Их брак скорее напоминал перемирие враждующих сторон — и так было всегда. За завтраком Роэн часто смотрел на нее пристальным и каким-то обжигающим взглядом, словно хотел проникнуть в ее мысли, словно гадал, не изменяет ли она ему в своих грезах.
И мысленно Шарлотта действительно ему изменяла! Ведь их брак не был священным союзом. Временами она даже начинала думать, что он заключен в аду. Однако они все равно оставались супругами — в их кругу разводы были не приняты, хотя Роэн не мог не знать о том, что она никогда его не любила. Да и сам он имел любовниц — множество любовниц, слухи о которых доходили даже до их поместья. Но Шарлотта старалась не думать о любовницах мужа. В присутствии Роэна ей всегда было не по себе, поэтому она даже радовалась его долгим отлучкам, хотя во время приездов мужа неизменно изображала любящую супругу.
Дувший с моря соленый ветер растрепал ее чудесные волосы, так нравившиеся Роэну в первые годы их совместной жизни… Она машинально отвела с лица золотистую прядь.
Шарлотта шла, стараясь не оступиться на сумрачных узких улочках, которые вели к морю. Она думала о своих отношениях с Роэном. После нескольких лет почти полного равнодушия к ней муж вдруг снова стал страстным любовником. При этом он был совершенно непредсказуем — то казался нежным и ласковым, то становился яростным зверем… В таком странном поведении было что-то пугающее… И именно страх выгнал Шарлотту на рассвете из дома.
Она миновала фонтан, украшенный бело-голубыми узорами из керамических плиток. Две полные женщины, стоявшие у фонтана, наполняли водой кувшины. Рядом с женщинами стояли оборванные ребятишки, державшиеся за их юбки; и тут же прохаживались кошки, тершиеся о ноги женщин. Шарлотте хотелось присесть и полюбоваться на эту сценку, но ее смущало присутствие Васко. К счастью, слуга, очевидно, решив, что госпоже ничто не угрожает, минуту спустя удалился. С облегчением вздохнув, Шарлотта решительно направилась к берегу.
Да, именно этого ей и не хватало — людской суеты, оживлений, шума. Вокруг кипел рыбный рынок: обветренные рыбаки продавали свой улов смуглокожим торговкам; те же, разложив рыбу в огромные плоские корзины и водрузив их на головы, громко созывали покупателей, выходивших на улицы просыпающегося города. Здесь, среди торговок с их широкими черными юбками и золотыми кольцами в ушах, среди рыбаков в красных рубахах, можно остаться незамеченной и поразмыслить обо всем…
В гавани стояли сотни всевозможных судов — щегольские, выкрашенные красной краской рыбачьи смэки, тяжелые баржи, изящные яхты с треугольными парусами… Казалось, здесь можно было найти все существующие на свете суда. Внимание Шарлотты привлек один крутобокий торговый корабль, над которым развевался английский флаг. С корабля в этот момент сходили пассажиры, и Шарлотту невольно потянуло к ним.
И тут она увидела знакомое лицо — лицо мужчины, загорелое и обветренное, обрамленное волосами настолько светлыми, что в ярком свете солнца они казались серебряными. Он почти сразу же снова исчез в толпе, но одного взгляда оказалось достаточно, чтобы у Шарлотты отчаянно забилось сердце: она считала, что ей больше никогда его не увидеть…
Мужчина, промелькнувший в толпе (но это, конечно же, была ошибка — ведь он давно умер!), когда-то был для Шарлотты всем миром. Она безумно любила его — и эта любовь оставалась с ней навсегда. Одного взгляда на человека, всего лишь похожего на него, оказалось достаточно, чтобы она снова вспомнила зеленые глаза, в которых таилась улыбка, вспомнила изящные руки, ласкавшие ее, и губы, с такой нежностью прижимавшиеся к ее губам… Нет, конечно же, это не мог быть Том Вестлинг!
И тем не менее Шарлотта невольно направилась в ту сторону, где он исчез, — ей хотелось еще раз увидеть его.
Ничего вокруг не замечая, она пробиралась сквозь толпу, то и дело спотыкаясь и расталкивая негодующих торговок и пассажиров…
Один взгляд на светловолосого незнакомца — и Шарлотта снова ощутила обжигающую боль прошлого, которое отчаянно хотела забыть. Ее затянуло в водоворот воспоминаний о любви, начавшейся так счастливо — и закончившейся страшной катастрофой тем роковым летом 1732 года.
