Здесь выложена электронная книга Тайный посол - 1. Посол Урус-Шайтана [Невольник] автора по имени Малик Владимир Кириллович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Малик Владимир Кириллович - Тайный посол - 1. Посол Урус-Шайтана [Невольник].
Размер архива с книгой Тайный посол - 1. Посол Урус-Шайтана [Невольник] равняется 330.96 KB
Владимир Кириллович Малик: «Посол Урус-Шайтана [Невольник]»
Владимир Кириллович Малик
Посол Урус-Шайтана [Невольник]
Тайный посол – 1
Андрей из Архангельска
«Посол Урус-Шайтана»: Детская лит.; Москва; 1973
Аннотация Остросюжетный приключенческий исторический роман об освободительной борьбе украинского народа против иноземных захватчиков. Действие романа происходит в XVII веке. Владимир Кириллович МаликНевольник
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДОРОГОЮ СЛЕЗ
1 По самому гребню горы двигались двое. Чёрные сгорбленные фигуры чётко вырисовывались на фоне холодного декабрьского неба. В тишине бескрайней степи под солнцем сверкал серебристый снежок, белым покрывалом укутывал землю, цеплялся за разлапистый сухой бурьян.Замёрзшая, вся в кочках, дорога неожиданно повернула вниз.Высокий истощённый старик держался левой рукой за плечо подростка лет пятнадцати, а правой опирался на толстую, суковатую клюку. Споткнувшись о большой ком земли, он чуть было не упал, но мальчик успел удержать. Большая торба из серого полотна, что болталась у старика за спиной, отлетела и стукнула по худому, высохшему телу. Послышался жалобный перезвон струн.— А черт тебя подери, Яцьку! — сердито пробурчал старик. — Ведёшь меня по каким-то буграм и ухабам… Ещё кобзу, чего доброго, разобью и ноги поломаю.— Не поломаешь, деда, — спокойно ответил мальчик, шмурыгая посиневшим от холода носом. — Уже недалеко… Вон и Сечь видно!— Что ты мелешь? Как это — Сечь? Где?— Да перед нами же!— Правда?Старик остановился и вытянул вперёд голову на тонкой морщинистой шее, уставив в синий морозный простор глубокие чёрные провалы вместо глаз. Из них текли слезы.В лицо повеяло ветром.Старик вдруг тяжело задышал и больно вцепился костлявыми пальцами в плечо поводыря. Потом опустился на колени, сбросил кудлатую овечью шапку и склонил пепельно-седую голову в низком поклоне. Из груди вырвался не то стон, не то плач. Вскоре паренёк услышал неразборчивое бормотание: старик, наверно, молился.— Ну пошли же, деда! Не то и замёрзнем тут, на этой горке… Насквозь же продувает! — начал упрашивать паренек, втягивая голову в потёртый воротник старой сермяги. — Нашёл где молиться… Чай, не в церкви!Но старик словно не услышал этих слов. Вытер полою заплаканное лицо, встал и несколько раз вдохнул воздух, будто пробовал его вкус.— И вправду Сечь! — промолвил глухо. — Пахнет дымом из кузни… Горячей окалиной несёт… Кузнецы небось передержали железо в горне… И ещё печёным хлебом… Слышишь, Яцько?Яцько промолчал: он ничего не слышал. Только насмешливо покрутил головой: и придумает же такое старый! Окалина… Печёный хлеб… Да до Сечи целых пять вёрст ещё! Намахаешься клюкой… Надышишься в закоченевшие руки… Если бы рукавицы какие-никакие, то терпел бы как-нибудь. А так — хоть плачь! Кончики пальцев так замёрзли — болят, как отрубленные… А вокруг голая степь. Ветерок небольшой, но до костей пронизывает.— Ну, что ж ты молчишь? — рассердился старик. — Или, может, обманул меня, разбойник, что Сечь уже видно? А? Посмеялся над слепым?— Охота была, — буркнул Яцько. — Сам туда спешу, как к родной матушке.— А может, это и не Сечь? — допытывался старик. — Скажи мне, ты видишь там реку в лощине?— Да говорю же — Сечь!.. Вон Днепро блестит против солнца молодым ледком… или водой — кто его разберёт отсюда… Блестит, будто серебро!.. А на полуострове — крепость. Хорошо вижу высокие стены с острым частоколом. И башню над воротами… Не разберу только, что там в середине понастроено… Далеко. И ветер слезу нагоняет, чтоб ему пусто было!Старик дрожал как в лихорадке.— А церкву… церкву посреди крепости… видишь?— Ещё бы! Вон как блестит золочёными куполами!— Это она! Мать наша, Сечь! — прошептал старик и направил пустые глазницы в ту сторону, где, как ему чудилось, стояла казацкая крепость. — Добрался-таки! Через двадцать пять годов, а добрался!.. Слепой, никчёмный… Но все же помру среди своих, среди побратимов…Его высокая худая фигура словно застыла на фоне синего неба. Старик чем-то походил на огромную птицу: и протянутая вперёд, будто крыло, рука, и большой крючковатый нос, и тонкие ноги в белых холщовых штанах, — точь-в-точь умирающая птица взобралась на скалу, чтобы с неё, с высоты птичьего полёта, в последний раз взглянуть на родную землю, которую пришло время покинуть.— А перед крепостью что? Есть ли там слободка? — снова взволновался он.— Есть. Вроде села, — большая, красивая.— И вправду Сечь! — Старик засуетился, заспешил и снова схватил узловатой рукой паренька за плечо. — Тогда пошли быстрее! Не мешкай! Пошли!.. Чтобы до захода солнца там быть…Яцько подтянул лямку торбы, которая свисала чуть ли не до пят, стукнул клюкой по звонкой мёрзлой земле, и они рысцой стали спускаться с горы. 2 Корней Метелица, высокий, дородный запорожец с длинным седым оселедцем Оселедец (укр.) — в старину у украинцев длинная прядь волос на темени бритой головы
и золотой серёжкой в правом ухе, отбивался сразу от троих — Секача, Товкача и Арсена Звенигоры. В каждой руке он держал по сабле и орудовал ими так умело, что молодцы, хотя и наседали на старого, с опаской поглядывали на синевато-стальные молнии сабель знаменитого на все Запорожье рубаки. Даром что это только игра: одно неосторожное движение — и острое лезвие рассечёт руку до кости, скользнёт по темени.Низкое зимнее солнце склонилось на запад, за высокие, с дубовым частоколом, валы крепости и слепило нападающих. Хитрый Метелица намеренно ставил своих молодых противников в невыгодные условия. В бою все имеет значение: и умение выбрать время для нападения, и отступление, если понадобится, и обманный выпад, что подводит врага под удар, и местность использовать, и освещение. Всем этим старый казачина пользовался с непревзойденной находчивостью, к тому же ещё подтрунивал над своими учениками.— Секачик, подтяни штаны, не то потеряешь! Какой же из тебя, к чертям, казак будет без штанов? Да очкур завяжи покрепче!Под смех и гогот толпы казаков Секач поддёрнул левой рукой широкие красные шаровары и, разъярённый, свирепо бросился вперёд. Но мощный удар сразу охладил его пыл: сабля вылетела из руки и с лязгом покатилась по земле. Секач в растерянности остановился и стал скрести грубыми пальцами выбритый до блеска затылок.А Метелица спуску не давал:— Эй, Товкачик, чего разомлел, как линь в ушице? Вертись быстрее, сучий сын! Будь казаком, а не квашнёй с тестом! — гаркнул он и плашмя огрел саблей по широкой спине неповоротливого крепыша.Тот споткнулся, как спутанный конь, сплюнул и, вытирая рукавом вспотевший лоб, вышел из круга.Остался один Звенигора.Метелица сразу посерьёзнел. Отбросил саблю, что держал в левой руке. На изборождённом морщинами и шрамами лице обрисовались синие жилы. По всему видно, что с этим противником он считается.В толпе тоже стал утихать шум: только теперь начиналась настоящая игра.Звенигора с ходу ринулся в наступление — от его удара веером брызнули с сабель голубые искры.Высокий, статный, с темно-русым кучерявым чубом, а не с оселедцем, характерным для запорожцев, он распалился от боя. Худощавое смуглое лицо покрылось мелкими бусинками пота. Темно-серые глаза под выразительными размашистыми бровями блестели от восторга.Сабли не останавливались ни на миг, под ногами бойцов гудела потрескавшаяся от мороза земля.Звенигоре хотелось каким-нибудь сильным или хитроумным ударом обезоружить Метелицу или загнать в проход меж хатами, что также означало бы для старого поражение. Он не обращал внимания на то, что его синего сукна жилетка в двух местах рассечена насквозь, а левый рукав белой сорочки алеет выше локтя от горячей крови, — нажимал так, что Метелица вынужден был отступать.— Ишь, сатана, какой рьяный! — беззлобно басил он: видно, любил молодого казака. — Ну, ну, давай, сынку! Пощекочи бока старому медведю! Но и сам остерегись. Хоть и молод ты и быстр, да Метелицу не просто одолеть!.. Ого-о, я вижу, ты не в шутку задумал пузо мне проткнуть! Побойся бога, хлопец!.. Я ещё хочу осушить добрый ковш, а глядишь, и два горилки. А если сделаешь в грешном чреве дырку, то мне останется только слюну глотать, когда другие пить будут…Дородный Метелица ловко отбил саблю своего молодого противника, которая опасно приблизилась к его действительно солидному животу. Звенигора отступил на несколько шагов, перевёл дыхание, затем снова пошёл в наступление и прижал старого к самому куреню с крышей из камыша.Зрители заволновались. Молодые казаки криками и свистом начали подбадривать Звенигору:— Давай, Арсен! Жми его!— Выпусти деду Метелице бочонок крови! Это ему не повредит, старому черту, меньше к молодицам будет лазить!— И вправду! Его не опередишь!— Го-го-го! Ха-ха-ха!— Так его! Так! Черт его дери!— А что, дед Метелица, жарко стало? Это тебе не блох ловить в кожухе! Тут надо сабелькой действовать!..Метелица смахнул рукавом с носа каплю пота. Из его широкой груди вырывался тяжкий свист.Старые казаки, конечно, были на стороне Метелицы. Маленький, темнокожий, высохший, как вобла, дед Шевчик, подёргивая длинные белые усы, скакал сбоку на коротких ножках, подсказывал другу:— Слева руби, Корней, слева! Не поддавайся молокососу, будь он неладен!Все понимали, что это шутка, что единоборство закончится мирно возле бочонка с горилкой, но, как и всякая игра, поединок распалил страсти, и зрители горячились не меньше самих бойцов.Наконец, прижатый к стене, Метелица бросил саблю в ножны.— Ставь, чёртов сын, кварту горилки за науку! И не очень-то нос задирай, что уступил тебе Метелица! — сказал он и строго добавил: — А левых ударов — берегись!.. Дед Шевчик правильно подметил…Звенигора бросил корчмарю Омельке в кружку для денег серебряный талер. Крикнул:— Угощайтесь, братья!Но не успели казаки наполнить ковши, как в воротах появились слепой с поводырём. Из котомки у него выглядывал жёлтый гриф кобзы с тёмными дубовыми колышками. Старик, видно, очень устал, он еле плёлся.— Сюда, сюда, деду! — закричал Секач, любитель танцев. — Выпьешь чарку да ударишь нам гопака!Поводырь подвёл слепого к толпе. Остановились.— Мы уже в Сечи, Яцьку? — спросил старый.— Ясное дело. Слышите — казаки вокруг.Кобзарь скинул шапку и, чутким ухом уловив дыхание многих людей, уставил в их сторону пустые глазницы. Потом низко поклонился. А когда поднял голову, то все увидели, что по щекам старика текут слезы.— Неужто я в Сечи, братики? Не верится!— В Сечи, дед! В Сечи! — зашумели казаки. — Чего ж тебе не верится?— Долго рассказывать, други… Вот уже двадцать шестой год, как схватили меня крымчаки и в неволю продали. Под самый Цареград… Двадцать пять годков не пил я воды из нашего Днепра… Только рвался к нему!.. За это и очей лишился!.. А теперь, лишь перед смертью, снова в Сечи! Дома!.. Спасибо судьбе, что — хотя и на старости — обратила ко мне лик свой!..— Ба, ба, ба! — вдруг произнёс Метелица. — Случаем, брате, ты не Данило Сом будешь?У кобзаря по лицу промелькнула какая-то неясная тень, словно он старался вспомнить, где слышал этот голос. Морщинистые руки дрожали, мяли шапку.Над площадью нависла тишина.— Разрази меня гром, не узнаёт, старый хрен! — Метелица ударил кобзаря по плечу. — Метелицу не узнает! Где такое видано? Должно быть, братец, здорово тебе насолили проклятые нехристи!— Метелица! — Кобзарь широко раскинул руки. — Корней! Побратим дорогой! Какая радость, что первого тебя встретил!Они крепко обнялись.А вокруг уже теснились другие старые казаки. Сома передавали из объятий в объятия. Оказалось, что ещё многие помнят его.— Ну, как ты?..— Откуда? Рассказывай же, Данило!— Да ты, никак, с того света?!— Погодите, братья, — произнёс Сом. — Все обскажу. Только потом. А сейчас ведите меня к кошевому… У меня к нему дело важное.— Иди, иди, Данило, да возвращайся поскорее, пока в бочке кое-что есть, а то без тебя осушим! — забасил Метелица и велел Товкачу. — Проводи старого прямо до Серка!Товкач взял кобзаря за руку, повёл через площадь к большому дому с высокими окнами с разноцветными стеклами и широким крашеным крыльцом.Теперь казаки обратили внимание на поводыря слепого кобзаря.Яцько стоял в сторонке, не очень вслушиваясь в разговор. Он с восхищением рассматривал Сечь.Так вот, оказывается, какие они, запорожцы. Даже удивительно, до чего они похожи на крестьян его родной Смеречовки, откуда он сбежал в конце лета. Такие же огрубевшие от работы руки и обветренные, дождями и солнцем выдубленные лица. У большинства поношенные, латаные свитки, кожухи, стоптанные сапоги и полотняные штаны. Лишь немногие из казаков красовались в дорогих панских кунтушах Кунтуш (венг.) — старинный верхний кафтан у украинцев и поляков.
или новых кожухах по фигуре…Но в то же время они и отличаются от смеречовских крестьян. У запорожцев смелый, гордый взгляд, которого Яцько никогда не видел у односельчан. У каждого сабля на боку, пистолет, а то и два за поясом. А на головах овечьи, лисьи или заячьи шапки с малиновыми, свисающими шлычками… Нет, они совсем не такие, как на родной его Гуцульщине!Потом его взгляд пробежал по длинным приземистым хатам-куреням, почти вплотную прижавшимся к крепостным стенам. Камышовые крыши припорошены мелким снежком. Под ними темнеют узкие, словно бойницы, оконца. Дома войсковой канцелярии и старшин выше, красивее, крытые гонтом Гонт (спец.) — дранки, дощечки, которыми кроют крыши, вкладывая сточенный конец одной дранки в паз другой.
. На другой стороне площади радует взор крашеными стенами и золочёными куполами сечевая церковь.Заметив, что казаки обратили на него внимание, мальчонка поспешно сдёрнул шапку, поклонился и хрипло произнёс:— Добрый день, панове казаки!— Здоров, парень! — ответил за всех Метелица. — Да не зови нас так, какие паны из нас, голодранцев… А паны — там, — кивнул он на дома сечевых старшин. — Понял?— Понял.— Правда, кое-кто и из нашего брата прётся в паны. Ну, да это не твоего ума дело… А теперь выкладывай, откуда сам будешь. Где с Сомом повстречался?— Все, все, что спросите, расскажу… Сперва вот мне бы Арсена Звенигору найти.Казаки удивлённо переглянулись:— Эге, у Звенигоры, вишь, и родич объявился! Да ты-то сам разве его не знаешь, нашего Звенигору? Он здесь, между нами…— Нет, не знаю… Надо ему кое-что передать…Звенигора вышел вперёд. Царапину на руке он успел залить горилкой и присыпать порохом. Поверх надетого уже жупана на нем был внакидку наброшен кожух, украшенный красивой вышивкой. И жупан и кожух во многих местах залатаны, — не у одного хозяина, знать, побывать успели, пока к казаку попали.— Что ж ты хотел передать мне, хлопче? — спросил он недоуменно.— Я из Дубовой Балки, я…— Ты из Дубовой Балки? — подался вперёд Звенигора.Сердце у него ёкнуло: там, на берегу Сулы, вот уже третий год живут без него родные — мать, сестра, дед. Не случилось ли с ними чего? Не несчастье какое? Он сжал пареньку плечо.— Мои с тобой передали что? Как мать?— Мать захворала. Передали, чтобы прибыл как можно скорее…— Что с нею? Ты видел её?— Нет, не видел. Сестра твоя сказывала, когда мы с дедом Сомом у них ночевали.— Так ты сам, выходит, не из Дубовой Балки?— Нет, дядя, из Карпат я… Может, знаешь — из Смеречовки… От пана Верещака убежал… Не слыхал?.. Злющий, аспид!.. Над бедными холопами издевается, как над скотиной!.. А нынче думаю казаковать, если примете…Но Звенигора уже не слушал парня. Лицо его опечалилось, серые глаза потемнели. Мысленно перенёсся в Дубовую Балку. Заглянул в маленькую хатку-мазанку у рощи, склонился над простого дерева кроватью, которую сам смастерил, припал к изголовью матери… Старался представить, какая она теперь… Должно быть, бледная, с мелкими морщинками под глазами, густые волосы рано покрылись белой изморозью седины… Что за лихоманка привязалась к ней? Или тоска по мужу, отцу Арсена, иссушила её сердце? Застанет ли её живой? Имел бы коня, дня за три-четыре доскакать можно!..— Бывайте здоровы, други! Не поминайте лихом! До встречи! — Он поворачивался во все стороны и отвешивал поклоны захмелевшим казакам.Щеголеватый Секач, увидев латки на кожухе и жупане товарища, крикнул:— Погоди, Арсен! Скидывай к чёртовой матери свои лохмотья! Негоже казаку оборванцем из Сечи ехать! Да разве кошевое товариство не может снарядить тебя как следует? Вот на, держи!Он быстро сбросил с себя тонкий синий жупан из венгерского сукна и серую смушковую шапку-решетиловку Шапка-решетиловка — шапка из каракуля овец решетиловской породы.
.— Теперь не стыдно и под венец! — с удовлетворением осмотрел он товарища, натягивая на себя его поношенную одежду. А завидев Товкача, который, ничего не ведая, приближался к ним, громко крикнул: — И первому же, кто посмеет обозвать запорожца горемыкой или бедняком, заткни глотку сабелькой Товкача!
Было бы хорошо, чтобы книга Тайный посол - 1. Посол Урус-Шайтана [Невольник] автора Малик Владимир Кириллович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Тайный посол - 1. Посол Урус-Шайтана [Невольник] у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Тайный посол - 1. Посол Урус-Шайтана [Невольник] своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Малик Владимир Кириллович - Тайный посол - 1. Посол Урус-Шайтана [Невольник].
Если после завершения чтения книги Тайный посол - 1. Посол Урус-Шайтана [Невольник] вы захотите почитать и другие книги Малик Владимир Кириллович, тогда зайдите на страницу писателя Малик Владимир Кириллович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Тайный посол - 1. Посол Урус-Шайтана [Невольник], то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Малик Владимир Кириллович, написавшего книгу Тайный посол - 1. Посол Урус-Шайтана [Невольник], к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Тайный посол - 1. Посол Урус-Шайтана [Невольник]; Малик Владимир Кириллович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн