И потом, она подозревала, что и корабли, и товары принадлежат вовсе не ему. Каковы бы ни были его отношения с могущественным графом, он не имел права продавать то, что ему не принадлежало. Алекса это, может, и не очень тревожило, но она не могла этого позволить.
Мысли постоянно возвращались к побегу, но это означало оставить мать и Джейкоба на произвол дяди Джорджа. Если бы она продала склады и их содержимое и добавила к этому деньги, полученные с аукциона, сумма примерно равнялась бы сумме штрафа, и это спасло бы ее от тюрьмы, но тогда остались бы неоплаченными другие долги. Они бы обанкротились, остались без средств к существованию. Правда, тогда она смогла бы поискать работу.
Но и это не могло утешить Эвелин. Она сомневалась, найдется ли в Бостоне человек, который согласится нанять ее на работу кем-нибудь, кроме горничной в таверне или экономки. Даже отец обучал ее приемам работы и держал в деле только потому, что Джейкоб был слишком мал.
Она могла выйти замуж. Это считалось единственным достойным занятием для женщины. Тогда у нее был бы муж, который защищал бы ее и заботился о семье. Но теперь ни один из тех, кто делал ей в свое время предложение, не согласится взять ее в жены.
Презирая себя за слабость, Эвелин все же избегала Алекса. Он вполне определенно высказал ей свои взгляды на женитьбу. В этом смысле помощи она не ждала, да и ему не позволила бы думать об этом. В конце концов, он чужестранец, который случайно оказался вовлеченным в ее жизнь, и очень скоро отправится дальше — у него своя дорога. Она не стала бы винить его, если бы он сел на первое попавшееся торговое судно и отправился в ближайший порт, куда зайдет один из его кораблей. Но он — правда, из-за безденежья — продолжал оставаться здесь. Уже за одно это Эвелин считала себя обязанной ему и не хотела связывать его какой-либо ответственностью.
Испытывая раздражение, что Эвелин не хотела с ним видеться, и раздосадованный собственной беспомощностью, Алекс нашел утешение в изменчивой политической жизни Бостона. Он встретился с богачом Джоном Хэнкоком, надеясь убедить его помочь Эвелин, но ему не понравились безразличие и равнодушие этого человека, и знакомство оборвалось. Он прислушивался к страстным речам на собраниях патриотов и находил в них много здравого, но считал, что лучше бы они обратились со своими жалобами в парламент, а не убеждали друг друга в том, в чем и так убеждены. Они настолько ожесточенно спорили о целях и средствах, что Алекс начал сильно сомневаться, смогут ли они вообще чего-либо добиться. Хотя, со своей стороны, готов был, когда придет время, сделать все, что сможет, чтобы не испытывать постоянных угрызений совести.
Однако он обнаружил, что в задних комнатах таверн, вдали от публичного краснобайства, обсуждались и более серьезные проблемы. Ему не нравились фантазии Сэма Адамса, но некоторые его мысли вызывали восхищение. Этот человек понимал, как нужно действовать. Если бы все колонии вместе выступили против Почтового закона, как он предлагал, то парламент смог бы ввести его только с помощью военной силы. Но Алекс надеялся, что в Англии найдутся достаточно трезвые головы, чтобы не допустить подобного развития событий.
Каждый день он возвращался поздно вечером и в нерешительности стоял перед дверью Эвелин. Он хотел обсудить с ней то, что услышал, расставить все в правильном порядке, руководствуясь ее здравым смыслом, но она совсем перестала интересоваться политикой. Когда он бывал в ее комнате, она просто молчала. Кроме того, у него с ночи погрома не было женщины, а он не привык пренебрегать своими физиологическими потребностями.
Вот и сейчас он знал, что Эвелин не спит. Видел полоску света под дверью, слышал, как шуршат страницы книги. Он готов был стоять под дверью вечно, пытаясь представить, как она выглядит в тонкой муслиновой сорочке, с волосами, рассыпанными по плечам и груди…
Образ королевы-девственницы, усмехнулся он про себя. Только ему такое не подходит. И с этой мыслью направился к себе в комнату.
Алекса не было на складе, и Джордж Аптон наконец-то застал Эвелин одну. Она посмотрела на него спокойно и безразлично.
Сейчас, когда она приняла решение, в душе ее воцарилось ледяное спокойствие, и никакие мысли о несправедливости жизни уже не волновали. Никак не взволновало и появление дяди.
