До тех пор, пока его рука не легла ей на плечо. Совсем легкое, беззлобное прикосновение теплой ладони. Ничуть не грубое. Но живо воскресившее в памяти наглые ласки пирата, а вместе с ними и пережитую панику. Панику и возмущение. Амелия на миг снова очутилась на борту корабля, среди ужаса и хаоса, ощущала мерзкий запах и тяжелые руки, ползущие по шее и груди. Ее опять пытаются запугать и выпачкать в грязи!
Накопившиеся муки пережитого, гнев на несправедливость судьбы вызвали неожиданную реакцию. Амелия молниеносно уперлась ладонями в грудь незнакомца и, не помня себя, оттолкнула так, что тот покачнулся, отлетел в сторону и с воплем боли согнулся вдвое. Задыхавшаяся девушка сама была на грани истерики и поэтому, не обращая внимания на стоны, прошипела сквозь стиснутые зубы:
— Не смейте никогда прикасаться ко мне! Слышите? Я не игрушка и не забава…
— Черт побери… злобная сучонка! — прохрипел он, и незаслуженное оскорбление обдало Амелию холодом, как ведро ледяной воды, выплеснутой в лицо. Она осеклась, нерешительно отступила. Мужчина громко выдохнул, медленно выпрямился, и Амелия уставилась в искаженное яростью лицо. Ее затрясло от страха. Куда бежать? А если позвать на помощь? Услышат ли ее в этом огромном доме?
Амелия стала медленно отступать. Еще три шага — и она прижалась к стене. Слева — холодный мрамор камина, справа — стол. И тут что-то тускло блеснуло. Лента! Вышитая золотом лента сонетки!
Маленькая ручка сомкнулась вокруг кусочка вышивки, резко дернула раз, другой, третий. Но в ответ не раздалось ни звука. В тишине раздался зловещий стук шагов ее преследователя. Амелия снова потянула за ленту.
— Немедленно прекрати, иначе сюда сбежится весь дом с пожарными ведрами! — рявкнул он, потянувшись к ней.
Но Амелия уже ничего не слышала. Рванув ленту в последний раз, она ловко нырнула под его протянутую руку.
Но он оказался проворнее и, поймав девушку, снова притиснул к стене, несмотря на ее отчаянное сопротивление.
Наконец она громко, жалобно вскрикнула, так пронзительно, что сорвала голос, и незнакомец снова выругался. Обезумев от ужаса, она стала отбиваться, несколько раз лягнула его, и он, поймав ее за плечи, бесцеремонно тряхнул, пробормотав при этом:
— Странно, что у такой воровки, как ты, совершенно отсутствует инстинкт самосохранения!
— Я не воровка!
Она высвободила руку и попыталась ударить его по лицу, но он успел увернуться, поймать ее запястья и сжать так безжалостно, что она охнула.
— Уймись! Я ничего тебе не сделаю. Но если станешь вырываться, тебе же будет хуже. Ну вот, а теперь стащим с тебя эту дурацкую шляпку и посмотрим, что под ней…
Неумолимо-ловкие пальцы вмиг справились 6 лентами, завязанными под подбородком, и шляпа небрежно полетела в сторону. Его глаза словно прожигали ее насквозь, но она отказывалась взглянуть на него. Кто знает, что он намерен сделать с ней? И отчего так обжигают несправедливые, пренебрежительные упреки?
— Глупое отродье… кто послал тебя? И что тебе нужно? Господи милостивый, они уже так обнаглели, что заставляют детей делать за них грязную работу!
Он навалился на нее так тяжело, что дышать становилось все труднее. К тому же их лица почти соприкасались.
От него едва заметно пахло табаком: неуловимый запах, так хорошо знакомый уроженке Виргинии. Высший сорт, хорошее качество, чудесный аромат. Суженные черные глаза под густыми ресницами, казалось, могут взглядом разить наповал. Бездонные. Беспощадные.
Она вынудила себя расслабиться и прислонилась затылком к стене. Длинные пряди выбились из аккуратно заплетенной утром и заколотой на макушке косы. Подумать только, что она мечтала произвести достойное впечатление на леди Уинфорд! Теперь же они в беспорядке падают на лоб, плечи — и во всем виноват этот безумец.
Он явно живет здесь, но почему воображает, будто все так и рвутся его обокрасть?
При других обстоятельствах ее, вероятно, заинтересовал бы этот странный человек. Но сейчас она думала лишь о том, как бы поскорее скрыться.
Он продолжал пялиться на нее, и Амелия отметила неестественную бледность лица под густым загаром. Губы обрамляли две глубокие морщины, словно он еще не совсем оправился от тяжкой болезни. Такие же темные, как глаза, брови угрожающе сведены в одну линию.
— Кто послал тебя? — снова бросил он, на этот раз мягче, но не менее решительно сжимая ее подбородок двумя пальцами, чтобы не дать отвернуться. — По виду ты не из тех, кто якшается с этими… Но я уже сделал раз ошибку, недооценив их, и это стоило мне двух верных людей.
Сбитая с толку Амелия машинально облизала языком губы, пытаясь собраться с духом и объяснить, что никто ее не посылал, но он так жестоко сдавил ее подбородок, что челюсть заныла. Он так зол, что готов на все, и хотя раздвигает губы в улыбке, бешенство вот-вот прорвется наружу.
Напряжение свилось в животе тугими кольцами, сердце грохотало так, что он, конечно, все слышит, а самое главное — ужасная слабость медленно накатывает густой волной, заставляя ноги подгибаться, а руки, зажатые железными пальцами, мелко подрагивать.
— Никто не посылал меня, — с трудом выдавила она, наконец, — никто…
— Маленькая лгунья! Хочешь сказать, ты так прямо и вошла в дверь? Спокойно перешагнула порог, и Бакстер не подумал тебя остановить? Да он таких, как ты, близко не подпустит!
Краска стыда бросилась в лицо Амелии. Какой позор!
Она и без того знала, что выглядит уродиной в простом синем платье из легкого ситца, вполне подходящем для корабля, но среди этой роскоши казавшемся особенно дешевым и дурно сшитым. Правда, оно безупречно чистое и аккуратное, а туфли — изящные и довольно дорогие. Вряд ли кто-то, кроме этого сумасброда, способен принять ее за воровку!
Пытаясь взять себя в руки, она глубоко вздохнула.
— Именно так и было. Он впустил меня! Спросите его!
— Неужели? — холодно усмехнулся он. — Пустые отговорки. И не думай, я так и сделаю!
Он немного ослабил хватку, и Амелия, улучив момент, вырвалась и метнулась к двери. Она оказалась приоткрытой, и девушка схватилась за ручку как раз в тот момент, когда по другую сторону послышалось металлическое звяканье и мелькнуло что-то голубое.
Уже бросаясь наутек, она вдруг увидела перепуганное женское лицо, чайник на подносе, но было поздно.
Пролетев по инерции вперед, девушка столкнулась с горничной. Та выронила поднос, и посуда с грохотом полетела на пол. Сверкающий пол усеяли осколки фарфора, сандвичи и обломки пирожных. В этот момент входная дверь распахнулась и в переднюю ввалилась целая толпа что-то орущих мужчин в ливреях и женщин в униформах. Все вопили разом, под аккомпанемент собачьего лая.
Меховые шары катались под ногами, возбужденно завывая. Всю эту какофонию перекрыл раздраженный голос, требовавший немедленно растолковать, какого дьявола тут творится. Град вопросов немного утихомирил суматоху.
— Что происходит? Пожар?
— Кто звонил так, словно…
— Где Бакстер? Вечно приходится его искать!
— Я здесь, миледи, — последовал невозмутимый ответ; хотя, судя по лицу, — тот старик с серебряной гривой, что впустил Амелию в дом, был поражен и возмущен. — Насколько я понял, это звонила мисс Кортленд.
Взоры присутствующих обратились к ней. Девушка словно приросла к мраморному полу, сгорая от смущения и подыскивая нужные слова. Но они не понадобились.
— Вот как, бабушка? Значит, ваша колонистка все-таки прибыла? Поздравляю с такой гостьей, — сардонически хмыкнул незнакомец.
Бабушка?!
Амелия обернулась, в ужасе глядя на человека, стоявшего в дверях гостиной. Судя по насмешливо искривленным губам, он наслаждался ее страхом. Все дружно уставились на него. Шум почти стих, если не считать тявканья десятков маленьких мохнатых собачонок с приплюснутыми мордами. Только леди Уинфорд казалась совершенно невозмутимой в окружении встревоженных слуг и возбужденных мопсов.
— О Господи, ты куда старше, чем я думала! Какая неприятность! Бакстеру придется вернуть всю одежду! Вижу, ты уже познакомилась с моим внуком. И нечего хмуриться, Холт. Я все объясню позднее. Вряд ли ты в таком состоянии был способен выслушать меня! Не вдаваться же мне в подробности!
Амелия нервно ежилась под неотступным взглядом глаз, оказавшихся не черными, как она думала, а темно-синими, но от этого не менее враждебными. Чуть прихрамывая, он шагнул ближе, отвесил бабке издевательский поклон и напоследок пригвоздил Амелию к месту очередным жестким взглядом.
— Мы еще встретимся, мисс Кортленд, — пообещал он, прежде чем исчезнуть в глубине дома.
Леди Уинфорд ободряюще улыбнулась:
— Он далеко не так свиреп, каким кажется. Просто расстроен и не знает, куда себя девать, поскольку долго лежал в постели после случайного ранения. Черт побери, Тоби! А теперь Люси покажет тебе комнату… Немедленно оставь это, Софи! Лучше отправить милых крошек обратно в сад. Боюсь, они немного утомили мисс Кортленд… можно звать тебя Амелией? Знаешь, это имя твоей бабки.
— Нет, — тихо обронила Амелия, — не знаю. Да, конечно, для вас я Амелия, если так угодно миледи.
— Никаких «миледи». Глупости! Можешь обращаться ко мне… бабушка. Вот именно, лучше не придумаешь. Но погоди, разве вас не двое? Где твой брат? Должен был приехать еще и мальчик! Бакстер! Я была уверена, что в письме говорится о двоих…
— Да, миледи, так и было. Но мне сообщили, что на корабле случилась беда. Мисс Кортленд, разумеется, лучше объяснит вам, когда отдохнет.
— Разумеется, — кивнула престарелая дама, с неожиданной проницательностью рассматривая девушку:
— Бедное дитя! Пойдем. Когда устроишься как следует, мы поболтаем по душам. Ты просто копия матери, хотя в последний раз я видела ее много лет назад… Выпей чаю и подкрепись.
Амелия как во сне последовала за леди Уинфорд, пока слуги выгоняли собак и горничная убирала осколки посуды и безнадежно испорченные лакомства. Все, что происходило с ней, было поразительно странным и новым, особенно привычка леди Уинфорд перескакивать в разговоре с предмета на предмет. Но больше всего Амелию тревожила необъяснимая враждебность внука леди Уинфорд.
Однако бабушка прилагала все старания, чтобы загладить грубость внука, и непрерывно трещала, пока они шагали паутиной коридоров.
— А вот и твоя спальня, — объявила она, почти втолкнув девушку в просторное помещение в западном крыле дома.
Судя по куклам и игрушкам, расставленным по ковру, комната предназначалась для совсем маленькой девочки. На стуле висели хорошенькие кружевные платьица, чересчур тесные для Амелии. Она растерянно озиралась, пока леди Уинфорд с добродушной улыбкой не взяла ее за руку.
— Я очень довольна, что ты оказалась совсем взрослой, — заверила она. — Если эта спальня тебе не по душе, мы найдем другую. Но я подумала, что тебе понравится, потому что окна выходят в сад. Мне нравится там гулять…
О, видишь моих чудесных крошек? Вон там, внизу?
Амелия послушно подошла к окну и увидела ряды аккуратно подстриженных кустов, живую изгородь, утопающие в цветах клумбы и целую орду носившихся по дорожкам собак.
— Вижу, — кивнула она. — Это все ваши?, — Разумеется… Ненавижу бессердечных негодяев, готовых выбросить на улицу песика, как только им надоест с ним возиться. Совершенно не считаются с чувствами животных. Я подбираю тех, которые никому не нужны. Сначала думала, что удастся найти им хозяев, но в наши дни это не так легко. Люди слишком равнодушны! Но об этом « позже. Как тебе спальня? Вот и прекрасно. Кровать вполне удобна, по крайней мере мне так сказали. Ложись, и я велю Люси принести чай. Ужин в девять, если сможешь спуститься. Если нет, увидимся утром.
Амелию не покидала уверенность в том, что беспощадный вихрь подхватил ее и перенес в неведомую страну. Она с трудом вымучила улыбку и кивнула, не вполне уверенная, стоит ли благодарить покровительницу за участие и заботу. На пороге вдова остановилась, обернулась и приветливо воскликнула:
— Я в восторге, что ты приехала к нам, дорогая! Временами мне так одиноко!
И прежде чем Амелия сумела придумать подобающий ответ, дверь тихо закрылась. Девушка долго смотрела на нее полными слез глазами. Хорошо, что леди Уинфорд ушла, иначе Амелия вновь опозорилась бы, разрыдавшись самым неподобающим образом.
Она подошла к окну и невидящим взглядом уставилась на прелестный сад.
«Если бы только Кит стоял сейчас рядом… как мы были бы счастливы!»
Но он далеко, и о каком счастье может идти речь, когда брат обречен на страдания и муки!
Прижав лоб к стеклу, девушка на мгновение закрыла глаза и вздрогнула от боли, неизменно терзавшей ее при мысли о Кристиане. Всего лишь за год ее жизнь необратимо разрушена. Неужели всего год назад она считала, что ее милый маленький мирок никогда не изменится?
Да, конечно, она знала, что рано или поздно встретит кого-нибудь, выйдет замуж, родит детей, но при этом считала, что о будущем еще рано думать. Но будущее настигло ее, и впереди ждет лишь череда унылых, однообразных лет.
Амелия открыла глаза и зажмурилась: солнце внезапно вырвалось из-за туч, озарило сад, и какой-то озорной лучик ударил прямо в окно. В дальнем конце сада показался мужчина. Девушка узнала внука леди Уинфорд. Он стоял на маленьком пятачке за живой изгородью, держа в руке что-то сверкающее серебряными сполохами, танцевавшими на стеклах.
Шпага… Холт… как там его… поднял вверх оружие, размахнулся, сделал несколько выпадов, пронзая воздух.
Смертоносное, разящее наповал лезвие мгновенно напомнило девушке о битве на борту «Саксесса».
Ами прижалась к оконной раме, с зачарованным ужасом глядя на мужчину. Неужели ему не холодно? Даже сорочку не надел! На нем были только лосины и сапоги; грудь пересекал широкий бинт. Солнечные зайчики играли на обнаженных, бугрившихся мускулами плечах.
Девушка вспомнила негромкий стон в тот момент, когда она оттолкнула его. Ладони словно ощущали упругость мощных мышц. Может, его ранили в битве? Такого опытного бойца? Вряд ли.
Он с невероятным искусством действовал шпагой, превращая в фарш невидимого врага. Последний, изящный и одновременно гибельный выпад наверняка прикончил бы любого, оказавшегося в двух шагах от Холта.
Девушка поежилась. Будь он на борту судна, никакие пираты не сумели бы увести Кита. Ни один из тех, кого она видела сражающимися, не излучал такую ауру спокойной и непоколебимой уверенности в себе.
Она машинально потерла запястья, на которых остались синяки после поединка с этим человеком. Он так напугал Амелию своими огульными обвинениями и даже не позаботился спросить, как ее зовут! Само предположение о том, что она явилась в дом как воровка, сказало ей куда больше, чем ему хотелось бы. Мужчина, у которого немало тайн… и, судя по его словам, полно врагов, готовых в любую минуту на самые отчаянные шаги.
Как ни странно, больше она его не боялась. Возможно, потому, что он оказался внуком леди Уинфорд. Пусть он груб, невежлив, бесцеремонен, но и она вела бы себя точно так же, посчитав, что в дом вломились грабители.
Ужин, как всегда, подали ровно в девять, но мисс Кортленд не показывалась. Правда, Холт и не ожидал ее появления.
— Она просто деревенщина, бабушка. Нельзя изменить масть лошади!
— Она не лошадь, Холт, а молодая девушка. Кроме того, я не желаю ничего менять. Она прекрасна.
— Да ну?
Иронически подняв бровь, он уставился на бабку через стол, покрытый белой полотняной скатертью, на котором возвышались три серебряных канделябра.
— Если считать прекрасной тощую как палка особу с возмутительным отсутствием манер и умения держаться, в таком случае вы правы и желаю успеха. Она, скорее, похожа на цыганку. И должен добавить, выглядит старше семи-восьми лет.
— Разумеется! Наверное, время пролетело куда быстрее, чем я предполагала. Но какое это имеет значение?
Холт отломил кусочек хлеба и с сожалением покачал головой:
— Интересно было бы узнать, почему вы не сочли нужным известить меня о том, что послали за ними, после того как я отдал другие распоряжения?
— Они показались мне неудовлетворительными. Кроме того, ты был ранен и метался в бреду; Я не желала тебя расстраивать.
— Нет, это все отговорки. Вы предпочли все скрыть и довели дело до того, что я встретил маленькую проныру в своей собственной гостиной и обвинил в воровстве!
Он раздраженно швырнул хлеб на тарелку и откинулся на спинку стула.
— Боже, как подумаю, до чего могло бы дойти! Что, если бы я отдал ее в руки правосудия? Я весь дрожу при мысли о сцене, которую вы вполне способны устроить в суде! Весь Лондон с восторгом узнал бы, что мы даем приют цыганам из колоний! И я вовсе не бредил!
Леди Уинфорд невозмутимо отрезала кусочек мяса и, не отвечая, тщательно прожевала. Холт стиснул зубы.
— Бабушка, если вы настаиваете на том, чтобы она жила здесь, позаботьтесь, чтобы она по крайней мере получила соответствующее образование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31