— Несмотря на молодость, он опытный солдат и умнее многих. — Джастин улыбнулся. — И он действительно влюблен в тебя. «Прекрасное видение» — вот его точные слова. — Он вспомнил восторг на лице юноши, когда тот докладывал о Холли и ее козе.
Холли скорчила гримаску, и Джастин подумал, что она, наверное, не представляет себе, насколько красива.
— Если ты не выйдешь в течение часа, — продолжал Джастин, — Денни предупредит меня. Я со своими людьми буду наготове. Вряд ли граф осмелится причинить тебе вред, если будет знать, что у ворот стоит твой «воздыхатель».
Взмолясь Богу, чтобы на деле так и произошло, Джастин вдруг подумал, не отказаться ли от этого рискованного плана. Однако граф представлял собой опасность и для родных Холли, и для всей деревни, а он, Джастин, принял все меры предосторожности. И все же беспокойство оставалось.
Холли взяла его за руку. У нее была изящная, но в мозолях ладошка. Почему бы ему просто не увезти Холли отсюда? Но сама она никуда не поедет, если не будет уверена в безопасности родных. Это он уже понял.
— Не волнуйся, — сказала Холли, — у меня есть талисман на счастье.
— Талисман?
Она вынула из кармана бутылочку и показала ему.
Джастин коснулся серебряных полосок.
— Она очень старая и красивая, — сказал он и вопросительно посмотрел на нее.
— Я нашла ее в разбитом бочонке коньяка.
— Бутылочка может дорого стоить у любителя древностей.
Холли покачала головой. Интуитивно она чувствовала, что ни бутылочка, ни ее содержимое не предназначались для продажи.
Она не хотела больше говорить о бутылочке. Иначе придется рассказать и о надписи на кожаном лоскутке. Джастин может рассмеяться, а ей будет обидно.
— Я пойду домой и посижу с матерью, а потом отправлюсь к графу, — сказала она.
— Денни подождет тебя на дороге. Его легко узнать. У него светлые волосы, и одна прядь постоянно падает на лоб.
— И он выглядит как щенок, — лукаво добавила Холли.
— Не ходи к графу, пока не встретишься с Денни, — предупредил Джастин. — Обещаешь?
— Да. — Холли посмотрела на алтарь. Она достаточно читала книг, чтобы поверить, что любовь может поразить, как молния. А ее озарил свет в тот самый момент, когда она встретила Джастина. С тех пор она только и думала, только и мечтала об этом высоком темноволосом чужаке с полными боли глазами. Почему?
— Холли? — Его голос отвлек ее от размышлений. У него могут быть жена и дети. Мысль об этом причинила ей сильную боль.
— Куда ты направишься потом?
— Куда пошлют. — Джастин пожал плечами.
Она немного помолчала.
— А твоя семья?
— У меня никого нет.
— Совсем-совсем?
— Когда брата обвинили в предательстве, отец лишил его наследства. Я в свою очередь порвал все связи с отцом. Насколько я знаю, он считает меня умершим.
— Ты никогда не был женат? — Холли все еще смотрела на алтарь, боясь, что Джастин слишком многое прочтет в ее глазах.
— Мое занятие не способствует браку, — сказал он, — и мне нечего предложить жене.
Холли ничего и не ждала от него, но не стала возражать. Он, казалось, решил прожить жизнь один, и она боялась услышать отказ. Или, что хуже, смех.
Она высвободила руку и встала.
— Пора идти.
Джастин поднялся вместе с ней.
— Ты необыкновенная девушка.
Она нахмурилась, не понимая, что он хочет этим сказать.
— У тебя больше мужества, чем у большинства знакомых мне солдат, — объяснил он.
Холли проглотила подступивший к горлу комок. Она хитрила. Она только выглядела храброй. Но если она скажет Джастину, что до смерти боится, он не позволит ей идти к графу.
— Холли, — позвал Джастин, — посмотри на меня.
Она заставила себя поднять глаза. Его лицо было слишком привлекательным. Слишком искушающим.
Его губы коснулись ее губ, и Холли с восторгом приняла их. Она почувствовала тепло его тела и вдохнула опьяняющий аромат — непреодолимую смесь запахов мыла и кожи. Боль внутри не походила на ту, что Холли испытывала раньше. Она не могла противиться магии, которая превращала ее из девушки в женщину.
Холли прижалась к Джастину, восхищаясь тем, что происходит с ней. Разум твердил, что надо сопротивляться, но самой ей не хотелось этого. Она шагнула в восхитительный, полный упоительных ощущений мир, в котором расцветали цветы и было тепло.
Его губы исследовали ее с нежностью, которая вскоре переросла в нечто опасное. Холли задрожала.
Джастин явно почувствовал ее трепет, потому что замер. Она не хотела, чтобы он прекращал ласку, и взяла инициативу в свои руки. Ничто сейчас не имело значения. Они насыщались, поддразнивали, изучали друг друга, и каждое прикосновение уводило ее все дальше от реальности, заманивая в лабиринт, которому нет конца.
Его губы осыпали поцелуями ее лицо и шею, и Холли, уже не таясь, возвращала их, догадываясь по отклику своего тела, что с ним происходит.
Джастин застонал, и она услышала вдруг собственные постанывания. Каждое его прикосновение вызывало в теле пульсирующую горячую волну.
Ее тело болело самым невообразимым образом. У нее подкосились ноги, и она испугалась, что упадет.
Она любит его — Холли не сомневалась в этом. Она обрела то, о чем мечтала. Ласки, поцелуи, нежная и пылкая страсть преобразили ее. Она любит его. И она потеряет его.
Она должна уйти и постараться сберечь в памяти эти минуты.
— Холли?
Она взглянула на него.
— Еще не поздно отказаться от нашей затеи. Я не стану возражать.
Она упрямо покачала головой.
— Да пребудет с тобой Бог, — сказал он — А я помогу ему. С этим чудесным напутствием Холли выскользнула из церкви.
Холли довольно легко узнала Денни. Она улыбнулась про себя, подумав, как точно описал его Джастин. Парнишка покраснел, когда она попросила звать ее просто Холли, и засопел от смущения, когда она поблагодарила его за помощь.
— Мне это в удовольствие, — сказал он. — И я не позволю, чтобы с вами что-нибудь случилось.
Он, без сомнения, пожертвует жизнью ради успеха их дела. Но она надеялась, что его вовремя удастся отослать назад под каким-нибудь благовидным предлогом.
Весь путь до поместья Холли повторяла про себя, что скажет графу. Она не считала его отвратительным, он был в ее глазах надменным и беспринципным, но, вспомнив, что рассказывал Джастин о графе, подумала о странных исчезновениях людей и всеобщем ужасе перед графом. И когда они подошли к особняку, Холли уже дрожала от страха. Она знала, что Беркли с женой уехал в Лондон — неизвестно, смогла бы она выдержать презрительный огонь в его глазах, и ей мешали бы воспоминания о том, что когда-то она верила его сладким обещаниям.
Холли подошла к входу для слуг и дернула за веревку звонка. Дверь открыл одетый в черное лакей. Он посмотрел на Холли как на пустое место. «Лондонец», — решила она, потому что местные никогда бы не стали вести себя столь надменно.
— Могу ли я повидать лорда Гатуэлла? — спросила она как можно вежливее.
— По какому делу?
— Я буду обсуждать свои дела только с милордом! — отрезала Холли.
Он попытался закрыть дверь, но Холли успела сунуть в щель ногу.
— Граф будет не слишком рад услышать мои новости. Скажи ему, это о Тиме Бейли.
Дверь с шумом захлопнулась. Холли села на ступеньки, надеясь, что правильно все рассчитала. Слуга должен пойти к Гатуэллу!
Через несколько минут дверь открылась, и Холли провели в дом. Она была здесь однажды с Беркли — тот пригласил ее, когда граф находился в отъезде. Холли с некоторым замешательством вспомнила, как восхищалась обстановкой. Сейчас роскошь будто потускнела в ее глазах — Холли знала, что все это запятнано кровью людей.
Граф сидел за столом в кабинете и никак не отреагировал на ее появление. Холли смущенно переминалась с ноги на ногу, а слуга подошел к хозяину и встал за его спиной.
Наконец Гатуэлл поднял голову и холодно посмотрел на нее.
— Что ты хочешь?
— Мой отец пытался найти Тима Бейли, чтобы кое-что передать ему, но мистер Бейли… исчез.
— А какое отношение это имеет ко мне?
— Возможно, никакого, сэр, и если нет, то прошу прощения за беспокойство. — Холли повернулась, чтобы уйти.
— Подожди!
Она остановилась.
— Объяснись, — потребовал граф.
— Я… мы… Я имею в виду, что мистер Бейли попросил папу кое-что сделать и сказал где, но… на следующий день я заметила там чужих людей, и отец решил перенести… имущество мистера Бейли в другое место. Он собирался сказать об этом Тиму Бейли, но тот исчез, как растворился в воздухе. Возможно, таможенники… — Она замолчала, взволнованно вздохнув, затем продолжала, будто сбившись с мысли: — Мне лучше уйти.
Лицо графа побледнело, но он все еще делал вид, что ничего не понимает.
