Здесь выложена электронная книга Цвет цивилизации автора по имени Фаррер Клод. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Фаррер Клод - Цвет цивилизации.
Размер архива с книгой Цвет цивилизации равняется 127.58 KB
Цвет цивилизации - Фаррер Клод => скачать бесплатную электронную книгу
OCR Larisa_F
«Цвет цивилизации. Последняя богиня»: Вече, РИПОЛ; Москва; 1993
ISBN 5-7141-0196-0
Аннотация
Клод Фаррер (1876–1957) принадлежит к числу самых ярких писателей Франции, под чьим псевдонимом скрывался потомственный морской офицер Шарль Эдуард Баргон, отслуживший во флоте два десятилетия. И прославился он благодаря не только его увлекательным приключенческим романам, но и не менее захватывающим романам любовно-эротической направленности, сюжетное развитие которых позволяет по праву отнести их к произведениям авантюрного жанра.
В романе «Цвет цивилизации», удостоенном Гонкуровской премии, автор сделал удачную попытку на экзотическом фоне салонной жизни показать бытовое разложение разочарованно-пресыщенной молодежи бодлеровского толка.
Клод Фаррер
Цвет цивилизации
I
По двору, обсаженному тенистыми деревьями, два скорохода-тонкинца катили колясочку, очень изящную, лакированную с серебряной инкрустацией. Они впряглись в оглобли цугом и стали ожидать хозяина, неподвижные подобно желтым идолам, облаченным в шелка. Коляска и скороходы представляли очень элегантный экипаж, необычный для Сайгона, где только бедняки еще ездят на людях. Но доктор Раймонд Мевиль был оригинал, – и кроме того, у него были и виктория и прекрасные рысаки. Так что свет прощал ему эту причуду ради ее изящества.
Было четыре часа, время, когда сиеста заканчивается. Позднее доктор не принимал, как и подобает в стране, где улицы пустынны до заката солнца. В этот день Раймонд Мевиль выезжал рано не для классической прогулки перед обедом, но для нескольких полупрофессиональных визитов, которые делал редко, согласно своей тактике.
Конгаи с гладкопричесанными волосами отворила дверь, бросила скороходам несколько крикливых слов и вдруг замерла в подобострастной позе: появился господин. Он сошел по лестнице еще молодой, хотя уже разбитой походкой, пощекотал грудь женщины под черным шелком и сел в коляску. Тонкинцы пустились бежать со всех ног, ветер, вызываемый быстрым движением, освежал лицо западного человека. Из окон, сквозь щели закрытых от солнца ставень, женщины любовались красотой белых с пурпуром ливрей на скороходах – и любовались седоком еще больше, чем роскошью, которая его окружала. Доктор Мевиль был любимцем женщин, во-первых, потому что сам любил их больше всего на свете – и еще, потому что отличался красотой, которая их волновала, чувственной и холеной до неприличия. Он был блондин с темно-голубыми удлиненными глазами и маленьким алым ртом. Несмотря на то, что ему минуло тридцать лет, он казался юным; и хотя был силен, отличался изяществом. Длинные светлые усы делали его похожим на выродившегося галла, которого столетия смягчили и сделали утонченным.
Сходство случайное: Мевиль считал себя достаточно цивилизованным для того, чтобы кровь всех предков успела смешаться в его жилах в одинаковой степени.
Коляска катилась между деревьями, которые защищали улицы от лучей солнца, косых, но тем не менее убийственных, как удар палицей. Концом трости господин направлял скороходов. Он остановил их окриком: «топ», ударив слегка по плечам, и они вбежали в сад, который окружал виллу. Вдоль ограды ожидало несколько экипажей с аннамитскими грумами, державшими под уздцы лошадей.
– Ба, – сказал Мевиль, – сегодня приемный день у этой милой крошки, я об этом и не подумал.
Он пожал плечами, колеблясь; потом вынул бумажник и проверил его содержимое – несколько билетов Индокитайского банка. После этого Раймонд Мевиль бросил свою трость одному из боев, сбежавшихся к нему со всех сторон, и вошел.
Дом, старый и просторный, был местного характера. Две прихожих вели в салон, расположенный в боковом крыле, в тени и заканчивающийся закрытой террасой с глухими шторами. Все это было огромно и высоко, как церковь; стены не достигали до потолка, и воздух свободно циркулировал между перегородками. Здесь было прохладно, и мебель, вся из черного дерева, с перламутровыми инкрустациями, издавала туземный запах.
В вестибюле Раймонд Мевиль встретил субъекта, который выходил, – бритого, лимонно-желтого, с размеренными движениями: это был хозяин дома, адвокат Ариэтт. Оба мужчины чрезвычайно сердечно пожали друг другу руки; угрюмое лицо адвоката искрилось даже улыбкой благоволения, которой он, вероятно, удостаивал не всех своих посетителей.