Он пытался выглядеть озабоченным. Он даже старался изобразить сочувствие, но Эвелин видела затаенное торжество в его глазах. Они никогда не были близки. Эвелин всегда была занозой у него в пятке с тех самых пор, как он женился на тетке. Она ничего не имела против дяди, но он всегда относился к ней враждебно и высокомерно. Раньше она не обращала на это внимания, но потом черные шипы неприязни начали пробиваться сквозь розовый туман.
— У меня есть друзья, которые готовы купить склады по весьма приемлемой цене. Этого, конечно, не хватит, чтобы заплатить штраф, но есть возможность занять недостающую сумму. А потом, после свадьбы, ваш жених расплатится.
Дядя говорил об этом с такой легкостью, что Эвелин едва не рассмеялась. Но сдержалась. Это еще больше рассердило бы его. И она решила вообще не проявлять никаких эмоций.
— Никакой свадьбы не будет, дядя Джордж. Я лучше сяду в тюрьму, чем отдам семейное достояние английским хлыщам. Я ценю ваше предложение, но скажите вашим друзьям, что я ничего не продаю.
Чтобы увидеть, как пошло пятнами лицо мистера Аптона, стоило сесть в тюрьму. Потом он разразился своей обычной тирадой:
— Как это, не будет свадьбы? Да вы опозорите всю семью, имя отца!.. Вы с ума сошли! Я предложил вам самое легкое решение. Теперь вам нужно только отплыть куда-нибудь с молодым супругом, оставив весь позор позади. Что вас сдерживает, дитя? Я ведь действую исключительно в ваших интересах.
Вполне возможно, что так оно и было. Только он не знал, что мужа у нее пока нет, и не предвидится. И Алекс на эту роль не подходил. Если бы даже он предложил, Эвелин не пошла за него. Лучше быть никем, чем женой английского графа. Но она не собиралась объяснять этого дяде.
Через неделю после суда, когда Алекс сидел в таверне, обсуждая с патриотами планы предстоящего конгресса, к нему подошел маленький мальчик и что-то негромко сказал. Алекс с сомнением покачал головой. Потом заставил мальчика повторить. Он не мог понять, что заставило Эвелин передать это с посыльным на словах, почему она просто не написала. Но они так долго не разговаривали толком, что теперь он мог допустить что угодно.
Кляня про себя ее решимость продолжать расследование без него, Алекс дал посыльному монету и, извинившись перед собеседниками, вышел. Эта чертова гордячка не попросила бы о помощи, если бы действительно не попала в безвыходное положение.
Подгоняемый этой мыслью, Алекс поспешил к конюшне, где оставил свою лошадь. Какого черта Эвелин оказалась в Садбери и что ей там понадобилось? Этого Алекс не мог понять, а он очень не любил вещей, которых не понимал.
Он поехал на склады и проверил, нет ли ее там. А в голове уже роились тревожные мысли. Правда, если ей удалось передать послание, значит, дело выглядело не настолько плохо. Но и ничего хорошего от поездки в Садбери он не ждал.
Прикрепив к седлу винтовку и сунув за пояс пистолет, Алекс пустил лошадь галопом и выехал из города. Наконец-то у него появилось дело, которым он мог заняться с удовольствием. Хотя, может статься, и не очень приятное. Но пока он жив, ни один человек не смеет наложить свою лапу на Эвелин Веллингтон.
Глава 14
До придорожной гостиницы Алекс добрался в состоянии, близком к одержимости. Вид мирно дремавшей у коновязи клячи с проваленной спиной весьма его разочаровал. Может, Эвелин и захватили опасные негодяи, но в лошадях они разбирались слабо.
Он понял, что глупо врываться в пустую гостиницу с ружьем в руках и пистолетом на поясе, поэтому спрятал пистолет под жилетом, молясь, чтобы тот как-нибудь случайно не выстрелил. Та часть тела, на которую оказался направлен ствол пистолета, была ему крайне дорога.
Повесив ружье на плечо, он прогулочным шагом вошел в таверну. Не слышалось ни криков, ни стонов, но Алекс не очень доверял тишине, так же как и хозяину гостиницы. Случай с Джейкобом его многому научил, и когда молчун, как и в прошлый раз, неожиданно появился перед ним, он лишь крепче сжал приклад.
К его удивлению, узколицый трактирщик узнал его и даже кивнул в знак приветствия, потом указал наверх:
— Хэмптон? Леди ждет вас наверху. Комната справа.
Алексу не очень понравилось предложение, но человек не сделал попытки завладеть его оружием. Чувствуя себя круглым дураком, Алекс быстро взбежал по лестнице. С чего это Эвелин понадобилось встретиться с ним именно здесь? Пока он не мог придумать ничего такого, что заставило бы пекущуюся о своей репутации мисс Веллингтон решиться на столь опрометчивый шаг.
Он осторожно постучал в дверь. Несмотря на ветхий вид гостиницы, дверь оказалась достаточно крепкой, высадить такую без помощи топора непросто. Потолок был такой низкий, что Алекс едва не касался головой выступающих балок, а когда из-за двери послышался голос Эвелин, ему пришлось согнуться, прежде чем войти в комнату.
В дорожном плаще с капюшоном она стояла посреди комнаты и, нервно прижимая руки к груди, смотрела на него широко распахнутыми испуганными глазами. Выражение ее лица мнгвенно заставило Алекса забыть о наличии в комнате добротной широкой кровати.
— Наконец-то!.. Ваше послание до смерти напугало меня! Что случилось, Алекс? Вы что-нибудь разузнали? Я обо всем передумала, пока ждала вас. Думала, с вами что-то случилось.
До Алекса не сразу дошел смысл ее слов, настолько он был удивлен.
— Мое послание?.. Да это от вас прибегал посыльный… — Он пожал плечами. — Я подумал, что вы очутились в руках банды негодяев… или того хуже. И что заставило вас выбрать такое пикантное место? Здешний хозяин не внушает мне доверия.
— Я никого к вам не посылала.
Еще более встревоженная, Эвелин вглядывалась в лицо Алекса, стараясь понять, шутит он или нет. Пока было ясно, что он не приглашал ее сюда. Какой в этом смысл? Да и мальчик-посыльный показался ей подозрительным. Всю дорогу сюда она, не веря себе, надеялась, что Алексу удалось разузнать что-то важное, что доказывало ее невиновность. И теперь ощутила жуткое разочарование.
— То есть вы хотите сказать, что не узнали ничего нового? И мы оба приехали сюда зря?..
Лицо Алекса все сильнее хмурилось. Не дав договорить, он схватил ее за руку и буквально потащил к двери.
— Лучше нам отсюда как можно скорее выбраться. Уже темнеет. Все это мне очень не нравится…
Они быстро спустились на первый этаж. Там никого не было. Не задерживаясь, Алекс увлек Эвелин через переднюю дверь во двор. Если поспешить, то можно засветло добраться до Бостона. Его не оставляла мысль о засаде. Или еще хуже — их обоих специально выманили из города, чтобы они не могли помешать. Но чему?
Не найдя у коновязи своей лошади, Алекс кинулся в конюшню. Эвелин, ни о чем не спросив, поспешила за ним; теперь она была собранной и серьезной. Она всегда понимала, когда нужно действовать, а не болтать, и Алексу это очень нравилось в ней.
В конюшне было темно. Алекс быстро обошел все стойла. Лошадей нигде не было. А до города, по крайней мере, двадцать миль.
— Вы не просили, чтобы лошадей завели в конюшню? — спросил он с самым нехорошим предчувствием.
Она покачала головой и окинула взглядом пустые стойла.
— Я не собиралась оставаться тут долго. Я взяла лошадь из конюшни в городе, а здесь оставила ее на улице. Никому бы в голову не пришло увести эту клячу…
Чертыхнувшись про себя, Алекс опять направился к гостинице.
— Этому должно быть объяснение. И я, похоже, скоро выбью его из кого-то.
Испуг у Эвелин немного прошел. В том, каков будет исход выяснения, она не сомневалась. Алекс был раза в полтора крупнее трактирщика. Ему не понадобится даже применять оружие: Если они, конечно, найдут его. Трактирщик не настолько глуп, чтобы увести лошадей и остаться один на один с разъяренным Алексом.
На яростное рычание Алекса ответила только тишина. Похоже, в гостинице не было ни постояльцев, ни хозяев… Но тут Эвелин услышала какой-то шорох, брякнула щеколда на двери, и в комнату вошла сгорбленная старуха.
— Шего-то шелаете? — прошамкала она, отирая руки о грязный передник.
— Мы желаем наших лошадей! Где ваш муж?
Алекс, притопывая от нетерпения, ждал ответа Женщина посмотрела на него со странной гримасой, очень отдаленно напомнившей усмешку.
— Нет у меня никакого мужа… А миштер Штоктон уехал на повошке в город за припашами и не вернетшя до утра. Про лошадей нишего не шнаю…
— Наши лошади пропали, — перебил ее Алекс. — Нам нужно вернуться в город. Тут есть еще кто-нибудь?.. Нам нужно на чем-то добраться в город.
Старуха повернулась и с осуждением посмотрела на Эвелин.