Глава 2
Камберленд, Англия, лето 1730 года
Шарлотте Вэйл никогда не забыть той минуты, когда она впервые увидела Тома Вестлинга. Впоследствии она осознала, что именно в тот день впервые поняла, что может происходить между мужчиной и женщиной. Именно тогда Шарлотта представила себе, как горячие мужские руки обнимут ее обнаженное тело и она вознесется в мир наслаждений… Но это понимание пришло позднее, а в тот момент она просто ужасно смутилась.
Шарлотте исполнилось пятнадцать, и она была худощавой, довольно высокой девочкой с огромными выразительными глазами, казавшимися слишком большими для ее нежного личика с изящным подбородком. Они с Венд (новой служанкой, которую кухарка назвала «неисправимой лентяйкой») улизнули из дома и отправились искать птичьи гнезда. Они ступали босиком по теплым камням и мягкой траве, направляясь к поросшему лесом мысу, поднимавшемуся над берегом древнего ледникового озера, которое называлось Дервентом. Венд рассказывала юной хозяйке, что в доме ее родителей над входной дверью всегда прибивали ветки березы, чтобы в жилище не пробрались ведьмы.
Шарлотта же, хотя и провела детство среди древних «каменных колец» на далеких островах Силли, в ведьм не верила и смеялась над Венд.
— А вам они часто досаждают? — спросила она.
Венд, которая была на два года старше своей хозяйки, презрительно фыркнула:
— Никогда не знаешь, что тебя ждет. Так всегда говорит моя матушка!
Шарлотта подумала о том, что матушка Венд, пожалуй, права. Если бы тогда, на Силли, она знала, что ее ждет на севере Англии, — как она рыдала бы! Глядя на сильные загорелые ноги шагавшей впереди Венд, девочка невольно усмехнулась — рыжеволосая Венд была одета лучше, чем ее хозяйка. Три года назад, приехав в Камберленд, Шарлотта была совсем еще малышкой, а теперь стремительно выросла, и ее платье, множество раз перешивавшееся, совсем Износилось. Венд же расхаживала в новехоньком платье, купленном на первое жалованье.
— Почему бы нам не сходить в Эльф-Фокс? — предложила отчаянная Венд. — Может, призрак викинга схватит нас за пятки!
Шарлотта, зачарованная сказочной красотой окрестностей, молча кивнула и пошла следом за Венд по крутой тропинке, которая вела в укромную лощину, носившую название Эльф-Фокс. Все в округе знали древнее предание о викинге, которого соплеменники сочли убитым и оставили, уплыв в свои далекие фьорды. Легенда гласила, что раненого викинга нашла местная девушка и выходила в лощине, у источника. Но это была необычная девушка: златовласая красавица, она гарцевала на белом скакуне и владела длинным волшебным мечом, которым сражалась не хуже любого мужчины. Возможно, она пожалела раненого, эта Золотая Дева. Как бы то ни было, она его выходила у источника Эльф-Фокс. А когда викинг поправился, она поцеловала его в губы и велела возвращаться в северные фьорды, откуда он приплыл.
Но викинг отказался возвращаться без нее. Когда Золотая Дева заснула, он посадил ее на белого скакуна и направился к морю. Но тут же в небе над ними стали собираться черные тучи.
Они так и не добрались до моря. Люди из деревни, отправившиеся за ними в погоню, поджидали их у северного берега озера. Когда викингу преградили дорогу, он повернул обратно. Он мчался во весь опор и наконец вынужден был принять бой в Эльф-Фокс, где когда-то был ранен и где его вернули к жизни.
И там, когда уже разразилась гроза, викинг опустил на землю свою прекрасную ношу. Окруженный со всех сторон, он призвал на помощь своих северных богов.
Он воззвал к Одину, богу битвы, прося победы, и к Тору, богу грома, прося обрушить молот на головы его врагов. Когда же враги надвинулись на него, он взмахнул волшебным мечом Золотой Девы — и Тор дал ему свой громовый ответ. Стрелы молний полетели с неба, но ударили не во врагов — а в волшебный меч. — Нападавшие отпрянули, в ужасе глядя, как меч Золотой Девы растаял в воздухе, а самого викинга охватило пламя.
У этой легенды было несколько окончаний, но все — печальные. Однако Шарлотта, которой хотелось, чтобы влюбленные нашли свое счастье, придумала свой вариант: якобы Золотая Дева поднялась на ноги, прогнала соплеменников и заявила свои права на прах викинга, потому что он принадлежал ей. Предводитель местных воинов, убедившись, что его враг превратился в пепел, ушел, чтобы не видеть горя девушки, которую любил. И тогда… Тогда она своим волшебством оживила викинга, и они умчались к звездам.
