— Я поняла вас, — сухо сказала девушка.
Но ей стало ясно и другое: не за ее жизнь опасался этот грубиян, для него она мало что значит. Он боялся лишь, что в случае ее гибели не получит обещанной награды: замок, деньги и прочее. Только это может волновать такое дерзкое, невежественное существо.
— По-прежнему клонит в сон? — спросил Ройс.
— Ничуть, — с вызовом ответила Кьяра.
Она с трудом подавила зевоту. Глаза опять слипались, тело ломило.
— Прекрасно, — примирительно сказал Ройс. — Мы сегодня должны одолеть равнинную часть пути, прежде чем останавливаться на отдых. — Он пришпорил коня. — Переночуем в Эдессе.
Кьяра устало кивнула. Она понятия не имела, что скрывается за этим названием, но была готова остановиться в любом месте, где предложат горячую пищу и теплую постель. Пускай даже не намного мягче, чем седло. После стольких часов верховой езды, несмотря на гору мягких вещей, подложенных под нее, кожу саднило.
«Я все-таки чересчур изнеженна, — упрекнула она себя. — И слишком чувствительна».
Последнее Кьяра приписала себе, поскольку вздрагивала, хотя и всячески скрывала это, от каждого телодвижения Ройса, будь то нечаянное прикосновение руки или ноги.
Слава Богу, он не обращает никакого внимания на ее состояние. Она для него представляет не больше интереса, чем ее домашние туфли или разнесчастная мандолина.
И если он собирается ехать без остановки еще час или даже два, что ж — она выдержит. Во всяком случае, ни единой жалобы не услышит он от нее, ни одной! Лучше она умрет, чем даст ему повод обвинить ее в чем-нибудь! С нее хватит!
Еще раз подавив желание зевнуть, Кьяра просунула правую руку под плащ, чтобы растереть мышцы левой руки, той, в которую две недели назад вонзился нож преступника. Рана уже затянулась, но рука временами немела, особенно сейчас, когда становилось прохладно.
— Куда он вас ранил? — услышала она сдержанный вопрос Ройса и была немало удивлена, уловив заботу в его голосе.
— Возле плеча.
— И до сих пор болит? Мне сказали, у вас просто царапина.
Кьяра досадливо поморщилась. И тут он хочет принизить ее, уличить во лжи, преуменьшить опасность, которой она подвергалась!
— Вы, разумеется, привыкли к тому, что на вас нападают с оружием, — сдержанно ответила она. — Но для меня это было внове. — Девушка замолчала. Не станет она ничего ему объяснять! Не позволит этому грубияну портить ей настроение и вызывать на разговор. Вообще будет молчать как рыба! — Совершенно верно, сэр Ройс, — с подчеркнутой покорностью произнесла вдруг Кьяра. — У меня всего лишь царапина. Как от кошачьих когтей.
— Не называйте меня «сэр Ройс»!
— Как вам будет угодно, милорд.
— Я никакой не лорд! У меня нет ни владений, ни крестьян. Меня зовут просто Ройс. Для вас я плебей. Черная кость! — Последние слова он выкрикнул с болью, потом добавил спокойно: — По крайней мере до тех пор, пока мы не завершим путешествие, после чего вы обретете супруга, а я вернусь за обещанным вознаграждением.
Почувствовав горечь в его словах, принцесса сказала:
— Но ведь у вас, насколько я помню, были и замок, и титул. Или я путаю с кем-то?
— Вы правы. Однако не будем ворошить прошлое. Что вам, в сущности, за дело до какого-то человека, кто был когда-то в услужении у вашего отца. Неужто он один такой? К тому же ничего не знает о боге Антеросе.
Опять этот насмешливый тон! С ним невозможно разговаривать!
Она прикусила язык и замолчала, хотя была не прочь узнать о его прошлом и о причинах таинственного исчезновения из Шалона.
Снова наступило долгое молчание, нарушаемое лишь перестуком копыт. Темнота сгущалась, холод становился все сильнее.
Прошло, наверное, больше часа. Кьяра была уже готова молить об остановке и желала просто сползти с седла и застыть на земле без движения, когда вдали мелькнул силуэт церковного шпиля. Или это опять скала?..
— Эдесса, — проговорил Ройс и не сдержал вздоха, означавшего, что он тоже устал. — Помню, там на южной окраине была приличная гостиница.
При слове «гостиница» Кьяра представила себе горячую ванну, пухлую перину, пылающий очаг, гулкий огонь которого сразу согреет ее, и чуть не застонала в предвкушении.
Подъехав к селению, Ройс придержал коня, убрал руку, поддерживавшую Кьяру, порылся в своем одеянии и, достав что-то, протянул ей.
