– За это следует благодарить твою семью, а не мою, – недовольно проворчала Изабелла. – Они все были уже здесь, когда приехал мой отец. Кроме этой деревни, есть еще два небольших поселения. Мы посетим их сегодня. Там живут те, кто возделывает наши земли.
Пока отряд проезжал по деревне, сельчане высыпали на улицу. Они указывали пальцами вслед всадникам и перешептывались между собой. Наконец, когда всадники поравнялись с кузницей, Изабелла снова заговорила:
– Мы должны навестить Старого Альберта. Это деревенский староста, он обидится, если мы не заглянем к нему.
Всадники остановились и увидели под навесом кузницы седого как лунь старика, развалившегося в кресле. Рядом с ним стояла его несколько более молодая копия, а чуть поодаль – четверо еще более молодых мужчин. Старик уставился на Хью и велел всадникам подъехать поближе. Заглянув в лицо новому хозяину Лэнгстона, он произнес удивительно сильным голосом:
– Он из рода Крепкой Руки. Вылитый дед.
– Это, – сказала Изабелла, – Старый Альберт, кузнец.
– По правде говоря, милорд, – сказал Старый Альберт, – я больше не занимаюсь кузнечным ремеслом. На это есть мой сын Элберт и его сыновья, и клянусь вам, они прекрасно справляются: ведь я сам обучал их!
– Ты знал моего деда? – спросил Хью.
– О да, и вашего отца, и дядей тоже. Я самый старый в этих краях, милорд. Я прожил уже восемьдесят зим. Ваш дед был честным человеком. И ваш отец, которого называли Хью Младший, был ему под стать. Я помню ваших младших дядей, Гарольда и Эдварда. Такие озорники, вечно гонялись за деревенскими девчонками, а те только радовались, когда попадались в их объятия. – Старик закашлялся и покачал головой. – Они были слишком молоды, чтобы умирать, но ваша мать правильно сделала, что вернулась к своим родителям после битвы. Конечно, нашлись такие, что осуждали ее за это, но ведь она сохранила род Крепкой Руки. Благодаря ей я дожил до того дня, когда Лэнгстон вернулся к своему законному хозяину. Ведь Элдон, сказал нам правду? Вы действительно вернулись домой, Хью Крепкая Рука?
– Да, – ответил Хью, глубоко тронутый словами старика. – Наш добрый король Генрих возвратил мне Лэнгстон, да хранит его Господь и дарует ему долгие дни! Но, Старый Альберт, меня зовут Хью Фоконье, Хью Соколятник. Я выращиваю ловчих птиц. Вскоре они будут летать над землями Лэнгстона., – А как же госпожа? – спросил Старый Альберт, взглянув на Изабеллу. – Ее отошлют из замка?
– А тебе бы этого хотелось, не так ли, старый подлец? – огрызнулась Белли.
– Госпожа по приказу короля должна стать моей женой, – ответил Хью собравшимся вокруг сельчанам. – И если вы уважаете меня, то я потребую такого же уважения к леди Изабелле. Она справедливо управляла этими землями последние три года, заботилась о вас и следила, чтобы вам не причинили никакого вреда.
– И выжимала из нас все до последней капли, – выкрикнул кто-то из толпы.
– Собирать ренту входило в ее обязанности, а вы обязаны платить. Насколько я вижу, вы не бедствуете, – ответил Хью. – Я не заметил никаких признаков голода или болезней. Вы должны платить ренту хозяевам Лэнгстона. Боюсь, вы слишком долго жили без хозяйской руки. Но теперь все пойдет иначе. Рыцарь, которого вы видите рядом со мной, – Рольф де Брияр. Он назначен новым сенешалем Лэнгстона. Он честный человек и не станет вас обманывать, но и вам не позволит хитрить. Со мной также приехал отец Бернард. Мы построим здесь церковь. До тех пор утренние службы будут каждый день проходить в Большом зале замка. Если кому-то нужно обвенчаться или креститься, отец Бернард к вашим услугам.
– Благослови Господь вашу светлость! – одобрительно воскликнул Старый Альберт.
– И да сохранит Господь вас всех, – отозвался Хью Фоконье.
И трое всадников двинулись дальше, проехав по деревне и оказавшись на открытой местности. Поля, освещенные тусклым зимним солнцем, лежали под паром. За ними струилась река, бегущая к морю.
– Я видел лодки на берегу реки, – заметил Хью.
– Три-четыре семейства занимаются рыбной ловлей, – объяснила Белли. – Излишки мы позволяем им продавать.
– А что вы выращиваете на полях?
– Пшеницу и рожь. Овес, ячмень, немного хмеля для пива. Бобы, горох и вику. На огородах растет салат, морковь, лук и порей. Еще моя мать на первом этаже замка выращивает травы, которые годятся в пищу и для лечения.
Кухня находится тоже на первом этаже. За ней – наши сады.
Большой яблоневый сад, грушевые, сливовые и персиковые деревья. Еще у нас есть вишня, – сообщила Белли.
Хью видел коров и овец, пасшихся на зимних лугах.
Он знал, что сельчане также разводят домашнюю птицу.
На болотах должна водиться дичь. В лесах на границе поместья наверняка много оленей, кроликов и прочего зверья. Поместье оказалось прекрасным: в нем было все, что нужно для безбедной жизни.
Всадники посетили другие деревни, познакомившись с тамошними жителями. Их тепло встречали, но никто не удивлялся: слухи далеко опередили их. Белли почти ничего не говорила, только отвечала на вопросы Хью. Они вернулись в замок во второй половине дня и обнаружили, что Алетта подготовила отличный горячий обед. А когда они поели, она преподнесла им еще один сюрприз.
– Уверена, что вы не мылись уже несколько дней, – сказала она. – Если пройдете в купальню, я обо всем позабочусь.
– У вас есть купальня? – Хью был очень доволен.
– Наш замок не слишком велик, – ответила Алетта, – но мы не испытываем неудобств. У нас две уборные, от которых под землей идет сточная труба прямо в реку, – с гордостью сообщила она.
Купальня оказалась настоящим чудом: огромная каменная ванна продолговатой формы, в которую можно было накачать насосом холодную воду. Прямо за ванной находился небольшой камин, где грели воду. Над камином висел большой чайник: достаточно было лишь слегка наклонить его над покатой стенкой ванны, чтобы добавить горячей воды и довести воду в ванне до нужной температуры. Купальня обогревалась большим камином у противоположной стены.
Посреди комнаты стоял стол с полотенцами и прочими принадлежностями для купания. Алетта объяснила, что, когда в ванной открывают сточное отверстие, вода уходит в подземную трубу, соединенную с трубой от уборных.
Отец Бернард сказал, что примет ванну последним.
Алетта привела Хью и Рольфа в купальню и спросила:
– Кто из вас пойдет первым?
– Я уступаю моему гостю, – сказал Хью, слегка поклонившись Рольфу.
– Нет, милорд, я больше не гость, а сенешаль Лэнгстона, – раздался учтивый ответ. – Я должен уступить моему хозяину. – И Рольф тоже поклонился.
Хью рассмеялся:
– Не хочу больше спорить с тобой, Рольф. Мне не терпится забраться в ванну. – И он начал раздеваться, передавая предметы туалета миловидной старой женщине, сопровождавшей леди Алетту.
– Это Ида, моя служанка, – пояснила Алетта. – Забирайтесь в ванну, милорд, пока вода не остыла.
– А разве Изабелла не помогает купаться гостям, миледи? – спросил Хью.
– Думаю, она еще слишком молода для таких обязанностей, – ответила Алетта.
– Ей пора учиться, – сказал Хью. – Пускай Ида приведет девушку, чтобы она помогла вам. Я отошлю ее, когда Рольф будет купаться. – Хью залез в ванну и сел на купальную скамью.
– Позови мою дочь, – тихо велела служанке Алетта.
Вернувшись, Ида доложила:
– Она отказывается.
Хью и Рольф переглянулись.
– Приведи миледи, – сказал Хью.
Вскоре до них донесся яростный вопль. Дверь купальни распахнулась от удара ноги, и на пороге появился сенешаль со своей пленницей. Изабелла, которую Рольф бесцеремонно перебросил через плечо, дико брыкалась и колотила по спине кулаками. Когда Рольф поставил ее на ноги, она ударила его изо всех сил.
– Как ты осмелился прикоснуться ко мне, мужлан! – завопила она. Ухмыльнувшись, Рольф отвел ее руку, занесенную для второго удара.
– Это я попросил его привести тебя, моя сладкая Белли, – сказал Хью. – Когда ты станешь моей женой, на тебе будет лежать обязанность мыть почетных гостей. Твоя мать сказала мне, что ты совсем неопытна в этом искусстве. Пора учиться. Вон там, на столе, лежит губка. Возьми ее, обмакни в жидкое мыло и натри мне плечи.
– Не буду! – крикнула девушка.
– Ты должна тереть нежно, но твердой рукой, моя красавица, – спокойно продолжал Хью, не обращая внимания на протест.
Изабелла скрестила руки на груди, уставившись куда-то в пространство над его толовой.
– У тебя что, уши отвалились, саксонец? Я не стану мыть тебя. Это нелепый обычай, а кроме того, хозяйка замка – моя мать, а не я.
– Изабелла, ты вымоешь меня, – произнес Хью уже более грозным тоном.
– Не надейся, – самодовольно возразила она.
– Белли, – умоляюще проговорила мать, – хозяйка замка – это жена хозяина. Когда ты выйдешь замуж за Хью Фоконье, ты должна будешь выполнять эти обязанности, а не я.
– Когда я стану женой хозяина, тогда и буду, – ответила Изабелла, – но ни на минуту раньше, мадам. Впрочем, возможность этого брака для меня сомнительна.
– Моя сладкая Белли смущается, – с притворным участием проговорил Хью. – Приятно видеть, что она такая застенчивая и скромная. Это лишь усиливает ее очарование. Ты будешь наблюдать за своей матерью. Белли, и учиться. Я не стану требовать, чтобы ты мыла меня, пока мы не поженимся.
– Иди к черту! – крикнула Изабелла. – Я не стану смотреть, как тебя ублажают, словно младенца-переростка.
Она развернулась и направилась к двери, но Рольф преградил ей путь, ласково улыбнувшись.
– Вы слышали распоряжение хозяина, миледи, – сказал он.
– Распоряжение хозяина?! – Девушка яростно взглянула ему в лицо и что было силы пнула его в голень.
– Оу-у-у-у! – взвыл Рольф, запрыгав на одной ноге, а Изабелла тем временем проскользнула мимо него и выбежала за дверь.
– Ох, миледи, – вздохнула Ида, взглянув на свою хозяйку, – ее надо было учить в детстве розгами. Да поможет вам Господь, милорд Хью. Эта девица наверняка одержима бесом.
– Подлей еще горячей воды, Ида, – отозвался Хью. – Она остывает. – Потом повернулся к Алетте и улыбнулся:
– Не волнуйтесь, миледи, со временем я укрощу ее, – пообещал он.
– Она так добра с животными, милорд, – сказала Алетта, и в ее ярко-голубых глазах блеснули слезы, – но с людьми совершенно несдержанна. – И Алетта принялась мыть нового хозяина Лэнгстона, потом вытерла его насухо и завернула в теплое полотенце. – Теперь главные покои принадлежат вам, милорд. Я убрала оттуда свои вещи. Пока моя дочь не станет вашей женой, я буду делить с ней спальню, а затем, с вашего разрешения, останусь жить в ее комнате. Ида отведет вас и проследит, чтобы вы удобно устроились. Идите быстрее, иначе простудитесь.
Хью хотел было возразить, но не стал. Алетта поступала так, как положено, ибо теперь хозяйские покои по праву принадлежали ему. Если бы он отказался, она смутилась бы, а то и обиделась, несмотря на всю свою доброту и терпимость.
– Благодарю вас, мадам, за вашу учтивость, – ответил он и пошел следом за Идой из купальни в свои новые покои.
Алетта обернулась к Рольфу де Брияру.
– Давайте, милорд, – сказала она ему, – не мешкайте. Святой отец тоже хотел принять ванну.
Рольф разделся, пряча смущение, быстро отдал ей одежду и забрался в ванну, откуда только что вылез его друг. Он думал о том, что Алетта – самая красивая женщина из всех, что ему доводилось встречать. Он обнаружил, что его влечет к ней все больше и больше. Он не знал, что делать.
– Сколько вам лет? – внезапно спросил он, к ее удивлению.
Щеки Алетты окрасились легким румянцем; к счастью, Рольф стоял к ней спиной и не мог этого видеть.
– Тридцать, – ответила она. – Когда я вышла замуж за Роберта де Манвиля, мне было четырнадцать лет, а когда родилась Изабелла – только исполнилось пятнадцать. А почему вы спрашиваете?
– Мне тридцать два, – ответил он и умолк.
– У вас есть жена? – спросила Алетта через некоторое время. Она прилежно терла губкой его короткие светлые волосы.
– Нет. Я не мог позволить себе жениться. Я младший сын от третьей жены моего отца, – объяснил он. – Если бы мой старший брат не был щедрым человеком, у меня ни за что не хватило бы средств стать рыцарем, но Ранульф, благослови его Господь, всегда питал ко мне слабость.
– Как хорошо, когда тебя кто-то любит, – отозвалась Алетта. – Я осиротела в четыре года, и меня воспитывал дядя. Он был суровым человеком, но мужа мне все-таки подыскал.
– Вы любили Роберта де Манвиля? – отважно спросил Рольф. Он понимал, что не имеет права задавать такой вопрос, но должен был каким-то образом узнать это.
– Он был моим мужем, – тихо ответила Алетта. – Я отдала ему свою преданность, свою честь и почтение. Большего он не требовал. Ему нужна была жена, чтобы воспитать его сыновей и родить новых. В этом я его подвела. – Она ополоснула голову Рольфа, вылив на него ведро теплой воды, и дала ему полотенце вытереть лицо. – Вот вы и вымылись, милорд, – сказала она, и Рольф поднялся, чтобы обтереться. – У вас есть чистое белье, чтобы надеть утром, или мне постирать это?
– У меня есть смена, – ответил Рольф, пока Алетта оборачивала его бедра теплым полотенцем.
– Тогда идите в постель, сэр, иначе простудитесь, – сказала Алетта с любезной улыбкой.
– Благодарю вас, миледи, за внимание»– ответил он и вышел из купальни.
Алетта выпустила часть воды из ванны, добавила горячей и отправилась на поиски священника, который тоже хотел вымыться. Проследив, чтобы камины в зале не погасли, она позвала Иду и велела ей прибрать в купальне после того, как отец Бернард совершит омовение.
– А потом иди спать, Ида. В комнате Белли будет тесно до ее свадьбы с хозяином, так что придется тебе спать на складной кровати, а служанке Белли – на тюфяке.
– Чем скорее она выйдет замуж, тем лучше, – сказала Ида с неодобрительным выражением лица. – Ее нужно воспитывать, и с этим справится только муж. Да простит Господь душу лорда Роберта за то, что он не научил леди Изабеллу с детства, как нужно себя вести. Она похожа на дикарку, миледи.
– Молись лучше за то, чтобы новый хозяин не рассердился и не попросил у короля Генриха другую невесту, – беспокойно сказала Алетта.
– Идите отдыхать, миледи, – отозвалась Ида, погладив хозяйку по руке, – Утро вечера мудренее. Я уверена, что леди Изабелла в конце концов образумится.
– Да услышат Господь и Пресвятая Богородица наши молитвы! – пылко воскликнула Алетта.
Глава 3
Лэнгстонский замок был невелик. С одной стороны к Большому залу примыкали кладовые. Хозяйские покои находились прямо за Большим залом: спальня, купальня. Три двери из Большого зала вели в маленькие комнаты, одна из которых принадлежала Изабелле. От двух других комнат, в которых обычно размещали гостей, спальню Изабеллы отделял камин. Слуги спали на чердаке над залом.
На первом этаже было огромное помещение для хранения припасов, оружия, а также кухни.
Хью и Рольф узнали, что в замке нет организованной военной охраны. Обязанности привратника исполнял трясущийся старик. Не было ни караульных, ни стражников.
Хью только теперь понял, как разумно поступил король, прислав сюда двух рыцарей с оруженосцами.
– А как бы вы защищались, если бы на вас напали? – спросил он Белли. – Лэнгстон совершенно беззащитен, и вас спасало только то, что вы живете вдали от больших дорог. – Хью даже рассердился.
– Кому бы понадобилось нападать на нас? – насмешливо возразила Изабелла. – Кроме того, в случае опасности все сельчане ополчились бы на врага.
– Ваши крепостные сбежали бы в лес и попрятались, – заявил Хью. – Сомневаюсь даже, что они прихватили бы с собой скот. А тебя с твоей матерью убили бы, а то и хуже.
Рольф объездил деревни и опросил мужчин, кто из них предпочел бы стать стражником, а не обрабатывать землю.
Он вернулся с довольно солидным отрядом младших сыновей сельчан, жаждущих овладеть военным ремеслом. Полдюжины мужчин постарше, тоже предложивших свои услуги, должны были обучить молодых людей, а потом стать дозорными. На смену престарелому привратнику надо было поставить его внуков. Будущие солдаты ежедневно маршировали по зеленой лужайке перед конюшней под бдительным присмотром двух оруженосцев, Фалька и Жиля, которые тоже учили новобранцев орудовать копьем, пикой и арбалетом.
Время от времени Рольф или Хью приходили взглянуть на учения и дать парочку советов.
Рольф стал сенешалем Лэнгстона, и в его обязанности теперь входило управление хозяйством. Он должен был улаживать юридические и финансовые вопросы с крестьянами. В более крупных поместьях работали несколько управляющих, но Лэнгстон был слишком мал для подобной роскоши. Рольф предоставил Алетте распоряжаться прислугой. К его огромному удивлению. Изабелла оказалась тоже отличной помощницей. До смерти прежнего сенешаля велись тщательные записи. Старик был аккуратен и дотошен.
Поскольку Белли не умела ни читать, ни писать, все факты, касавшиеся ведения хозяйства, она хранила в памяти до мельчайших деталей.
1 2 3 4 5 6 7 8