– Моя жена дома, дорогой друг, – сказал он, – и с вашей стороны очень любезно навестить ее. Я не имел удовольствия видеть вас у себя уже давно.
– Верьте, дорогой, – утверждал Мевиль, – что в этом нужно обвинять исключительно мою леность. Ваш дом симпатичен мне больше, чем все другие в Сайгоне.
Адвокат сделал польщенную мину; казалось, что он вздохнул про себя с облегчением.
– Однако я вас оставлю, дорогой доктор. Меня вызывают в суд, как всегда.
– Интересные дела?
– Разводы, понятно. Мы живем в очень скандальное время.
Он удалился со своим портфелем под мышкой, сухим автоматическим шагом. Раймонд Мевиль засмеялся ему вслед, сделав гримасу.
В салоне восемь или десять женщин болтали между собой в элегантных и небрежных сайгонских платьях, похожих на роскошные пеньюары. Стоя на пороге, Мевиль оглядел их всех одним взглядом и непринужденно вступил в их круг, чтобы приветствовать прежде всего хозяйку, грациозную брюнетку с ясными глазами, которая протянула ему руку для поцелуя.
– Вот и медицинский факультет, – сказала она. – Каким счастливым ветром сегодня?
– Медицинский факультет, – отвечал доктор, – является засвидетельствовать свое почтение юридическому.
Он поклонился каждой гостье, сказав несколько любезных слов, и сел. Он был центром всех взглядов; женщины восхищались им, и его репутация Дон Жуана была установившейся.
Не смущаясь, он весело болтал. Достаточно остроумный, он умел говорить о том, что любят женщины. Он был легкомысленным по натуре и старался казаться еще легкомысленнее, чем на самом деле. Он пользовался этим, как оружием в любовных похождениях, зная, что он предпочитает казаться пустым и по-женски несерьезным, ему доверяли легко, не стараясь разыгрывать из самолюбия никакой роли.
– Между прочим, – сказала вдруг m-me Ариэтт, – я хочу прибегнуть к вашей помощи, целитель.
– Вы нездоровы?
– Нет, но мне так жарко! Хорошенький декабрь, правда? Притом, нельзя выехать и на дачу, сезон преступлений в самом разгаре. Помогите мне, чем хотите.
– О, это пустяки.
– Ваши пилюли, правда? У меня нет рецепта. Он встал, вынимая свой бумажник.
– Я вам сейчас это устрою.
– Как, доктор? – сказала одна из дам. – Вы распоряжаетесь термометром?
– Конечно. Я ему даю письменные приказания, как вот это – на обороте моей визитной карточки.
Он отошел в угол, к столу, и стал писать. Кончив, он оставил карточку на столе и вернулся.
– Вот. Этого хватит на пятнадцать дней. Две недели вы будете себя чувствовать на полюсе всякий раз, когда захотите.
– О, доктор, – сказала одна молоденькая дама, – дайте и мне рецепт, ради Бога!
– Бог здесь не поможет, сударыня, – насмешливо возразил Раймонд. – Загляните ко мне в кабинет, и все устроится, как нельзя лучше.
Он больше не садился и ушел, улыбнувшись всем женщинам сразу.
Минуту спустя, какая-то любопытная пошла посмотреть рецепт, оставленный на столе.
– Ах, – воскликнула она, – доктор Мевиль забыл свой бумажник!
– Доктор Мевиль всегда позабудет что-нибудь, – ответила хозяйка с безмятежной улыбкой.
Раймонд Мевиль также смеялся, снова садясь в коляску. Скороходы посмотрели на него вопросительно. «Капитан Мале», – приказал он им и откинулся на кожаные подушки. Коляска помчалась.
Капитан Мале жил на углу бульвара Нородим и улицы Мак-Могон, против дворца губернатора. Это был финансист. Слово «капитан» на аннамитском жаргоне означает просто «джентльмен», а не «военный», – финансист весьма крупный и по-своему состоянию, и по той роли, которую он играл. Директор трех банков, член всех административных советов, откупщик нескольких налогов, он представлял собою величину, с которой считались все. Кроме того, это был, по американской формуле, человек, который не родился, а «сделал себя сам». Женат он был на прелестной женщине неместного происхождения.
Эта женщина нравилась Раймонду Мевилю, и он искал случая сблизиться с нею.
Мадам Мале читала у себя на веранде, муж сидел подле нее. Веранда походила на прелестный будуар в стиле Людовика XV, весь голубой, с ажурной балюстрадой белого мрамора. Совершенная красота молодой женщины, красота задумчивой белокурой маркизы, выигрывала в этой раме еще более.
Слуга-европеец – роскошь, редкая в Сайгоне, – принес карточку Мевиля.
– Вы звали доктора? – спросил финансист.
M-me Мале отложила свою книгу и сделала отрицательный жест.
– Тогда, – заметил муж, – он за вами ухаживает. Позвольте мне сказать вам это, моя дорогая. Прошу вас, не принимайте его лекарств.
Она вспыхнула. Ее прозрачная кожа окрашивалась румянцем при малейшем волнении.
– Анри, – сказала она, – как вы можете думать так?!
– Я думаю… что вы прелестная малютка, и я вас покидаю. Меня ждут дела. Оставайтесь с вашим гостем и прогоните его, если он вам надоест. Не вина этого бедняка, если он ошибся адресом: такая женщина, как вы, в Сайгоне – моя милая, это так невероятно! Он встретил Мевиля на лестнице.
– Доктор, здравствуйте, – сказал он своим обычным отрывистым тоном, резко отличавшимся от тех нежных интонаций, с которыми он обращался к своей жене. – Милости просим, вас ждут наверху. Но только без шарлатанства, хорошо? Я не хочу, чтобы хоть одна пилюля вашего проклятого кокаина была в моем доме.
Мевиль сделал протестующий жест.
– Хорошо, это решено. Ни одного миллиграмма! Моя жена здорова, и, с вашего позволенья, оставим ее такой, какова она есть. До свиданья, очень рад вас видеть.
Он удалился, не оглядываясь – твердыми шагами, решительно прозвучавшими по мраморным ступеням.
II
– Капитан Торраль! – буркнул Мевиль своим скороходам, возвращаясь.
Визит был коротким. Он встретил женщину, готовую к самообороне, отвечавшую ему почти односложно.
Нахмурившись на минуту – неприятности скользили по поверхности его души быстрее, чем порывы ветра по морской глади, – он откинулся на подушки и надвинул на глаза козырек своего пробкового шлема. Но навстречу мчалась виктория – и он поспешно поднялся, раскланиваясь с сидевшими в ней двумя дамами. Он пробормотал, позабыв о своей неприятности: «однако, уже начали выезжать; чего доброго, я не застану Торраля».
Торраль был единственным человеком в Сайгоне, которого он посещал без задней мысли или расчета: Торраль был женат и здоров – две причины, по которым он не мог бы, казалось, интересовать врача и любителя женщин.
Тем не менее, и несмотря на несходство между вкусами и образом жизни этих людей, между ними существовало что-то вроде дружеских отношений.
Многие удивлялись этому: Жорж Торраль представлял собою мало подходящий объект для дружбы. Это был инженер, математик, сама точность и логика – человек цельный, сухой и грубый, избравший своим культом эгоизм. Женщины относились с отвращением к его слишком большой голове, коренастому туловищу и злобно-ироническому взгляду сверкающих, как угли, глаз. Мужчины завидовали его светлому уму и обидному превосходству его познаний и таланта. Он презирал и ненавидел одинаково тех и других, не скрывая ни своего презрения, ни ненависти. Всегда независимый, благодаря способности становиться необходимым всюду, где бы он ни был, Торраль сторонился из гордости всех, проживая вдали от европейцев, в южном квартале Сайгона, – квартале китайских кули и проституток. Скороходы доктора Мевиля, люди, знавшие себе цену и не снисходившие до простого народа, всегда обнаруживали отвращение, пробегая по улицам с такой дурной репутацией. Впрочем, это были улицы чистые и обсаженные деревьями, как все сайгонские улицы, и ничто на них не шокировало глаз.
Дневная жара уже спадала, и Торраль с тяжелыми от долгого сна веками заканчивал вычисления на черной доске. Он работал в своей курильне опиума, потому что курил немного, в меру, как делал вообще все, будучи человеком уравновешенным и разумным.
Задняя стена комнаты представляла собой аспидную доску, и всю ее покрывали уравнения, написанные мелом. Поднимаясь на носках, чтобы быть выше, инженер писал с необыкновенной быстротой, интегрировал, дифференцировал, сокращал, подбегая по временам к краю доски записать результат своих вычислений. Кончив, он стер все ненужное одним взмахом губки, сел на складной табурет в четырех шагах от стены и стал созерцать свое решение, свертывая папиросу.
Мевиль вошел, предшествуемый аннамитским боем лет четырнадцати, который двигался вперевалку, как женщина.
– Ты работаешь?
– Я кончил, – сказал Торраль.
Они не признавали ни приветствий, ни рукопожатий; такие церемонии не имели места в ритуале их дружбы.
– Что нового? – спросил инженер, поворачиваясь на своем табурете.