— Возьмите и наденьте, — сказал он.
В темноте она на ощупь определила, что это кольцо.
— Зачем? — спросила она растерянно.
— Поскольку нам отведут всего одну комнату, пусть лучше все думают, что мы муж и жена.
Вздрогнув, она резко повернулась к нему и ударилась о его подбородок.
— Черт! — воскликнул Ройс. — Предупреждайте, принцесса, если вам угодно вертеться в седле.
Он потер ушибленное место.
В глазах Кьяры засверкали искры. Или то были звезды, выступившие к этому времени на небе?
Огорошенная ударом и еще больше его словами, она, заикаясь, пробормотала:
— Вы сказали… мы… в одной?
— Да, я так сказал. Перестаньте трястись от страха и отодвиньтесь от меня.
— Н-но… как же… я…
— Вам нечего бояться, принцесса. Я поклялся, что мое поведение будет безупречным.
Кьяра была далека от мысли уловить в его словах двоякий смысл и тем не менее не успокоилась.
— Вы… и я? — повторила она в ужасе.
— Да! — взорвался Ройс. — Да. Вы и я. Вместе. В одной комнате. Как благочестивые супруги. Разве я не объяснял вам, что должен беречь вас как зеницу ока? Денно и нощно. Не думаю, что злодеи будут настолько любезны, что предупредят нас о времени и месте, когда попытаются нанести удар. И вполне может быть, выберут для этого ночь.
— Но почему, почему нам не сказать, что мы брат и сестра? И взять комнаты рядом, но не…
— Чудесная мысль! — перебил он. — Тогда никто не потревожит мой сон, когда будут вас похищать!
Она снова содрогнулась, на сей раз от страха за свою жизнь. Действительно, как сумеет он защитить ее, если не будет рядом?
Девушка покорно склонила голову.
— Вы правы, — пробормотала она.
Его голос смягчился, когда он заговорил вновь:
— Кольцо, которое я вам дал, поможет избежать лишних вопросов и подозрений. Если бунтари начнут опрашивать окрестных жителей, те скажут, что видели здесь молодую супружескую пару. А я, в свою очередь, назовусь торговцем из Франции, скажу, что прибыл с юной женой, чтобы купить драгоценные камни — гранаты.
Кьяра в задумчивости сжала кольцо, которое он ей вручил, и спросила:
— Они не очень удивятся, что вы взяли в деловую поездку свою жену?
Она догадалась, что Ройс пожал плечами.
— Думаю, увидев вас, они поймут, как трудно молодому супругу расстаться с вами даже ненадолго.
Кьяре захотелось получше рассмотреть кольцо Ройса, но сгустившаяся тьма не позволяла сделать это, а луна, как нарочно, еще не взошла. Пальцы подсказывали, что кольцо довольно широкое и тяжелое, с каким-то узором. И оно было теплым, когда Ройс вложил его ей в руку — значит, находилось у него на теле. Кажется, он снял его с шеи. Но почему он носит на шее женское кольцо?.. И женское ли оно?
Девушка решительно надела его на палец. Кольцо было в самый раз. Нет, она не станет ничего у него выведывать. Его дело — где носить кольцо и где он его взял. Интересно, конечно, узнать, но она ни за что на свете не спросит. Лучше скажет ему о другом. О более важном, что пришло ей в голову.
— Если мы должны сохранять тайну, милорд, то не называйте меня принцессой, — попросила она. — Хотя бы на людях.
Он рассмеялся:
— Вы правы, принцесса. Но как же мне вас называть? Придумайте какое-нибудь имя.
— Кьяра вполне подойдет. Не надо ничего придумывать. В Шалоне много женщин с таким именем. И мне оно нравится.
— Мне тоже. Значит, Кьяра. А я Ройс.
Теплая волна омыла ее тело. До этой минуты ни один мужчина, если не считать отца и брата, не называл ее просто по имени. Только в сопровождении титула — принцесса Кьяра. Или принцесса. Или ваша светлость.
А ведь это, наверное, сближает людей гораздо больше, нежели даже путешествие в одном седле.
Ей неожиданно показалось, будто все внешние признаки ее происхождения, королевского достоинства куда-то исчезли. И она не знала, приятно ей это или нет. Пожалуй, немного тревожно и неуютно…
— Запомни, Кьяра, — сказал Ройс, когда они подъехали к городским воротам, — теперь ты самый обыкновенный человек. Так себя и старайся вести.
Ох, лучше бы она спала на улице, на свежем воздухе! Так думала Кьяра, стоя в дверях комнаты, где ей суждено было провести ночь. Она готова была молить Антероса, чтобы тот подвинулся и пустил ее к себе в стойло!
Наверняка там было бы намного удобнее, чем здесь, в этом… в этой… в том, что они называют комнатой.
Девушка прошла внутрь. Ройс хлопнул дверью и внимательно осмотрел засовы.
Откинув капюшон, Кьяра взяла в руки тускло горевшую свечу и попыталась осмотреться. Увиденное ужаснуло ее. Убогая постель, покрытая поношенным одеялом, рядом с ней стул на трех ножках — вот и все убранство. Опустив глаза, она увидела, что пол здесь не каменный и не деревянный, а просто утрамбованная глина. На нем нет даже циновки для тепла. В комнате нет очага, на стенах не висят факелы. Да что там факелы и циновки! Здесь не было окон, и в затхлом воздухе стоял весьма неприятный запах.
Она ощутила слабость во всем теле и какую-то пустоту в душе. Боже мой! Разве можно так жить? В такой грязи и запустении? А она-то размечталась о мягких подушках, теплом одеяле и пуховых перинах! Как повернулся язык у Ройса говорить о каком-то приличном постоялом дворе?!
Понятно, отчего хозяин этого кошмара ухмыльнулся, когда она заговорила о ванне и лохани с горячей водой.
Ройс похлопал рукой по соломенному тюфяку и устало потянулся.
— Подойдет, — сказал он и присел на постель, подняв тучу пыли. — Выспимся на славу.
Кьяра чихнула.
— Вы шутите, — жалобно пропищала она.
— Прошу прощения, если дворец не оправдал ваших ожиданий, — устало ответил Ройс. — Это самое приличное, чем может порадовать путников несчастный городок. Мне приходилось останавливаться в худших местах. Даже жить там, — добавил он сквозь зубы.
Ей хотелось услышать, что это за места, но она не решилась спросить, а увидев кувшин в одном из углов комнаты, наклонилась посмотреть, есть ли в нем вода. Опустив туда руку, Кьяра наткнулась на твердое, и, когда она перевернула его, на пол выпал солидный кусок льда и разлетелся мелкими брызгами.
Ройе не удержался от смеха, а ей хотелось громко заплакать и запустить кувшином в голову этого мужлана. Лед взамен воды стал последней каплей, переполнившей чашу ее терпения в конце этого тревожного, утомительного дня. Но Кьяра не уронила ни слезинки. «Ты ведь давно мечтала, — напомнила она себе с горькой усмешкой, — узнать, как Живут обыкновенные люди — так вот же смотри и наслаждайся».
Стараясь сохранить спокойствие, она протянула кувшин Ройсу.
— Не будете ли вы столь любезны принести воды? И сделать так, чтобы в комнате стало чуточку теплее? — Другой рукой девушка указала на свой мешок. — А это поставьте туда, в угол.
Не поднимаясь с постели, он лениво произнес:
— Я вам не слуга, Кьяра. Вы, кажется, забыли. И не собираюсь быть нянькой у требовательного испорченного ребенка, не приученного ухаживать за собой.
Кьяра испуганно отдернула руку с кувшином и прижала его к груди, словно щит, который должен защитить ее от грубых варваров. Глаза ее снова наполнились слезами. Она больше не выдержит оскорблений и насмешек. С нее довольно! Ну почему, почему он так озлоблен? Что она ему сделала? Всего лишь вежливо попросила помочь. Неужели нельзя быть добрее, отзывчивее?
— Хорошо, — проговорила девушка сдавленным голосом, — я управлюсь сама, но вы хотя бы позовите прислугу.
— Тут нет никакой прислуги. — Ройс поднялся с тюфяка, отряхнул с себя пыль. — Только хозяин и его жена. Если вам необходимо сменить одежду, причесаться или вымыть ноги, придется делать это своими силами.
Кьяра отвернулась, чтобы спрятать лицо, пылавшее от гнева. И от удивления. Да, пожалуй, удивление было сейчас самым главным из ощущений. Если бы она знала какие-либо бранные слова, то они непременно сорвались бы с ее губ. Но, увы, она не знала. Поэтому прибегла к другому способу, чтобы успокоиться: повторила про себя десять первых букв греческого алфавита. Вместо одиннадцатой она сказала:
— Я, наверное, не ошибусь, если предположу, что ни прачек, ни гладильщиц здесь тоже нет.
— Вы правы, — ответил Ройс. — Остается только привыкать к некоторым неудобствам, которые с рождения терпят простые люди. — Он направился к двери. — Ваш туалет может подождать. Чувствую, в общей комнате уже готов ужин, и, что касается меня, я умираю с голоду.
— В общей комнате? — воскликнула она с ужасом.
— Да, это такое помещение, где стоит несколько столов и скамеек. Там горит очаг, и там подадут ячменный суп в деревянных тарелках.
— Вы же сами говорили, что нам не нужно…
— Мы в безопасности. В гостинице сейчас никого нет, кроме хозяев и немолодой супружеской пары с детьми.
— Но я не могу сидеть со всеми.
— Вы не во дворце, миледи… простите, Кьяра. Если хотите есть, присоединяйтесь к остальным. В общей комнате.
Она смерила его истинно королевским взглядом и медленно, отчетливо проговорила:
— Я очень хочу есть вместе со всеми. — Ройс приоткрыл рот от изумления, и девушка, весьма довольная произведенным эффектом, добавила: — Но не стану делать этого, пока не умоюсь и не приведу себя в порядок.
— Совсем необязательно, — рявкнул он, приходя в себя.
— Мне претит выходить к ужину в грязной одежде, милорд… простите, Ройс, — тем же официальным тоном продолжала она, — а вам я разрешаю выйти и подождать меня в зале.
Вместо того чтобы подчиниться, он прислонился к двери, скрестив ноги.
— Как вы… — начала Кьяра, но осеклась и закончила почти спокойно: — Не собираетесь же вы присутствовать, пока я буду менять одежду?
— Но ведь я не должен оставлять вас ни на миг. Вы это помните?
— Наглец! Я не могу побыть одна даже пять минут?
Ройс ухмыльнулся:
— Пять, но не больше. Надеюсь, за это время вас никто не похитит.
— Я тоже так думаю. Здесь даже нет окна… Ступайте!
Он по-прежнему стоял неподвижно. «Хорошо, что у меня в руках нет медного кувшина, — подумала Кьяра, — иначе он полетел бы в голову этого упрямца, и, быть может, тогда я осталась бы без своего спутника и стража. Что было бы во много раз ужаснее, чем находиться под его опекой».
Несколько долгих мгаовений они молча неотрывно смотрели друг на друга, словно состязаясь в твердости взглядов. Ройс первым нарушил молчание:
— Значит, пять минут. Если спустя это время вы не появитесь у очага, я приду за вами и потащу к столу.
Он вышел, хлопнув дверью.
Кьяра без сил опустилась на жесткий тюфяк, чувствуя, как соломенная набивка впивается в саднящее от долгой езды тело. Какой отвратительный, бессердечный тип! Как ужасно, что она от него зависит!
Закрыв лицо руками, девушка погрузилась в горестные размышления. Но вскоре вспомнила, что должна торопиться, иначе он ворвется в комнату и наговорит бог знает что.
От тяжких мыслей ее отвлекло еще более страшное открытие: она увидела, что весь подол заляпан грязью. Нужно немедленно переодеться!
Кьяра поспешно занялась этим и сумела не только сменить одежду, но и слегка освежиться, обнаружив на самом дне кувшина, помимо льда, немного влаги.
Она пришла к заключению, что внешний мир, который из-за стен замка казался ей таким таинственно-прекрасным, на самом деле груб, грязен и жалок — в общем, весьма малопривлекателен! Брр!..
Глава 5
Он обречен. Приговорен. Что с ним происходит и отчего так мерзко себя ведет? Он сам не в состоянии осознать!
Ройс сидел в одиночестве над миской ячменного супа, спиной к очагу. Пар, поднимавшийся из тарелки, щекотал ноздри, вызывая жуткие спазмы в желудке, но он не принимался за еду. В голове настойчиво пульсировала лишь одна мысль.
Он сражен. Более того, он боится.
Но не стрелы бунтаря-заговорщика. И не опасных горных перевалов.
Ройс страшится едва уловимого запаха, которым пропитались его туника и плащ. Нежного запаха розы и мирриса. Ее запаха. Который окутывает его после целого дня совместного путешествия, превратившегося для него в дьявольскую пытку.
Ройс вспоминал каждое ее движение: как она невольно прижималась к его груди; как ткнулась головой ему в губы — и было немного больно, но щемяще сладостно — и как она спала, прильнув к нему, словно созданная для того, чтобы покоиться в его объятиях. Нет, он не должен был брать на себя эту миссию. Ему следовало сразу отказаться, едва он увидел Кьяру в монастырской часовне, и уйти по-прежнему вольным человеком. Свободным и не лишенным разума.
Но он поступил глупо и безрассудно. Решил, что она в конце концов ничуть не лучше, чем те женщины, которых он знавал, а коли так — первое впечатление обманчиво, — он справится со своим чувством. Ведь Ройс далеко уже не юноша и успел узнать не одну прелестницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29