Несомненно уже прослышав о пристрастии Хайяту, поднес ему уздечку дивной работы, всю изукрашенную золотыми самородками и бубенчиками. Приветствие было выслушано благосклонно, и в качестве ответного подарка ламидо его посланцы получили связку мушкетов и мешок американского пороха.
Отряд спешился, на берегу раскинули палатки. Вскоре к Хасану пожаловал земляк, купец из города Кано, хозяин груженых барок. Еще не старый мужчина с быстрыми плутоватыми глазами. Через малое время Хасан поспешно вошел в шатер, где сидели Хайяту, Дмитрий и Умар, и свистящим шепотом сообщил, что земляк под большим секретом рассказал ему важные новости. Немедленно от шатра прогнали всех слуг и кругом выставили часовых.
Привели купца, и он ловко распростерся у ног Хайяту. Бойкой скороговоркой выразил радость по случаю установления власти Борну на берегах Бенуэ и заявил, что готов плыть с товарами эмира к Нигеру, а если потребуется, то и до самого океана. На этом речном пути правит английская Королевская компания, но среди ее чиновников у него есть хорошие знакомые…
— Говори дело, — зашипел на него Хасан.
— Англичане взяли Виду, а султан Сокото так и не пришел на помощь к ее жителям. Его войско не собралось, и в некоторых городах люди восстали и прогнали сторонников Абдурахмана. Караваны через Сахару перестали ходить, и цены…
— Ты что говорил мне о Раббехе?! Повтори!
— Его базингеры легко победили мятежников в Зиндере… — купец замялся, а потом выпалил: — Говорят, Раббех погиб! Слышал, как об этом говорили англичане, которые плыли на пароходе вниз по Нигеру. Они ссылаются на купцов из Зиндера и сообщения турецких и египетских газет.
— Это ложь! — воскликнул Умар. — Если бы такое случилось, мы бы уже знали.
— Сомнительно это, — заметил Хасан. — Турция и Египет на одном конце земли, а Нигер на другом. Не могла эта новость так быстро дойти до всех. Вспомните, сколько недель караваны идут через Сахару.
— Если англичане воспользовались телеграфом, то новость могла дойти и в один день, — произнес Дмитрий.
В глазах Хайяту появился беспокойный блеск, он быстро перебирал четки, пытаясь унять дрожь в руках. Сделал знак купцу, чтобы тот вышел.
— Это очень серьезная новость, — наконец произнес он. — Все срочно возвращаемся в Мандара, чтобы обеспечить там порядок и не допустить волнений, когда известие о смерти хакима дойдет до этих дикарей.
— Если все уйдут, то воины ламидо сразу же переправятся через реку. Их появление в горах вызовет восстание, с которым мы не справимся из-за своей малочисленности, — сказал Дмитрий.
Хорошо зная обстановку, ясно представил себе, какие страсти закипят во всех провинциях после сообщения о смерти Раббеха. Самому принимать участие в этой заварухе нет смысла—в чужой сваре пропадешь ни за грош. После битвы и встречи с фатальва нервы совсем распустились, по ночам нет сна, днем мерещатся какие-то тени и слышатся голоса. Что это — дает себя знать местный климат или опять какое-то колдовство?
Правда, Хасан заверил, что с угрозой покушения почти покончено. Конюх Сайда теперь заранее сообщает о замыслах своего хозяина. Поэтому лучший стрелок манга, который должен был подстеречь Дмитрия, внезапно скончался после того, как совершенно случайно наступил на кобру.
Да, пока жить можно. Но лучше выждать, и если дела примут совсем плохой оборот и между наследниками Раббеха начнется резня, то нечего больше делать в Борну. Река рядом и всегда можно будет махнуть к портам на океанском берегу. В Африке послужил сколько смог, ценной информации собрано достаточно, будет о чем доложить начальству…
— Я со своими арабами прикрою границу, — предложил Дмитрий. — Пущу по берегу конные дозоры, устрою учение. Представлю все таким образом, что здесь остаются значительные силы.
— Он говорит верно! — подхватил Хасан. — Ламидо поймет, что мы не собираемся уходить с Бенуэ. Мы же вернемся в Мандара и закрепим завоеванное, а в столицу пошлем гонца за точными сведениями.
Когда остались вдвоем, Хасан рассмеялся:
— Ты стал хитер и расчетлив, как настоящий хаусанец! Правильно сделал, что решил остаться на границе. Нельзя верить болтовне всяких торговцев.
— Так это ты подговорил купца?! — догадался Дмитрий. — Не побоялся пустить такой слух о Раббехе? Зачем? Неужели Хайяту так опасен?
— Он тщеславный дурак, но за ним стоят умные соперники эмира. Среди них много придворных и тех, кто отлично жил при прежних правителях Борну. Именно от Хайяту они услышат о смерти Раббеха и разом попадутся в ловушку. Тебе следует оставаться в стороне, участие иностранца в таких делах может все испортить. Лучше поезжай к ламидо, начинай переговоры и тяни время. Какой-то арабский мастер выстроил ему замечательный дворец. Поезжай и полюбуйся на него.
Через несколько дней Дмитрий увидел это чудо местной архитекруры. Могучие стены и башни возвышались над небольшим песчаным холмом посреди широкой равнины. За стенами теснились дома с плоскими крышами и зернохранилища, похожие на громадные глиняные бутылки с широкими горлышками. К небу поднималось несколько минаретов. Только были они квадратными, а из их стен торчали кривые концы древесных стволов, служивших межэтажными перекрытиями. Несомненно, что на жителей страны, где не сооружалось ничего кроме соломенных хижин, этот комплекс зданий производил потрясающее впечатление.
Не меньшее впечатление произвел на Дмитрия и хозяин дворца, ламидо Бубу Джемала. Еще не старый мужчина солидной комплекции, обладатель широкой улыбки и изрядного брюшка, он чем-то напоминал вставшего на задние лапы бегемота. Над его головой слуги непрерывно вращали огромный зонт, сшитый из полосок золотой и зеленой парчи, так что свисавшие с него длинные шелковые кисти гнали на владыку освежающий ветерок и отгоняли мух.
43
Сразу же начались бесконечные официальные пересуды о границе, торговле и остальном, что касается отношений между двумя государствами. Все это прерывалось пирами и парадами, танцами и выездами на охоту. Дмитрий, для которого местный порядок дел уже давно не был тайной, сразу же понял, что затевать ссоры с Раббехом ламидо не хочет и все эти переговоры носят не более чем формальный характер. Тем более что вести о возможной смерти эмира еще не дошли до его дворца. Владыка явно скучал на своем холме и воспринимал все происходящее, как приятное разнообразие в бесконечной череде развлечений.
Самым же любимым из них были танцы девушек. Стройные и гибкие, они то кружились под тревожный стук барабанов, то плавно скользили в такт с волнующими мелодиями флейты. На их гладкой черной коже, натертой душистыми мазями, днем вспыхивали солнечные зайчики, а вечерами плясали отсветы костров. Бусы и браслеты не скрывали их манящих форм, а ослепительные улыбки обещали прогнать все печали и заботы.
Ламидо благосклонно взирал на красавиц и в первый же вечер величественным жестом предложил гостю выбрать любую из них. Отказываться Дмитрий не стал.
Теперь и Ахмеду нашлась работа по специальности. Во время всего похода он держался в тени, не лез на глаза. Взятый по прямому приказу барде Идриса, он каждую ночь ложился у ног Дмитрия, сторожил сон хозяина, заботился о его еде и одежде. Во дворце ламидо он сразу же установил деловые отношения со своим коллегой, главный евнухом, и в полной мере продемонстрировал собственные способности.
Зная характер хозяина и его чужеземные предрассудки, поспешил заранее объяснить ему, что все эти девушки отобраны на специальных танцевальных смотрах в деревнях и считают за честь провести некоторое время во дворце. Лучшие из них останутся в гареме ламидо, а остальные вернуться домой с ценными подарками. Да и вообще, в этих краях отношения между юношами и девушками весьма свободные. Таким образом легче найти себе подходящую пару, а специальные настойки и мази позволяют избежать нежелательных последствий. Когда юноша, а точнее его семья, сможет собрать достаточно средств для выкупа невесты, самое меньшее — это стоимость восьми коров, играют свадьбу. После нее муж и жена строго соблюдают верность друг другу и все приличия.
Теперь каждую ночь в отведенном Дмитрию покое появлялась новая гостья… Порой попадались такие неутомимые затейницы, что заснуть удавалось только на рассвете, а потом весь день в блаженной расслабленности не хотелось ни о делах толковать, ни на охоту ехать. Впрочем, и сам ламидо утешался весьма активно и потом посматривал на посланца Борну с сочувственной улыбкой. Чтобы на чужой стороне хозяин не ударил в грязь лицом, Ахмед тщательно следил за его питанием. Со стола не сходили заправленные пряными травами цыплята, тушеные в пальмовом масле раки и другие кушанья, щедро сдобренные острыми приправами. Мед и пиво лились рекой.
Вскоре после такой жизни перестали мерещиться всякие тени и шорохи, а безумные глаза фатальва уже не снились по ночам.
Дмитрий полюбился ламидо, который с удовольствием слушал его рассказы о дальних странах и их чудесах. Владыка уговаривал гостя побыть у него подольше, говорил, что скоро пойдут настоящие дожди, которые не прекращаются по несколько дней. Тогда воды рек и озер затопят всю равнину и на целых шесть месяцев его дворец окажется отрезанным от всего мира. Это будет чудесное время! Главное, следует заранее сделать запасы перца и зерна для варки пива и набрать достаточное число девушек!
Но однажды утром ламидо выглядел очень озабоченным.
— Альхаджи Муса, обращаюсь к тебе с большой просьбой, — произнес он. — Визирь сообщил, что ко мне едет посол султана северной страны Джамус. Его люди уже поселились на берегу океана, и про них говорят разное. Одни видели, что они зачем-то собирают цветы, жуков и бабочек, и считают их сумасшедшими. Другие же видели у них много дорогих товаров, а третьи упоминают об их страшном оружии. Этот посол везет мне на двух лошадях какой-то странный подарок. Ты человек опытный, поезжай с моим визирем, узнайте, что это такое. Не опасно ли иметь это в моем дворце?
— Знаю, что немцы, вы называете их джамусава, народ мастеровой. Они умеют делать много полезных вещей.
— Ха! Может быть, эти вещи полезны для них. А для нас? Слышал, что случилось со старым султаном Гаруга? Торговцы из Лагоса привезли ему заморский светильник и ящичек стеклянных дощечек. Ночью на куске натянутой материи с их помощью можно было увидеть изображения иноземных красавиц и чужих городов. Все говорили султану, что правоверному не подобает заниматься такими греховными развлечениями и уговаривали утопить в реке эти дьявольские игрушки. Так седой нечестивец не послушался мудрых советов и несколько ночей любовался на эти изображения. Неудивительно, что одна из иностранных красавиц сглазила султана. После этого он лишился последних сил и превратился в евнуха в собственном гареме! Вот таких заморских подарков мне не надо!
Караван немецкого посла встретили на следующий день. Его носильщики тащили множество мешков и корзин, их окружали босоногие солдаты в бескозырках, на которых сияли медные кокарды с изображением прусского орла. Больше всего вооруженных людей было возле двух лошадей, груженных странными ящиками. Возглавлял караван бравый офицер с лихо закручеными усиками, на синем мундире которого было нацеплено великое множество блестящих нашивок и пряжек. Скрещенные золотые якоря на его погонах вызывали чисто профессиональный интерес — какой род войск представлял этот офицер? Но он уверенно восседал на буланом коне и зычным голосом поминутно отдавал приказания.
Увидев подъезжающих Дмитрия с визирем и сопровождавших их слуг и воинов, офицер принял величественный и совершенно неприступный вид. Но его белесые брови поползли вверх, когда Дмитрий обратился к нему на английском и сообщил, что он, галадима эмира Борну, выполняет поручение ламидо.
— Я обер-лейтенант конной батареи бригады морской пехоты фон дер Бемер! — прозвучало в ответ. — По приказанию губернатора Германской области Камерун следую ко двору ламидо Буба Джемана с дружественным посланием и подарками императора Германии и короля Пруссии Вильгельма Гогенцоллерна!
На более чем надменный тон ответа Дмитрий не обратил внимания, кратко известил посла о желании ламидо предварительно ознакомить его доверенных лиц с подарком из Германии. Увидев, как этот конный моряк начал возмущенно пучить глаза, жестко добавил, что ламидо друг и союзник эмира Борну, чья регулярная армия в составе двадцати полков аламов, вооруженных винтовками и пушками, стоит на северном берегу Бенуэ. Однако, чтобы смягчить сказанное, выразил сочувствие офицеру, на долю которого выпала такая сложная миссия. Добавил, что, работая в Африке, приходится учитывать не только особенности климата, но и традиции местного населения.
Ответная реакция оказалась неожиданной.
— Все они ленивые и лживые дикари! — воскликнул офицер. — Не имеют никакого понятия о порядке! Хотя вы одеты как местный, но вижу, что вы европеец и должны понять меня. В первые же дни службы мне пришлось стать свидетелем возмутительной картины в одной прибрежной области, где умер какой-то негритянский король. Вместо того чтобы оплакивать кончину своего монарха, ее жители начали сводить счеты друг с другом. Они дрались, грабили лавки и дома. Были отмечены случаи убийств и поджогов. Оказалось, что это происходит согласно племенным обычаям и продолжается до тех пор, пока на престол не взойдет новый король. Такая анархия устраивается специально каждый раз после кончины монарха, чтобы все дикари поняли, что властитель необходим как гарант порядка и нормальной жизни!
— Взгляните на это, как на своеобразное проявление народной мудрости, наглядно объясняющей каждому, что следует соблюдать законы и платить налоги!
— Вы можете шутить, но мы быстро наведем настоящий порядок на этих землях, — упрямо промолвил офицер. — В недалеком прошлом наш славный рейхсканцлер Бисмарк говорил, что если Германия обзаведется колониями в Африке, то она уподобиться польским шляхтичам, щеголяющим в собольих шубах, но не имеющим ночного белья. Эти времена прошли! Сегодня Германия занимает подобающее место в мире, она создает мощную промышленность и военный флот. Колония Камерун процветает, и ее территория непрерывно расширяется. Ежегодно из нее вывозится кофе, пальмовое масло, ценная древесина и другие тропические продукты, более чем на пять миллионов марок. Кстати, кто вы? Говорите с явным славянским акцентом.
— Я русский.
— О! У нас в колонии проживает много европейцев. Есть и двое ваших земляков. Трудолюбивые и трезвые парни — один механик в морском порту, другой врач. Вижу, что вы знаете страну и местные обычаи, не хотите ли перебраться к нам? Работа и приличный доход вам будут обеспечены.
— Спасибо, я подумаю над вашим предложением, — кивнул Дмитрий. Что же, на худой конец можно будет податься и в Камерун. — Но скажите, что же вы везете в подарок ламидо?
— Медную двуспальную кровать, изготовленную в Гамбурге. Чтобы не было никаких недоразумений, взгляните на нее прямо сейчас.
Последовала команда, и носильщики аккуратно сложили свои грузы, а солдаты оцепили лагерь и прогнали любопытных, которые также решили взглянуть на содержимое странных ящиков. Одним только слугам, под бдительным наблюдением обер-лейтенанта, было доверено распаковать императорский дар. Вскоре кровать предстала во всей красе: массивная рама с панцирной сеткой на высоких фигурных ножках и гнутая спинка, обильно украшенная полированными шарами. Все это великолепие ослепительно сверкало под лучами африканского солнца!
Но Дмитрий не оценил этого. Его практичный ум представил, как дородный ламидо, привыкший проводить ночи на просторных циновках, в порыве страсти падает с такой высоты на земляной пол! Да, кровать может стать источником дипломатического инцидента с далеко идущими последствиями в межгосударственных отношениях. Как отнесется к этому германский император? В двух словах высказал немцу свои сомнения, и у того брови опять изумленно полезли вверх.
— Что это такое? — тихо спросил визирь. Заморская диковинка и у него вызвала опасения.
— Как же быть? Сам губернатор предложил сделать такой подарок и заверил Берлин, что это поможет наладить торговлю с подданными ламидо!
— Не беспокойтесь, герр обер-лейтенант. Сейчас я все улажу, — улыбнулся Дмитрий и повернулся к визирю. — Это трон, который германский император посылает ламидо в знак дружбы и уважения. У него в столице стоит точно такой. Этот трон накройте коврами и шкурами леопардов и поставьте в зале, той, что слева от входа. Так, чтобы лучи солнца освещали все эти шары. Уверен, что вашему повелителю, который будет возвышаться над всеми придворными и гостями, это очень понравится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Отряд спешился, на берегу раскинули палатки. Вскоре к Хасану пожаловал земляк, купец из города Кано, хозяин груженых барок. Еще не старый мужчина с быстрыми плутоватыми глазами. Через малое время Хасан поспешно вошел в шатер, где сидели Хайяту, Дмитрий и Умар, и свистящим шепотом сообщил, что земляк под большим секретом рассказал ему важные новости. Немедленно от шатра прогнали всех слуг и кругом выставили часовых.
Привели купца, и он ловко распростерся у ног Хайяту. Бойкой скороговоркой выразил радость по случаю установления власти Борну на берегах Бенуэ и заявил, что готов плыть с товарами эмира к Нигеру, а если потребуется, то и до самого океана. На этом речном пути правит английская Королевская компания, но среди ее чиновников у него есть хорошие знакомые…
— Говори дело, — зашипел на него Хасан.
— Англичане взяли Виду, а султан Сокото так и не пришел на помощь к ее жителям. Его войско не собралось, и в некоторых городах люди восстали и прогнали сторонников Абдурахмана. Караваны через Сахару перестали ходить, и цены…
— Ты что говорил мне о Раббехе?! Повтори!
— Его базингеры легко победили мятежников в Зиндере… — купец замялся, а потом выпалил: — Говорят, Раббех погиб! Слышал, как об этом говорили англичане, которые плыли на пароходе вниз по Нигеру. Они ссылаются на купцов из Зиндера и сообщения турецких и египетских газет.
— Это ложь! — воскликнул Умар. — Если бы такое случилось, мы бы уже знали.
— Сомнительно это, — заметил Хасан. — Турция и Египет на одном конце земли, а Нигер на другом. Не могла эта новость так быстро дойти до всех. Вспомните, сколько недель караваны идут через Сахару.
— Если англичане воспользовались телеграфом, то новость могла дойти и в один день, — произнес Дмитрий.
В глазах Хайяту появился беспокойный блеск, он быстро перебирал четки, пытаясь унять дрожь в руках. Сделал знак купцу, чтобы тот вышел.
— Это очень серьезная новость, — наконец произнес он. — Все срочно возвращаемся в Мандара, чтобы обеспечить там порядок и не допустить волнений, когда известие о смерти хакима дойдет до этих дикарей.
— Если все уйдут, то воины ламидо сразу же переправятся через реку. Их появление в горах вызовет восстание, с которым мы не справимся из-за своей малочисленности, — сказал Дмитрий.
Хорошо зная обстановку, ясно представил себе, какие страсти закипят во всех провинциях после сообщения о смерти Раббеха. Самому принимать участие в этой заварухе нет смысла—в чужой сваре пропадешь ни за грош. После битвы и встречи с фатальва нервы совсем распустились, по ночам нет сна, днем мерещатся какие-то тени и слышатся голоса. Что это — дает себя знать местный климат или опять какое-то колдовство?
Правда, Хасан заверил, что с угрозой покушения почти покончено. Конюх Сайда теперь заранее сообщает о замыслах своего хозяина. Поэтому лучший стрелок манга, который должен был подстеречь Дмитрия, внезапно скончался после того, как совершенно случайно наступил на кобру.
Да, пока жить можно. Но лучше выждать, и если дела примут совсем плохой оборот и между наследниками Раббеха начнется резня, то нечего больше делать в Борну. Река рядом и всегда можно будет махнуть к портам на океанском берегу. В Африке послужил сколько смог, ценной информации собрано достаточно, будет о чем доложить начальству…
— Я со своими арабами прикрою границу, — предложил Дмитрий. — Пущу по берегу конные дозоры, устрою учение. Представлю все таким образом, что здесь остаются значительные силы.
— Он говорит верно! — подхватил Хасан. — Ламидо поймет, что мы не собираемся уходить с Бенуэ. Мы же вернемся в Мандара и закрепим завоеванное, а в столицу пошлем гонца за точными сведениями.
Когда остались вдвоем, Хасан рассмеялся:
— Ты стал хитер и расчетлив, как настоящий хаусанец! Правильно сделал, что решил остаться на границе. Нельзя верить болтовне всяких торговцев.
— Так это ты подговорил купца?! — догадался Дмитрий. — Не побоялся пустить такой слух о Раббехе? Зачем? Неужели Хайяту так опасен?
— Он тщеславный дурак, но за ним стоят умные соперники эмира. Среди них много придворных и тех, кто отлично жил при прежних правителях Борну. Именно от Хайяту они услышат о смерти Раббеха и разом попадутся в ловушку. Тебе следует оставаться в стороне, участие иностранца в таких делах может все испортить. Лучше поезжай к ламидо, начинай переговоры и тяни время. Какой-то арабский мастер выстроил ему замечательный дворец. Поезжай и полюбуйся на него.
Через несколько дней Дмитрий увидел это чудо местной архитекруры. Могучие стены и башни возвышались над небольшим песчаным холмом посреди широкой равнины. За стенами теснились дома с плоскими крышами и зернохранилища, похожие на громадные глиняные бутылки с широкими горлышками. К небу поднималось несколько минаретов. Только были они квадратными, а из их стен торчали кривые концы древесных стволов, служивших межэтажными перекрытиями. Несомненно, что на жителей страны, где не сооружалось ничего кроме соломенных хижин, этот комплекс зданий производил потрясающее впечатление.
Не меньшее впечатление произвел на Дмитрия и хозяин дворца, ламидо Бубу Джемала. Еще не старый мужчина солидной комплекции, обладатель широкой улыбки и изрядного брюшка, он чем-то напоминал вставшего на задние лапы бегемота. Над его головой слуги непрерывно вращали огромный зонт, сшитый из полосок золотой и зеленой парчи, так что свисавшие с него длинные шелковые кисти гнали на владыку освежающий ветерок и отгоняли мух.
43
Сразу же начались бесконечные официальные пересуды о границе, торговле и остальном, что касается отношений между двумя государствами. Все это прерывалось пирами и парадами, танцами и выездами на охоту. Дмитрий, для которого местный порядок дел уже давно не был тайной, сразу же понял, что затевать ссоры с Раббехом ламидо не хочет и все эти переговоры носят не более чем формальный характер. Тем более что вести о возможной смерти эмира еще не дошли до его дворца. Владыка явно скучал на своем холме и воспринимал все происходящее, как приятное разнообразие в бесконечной череде развлечений.
Самым же любимым из них были танцы девушек. Стройные и гибкие, они то кружились под тревожный стук барабанов, то плавно скользили в такт с волнующими мелодиями флейты. На их гладкой черной коже, натертой душистыми мазями, днем вспыхивали солнечные зайчики, а вечерами плясали отсветы костров. Бусы и браслеты не скрывали их манящих форм, а ослепительные улыбки обещали прогнать все печали и заботы.
Ламидо благосклонно взирал на красавиц и в первый же вечер величественным жестом предложил гостю выбрать любую из них. Отказываться Дмитрий не стал.
Теперь и Ахмеду нашлась работа по специальности. Во время всего похода он держался в тени, не лез на глаза. Взятый по прямому приказу барде Идриса, он каждую ночь ложился у ног Дмитрия, сторожил сон хозяина, заботился о его еде и одежде. Во дворце ламидо он сразу же установил деловые отношения со своим коллегой, главный евнухом, и в полной мере продемонстрировал собственные способности.
Зная характер хозяина и его чужеземные предрассудки, поспешил заранее объяснить ему, что все эти девушки отобраны на специальных танцевальных смотрах в деревнях и считают за честь провести некоторое время во дворце. Лучшие из них останутся в гареме ламидо, а остальные вернуться домой с ценными подарками. Да и вообще, в этих краях отношения между юношами и девушками весьма свободные. Таким образом легче найти себе подходящую пару, а специальные настойки и мази позволяют избежать нежелательных последствий. Когда юноша, а точнее его семья, сможет собрать достаточно средств для выкупа невесты, самое меньшее — это стоимость восьми коров, играют свадьбу. После нее муж и жена строго соблюдают верность друг другу и все приличия.
Теперь каждую ночь в отведенном Дмитрию покое появлялась новая гостья… Порой попадались такие неутомимые затейницы, что заснуть удавалось только на рассвете, а потом весь день в блаженной расслабленности не хотелось ни о делах толковать, ни на охоту ехать. Впрочем, и сам ламидо утешался весьма активно и потом посматривал на посланца Борну с сочувственной улыбкой. Чтобы на чужой стороне хозяин не ударил в грязь лицом, Ахмед тщательно следил за его питанием. Со стола не сходили заправленные пряными травами цыплята, тушеные в пальмовом масле раки и другие кушанья, щедро сдобренные острыми приправами. Мед и пиво лились рекой.
Вскоре после такой жизни перестали мерещиться всякие тени и шорохи, а безумные глаза фатальва уже не снились по ночам.
Дмитрий полюбился ламидо, который с удовольствием слушал его рассказы о дальних странах и их чудесах. Владыка уговаривал гостя побыть у него подольше, говорил, что скоро пойдут настоящие дожди, которые не прекращаются по несколько дней. Тогда воды рек и озер затопят всю равнину и на целых шесть месяцев его дворец окажется отрезанным от всего мира. Это будет чудесное время! Главное, следует заранее сделать запасы перца и зерна для варки пива и набрать достаточное число девушек!
Но однажды утром ламидо выглядел очень озабоченным.
— Альхаджи Муса, обращаюсь к тебе с большой просьбой, — произнес он. — Визирь сообщил, что ко мне едет посол султана северной страны Джамус. Его люди уже поселились на берегу океана, и про них говорят разное. Одни видели, что они зачем-то собирают цветы, жуков и бабочек, и считают их сумасшедшими. Другие же видели у них много дорогих товаров, а третьи упоминают об их страшном оружии. Этот посол везет мне на двух лошадях какой-то странный подарок. Ты человек опытный, поезжай с моим визирем, узнайте, что это такое. Не опасно ли иметь это в моем дворце?
— Знаю, что немцы, вы называете их джамусава, народ мастеровой. Они умеют делать много полезных вещей.
— Ха! Может быть, эти вещи полезны для них. А для нас? Слышал, что случилось со старым султаном Гаруга? Торговцы из Лагоса привезли ему заморский светильник и ящичек стеклянных дощечек. Ночью на куске натянутой материи с их помощью можно было увидеть изображения иноземных красавиц и чужих городов. Все говорили султану, что правоверному не подобает заниматься такими греховными развлечениями и уговаривали утопить в реке эти дьявольские игрушки. Так седой нечестивец не послушался мудрых советов и несколько ночей любовался на эти изображения. Неудивительно, что одна из иностранных красавиц сглазила султана. После этого он лишился последних сил и превратился в евнуха в собственном гареме! Вот таких заморских подарков мне не надо!
Караван немецкого посла встретили на следующий день. Его носильщики тащили множество мешков и корзин, их окружали босоногие солдаты в бескозырках, на которых сияли медные кокарды с изображением прусского орла. Больше всего вооруженных людей было возле двух лошадей, груженных странными ящиками. Возглавлял караван бравый офицер с лихо закручеными усиками, на синем мундире которого было нацеплено великое множество блестящих нашивок и пряжек. Скрещенные золотые якоря на его погонах вызывали чисто профессиональный интерес — какой род войск представлял этот офицер? Но он уверенно восседал на буланом коне и зычным голосом поминутно отдавал приказания.
Увидев подъезжающих Дмитрия с визирем и сопровождавших их слуг и воинов, офицер принял величественный и совершенно неприступный вид. Но его белесые брови поползли вверх, когда Дмитрий обратился к нему на английском и сообщил, что он, галадима эмира Борну, выполняет поручение ламидо.
— Я обер-лейтенант конной батареи бригады морской пехоты фон дер Бемер! — прозвучало в ответ. — По приказанию губернатора Германской области Камерун следую ко двору ламидо Буба Джемана с дружественным посланием и подарками императора Германии и короля Пруссии Вильгельма Гогенцоллерна!
На более чем надменный тон ответа Дмитрий не обратил внимания, кратко известил посла о желании ламидо предварительно ознакомить его доверенных лиц с подарком из Германии. Увидев, как этот конный моряк начал возмущенно пучить глаза, жестко добавил, что ламидо друг и союзник эмира Борну, чья регулярная армия в составе двадцати полков аламов, вооруженных винтовками и пушками, стоит на северном берегу Бенуэ. Однако, чтобы смягчить сказанное, выразил сочувствие офицеру, на долю которого выпала такая сложная миссия. Добавил, что, работая в Африке, приходится учитывать не только особенности климата, но и традиции местного населения.
Ответная реакция оказалась неожиданной.
— Все они ленивые и лживые дикари! — воскликнул офицер. — Не имеют никакого понятия о порядке! Хотя вы одеты как местный, но вижу, что вы европеец и должны понять меня. В первые же дни службы мне пришлось стать свидетелем возмутительной картины в одной прибрежной области, где умер какой-то негритянский король. Вместо того чтобы оплакивать кончину своего монарха, ее жители начали сводить счеты друг с другом. Они дрались, грабили лавки и дома. Были отмечены случаи убийств и поджогов. Оказалось, что это происходит согласно племенным обычаям и продолжается до тех пор, пока на престол не взойдет новый король. Такая анархия устраивается специально каждый раз после кончины монарха, чтобы все дикари поняли, что властитель необходим как гарант порядка и нормальной жизни!
— Взгляните на это, как на своеобразное проявление народной мудрости, наглядно объясняющей каждому, что следует соблюдать законы и платить налоги!
— Вы можете шутить, но мы быстро наведем настоящий порядок на этих землях, — упрямо промолвил офицер. — В недалеком прошлом наш славный рейхсканцлер Бисмарк говорил, что если Германия обзаведется колониями в Африке, то она уподобиться польским шляхтичам, щеголяющим в собольих шубах, но не имеющим ночного белья. Эти времена прошли! Сегодня Германия занимает подобающее место в мире, она создает мощную промышленность и военный флот. Колония Камерун процветает, и ее территория непрерывно расширяется. Ежегодно из нее вывозится кофе, пальмовое масло, ценная древесина и другие тропические продукты, более чем на пять миллионов марок. Кстати, кто вы? Говорите с явным славянским акцентом.
— Я русский.
— О! У нас в колонии проживает много европейцев. Есть и двое ваших земляков. Трудолюбивые и трезвые парни — один механик в морском порту, другой врач. Вижу, что вы знаете страну и местные обычаи, не хотите ли перебраться к нам? Работа и приличный доход вам будут обеспечены.
— Спасибо, я подумаю над вашим предложением, — кивнул Дмитрий. Что же, на худой конец можно будет податься и в Камерун. — Но скажите, что же вы везете в подарок ламидо?
— Медную двуспальную кровать, изготовленную в Гамбурге. Чтобы не было никаких недоразумений, взгляните на нее прямо сейчас.
Последовала команда, и носильщики аккуратно сложили свои грузы, а солдаты оцепили лагерь и прогнали любопытных, которые также решили взглянуть на содержимое странных ящиков. Одним только слугам, под бдительным наблюдением обер-лейтенанта, было доверено распаковать императорский дар. Вскоре кровать предстала во всей красе: массивная рама с панцирной сеткой на высоких фигурных ножках и гнутая спинка, обильно украшенная полированными шарами. Все это великолепие ослепительно сверкало под лучами африканского солнца!
Но Дмитрий не оценил этого. Его практичный ум представил, как дородный ламидо, привыкший проводить ночи на просторных циновках, в порыве страсти падает с такой высоты на земляной пол! Да, кровать может стать источником дипломатического инцидента с далеко идущими последствиями в межгосударственных отношениях. Как отнесется к этому германский император? В двух словах высказал немцу свои сомнения, и у того брови опять изумленно полезли вверх.
— Что это такое? — тихо спросил визирь. Заморская диковинка и у него вызвала опасения.
— Как же быть? Сам губернатор предложил сделать такой подарок и заверил Берлин, что это поможет наладить торговлю с подданными ламидо!
— Не беспокойтесь, герр обер-лейтенант. Сейчас я все улажу, — улыбнулся Дмитрий и повернулся к визирю. — Это трон, который германский император посылает ламидо в знак дружбы и уважения. У него в столице стоит точно такой. Этот трон накройте коврами и шкурами леопардов и поставьте в зале, той, что слева от входа. Так, чтобы лучи солнца освещали все эти шары. Уверен, что вашему повелителю, который будет возвышаться над всеми придворными и гостями, это очень понравится!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60