием приветствовали остальных. Так и было открыто это похищение. (4) Когда Как был казнен, Эвандр, узнав об этом, вышел навстречу своему гостю и благодарил его за то, что он избавил его царство от такого зла; узнав, от каких родителей происходит Геркулес, он сообщил обо всем деле, что и как произошло, Фавну. Тогда и тот стал добиваться дружбы с Геркулесом. Но наш Марон остерегся принять эту версию.
VIII. Итак, когда Рекаран, или Геркулес, посвятил отцу Инвентору Великий алтарь, он выбрал в Италии двух мужей – Потиция и Пинария, чтобы обучить их исполнению священных обрядов по всем правилам. (2) Однако один из них, Потиций, пришедший раньше, был допущен до вкушения священных остатков от жертвы, а Пинарий, пришедший позже, и все его потомство не были допущены до этого. С тех пор и доныне соблюдается обычай, чтобы никакой Потиций из рода Пинариев не допускался до священных яств. (3) Некоторые полагают, что раньше они носили другое имя и что Пинариями они были названы от греческого слова «пинан», потому что они постятся и, следовательно, покидают святилище голодными. (4) Этот обычай сохранялся до цензорства Аппия Клавдия, и Потиции, совершая жертвоприношение, потом съедали всего жертвенного быка, Пинарии же допускались в святилище, когда уже от жертвенного животного ничего не оставалось. (5) Но впоследствии Аппий Клавдий, подкупленный деньгами, склонил Потициев обучить проведению священнодействий Геркулеса общественных рабов и далее допускать до них женщин. (6) После этого, говорят, весь род Потициев, раньше производивший эти священнодействия, погиб в течение тридцати дней; таким образом, эти таинства оказались в руках Пинариев, и они под влиянием религии и своего смирения строго соблюдали эти таинства.
IX. После смерти Фавна, в правление сына его, Латина, в Италию прибыл Эней. После того как Илион был предан ахейцам Антенором и другими вождями, Эней, неся перед собой своих богов – пенатов, а на плечах престарелого отца Анхиза, держа за руку маленького своего сына, ночью вышел из города; на рассвете он был опознан врагами, так как нес слишком тяжелую ношу, [дань] своему благочестию, но его никто не остановил, наоборот, царь Агамемнон разрешил ему идти, куда он хочет; он направился на гору Иду и, построив там корабли, по указанию оракула со многими спутниками того и другого пола направился в Италию. Так рассказывает Александр Эфесский в I книге Марсийской войны. (2) Лутаций же говорит, что предателем родины был не только Антенор, но и сам Эней. (3) Когда Агамемнон дал ему разрешение идти, куда он хочет, и унести на своих плечах, что он считает самым для себя ценным, он не вынес из города ничего, кроме богов-пенатов, отца и двух маленьких сыновей; некоторые же утверждают, что только одного сына, имя которого было Асканий, а прозвище впоследствии – Юл. (4) Своим благочестием он тронул ахейских вождей, они предложили ему вернуться домой и унести оттуда все, что он хочет. Таким образом, он вышел с большим богатством и со многими спутниками обоего пола, проплыл по дальним морям и мимо многих стран и достиг Италии. Прежде всего он пристал к берегам Фракии и основал там город своего имени, Энеум. (5) Затем, узнав о предательском убийстве Полидора Полимнестором, он покинул эту страну, прибыл на остров Делос и там взял себе в жены Лавинию, дочь жреца Аполлона, Ания, по имени которой берег получил название Лавиниева. (6) После того как, проплыв по многим морям, он пристал к одному мысу в Италии, находящемуся близ Бай и Авернского озера, он похоронил там умершего от болезни кормчего своего, Мизена. По его имени назван город Мизенон, как об этом пишет также Цезарь в I книге летописей понтификов, где, однако, говорит, что Мизен был не кормчим, а трубачом. (7) Поэтому с полным основанием Марон, соблюдая то и другое указание, пишет:
«И в благочестье Эней воздвиг курган преогромный
И возложил на него весло, трубу и оружье».
(8) Хотя некоторые, ссылаясь на Гомера, утверждают, что во времена Трои еще не знали применения труб.
X. Некоторые добавляют к этому, что Эней похоронил в низине, находящейся между Мизеном и Авернским озером, достигшую глубокой старости мать какого-то своего спутника по имени Евксиния, отчего и место это получило свое название и теперь еще называется Евксинским заливом, а когда Эней узнал, что там же, в городе, который называется городом Кимбария, Сибилла предсказывает людям будущее, он отправился туда, чтобы узнать о предстоящей ему судьбе. Когда он вошел в ее храм, ему [стало известно о] запрещении хоронить в Италии покинутую родственницу его, Прохиту, которую он там узнал. (2) Когда [Эней], вернувшись к флоту, увидел, что она умерла, он похоронил ее на ближайшем острове, который и теперь еще носит ее имя, как об этом говорят Вулкаций и Ацилий Пизон. (3) Отправившись дальше, он пришел к тому месту, которое теперь называется портом Кайеты по имени его (Энея) кормилицы, которую он здесь похоронил.
1 2 3