Этот табурет являлся единственным сиденьем в курильне. Но по полу были разбросаны камбоджийские циновки и подушки из рисовой соломы, и Мевиль растянулся на них, подле лампы для опиума.
– Фьерс приезжает сегодня вечером, – сказал он. – Я получил от него телеграмму с мыса Святого Иакова.
– Прекрасно, – отвечал инженер. – Надо его встретить. Ты приготовил что-нибудь?
– Да, – сказал Мевиль. – Мы пообедаем в клубе, я пришел пригласить тебя. Нас будет только трое, разумеется.
– Отлично… Хочешь выкурить трубку?
– Никак невозможно, – заявил врач, имитируя туземный жаргон. – Это не годится для меня с некоторого времени.
– Правда? – сказал Торраль. – Твои подруги на тебя бывают в претензии после сеансов?
Таково известное свойство опиума – охлаждать пыл любовника.
– Да, бывают, – подтвердил философски очаровательный доктор. – И самое грустное то, что они правы. Увы! Мне уже тридцать лет.
– Мне тоже, – сказал Торраль.
Доктор окинул его взглядом, пожимая плечами.
– Это отражается не столько на наружности, сколько на мозге, – сказал он. – Каждый стареет по-своему. Жаль, все-таки жизнь стоит того, чтобы жить.
– Притом же, – отозвался инженер, – наши матери с нами не посоветовались, прежде чем зачать нас. Почему, собственно, Фьерс приезжает? Ведь еще не время.
– Его крейсер приходит из Японии; никто не знает, чего ради. Впрочем, нелегко разобраться в философии морских маневров. Возможно, что Фьерс знает об этом не больше нас, а этот старый дурак адмирал еще менее.
– Это естественно для цивилизованного человека, – сказал Торраль, – не знать куда идешь и не думать об этом. Под условием никогда не воевать – это слишком нелепо – я согласился бы быть морским офицером… Хотя «офицер» – звучит достаточно глупо.
– Фьерс – моряк, благодаря случайности.
– Нет, – сказал инженер, – он моряк из атавизма. В числе его предков был целый ряд людей сабли и зрительной трубы, и это отразилось на нем. Тем более чести для него не быть варваром, размышлять иногда и не носить шарфа.
– То, что ты говоришь, порадовало бы его мать, – заметил Мевиль, – хроника утверждает, что она никогда не знала с достоверностью, кто именно отец ее ребенка.
– У нее было много друзей одновременно?
– Она принадлежала всем и каждому.
– Женщина в твоем жанре.
– Это ее забавляло, – и меня забавляет тоже.
Они расстались. Торраль вернулся к аспидной стене, глядя на свою алгебраическую формулу, как художник смотрит на картину, которую создал.
Солнце скрывалось за горизонтом, описав вертикальную траекторию; сумерек в Сайгоне не бывает. Мевиль рассчитал, что было уже поздно ехать на прогулку, и он погнал скороходов к реке, чтобы встретиться на набережной с викториями, которые возвращались с «Inspection». Скороходы бежали по берегу «арройо», загроможденной сампанами и джонками, потом достигли набережной Донаи и замедлили шаг. Стоявшие на якоре у берега суда выгружали привезенные ими товары, кули покрывали брезентом груды бочек и ящиков. Пахло, как во всех морских портах – пылью, мукой, смолою, но аромат Сайгона, аромат цветов и влажной земли заглушал этот будничный запах: город, даже в этом деловом квартале, сохранял свой неизгладимый отпечаток изнеженности и сладострастия. Заходящее солнце зажигало ярким пламенем реку. Вечер был томный и прекрасный.
Мевиль, любуясь на открытые экипажи, полные нарядных улыбающихся женщин, не видел как позади, на реке, большой военный корабль входил в порт: корпус, прямой и длинный, как шпага – и четыре гигантских трубы, выбрасывающих клубы чернильно-черного дыма. Бесшумно скользя по воде, он застилал словно черной завесой пурпурный горизонт. На набережной цветы, деревья, пышные туалеты дам в экипажах сразу потускнели.
III
Обед в клубе кончался.
Столик был накрыт в конце веранды, чтобы дать доступ ночной свежести.
Цвет цивилизации - Фаррер Клод => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Цвет цивилизации автора Фаррер Клод дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Цвет цивилизации у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Цвет цивилизации своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Фаррер Клод - Цвет цивилизации.
Если после завершения чтения книги Цвет цивилизации вы захотите почитать и другие книги Фаррер Клод, тогда зайдите на страницу писателя Фаррер Клод - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Цвет цивилизации, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Фаррер Клод, написавшего книгу Цвет цивилизации, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Цвет цивилизации; Фаррер Клод, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн