Разве он не мужчина, чтобы не добиваться того, чего ему хочется?
— Ну я же сказала: они итальянцы, а Джованни Марко — кстати, в семейном кругу его действительно зовут Марко, как ты угадала? — в качестве главы семьи вертит всеми, как ему заблагорассудится. Понимаешь, ему принадлежит большая часть семейного капитала, и он держит под контролем семейный бизнес.
Он занимается автомобилями, пароходами и вообще ко всякой бочке затычка.
Богат, как Крез, а Карло на него работает. У него нет сердца. — Дилайт зябко повела плечами и понизила голос, в котором зазвучали драматические нотки. Я бы не удивилась, если бы узнала, что он связан… ну, ты понимаешь… с бандой преступников.
— Ты имеешь в виду мафию? Ох, нет, Дилайт, только не это!
— Не то чтобы я была уверена… Само собой, Карло никогда ничего подобного не говорил, а я не спрашивала.
Но видишь ли, однажды он признался, что для достижения своей цели брат ни перед чем не остановится. Теперь тебе понятно, какая здесь воздвигнута стена и почему я дико нуждаюсь в твоей помощи? Сара, я очень боюсь, что он попытается разлучить нас. Для меня это значит умереть. И для Карло тоже.
Огромные, как у Моны, зеленые глаза Дилайт наполнились слезами.
— Но с какой стати ему разлучать вас?
— Да потому что… он неисправимый ханжа, — Дилайт заплакала. — Все они ревностные католики, а Марко вдобавок из тех, для кого существует только работа, работа и еще раз работа. Потом настанет срок — он сам его установит, — и Карло женится на какой-нибудь выбранной братом корове: из приличной семьи, с деньгами и без… — в голосе Дилайт послышались рыдания, — без моего позорного прошлого. Все эти публикации в бульварной прессе, фильмы…
Ах, Сари, ты-то знаешь, что я поступила так только ради встряски и чтобы набраться опыта. Но его не проймешь! Карло все понимает и не обращает внимания, но брат… Теперь ты видишь, как мне нужна твоя помощь?
— Ей Богу, не вижу, — честно призналась Сара, стараясь не показать, как ее тронуло детское имя «Сари». Она усиленно заморгала, чтобы сфокусировать взгляд на сестре. Дилайт сидела, скрестив ноги; две крупные слезы скатились по ее щекам. Бедная, милая Дилайт! Что и говорить, она вела себя легкомысленно и нередко сбивалась с пути, но это было частью ее индивидуальности, ее очарования. Она поступала так, не задумываясь о последствиях, но это еще не дает права всякому наглецу смотреть на нее как на какую-то дрянь.
Погрузившись в свои мысли, Сара перестала слушать сестру, пока та не повторила со всей настойчивостью:
— Теперь ты убедилась, что нам с Карло ничего не остается, как только бежать и тайно обвенчаться? Если, конечно, ты согласишься прикрыть нас.
«Я в самом деле чувствую себя как-то странно, — рассеянно думала Сара. Не то чтобы плохо, а вот именно странно. Будто плыву…»
Вслух же она отчетливо произнесла, стараясь не проглатывать слова:
— Ну разумеется, ты можешь на меня положиться. Я позабочусь о его превосходительстве Марко или как там его величают. Пусть только посмеет сказать о тебе что-нибудь плохое, я просто не знаю, что с ним сделаю. — Она не удержалась и засмеялась, потому что «не знаю, что сделаю» было любимым выражением няни Стэггс, особенно когда Дилайт приезжала в гости.
«Слезайте-ка с дерева, мисс, а то я не знаю, что с вами сделаю!»
— Ах, Сара, как я тебя люблю! Я так и сказала Карло, что ты не оставишь нас в беде. — Дилайт крепко сжала сестру в объятиях. Та пропищала:
— Ну вот, а теперь, когда мы обо всем договорились, может быть, ты проводишь меня в спальню? Мне вдруг до смерти захотелось спать…
Глава 2
Открытие Нью-Йорка совпало с новым открытием сестры, и Сара, забывая себя, закружилась в блистающем вихре событий и огней. Они бывали везде: обедали в скромных загородных ресторанчиках и шикарных залах Манхэттена, шатались по магазинам, а вечером наведывались в театр. Они наслаждались различными шоу на Бродвее и не на Бродвее, посещали «Метрополитен» и филармонию. Без Дилайт Сара ни за что бы не расслышала сквозь монотонный шум человеческого моря явственный гомон праздника. Праздником был сам Нью-Йорк.
Сара приспособилась проводить целую ночь на ногах, урывая для отдыха несколько часов днем — чтобы вновь привести себя в состояние полной боевой готовности. Она вовсю веселилась на дискотеках, посещала «Бонд-казино» и экзотические места вроде «Мэджик», «Ксенон» или «Мадд-клуба».
— Скажи, Нью-Йоркцы вообще когда-нибудь останавливаются? — вопрошала она и получала в ответ ухмылку:
— Практически никогда. Здесь столько интересного! Посмотри на меня, я не знаю усталости благодаря витаминам и здоровой пище. Каков твой энергетический уровень? А кстати, как тебе приятель Карло Джакомо? Я не сомневалась, что у вас будет романчик.
— Не сводничай, Дилайт! — грозно воскликнула Сара. Сестра в притворном отчаянии округлила глаза.
— Да ради Бога, кто сводничает? Я совсем не то имела в виду. Ты ему нравишься, и он тебе вроде тоже — или я ошибаюсь? Можешь пригласить его к нам, я ради такого случая посплю на кушетке.
— Он мне вовсе не настолько нравится, и потом у него слюнявый рот, как у Эдуарде.
— Ага, значит, Эдуарде! Ты уже с кем-то встречалась, да? Ну, слава Богу, а то я уже не знала, что и подумать.
Успевшая усвоить местный жаргон, Сара процедила сквозь зубы:
— Заткнись! — И тут же сменила тему. — Так когда ты думаешь получить весточку от несравненного Карло? Ему следовало бы постоянно держать тебя в курсе.
Видя, как омрачилось лицо сестры, она сразу же пожалела о своих словах.
— Старший брат завалил его работой — естественно, нарочно. До меня дошли слухи, что Марко уже в Лос-Анджелесе. Для моего бедного Карло наступили трудные времена. Но у него, как и у меня, есть этакая упрямая жилка, так что он не поддастся. Скоро он напомнит о себе, вот увидишь.
— Наверное, ему нелегко поймать тебя по телефону — нас никогда нет дома.
— Когда придет время, он позвонит в шесть часов утра, мы так условились.
Дилайт неколебимо верила в своего Карло, в неизменность его нежных чувств и не менее неколебимо — в неизбежность побега. Сара с ее практическим умом иной раз не могла сдержать вздох, размышляя о хитроумных планах сводной сестры. Какие бы замшелые порядки ни царили в семье Маркантони, все-таки на дворе двадцатый век, и все, что требуется от Карло, — это послать своего братца ко всем чертям!
С того первого вечера непостижимая Дилайт словно бы приняла участие Сары в своих делах за нечто само собой разумеющееся и предпочла больше не распространяться на эту тему. Сейчас они обе находились в крохотной ванной комнате: Дилайт наводила марафет, а Сара плескалась в ванне, наслаждаясь душистой пеной и мысленно уверяя себя, что все обойдется. Дилайт — да благословит ее Господь — склонна все драматизировать.
Та вдруг произнесла, словно подслушав ее мысли:
— Думаешь, я свихнулась, раз изобретаю такие сложные способы бегства?
Думаешь, да? — Она резко крутнулась с баночкой блеска для губ в руке и неожиданно серьезно посмотрела на сестру. — Так вот: ничего подобного. Я просто… просто я боюсь, потому что Карло тоже боится, а он никогда ни перед кем не пасовал. — Она снова повернулась к зеркалу. — Но это не имеет никакого значения, ведь когда нас хватятся, мы с Карло уже будем женаты и благополучно спрячемся в каком-нибудь укромном уголке Индии. А потом я стану матерью, и Марко не посмеет что-либо предпринять, потому что мой ребенок будет Маркантони. Можешь не сомневаться, я никому не позволю третировать моего ребенка!
— Только не забудь пригласить меня в крестные матери. — Сара вдруг поймала себя на том, что ее так и тянет сразиться с ненавистным Марко. Уж она ему скажет пару ласковых!..
Остаток вечера девушки провели на концерте рок-музыки в «Мэдисон-сквер гарден». Они решили забыть обо всем на свете. Сара даже тайком затянулась «травкой», и это обострило ее восприятие. Какой это термин употребила Дилайт? Кайф? А еще — «полная отключка»…
Потом они смешались с толпой, большую часть которой составляли приятели Дилайт, и все вместе нагрянули в греческий ночной клуб, где было очень весело и где готовили отменные блюда. Сара опьянела и явно чувствовала себя на седьмом небе. Она танцевала до упаду, а под конец сбросила туфли и пошла отплясывать босиком под одобрительные аплодисменты младшей сестры.
— Обожаю Нью-Йорк! — захлебывалась от восторга Сара, когда они вернулись домой. — Нет, в самом деле. Возьму и не поеду в Лос-Анджелес. Займусь чем-нибудь прямо здесь.
— Сначала ты отправишься в Калифорнию и выручишь меня из беды, девочка моя! — непреклонно заявила Дилайт, подражая няне Стэггс. Сара растерянно оглянулась по сторонам.
— Вправду светает или у меня начались галлюцинации?
— Вправду, светает. Ты мне напомнила одну детскую песенку. Да ты, наверное, знаешь: «Куда это я свой девал башмак?..»
Сара откинулась на гору подушек, задремала и наверняка не слышала следующей строчки: «Да ты еще не снял его, чудак!»
Вдруг зазвонил телефон, и Дилайт бросилась к аппарату, стоявшему в спальне. Сара погрузилась в глубокий сон. Ее разбудили яркие солнечные лучи, проникавшие Сквозь венецианские шторы. У нее раскалывалась голова: запах крепкого кофе и подогретых тостов раздражал ноздри. И почему это у Дилайт вечно подгорают тосты?
— Проснись и пой, дитя мое!
Сара только глубже зарылась в одеяло и промычала что-то нечленораздельное.
— Эй, беби, хватит валяться! У нас много дел. Давай-ка быстренько укладывать вещи и запасаться провизией.
Разве ты не хочешь знать, что мне сказал Карло? Ха! Я так и знала, что его брат — мерзавец! Ну, он увидит, как мы обведем его вокруг пальца! Эй! Она стянула одеяло, и показались спутанные волосы Дилайт и перепачканное тушью лицо. Дилайт постаралась утешить ее:
— Все, что тебе нужно, это чашка кофе и пара таблеток аспирина. Ты снова станешь как огурчик. Сейчас я все принесу. А потом тебе придется внимательно выслушать меня, Сари: нам есть над чем поломать голову. Наш план! Не сомневайся, все будет в полном порядке. Иначе я убью себя.
— Чего я никак не возьму в толк, — пожаловалась Сара, сгорбившись над кухонным столом и сдавив виски ладонями, — это чем план «А» отличается от плана «Б» и как я вообще влипла во всю эту историю.
Попытка пошутить вышла довольно жалкой. Сара и сама заметила это.
— Ты обещала, ты не можешь отказаться, — безжалостно заявила Дилайт. — И потом, если бы ты последовала моему совету и принимала витамины, сейчас у тебя не было бы такого жесткого похмелья. Послушай, душенька, ведь для меня это вопрос жизни и смерти — моей смерти, понимаешь? Ты же не хочешь этого, правда?
— Нет, — покорно согласилась Сара. Она сделала над собой усилие и продолжила:
— Я стараюсь вникнуть в то, что ты говоришь, но, может быть, следует дать моей бедной голове немного отдохнуть? Я в самом деле ничего не соображаю.
— Обещаю тебе: аспирин подействует через несколько минут. А тем временем я попытаюсь еще раз все тебе объяснить, как маленькой девочке или как больной, медленно и внятно. Может, дойдет хотя бы до твоей подкорки.
План, разработанный Дилайт, и вправду был предельно прост, если не считать того — тут Сара содрогнулась, — что в течение ближайших нескольких недель ей предстояло выдавать себя за Дилайт. Все ее жалкие отговорки были отвергнуты. Дилайт снова напомнила, что уже поздно выходить из игры: ведь она обещала…
— Все, что от тебя требуется, дорогая, это пустить Марко по ложному следу, чтобы он не успел помешать нам. Он поставил своей целью разлучить нас: отправил Карло — без предупреждения — в дикие леса Аргентины. Это ли не доказательство его черных намерений? Он без обиняков заявил, что не допустит — он не допустит, как тебе нравится? — чтобы его родственник связался с такой, как я.
— Не может быть!
— Точно. Проклятый ханжа! И лицемер! Видишь ли, Карло рассказал мне, что у его брата не менее дюжины любовниц по всему свету. Но раз Карло на несколько лет моложе и пока не контролирует семейный бизнес, он вынужден терпеть диктат Марко. Тот просто взбесился, когда узнал, что мы живем вместе. Чем только не угрожал!
— Честное слово, Дилайт, он не посмеет ничего предпринять. И потом… мне неприятно это говорить, но я чувствую себя обязанной сказать: почему Карло не может просто встать и выразить свою волю? Он не ребенок, в конце концов» и если все дело в деньгах, то почему бы ему не начать зарабатывать самостоятельно?
— Ты не понимаешь! — вспыхнула Дилайт. Она, как раненый зверь, заметалась по комнате. — Карло плевал на эти деньги, тем более что через год-другой он вступит в права владения своей частью наследства. Но он знает своего брата: тот на все способен, вплоть до похищения или чего-нибудь похуже. Например, подстроит несчастный случай со мной. Клянусь, я нисколько не преувеличиваю!
Он действительно законченный самодур средневекового образца, ему бы жить несколько столетий назад. И эта бешеная сардино-сицилийская кровь! Веришь ли, их папаша убил свою первую жену за то, что она завела любовника!
— Веселенькая история! И ты хочешь, чтобы я имела дело с подобным субъектом?
— Кто тебя просит иметь с ним дело? Сара, милая, все, что от тебя требуется, — это каких-нибудь пару недель выдавать себя за меня: бывать в тех местах, где обычно бываю я, делать то же, что я. Пусть он думает, что я все еще в городе и даже не собираюсь пускаться вдогонку за Карло.
Сара хранила угрюмое выражение лица.
— А когда он поймет, что так оно и есть и что я морочила ему голову, как ты считаешь, со мной не может произойти несчастный случай?
— Конечно, нет! Ты же не я, он не посмеет причинить тебе зло. И потом, откуда он узнает? Ты вернешься к своему прежнему образу жизни, и никто ни о чем не догадается.
— Нет, я не могу! — упорствовала Сара. У нее было стойкое ощущение похмелье тут ни при чем, — что здесь что-то не так. Схема была проста: все строилось на том, что Сара должна будет притвориться, будто она — Дилайт. Но как ей удастся вести столь тонкую игру на протяжении двух недель? Несмотря на почти одинаковую, унаследованную от матери внешность, они были полной противоположностью.
Заметив неласковое, замкнутое выражение лица сестры, Сара предприняла новую попытку:
— Родная, ну рассуди же здраво! Если этот человек так коварен, как ты говоришь, и достаточно изучил твою натуру и образ жизни, как он может не знать о моем существовании? Стоит ему пронюхать, что я тоже в Лос-Анджелесе, что мы живем в одной квартире…
— Ничего подобного! — торжествующе заявила Дилайт. — Мне очень жаль, Сара, но тебе пока придется пожить в общежитии или в отеле, если эта мысль не вызывает у тебя отвращение. Нас не должны видеть вместе. Что же касается всего остального, то откуда ему знать, есть у меня сводная сестра или нет?
Ему не было необходимости наводить справки: я сама никогда не делала тайны из моего прошлого. Нет, мы поселимся врозь и пойдем каждая своим путем. Ты станешь жить тише воды, ниже травы, я же постараюсь быть на виду до тех самых пор, пока не придет время поменяться местами.
Сара цеплялась за соломинку:
— А как же… фильм? Помнишь, ты говорила, что тебе предложили роль в приличном фильме? Ты так радовалась этому! Неужели придется отменить съемки?
Дилайт усмехнулась.
— Отменить? Какого черта, это совсем не в моем духе!
Но если все пойдет, как задумано, и нас не слишком скоро выведут на чистую воду… Тебе не приходило в голову, сестренка, что ты тоже унаследовала свою долю маминого таланта?
Глава 3
Осень в Лос-Анджелесе оказалась гораздо более жаркой, чем Сара могла себе представить. Легчайшие из ее хлопчатобумажных платьев не спасали от палящего зноя. Казалось, у нее плавятся кости; она утратила былую живость и почти полностью лишилась воли: иначе чем объяснить, что она так покорно следовала разработанному Дилайт плану? Поистине безумному, ибо как можно было надеяться, пусть даже вдвоем, переиграть жесткого итальянского магната, которому хватило хладнокровия и целеустремленности сколотить огромное состояние? Сара пыталась втолковать это сестре, но та не желала слушать.
— Нет никаких сомнений, что наш план — мой план — сработает на все сто, не смей даже думать иначе! Он хорош хотя бы тем, что у нас просто нет другого выхода. Я не могу видеться с Карло или хотя бы говорить с ним по телефону. Я схожу с ума, и все потому, что этому самодуру вздумалось упечь моего любимого в аргентинские дебри!
— Родная, мне понятны твои чувства, но… Это слишком похоже на приключенческий роман. Твой Карло рано или поздно выкарабкается оттуда, и ты…
Видя, как на челе Дилайт сгущаются тучи, Сара вздохнула и довольно неуклюже закончила фразу:
— Нет, правда, что это чудовище может тебе сделать?
— Ты его не знаешь, — упрямо твердила Дилайт. — Говорю тебе, он на все способен, даже на преступление.
1 2 3 4 5
— Ну я же сказала: они итальянцы, а Джованни Марко — кстати, в семейном кругу его действительно зовут Марко, как ты угадала? — в качестве главы семьи вертит всеми, как ему заблагорассудится. Понимаешь, ему принадлежит большая часть семейного капитала, и он держит под контролем семейный бизнес.
Он занимается автомобилями, пароходами и вообще ко всякой бочке затычка.
Богат, как Крез, а Карло на него работает. У него нет сердца. — Дилайт зябко повела плечами и понизила голос, в котором зазвучали драматические нотки. Я бы не удивилась, если бы узнала, что он связан… ну, ты понимаешь… с бандой преступников.
— Ты имеешь в виду мафию? Ох, нет, Дилайт, только не это!
— Не то чтобы я была уверена… Само собой, Карло никогда ничего подобного не говорил, а я не спрашивала.
Но видишь ли, однажды он признался, что для достижения своей цели брат ни перед чем не остановится. Теперь тебе понятно, какая здесь воздвигнута стена и почему я дико нуждаюсь в твоей помощи? Сара, я очень боюсь, что он попытается разлучить нас. Для меня это значит умереть. И для Карло тоже.
Огромные, как у Моны, зеленые глаза Дилайт наполнились слезами.
— Но с какой стати ему разлучать вас?
— Да потому что… он неисправимый ханжа, — Дилайт заплакала. — Все они ревностные католики, а Марко вдобавок из тех, для кого существует только работа, работа и еще раз работа. Потом настанет срок — он сам его установит, — и Карло женится на какой-нибудь выбранной братом корове: из приличной семьи, с деньгами и без… — в голосе Дилайт послышались рыдания, — без моего позорного прошлого. Все эти публикации в бульварной прессе, фильмы…
Ах, Сари, ты-то знаешь, что я поступила так только ради встряски и чтобы набраться опыта. Но его не проймешь! Карло все понимает и не обращает внимания, но брат… Теперь ты видишь, как мне нужна твоя помощь?
— Ей Богу, не вижу, — честно призналась Сара, стараясь не показать, как ее тронуло детское имя «Сари». Она усиленно заморгала, чтобы сфокусировать взгляд на сестре. Дилайт сидела, скрестив ноги; две крупные слезы скатились по ее щекам. Бедная, милая Дилайт! Что и говорить, она вела себя легкомысленно и нередко сбивалась с пути, но это было частью ее индивидуальности, ее очарования. Она поступала так, не задумываясь о последствиях, но это еще не дает права всякому наглецу смотреть на нее как на какую-то дрянь.
Погрузившись в свои мысли, Сара перестала слушать сестру, пока та не повторила со всей настойчивостью:
— Теперь ты убедилась, что нам с Карло ничего не остается, как только бежать и тайно обвенчаться? Если, конечно, ты согласишься прикрыть нас.
«Я в самом деле чувствую себя как-то странно, — рассеянно думала Сара. Не то чтобы плохо, а вот именно странно. Будто плыву…»
Вслух же она отчетливо произнесла, стараясь не проглатывать слова:
— Ну разумеется, ты можешь на меня положиться. Я позабочусь о его превосходительстве Марко или как там его величают. Пусть только посмеет сказать о тебе что-нибудь плохое, я просто не знаю, что с ним сделаю. — Она не удержалась и засмеялась, потому что «не знаю, что сделаю» было любимым выражением няни Стэггс, особенно когда Дилайт приезжала в гости.
«Слезайте-ка с дерева, мисс, а то я не знаю, что с вами сделаю!»
— Ах, Сара, как я тебя люблю! Я так и сказала Карло, что ты не оставишь нас в беде. — Дилайт крепко сжала сестру в объятиях. Та пропищала:
— Ну вот, а теперь, когда мы обо всем договорились, может быть, ты проводишь меня в спальню? Мне вдруг до смерти захотелось спать…
Глава 2
Открытие Нью-Йорка совпало с новым открытием сестры, и Сара, забывая себя, закружилась в блистающем вихре событий и огней. Они бывали везде: обедали в скромных загородных ресторанчиках и шикарных залах Манхэттена, шатались по магазинам, а вечером наведывались в театр. Они наслаждались различными шоу на Бродвее и не на Бродвее, посещали «Метрополитен» и филармонию. Без Дилайт Сара ни за что бы не расслышала сквозь монотонный шум человеческого моря явственный гомон праздника. Праздником был сам Нью-Йорк.
Сара приспособилась проводить целую ночь на ногах, урывая для отдыха несколько часов днем — чтобы вновь привести себя в состояние полной боевой готовности. Она вовсю веселилась на дискотеках, посещала «Бонд-казино» и экзотические места вроде «Мэджик», «Ксенон» или «Мадд-клуба».
— Скажи, Нью-Йоркцы вообще когда-нибудь останавливаются? — вопрошала она и получала в ответ ухмылку:
— Практически никогда. Здесь столько интересного! Посмотри на меня, я не знаю усталости благодаря витаминам и здоровой пище. Каков твой энергетический уровень? А кстати, как тебе приятель Карло Джакомо? Я не сомневалась, что у вас будет романчик.
— Не сводничай, Дилайт! — грозно воскликнула Сара. Сестра в притворном отчаянии округлила глаза.
— Да ради Бога, кто сводничает? Я совсем не то имела в виду. Ты ему нравишься, и он тебе вроде тоже — или я ошибаюсь? Можешь пригласить его к нам, я ради такого случая посплю на кушетке.
— Он мне вовсе не настолько нравится, и потом у него слюнявый рот, как у Эдуарде.
— Ага, значит, Эдуарде! Ты уже с кем-то встречалась, да? Ну, слава Богу, а то я уже не знала, что и подумать.
Успевшая усвоить местный жаргон, Сара процедила сквозь зубы:
— Заткнись! — И тут же сменила тему. — Так когда ты думаешь получить весточку от несравненного Карло? Ему следовало бы постоянно держать тебя в курсе.
Видя, как омрачилось лицо сестры, она сразу же пожалела о своих словах.
— Старший брат завалил его работой — естественно, нарочно. До меня дошли слухи, что Марко уже в Лос-Анджелесе. Для моего бедного Карло наступили трудные времена. Но у него, как и у меня, есть этакая упрямая жилка, так что он не поддастся. Скоро он напомнит о себе, вот увидишь.
— Наверное, ему нелегко поймать тебя по телефону — нас никогда нет дома.
— Когда придет время, он позвонит в шесть часов утра, мы так условились.
Дилайт неколебимо верила в своего Карло, в неизменность его нежных чувств и не менее неколебимо — в неизбежность побега. Сара с ее практическим умом иной раз не могла сдержать вздох, размышляя о хитроумных планах сводной сестры. Какие бы замшелые порядки ни царили в семье Маркантони, все-таки на дворе двадцатый век, и все, что требуется от Карло, — это послать своего братца ко всем чертям!
С того первого вечера непостижимая Дилайт словно бы приняла участие Сары в своих делах за нечто само собой разумеющееся и предпочла больше не распространяться на эту тему. Сейчас они обе находились в крохотной ванной комнате: Дилайт наводила марафет, а Сара плескалась в ванне, наслаждаясь душистой пеной и мысленно уверяя себя, что все обойдется. Дилайт — да благословит ее Господь — склонна все драматизировать.
Та вдруг произнесла, словно подслушав ее мысли:
— Думаешь, я свихнулась, раз изобретаю такие сложные способы бегства?
Думаешь, да? — Она резко крутнулась с баночкой блеска для губ в руке и неожиданно серьезно посмотрела на сестру. — Так вот: ничего подобного. Я просто… просто я боюсь, потому что Карло тоже боится, а он никогда ни перед кем не пасовал. — Она снова повернулась к зеркалу. — Но это не имеет никакого значения, ведь когда нас хватятся, мы с Карло уже будем женаты и благополучно спрячемся в каком-нибудь укромном уголке Индии. А потом я стану матерью, и Марко не посмеет что-либо предпринять, потому что мой ребенок будет Маркантони. Можешь не сомневаться, я никому не позволю третировать моего ребенка!
— Только не забудь пригласить меня в крестные матери. — Сара вдруг поймала себя на том, что ее так и тянет сразиться с ненавистным Марко. Уж она ему скажет пару ласковых!..
Остаток вечера девушки провели на концерте рок-музыки в «Мэдисон-сквер гарден». Они решили забыть обо всем на свете. Сара даже тайком затянулась «травкой», и это обострило ее восприятие. Какой это термин употребила Дилайт? Кайф? А еще — «полная отключка»…
Потом они смешались с толпой, большую часть которой составляли приятели Дилайт, и все вместе нагрянули в греческий ночной клуб, где было очень весело и где готовили отменные блюда. Сара опьянела и явно чувствовала себя на седьмом небе. Она танцевала до упаду, а под конец сбросила туфли и пошла отплясывать босиком под одобрительные аплодисменты младшей сестры.
— Обожаю Нью-Йорк! — захлебывалась от восторга Сара, когда они вернулись домой. — Нет, в самом деле. Возьму и не поеду в Лос-Анджелес. Займусь чем-нибудь прямо здесь.
— Сначала ты отправишься в Калифорнию и выручишь меня из беды, девочка моя! — непреклонно заявила Дилайт, подражая няне Стэггс. Сара растерянно оглянулась по сторонам.
— Вправду светает или у меня начались галлюцинации?
— Вправду, светает. Ты мне напомнила одну детскую песенку. Да ты, наверное, знаешь: «Куда это я свой девал башмак?..»
Сара откинулась на гору подушек, задремала и наверняка не слышала следующей строчки: «Да ты еще не снял его, чудак!»
Вдруг зазвонил телефон, и Дилайт бросилась к аппарату, стоявшему в спальне. Сара погрузилась в глубокий сон. Ее разбудили яркие солнечные лучи, проникавшие Сквозь венецианские шторы. У нее раскалывалась голова: запах крепкого кофе и подогретых тостов раздражал ноздри. И почему это у Дилайт вечно подгорают тосты?
— Проснись и пой, дитя мое!
Сара только глубже зарылась в одеяло и промычала что-то нечленораздельное.
— Эй, беби, хватит валяться! У нас много дел. Давай-ка быстренько укладывать вещи и запасаться провизией.
Разве ты не хочешь знать, что мне сказал Карло? Ха! Я так и знала, что его брат — мерзавец! Ну, он увидит, как мы обведем его вокруг пальца! Эй! Она стянула одеяло, и показались спутанные волосы Дилайт и перепачканное тушью лицо. Дилайт постаралась утешить ее:
— Все, что тебе нужно, это чашка кофе и пара таблеток аспирина. Ты снова станешь как огурчик. Сейчас я все принесу. А потом тебе придется внимательно выслушать меня, Сари: нам есть над чем поломать голову. Наш план! Не сомневайся, все будет в полном порядке. Иначе я убью себя.
— Чего я никак не возьму в толк, — пожаловалась Сара, сгорбившись над кухонным столом и сдавив виски ладонями, — это чем план «А» отличается от плана «Б» и как я вообще влипла во всю эту историю.
Попытка пошутить вышла довольно жалкой. Сара и сама заметила это.
— Ты обещала, ты не можешь отказаться, — безжалостно заявила Дилайт. — И потом, если бы ты последовала моему совету и принимала витамины, сейчас у тебя не было бы такого жесткого похмелья. Послушай, душенька, ведь для меня это вопрос жизни и смерти — моей смерти, понимаешь? Ты же не хочешь этого, правда?
— Нет, — покорно согласилась Сара. Она сделала над собой усилие и продолжила:
— Я стараюсь вникнуть в то, что ты говоришь, но, может быть, следует дать моей бедной голове немного отдохнуть? Я в самом деле ничего не соображаю.
— Обещаю тебе: аспирин подействует через несколько минут. А тем временем я попытаюсь еще раз все тебе объяснить, как маленькой девочке или как больной, медленно и внятно. Может, дойдет хотя бы до твоей подкорки.
План, разработанный Дилайт, и вправду был предельно прост, если не считать того — тут Сара содрогнулась, — что в течение ближайших нескольких недель ей предстояло выдавать себя за Дилайт. Все ее жалкие отговорки были отвергнуты. Дилайт снова напомнила, что уже поздно выходить из игры: ведь она обещала…
— Все, что от тебя требуется, дорогая, это пустить Марко по ложному следу, чтобы он не успел помешать нам. Он поставил своей целью разлучить нас: отправил Карло — без предупреждения — в дикие леса Аргентины. Это ли не доказательство его черных намерений? Он без обиняков заявил, что не допустит — он не допустит, как тебе нравится? — чтобы его родственник связался с такой, как я.
— Не может быть!
— Точно. Проклятый ханжа! И лицемер! Видишь ли, Карло рассказал мне, что у его брата не менее дюжины любовниц по всему свету. Но раз Карло на несколько лет моложе и пока не контролирует семейный бизнес, он вынужден терпеть диктат Марко. Тот просто взбесился, когда узнал, что мы живем вместе. Чем только не угрожал!
— Честное слово, Дилайт, он не посмеет ничего предпринять. И потом… мне неприятно это говорить, но я чувствую себя обязанной сказать: почему Карло не может просто встать и выразить свою волю? Он не ребенок, в конце концов» и если все дело в деньгах, то почему бы ему не начать зарабатывать самостоятельно?
— Ты не понимаешь! — вспыхнула Дилайт. Она, как раненый зверь, заметалась по комнате. — Карло плевал на эти деньги, тем более что через год-другой он вступит в права владения своей частью наследства. Но он знает своего брата: тот на все способен, вплоть до похищения или чего-нибудь похуже. Например, подстроит несчастный случай со мной. Клянусь, я нисколько не преувеличиваю!
Он действительно законченный самодур средневекового образца, ему бы жить несколько столетий назад. И эта бешеная сардино-сицилийская кровь! Веришь ли, их папаша убил свою первую жену за то, что она завела любовника!
— Веселенькая история! И ты хочешь, чтобы я имела дело с подобным субъектом?
— Кто тебя просит иметь с ним дело? Сара, милая, все, что от тебя требуется, — это каких-нибудь пару недель выдавать себя за меня: бывать в тех местах, где обычно бываю я, делать то же, что я. Пусть он думает, что я все еще в городе и даже не собираюсь пускаться вдогонку за Карло.
Сара хранила угрюмое выражение лица.
— А когда он поймет, что так оно и есть и что я морочила ему голову, как ты считаешь, со мной не может произойти несчастный случай?
— Конечно, нет! Ты же не я, он не посмеет причинить тебе зло. И потом, откуда он узнает? Ты вернешься к своему прежнему образу жизни, и никто ни о чем не догадается.
— Нет, я не могу! — упорствовала Сара. У нее было стойкое ощущение похмелье тут ни при чем, — что здесь что-то не так. Схема была проста: все строилось на том, что Сара должна будет притвориться, будто она — Дилайт. Но как ей удастся вести столь тонкую игру на протяжении двух недель? Несмотря на почти одинаковую, унаследованную от матери внешность, они были полной противоположностью.
Заметив неласковое, замкнутое выражение лица сестры, Сара предприняла новую попытку:
— Родная, ну рассуди же здраво! Если этот человек так коварен, как ты говоришь, и достаточно изучил твою натуру и образ жизни, как он может не знать о моем существовании? Стоит ему пронюхать, что я тоже в Лос-Анджелесе, что мы живем в одной квартире…
— Ничего подобного! — торжествующе заявила Дилайт. — Мне очень жаль, Сара, но тебе пока придется пожить в общежитии или в отеле, если эта мысль не вызывает у тебя отвращение. Нас не должны видеть вместе. Что же касается всего остального, то откуда ему знать, есть у меня сводная сестра или нет?
Ему не было необходимости наводить справки: я сама никогда не делала тайны из моего прошлого. Нет, мы поселимся врозь и пойдем каждая своим путем. Ты станешь жить тише воды, ниже травы, я же постараюсь быть на виду до тех самых пор, пока не придет время поменяться местами.
Сара цеплялась за соломинку:
— А как же… фильм? Помнишь, ты говорила, что тебе предложили роль в приличном фильме? Ты так радовалась этому! Неужели придется отменить съемки?
Дилайт усмехнулась.
— Отменить? Какого черта, это совсем не в моем духе!
Но если все пойдет, как задумано, и нас не слишком скоро выведут на чистую воду… Тебе не приходило в голову, сестренка, что ты тоже унаследовала свою долю маминого таланта?
Глава 3
Осень в Лос-Анджелесе оказалась гораздо более жаркой, чем Сара могла себе представить. Легчайшие из ее хлопчатобумажных платьев не спасали от палящего зноя. Казалось, у нее плавятся кости; она утратила былую живость и почти полностью лишилась воли: иначе чем объяснить, что она так покорно следовала разработанному Дилайт плану? Поистине безумному, ибо как можно было надеяться, пусть даже вдвоем, переиграть жесткого итальянского магната, которому хватило хладнокровия и целеустремленности сколотить огромное состояние? Сара пыталась втолковать это сестре, но та не желала слушать.
— Нет никаких сомнений, что наш план — мой план — сработает на все сто, не смей даже думать иначе! Он хорош хотя бы тем, что у нас просто нет другого выхода. Я не могу видеться с Карло или хотя бы говорить с ним по телефону. Я схожу с ума, и все потому, что этому самодуру вздумалось упечь моего любимого в аргентинские дебри!
— Родная, мне понятны твои чувства, но… Это слишком похоже на приключенческий роман. Твой Карло рано или поздно выкарабкается оттуда, и ты…
Видя, как на челе Дилайт сгущаются тучи, Сара вздохнула и довольно неуклюже закончила фразу:
— Нет, правда, что это чудовище может тебе сделать?
— Ты его не знаешь, — упрямо твердила Дилайт. — Говорю тебе, он на все способен, даже на преступление.
1 2 3 4 5