…Две девушки уже почти добрались до лощины Эльф-Фокс. Шарлотта не раз бывала в этом месте и знала, что там нет ничего, кроме небольшой рощицы, окружавшей источник, да пирамидки из камней, — некоторые утверждали, что она сложена в память о Золотой Деве, которая в отчаянии выхватила у предводителя кинжал и вонзила его себе в сердце. Впрочем, рядом якобы находилась и могила, где похоронили предводителя, который схватил тот же кинжал, еще теплый от крови его возлюбленной, и отправился следом за ней, чтобы найти ее в царстве мертвых. Другие же утверждали (в том числе и Венд), что могила — на самом деле вовсе не могила, а просто яма, оставшаяся от молнии, поразившей викинга. И именно из этой ямы могли высунуться руки призрака и схватить неосторожного за пятки, чтобы утащить в ад.
Шарлотте все эти рассказы не нравились, и она отказывалась в них верить. Она предпочитала думать, что пирамидка — это памятник, воздвигнутый в честь любви, которая оказалась сильнее времени и смерти, а могилу вырыли для кого-то другого гораздо позже.
Подруги шли уже под кронами деревьев; босые ноги ступали по мягкой траве совершенно бесшумно, словно девушки принадлежали иному миру. Пирамидка была чуть впереди, на невысоком холме, а за ней находилась могила, заросшая миртом и плющом. Венд сразу же направилась туда, Шарлотта последовала за ней — но вдруг обе остановились так внезапно, что едва не упали.
Прямо у них на глазах из могилы высовывалась стройная женская нога.
«Золотая Дева! — подумала Шарлотта. — Она вернулась!» Нога же все выше поднималась из могилы, и в этом зрелище было нечто вызывающее и непристойное. Ошеломленные девушки смотрели, как нога покачивается перед ними, как шевелятся изящные пальчики… А потом раздался звонкий девичий смех и басовитый хохот мужчины.
Изумленные подруги обменялись взглядами. Шарлотта уке раскрыла рот, собираясь прошептать: «Давай уйдем отсюда» — но тут из могилы раздался громкий женский голос:
— Ах, Том… — А спустя несколько мгновений тот же голос воскликнул:
— А-ах, Том!!!
Затем послышались сладострастные стоны. Шарлотта потянула Венд за рукав, но та не желала уходить. Сгорая от любопытства, служанка подошла ближе. Ничего не разглядев, она сделала еще шаг вперед.
— Идем отсюда! — взмолилась Шарлотта.
В следующее мгновение нога опустилась. И почти тотчас же из ямы вынырнула мужская голова. Затем показалось и обнаженное плечо мужчины. Лицо же незнакомца выражало крайнее изумление и гнев. Шарлотта навсегда его запомнила: ярко-зеленые глаза сверкали на смуглом лице, светлые волосы в солнечном свете, пробивавшемся сквозь листву, казались серебристыми. Потом над краем ямы возникли спутанные золотые локоны и полные женские груди, выпиравшие из распущенного корсажа. При виде Шарлотты и Венд, с изумлением взирающих на происходящее, девица разразилась неудержимым смехом.
— Замолчи, Мэйзи, — пробормотал мужчина, нахмурившись и поглядывая на девушек. По движению его плеча Шарлотта догадалась, что он что-то подхватил, — вероятно, свои штаны. Взмахнув рукой, он приказал:
— Прочь отсюда!
— Да, убирайся, Венд, — подхватила неугомонная Мэйзи. — И уведи с собой это отродье. Только не вздумай сказать моему Джеймсу, что ты меня здесь видела!
Шарлотта смутилась и густо покраснела. Потянув Венд за рукав, она воскликнула:
— Ох, да пойдем же! Разве ты не видишь, что они хотят побыть одни?
Венд молча повиновалась. И заговорила лишь тогда, когда они отошли от Эльф-Фокс ярдов на сто.
— Вы знаете, кто это был? — проговорила Венд с волнением в голосе.
— Нет… — с облегчением выдохнула Шарлотта. Она молила Бога, чтобы ей больше никогда не пришлось столкнуться с этим человеком. Ведь они с Венд застали его… за этим!
— Это Том Вестлинг! — сообщила Венд. — Говорят, он откуда-то из-под Карлайла. Хорош собой, а? — Она бросила на Шарлотту лукавый взгляд. — Я бы не отказалась очутиться на месте Мэйзи! Надо же! Забрались в провалившуюся могилу! А из нее, наверное, получается удобная постель… Надо будет запомнить!