— Вше жнают, што по понедельникам мы не работаем. Миштер Штоктон уежжает в город. Он принажал накормить ваш ужином, когда будете готовы. Вы готовы?..
Эвелин почувствовала, как краснеет под бесстыдным взглядом старухи. Она схватила Алекса за руку, готовая выбежать из комнаты, но он резким жестом остановил ее.
— Потом скажете все, что хотите.
И направился из комнаты. Она поспешила за ним.
— Алекс? Что нам делать?
Почти стемнело, и Эвелин, не заметив, споткнулась о какую-то чурку, валявшуюся на земле. Алекс, не останавливаясь, шел к воротам.
— Слушайте, не заржет ли где лошадь. Зовите на помощь!.. Черт, я не знаю, может, вы посоветуете?
— Можно пойти пешком, — предложила она неуверенно. — Возможно, встретим кого-нибудь на дороге.
— Да! — Алекс кивнул. — Грабители и головорезы очень любят прогуливаться по ночам.
— Но и здесь мы не можем оставаться, — настаивала Эвелин.
Алекс обернулся и посмотрел ей в лицо, неясно видневшееся в полумраке. Губы его скривились в язвительной усмешке, но она вряд ли заметила. Он перебрал в уме уже все возможности выбраться отсюда… И вдруг все происшедшее повернулось к нему как бы иной стороной. И эта сторона вовсе не показалась ему неожиданной.
— А почему бы и нет, мисс Веллингтон? Это лучше, чем играть в «чет-нечет» с бандитами на дороге. А утром вернется наш трактирщик и спасет нас. В этом что-то есть…
— Мы не можем, Алекс! — Эвелин не верила, что он предлагает всерьез. — Мама с ума сойдет! И если мы проведем всю ночь вместе… Нет, это невозможно. Нам нужно идти.
Алекс уже повернул назад, к гостинице.
— Если нас не будет обоих, ваша мама поймет, что мы где-то вместе, и будет спокойна. Насколько понимаю, их с дядей все больше беспокоит наша затянувшаяся помолвка, а это положит конец всем заботам.
— Вы что, с ума сошли? — Эвелин поневоле шла за ним. Земля уходила у нее из-под ног.
— Ничуть, дорогая. Напротив, наконец-то начинаю приходить в себя. Признаю, вы довольно ловко все устроили. Можете гордиться собою. Идемте, идемте… Вид у нашей горничной, конечно, не очень, но, может быть, она потрясающая повариха. Так что проведем ночь с комфортом.
Эвелин не могла понять. Алекс говорил все это, улыбаясь, но в словах чувствовалось что-то зловещее, какая-то скрытая угроза. Эвелин схватила его за руку, пытаясь остановить.
— Алекс, вы что-то задумали! Скажите мне!.. — Она говорила нарочито громко, чтобы слышала кухарка, — Вы пугаете меня.
Он посмотрел на нее темным, сумрачным взглядом, который запомнился Эвелин еще с первой встречи.
— Я, знаете, подумал вдруг… и понял, что это сейчас как раз то, что нам нужно. Если уж нам все равно никуда не деться друг от друга, то вы должны отнестись к этому серьезно… Собственно, что плакать по волосам, когда все складывается так удачно? Короче говоря, мне очень нравится ваш план, хотя почему-то кажется, что вас он уже не устраивает…
Вошла кухарка, и Алекс подал ей знак:
— Мы ждем ужин наверху, как только он будет готов! Надеюсь, к утру поспеет?
Кухарка кивнула в ответ, и Алекс потащил Эвелин к лестнице.
Она смотрела на него с ужасом, не веря своим ушам. Он говорил вполне серьезно, но в его словах заключалось нечто безумное. И темный блеск в глазах красноречиво свидетельствовал, что с ее отказом он едва ли согласится. Но если он имел в виду именно то, что только что дошло до Эвелин, то ей лучше в таверне не оставаться. Она вцепилась в перила.
— Я не знаю, что за блажь у вас в голове, Алекс Хэмптон, но если мы будем ужинать, то я хочу ужинать здесь… А то, что вы делаете, вообще недостойно…
Лицо его исказилось самой злобной усмешкой, какую только можно представить.
— Недостойно? Вы уже как-то говорили мне это. Тогда я объяснил вам, что подразумеваю под словом «достойно». А теперь у нас нет выбора. Если не пойдете сами, я переброшу вас через плечо и поволоку.
— Сама не пойду, предупреждаю сразу. Нам нужно остановиться и спокойно все обсудить. Я уверена, что мы найдем какой-то выход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44