— Венд, что ты говоришь?! — упрекнула девушку Шарлотта. Но мысленно она вынуждена была согласиться с Венд: Том Вестлинг, несмотря на хмурый вид, был действительно очень красив.
— Джеймс посчитается с Томом Вестлингом, когда узнает об этом! — Венд сверкнула глазами.
— Ой, да разве ты станешь об этом рассказывать? — изумилась Шарлотта.
Венд с беззаботным видом пожала плечами:
— Ну, может, и не стану. А может, и расскажу. Надо подумать.
Вскоре над серебряным зеркалом озера показалась крыша дома, где Шарлотта прожила последние три года. Крепкий и надежный, выстроенный из камня, Олдершот-Грейндж был все же не так велик, как средневековый замок Страуд, скрытый деревьями, росшими на северном берегу озера. Хотя Олдершот-Грейндж отличался удобством, хотя у Шарлотты была просторная спальня наверху, девочка не чувствовала себя здесь так, как в своем родном доме — в доме, который остался на островах Силли, куда она уже никогда не вернется.
Олдершот-Грейндж был домом дяди Расса. Шарлотта никогда не видела своего дядю, пока в один прекрасный день он не приехал к ним из Лондона. Причем приехал не один — он привез ее матери жениха. Шарлотта слышала, как он пытался убедить мать, что Джон Фостер — прекрасная партия, однако та сразу же догадалась: Расе хочет заполучить состоятельного родственника, у которого можно брать взаймы деньги. Тем не менее рыжеволосый Джон понравился Симбелин, и она согласилась стать его женой. Шел 1727 год.
Шарлотта, которой в то время было уже двенадцать, сразу поняла: новый брак матери внесет в их жизнь много изменений. Во-первых, им предстояло сменить летние красоты пустынного острова на суету и развлечения Лондона. Лондон! Она была в восторге от этой перспективы. Кроме того, у Шарлотты появятся друзья — ведь у вдовца Джона Фостера были сын и дочь примерно одного с ней возраста.
Но в том же 1727 году прекрасная и хрупкая Симбелин серьезно заболела. Она не жаловалась, но Шарлотта часто замечала, как мать прижимает руку к сердцу и прислоняется к камням садовой ограды. Волнения, связанные с подготовкой к свадьбе, окончательно подорвали ее здоровье — она умерла едва ли не накануне бракосочетания. Шарлотта навсегда запомнила тот день…
Она зашла в спальню матери, чтобы помочь ей выбрать свадебный наряд. Вся кровать была завалена платьями. Окна комнаты были раскрыты; по синему небу плыли облака, напоминавшие белых лебедей.
— Мне так хотелось надеть на свадьбу что-нибудь светлое и нарядное! — вздохнула Симбелин.
— А почему бы и нет? — удивилась Шарлотта. Мать вздохнула.
— Сестра Джона написала мне письмо. О, она обязательно приедет завтра и осудит мой выбор — скажет, что я не юная девственница, а вдова, так что мне подобает быть в черном! Правда, я сказала Джону, что отказываюсь выходить замуж в трауре, что бы его сестра ни говорила. Он предложил, чтобы я надела темно-коричневое платье или синее. Возможно, темно-фиолетовое.
Она снова вздохнула.
— Надень вот это и не обращай на нее внимания, — предложила Шарлотта, с веселой улыбкой указывая на белое платье из тончайшего шелка. — Ты будешь чудесно в нем выглядеть.
— О, и тогда сестра Джона непременно устроит скандал! — рассмеялась Симбелин.
— Может, вам сбежать? — предложила Шарлотта. — Тогда ты могла бы надеть то, что тебе захочется.
— Да, сбежать было бы очень весело, и сейчас это вошло в моду, только мне некуда бежать, — с улыбкой возразила мать. — Нет, придется ладить с моими новыми родственниками. Надену вот это.
Симбелин взяла шуршащее темно-синее платье и в задумчивости остановилась перед зеркалом. И вдруг лицо ее побледнело, а губы стали совсем синими.
— Мне… что-то нехорошо, — прошептала она.
В тот же вечер Симбелин умерла, и в гроб ее положили в шуршащем темно-синем платье. Но дядя Расе, казалось, нисколько не горевал, только Шарлотта оплакивала свою веселую молодую мать. Лишившийся невесты Джон Фостер немедленно уехал и больше не появлялся. Дядюшка же, добившись, чтобы его назначили опекуном племянницы, продал всю обстановку дома и все вещи, а потом увез двенадцатилетнюю Шарлотту к себе на север, в Олдершот-Грейндж, находившийся неподалеку от границы с Шотландией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
И мысленно Шарлотта действительно ему изменяла! Ведь их брак не был священным союзом. Временами она даже начинала думать, что он заключен в аду. Однако они все равно оставались супругами — в их кругу разводы были не приняты, хотя Роэн не мог не знать о том, что она никогда его не любила. Да и сам он имел любовниц — множество любовниц, слухи о которых доходили даже до их поместья. Но Шарлотта старалась не думать о любовницах мужа. В присутствии Роэна ей всегда было не по себе, поэтому она даже радовалась его долгим отлучкам, хотя во время приездов мужа неизменно изображала любящую супругу.
Дувший с моря соленый ветер растрепал ее чудесные волосы, так нравившиеся Роэну в первые годы их совместной жизни… Она машинально отвела с лица золотистую прядь.
Шарлотта шла, стараясь не оступиться на сумрачных узких улочках, которые вели к морю. Она думала о своих отношениях с Роэном. После нескольких лет почти полного равнодушия к ней муж вдруг снова стал страстным любовником. При этом он был совершенно непредсказуем — то казался нежным и ласковым, то становился яростным зверем… В таком странном поведении было что-то пугающее… И именно страх выгнал Шарлотту на рассвете из дома.
Она миновала фонтан, украшенный бело-голубыми узорами из керамических плиток. Две полные женщины, стоявшие у фонтана, наполняли водой кувшины. Рядом с женщинами стояли оборванные ребятишки, державшиеся за их юбки; и тут же прохаживались кошки, тершиеся о ноги женщин. Шарлотте хотелось присесть и полюбоваться на эту сценку, но ее смущало присутствие Васко. К счастью, слуга, очевидно, решив, что госпоже ничто не угрожает, минуту спустя удалился. С облегчением вздохнув, Шарлотта решительно направилась к берегу.
Да, именно этого ей и не хватало — людской суеты, оживлений, шума. Вокруг кипел рыбный рынок: обветренные рыбаки продавали свой улов смуглокожим торговкам; те же, разложив рыбу в огромные плоские корзины и водрузив их на головы, громко созывали покупателей, выходивших на улицы просыпающегося города. Здесь, среди торговок с их широкими черными юбками и золотыми кольцами в ушах, среди рыбаков в красных рубахах, можно остаться незамеченной и поразмыслить обо всем…
В гавани стояли сотни всевозможных судов — щегольские, выкрашенные красной краской рыбачьи смэки, тяжелые баржи, изящные яхты с треугольными парусами… Казалось, здесь можно было найти все существующие на свете суда. Внимание Шарлотты привлек один крутобокий торговый корабль, над которым развевался английский флаг. С корабля в этот момент сходили пассажиры, и Шарлотту невольно потянуло к ним.
И тут она увидела знакомое лицо — лицо мужчины, загорелое и обветренное, обрамленное волосами настолько светлыми, что в ярком свете солнца они казались серебряными. Он почти сразу же снова исчез в толпе, но одного взгляда оказалось достаточно, чтобы у Шарлотты отчаянно забилось сердце: она считала, что ей больше никогда его не увидеть…
Мужчина, промелькнувший в толпе (но это, конечно же, была ошибка — ведь он давно умер!), когда-то был для Шарлотты всем миром. Она безумно любила его — и эта любовь оставалась с ней навсегда. Одного взгляда на человека, всего лишь похожего на него, оказалось достаточно, чтобы она снова вспомнила зеленые глаза, в которых таилась улыбка, вспомнила изящные руки, ласкавшие ее, и губы, с такой нежностью прижимавшиеся к ее губам… Нет, конечно же, это не мог быть Том Вестлинг!
И тем не менее Шарлотта невольно направилась в ту сторону, где он исчез, — ей хотелось еще раз увидеть его.
Ничего вокруг не замечая, она пробиралась сквозь толпу, то и дело спотыкаясь и расталкивая негодующих торговок и пассажиров…
Один взгляд на светловолосого незнакомца — и Шарлотта снова ощутила обжигающую боль прошлого, которое отчаянно хотела забыть. Ее затянуло в водоворот воспоминаний о любви, начавшейся так счастливо — и закончившейся страшной катастрофой тем роковым летом 1732 года.
Глава 2
Камберленд, Англия, лето 1730 года
Шарлотте Вэйл никогда не забыть той минуты, когда она впервые увидела Тома Вестлинга. Впоследствии она осознала, что именно в тот день впервые поняла, что может происходить между мужчиной и женщиной. Именно тогда Шарлотта представила себе, как горячие мужские руки обнимут ее обнаженное тело и она вознесется в мир наслаждений… Но это понимание пришло позднее, а в тот момент она просто ужасно смутилась.
Шарлотте исполнилось пятнадцать, и она была худощавой, довольно высокой девочкой с огромными выразительными глазами, казавшимися слишком большими для ее нежного личика с изящным подбородком. Они с Венд (новой служанкой, которую кухарка назвала «неисправимой лентяйкой») улизнули из дома и отправились искать птичьи гнезда. Они ступали босиком по теплым камням и мягкой траве, направляясь к поросшему лесом мысу, поднимавшемуся над берегом древнего ледникового озера, которое называлось Дервентом. Венд рассказывала юной хозяйке, что в доме ее родителей над входной дверью всегда прибивали ветки березы, чтобы в жилище не пробрались ведьмы.
Шарлотта же, хотя и провела детство среди древних «каменных колец» на далеких островах Силли, в ведьм не верила и смеялась над Венд.
— А вам они часто досаждают? — спросила она.
Венд, которая была на два года старше своей хозяйки, презрительно фыркнула:
— Никогда не знаешь, что тебя ждет. Так всегда говорит моя матушка!
Шарлотта подумала о том, что матушка Венд, пожалуй, права. Если бы тогда, на Силли, она знала, что ее ждет на севере Англии, — как она рыдала бы! Глядя на сильные загорелые ноги шагавшей впереди Венд, девочка невольно усмехнулась — рыжеволосая Венд была одета лучше, чем ее хозяйка. Три года назад, приехав в Камберленд, Шарлотта была совсем еще малышкой, а теперь стремительно выросла, и ее платье, множество раз перешивавшееся, совсем Износилось. Венд же расхаживала в новехоньком платье, купленном на первое жалованье.
— Почему бы нам не сходить в Эльф-Фокс? — предложила отчаянная Венд. — Может, призрак викинга схватит нас за пятки!
Шарлотта, зачарованная сказочной красотой окрестностей, молча кивнула и пошла следом за Венд по крутой тропинке, которая вела в укромную лощину, носившую название Эльф-Фокс. Все в округе знали древнее предание о викинге, которого соплеменники сочли убитым и оставили, уплыв в свои далекие фьорды. Легенда гласила, что раненого викинга нашла местная девушка и выходила в лощине, у источника. Но это была необычная девушка: златовласая красавица, она гарцевала на белом скакуне и владела длинным волшебным мечом, которым сражалась не хуже любого мужчины. Возможно, она пожалела раненого, эта Золотая Дева. Как бы то ни было, она его выходила у источника Эльф-Фокс. А когда викинг поправился, она поцеловала его в губы и велела возвращаться в северные фьорды, откуда он приплыл.
Но викинг отказался возвращаться без нее. Когда Золотая Дева заснула, он посадил ее на белого скакуна и направился к морю. Но тут же в небе над ними стали собираться черные тучи.
Они так и не добрались до моря. Люди из деревни, отправившиеся за ними в погоню, поджидали их у северного берега озера. Когда викингу преградили дорогу, он повернул обратно. Он мчался во весь опор и наконец вынужден был принять бой в Эльф-Фокс, где когда-то был ранен и где его вернули к жизни.
И там, когда уже разразилась гроза, викинг опустил на землю свою прекрасную ношу. Окруженный со всех сторон, он призвал на помощь своих северных богов.
Он воззвал к Одину, богу битвы, прося победы, и к Тору, богу грома, прося обрушить молот на головы его врагов. Когда же враги надвинулись на него, он взмахнул волшебным мечом Золотой Девы — и Тор дал ему свой громовый ответ. Стрелы молний полетели с неба, но ударили не во врагов — а в волшебный меч. — Нападавшие отпрянули, в ужасе глядя, как меч Золотой Девы растаял в воздухе, а самого викинга охватило пламя.
У этой легенды было несколько окончаний, но все — печальные. Однако Шарлотта, которой хотелось, чтобы влюбленные нашли свое счастье, придумала свой вариант: якобы Золотая Дева поднялась на ноги, прогнала соплеменников и заявила свои права на прах викинга, потому что он принадлежал ей. Предводитель местных воинов, убедившись, что его враг превратился в пепел, ушел, чтобы не видеть горя девушки, которую любил. И тогда… Тогда она своим волшебством оживила викинга, и они умчались к звездам.
…Две девушки уже почти добрались до лощины Эльф-Фокс. Шарлотта не раз бывала в этом месте и знала, что там нет ничего, кроме небольшой рощицы, окружавшей источник, да пирамидки из камней, — некоторые утверждали, что она сложена в память о Золотой Деве, которая в отчаянии выхватила у предводителя кинжал и вонзила его себе в сердце. Впрочем, рядом якобы находилась и могила, где похоронили предводителя, который схватил тот же кинжал, еще теплый от крови его возлюбленной, и отправился следом за ней, чтобы найти ее в царстве мертвых. Другие же утверждали (в том числе и Венд), что могила — на самом деле вовсе не могила, а просто яма, оставшаяся от молнии, поразившей викинга. И именно из этой ямы могли высунуться руки призрака и схватить неосторожного за пятки, чтобы утащить в ад.
Шарлотте все эти рассказы не нравились, и она отказывалась в них верить. Она предпочитала думать, что пирамидка — это памятник, воздвигнутый в честь любви, которая оказалась сильнее времени и смерти, а могилу вырыли для кого-то другого гораздо позже.
Подруги шли уже под кронами деревьев; босые ноги ступали по мягкой траве совершенно бесшумно, словно девушки принадлежали иному миру. Пирамидка была чуть впереди, на невысоком холме, а за ней находилась могила, заросшая миртом и плющом. Венд сразу же направилась туда, Шарлотта последовала за ней — но вдруг обе остановились так внезапно, что едва не упали.
Прямо у них на глазах из могилы высовывалась стройная женская нога.
«Золотая Дева! — подумала Шарлотта. — Она вернулась!» Нога же все выше поднималась из могилы, и в этом зрелище было нечто вызывающее и непристойное. Ошеломленные девушки смотрели, как нога покачивается перед ними, как шевелятся изящные пальчики… А потом раздался звонкий девичий смех и басовитый хохот мужчины.
Изумленные подруги обменялись взглядами. Шарлотта уке раскрыла рот, собираясь прошептать: «Давай уйдем отсюда» — но тут из могилы раздался громкий женский голос:
— Ах, Том… — А спустя несколько мгновений тот же голос воскликнул:
— А-ах, Том!!!
Затем послышались сладострастные стоны. Шарлотта потянула Венд за рукав, но та не желала уходить. Сгорая от любопытства, служанка подошла ближе. Ничего не разглядев, она сделала еще шаг вперед.
— Идем отсюда! — взмолилась Шарлотта.
В следующее мгновение нога опустилась. И почти тотчас же из ямы вынырнула мужская голова. Затем показалось и обнаженное плечо мужчины. Лицо же незнакомца выражало крайнее изумление и гнев. Шарлотта навсегда его запомнила: ярко-зеленые глаза сверкали на смуглом лице, светлые волосы в солнечном свете, пробивавшемся сквозь листву, казались серебристыми. Потом над краем ямы возникли спутанные золотые локоны и полные женские груди, выпиравшие из распущенного корсажа. При виде Шарлотты и Венд, с изумлением взирающих на происходящее, девица разразилась неудержимым смехом.
— Замолчи, Мэйзи, — пробормотал мужчина, нахмурившись и поглядывая на девушек. По движению его плеча Шарлотта догадалась, что он что-то подхватил, — вероятно, свои штаны. Взмахнув рукой, он приказал:
— Прочь отсюда!
— Да, убирайся, Венд, — подхватила неугомонная Мэйзи. — И уведи с собой это отродье. Только не вздумай сказать моему Джеймсу, что ты меня здесь видела!
Шарлотта смутилась и густо покраснела. Потянув Венд за рукав, она воскликнула:
— Ох, да пойдем же! Разве ты не видишь, что они хотят побыть одни?
Венд молча повиновалась. И заговорила лишь тогда, когда они отошли от Эльф-Фокс ярдов на сто.
— Вы знаете, кто это был? — проговорила Венд с волнением в голосе.
— Нет… — с облегчением выдохнула Шарлотта. Она молила Бога, чтобы ей больше никогда не пришлось столкнуться с этим человеком. Ведь они с Венд застали его… за этим!
— Это Том Вестлинг! — сообщила Венд. — Говорят, он откуда-то из-под Карлайла. Хорош собой, а? — Она бросила на Шарлотту лукавый взгляд. — Я бы не отказалась очутиться на месте Мэйзи! Надо же! Забрались в провалившуюся могилу! А из нее, наверное, получается удобная постель… Надо будет запомнить!
— Венд, что ты говоришь?! — упрекнула девушку Шарлотта. Но мысленно она вынуждена была согласиться с Венд: Том Вестлинг, несмотря на хмурый вид, был действительно очень красив.
— Джеймс посчитается с Томом Вестлингом, когда узнает об этом! — Венд сверкнула глазами.
— Ой, да разве ты станешь об этом рассказывать? — изумилась Шарлотта.
Венд с беззаботным видом пожала плечами:
— Ну, может, и не стану. А может, и расскажу. Надо подумать.
Вскоре над серебряным зеркалом озера показалась крыша дома, где Шарлотта прожила последние три года. Крепкий и надежный, выстроенный из камня, Олдершот-Грейндж был все же не так велик, как средневековый замок Страуд, скрытый деревьями, росшими на северном берегу озера. Хотя Олдершот-Грейндж отличался удобством, хотя у Шарлотты была просторная спальня наверху, девочка не чувствовала себя здесь так, как в своем родном доме — в доме, который остался на островах Силли, куда она уже никогда не вернется.
Олдершот-Грейндж был домом дяди Расса. Шарлотта никогда не видела своего дядю, пока в один прекрасный день он не приехал к ним из Лондона. Причем приехал не один — он привез ее матери жениха. Шарлотта слышала, как он пытался убедить мать, что Джон Фостер — прекрасная партия, однако та сразу же догадалась: Расе хочет заполучить состоятельного родственника, у которого можно брать взаймы деньги. Тем не менее рыжеволосый Джон понравился Симбелин, и она согласилась стать его женой. Шел 1727 год.
Шарлотта, которой в то время было уже двенадцать, сразу поняла: новый брак матери внесет в их жизнь много изменений. Во-первых, им предстояло сменить летние красоты пустынного острова на суету и развлечения Лондона. Лондон! Она была в восторге от этой перспективы. Кроме того, у Шарлотты появятся друзья — ведь у вдовца Джона Фостера были сын и дочь примерно одного с ней возраста.
Но в том же 1727 году прекрасная и хрупкая Симбелин серьезно заболела. Она не жаловалась, но Шарлотта часто замечала, как мать прижимает руку к сердцу и прислоняется к камням садовой ограды. Волнения, связанные с подготовкой к свадьбе, окончательно подорвали ее здоровье — она умерла едва ли не накануне бракосочетания. Шарлотта навсегда запомнила тот день…
Она зашла в спальню матери, чтобы помочь ей выбрать свадебный наряд. Вся кровать была завалена платьями. Окна комнаты были раскрыты; по синему небу плыли облака, напоминавшие белых лебедей.
— Мне так хотелось надеть на свадьбу что-нибудь светлое и нарядное! — вздохнула Симбелин.
— А почему бы и нет? — удивилась Шарлотта. Мать вздохнула.
— Сестра Джона написала мне письмо. О, она обязательно приедет завтра и осудит мой выбор — скажет, что я не юная девственница, а вдова, так что мне подобает быть в черном! Правда, я сказала Джону, что отказываюсь выходить замуж в трауре, что бы его сестра ни говорила. Он предложил, чтобы я надела темно-коричневое платье или синее. Возможно, темно-фиолетовое.
Она снова вздохнула.
— Надень вот это и не обращай на нее внимания, — предложила Шарлотта, с веселой улыбкой указывая на белое платье из тончайшего шелка. — Ты будешь чудесно в нем выглядеть.
— О, и тогда сестра Джона непременно устроит скандал! — рассмеялась Симбелин.
— Может, вам сбежать? — предложила Шарлотта. — Тогда ты могла бы надеть то, что тебе захочется.
— Да, сбежать было бы очень весело, и сейчас это вошло в моду, только мне некуда бежать, — с улыбкой возразила мать. — Нет, придется ладить с моими новыми родственниками. Надену вот это.
Симбелин взяла шуршащее темно-синее платье и в задумчивости остановилась перед зеркалом. И вдруг лицо ее побледнело, а губы стали совсем синими.
— Мне… что-то нехорошо, — прошептала она.
В тот же вечер Симбелин умерла, и в гроб ее положили в шуршащем темно-синем платье. Но дядя Расе, казалось, нисколько не горевал, только Шарлотта оплакивала свою веселую молодую мать. Лишившийся невесты Джон Фостер немедленно уехал и больше не появлялся. Дядюшка же, добившись, чтобы его назначили опекуном племянницы, продал всю обстановку дома и все вещи, а потом увез двенадцатилетнюю Шарлотту к себе на север, в Олдершот-Грейндж, находившийся неподалеку от границы с Шотландией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42