— Почему ты пришла ко мне? Я ничего не знаю о делах Бейли. Она недоуменно посмотрела на него.
— Я слышала, он иногда работает на вас, но если нет, тогда, я думаю, вещи принадлежат моему папе. — Она присела в реверансе. — Спасибо, сэр.
— Подожди, — рявкнул граф. — Я предполагаю, ты говоришь о контрабандных товарах. Ты знаешь, какое тебе грозит наказание? Лучше расскажи мне, а я позабочусь, чтобы все было хорошенько припрятано.
— Очень великодушно с вашей стороны, сэр, — ответила Холли, — но мы не хотели бы пачкать ваше благородное имя.
Граф, встав, оперся руками о Край стола и внимательно посмотрел на Холли. «Неужели я переигрываю?» — подумала она.
Внезапно граф, казалось, обмяк.
— А не та ли ты девчонка, с которой путался Беркли? — спросил он.
Кровь прилила к щекам Холли. Ей хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Беркли так и не удалось «попутаться» с ней, хотя он настойчиво пытался это сделать и, к сожалению, мог преуспеть. Но Холли не собиралась обсуждать это с графом, особенно когда увидела маслянистый блеск его глаз.
Она наклонила голову, чтобы он не увидел ее злого лица.
Его голос стал ласковым.
— Мой долг — помогать арендаторам. Скажи мне, где спрятана контрабанда, и я прослежу, чтобы ее оттуда забрали. Я не хочу, чтобы кого-нибудь из моих арендаторов схватили и выслали из страны.
— Но ведь вы подвергнете себя огромному риску?
Он пожал плечами.
— Я договорюсь с властями.
— Вы очень добры, сэр, а как насчет Тима Бейли и вознаграждения для моего папы?
— Об этом я ничего не знаю, — отрезал граф. — Я делаю тебе одолжение, спасая твоих родных от ссылки в Австралию.
Ее охватила ярость. Он решил обмануть ее отца. Он использовал его, а теперь нашел предлог, чтобы не платить.
— Место? — напомнил граф.
Холли переступила с ноги на ногу. «Нельзя сразу говорить ему».
Его голос стал еще ласковее.
— Я хочу помочь тебе и твоим родным. Они были хорошими арендаторами, и я не могу допустить, чтобы с ними что-то случилось.
— Я… должна спросить папу.
— Для этого нет времени, — нетерпеливо прервал ее граф.
— Пещера у Келл-Пойнт, — проговорила она, словно нехотя.
— Расскажи мне о людях, которых ты видела.
— По просьбе папы я стояла на страже и увидела, как на вершине скалы появился мужчина и поглядел вниз, а позже я видела, как он разговаривает с другими людьми. Поэтому папа пришел следующей ночью и… все перенес.
— Как выглядел этот человек?
— Низкий… плотный, — Холли подбирала самые неподходящие определения.
Граф опустился в кресло.
— И никто не видел, как вы переносили груз?
Она покачала головой.
— Я же опять стояла на страже.
Он уставился в какой-то документ.
— Убирайся, девочка, и держи рот на замке. Передай отцу, чтобы делал то же самое.
— Хорошо, милорд.
Он улыбнулся. Это была скупая улыбка.
— Вашей семье не стоит беспокоиться.
— Но…
— Больше не хочу ничего слышать об этом деле, — тихо сказал граф. — Иди домой и скажи отцу, чтобы осторожнее выбирал себе друзей.
Холли слегка присела и убежала, чувствуя одновременно гнев и торжество.
Глава 8
Холли чуть было не рассказала отцу о том, что произошло. Но он был так доволен жизнью. Его часть работы сделана — и теперь он ждал Тима Бейли с деньгами.
Ей не хватало мужества сказать, что его надежды напрасны. Поэтому она молчала, радуясь тому, что они с братом почти все время проводят в поле. Они возвращались слишком усталыми, чтобы задавать вопросы.
Ей хотелось повидаться с Джастином, но матери стало хуже, и пришлось остаться дома. Джастин наверняка уже знал, какой разговор был у нее с графом в поместье, — Денни должен был сообщить ему все подробности, и она не сомневалась, что солдаты уже ведут наблюдение за пещерой.
Ей приходилось себя сдерживать, хотя она жаждала повидаться с Джастином и снова почувствовать его объятия. Но надолго ли? А мысль о том, что она может никогда не увидеть его, наполняла ее отчаянием.
— У тебя очень странный вид, — сказала мать через два дня после того, как Холли посетила графа. — У тебя, случайно, не появился молодой человек?
— Нет. — Холли не кривила душой. У нее не было молодого человека. У нее был взрослый мужчина, который нес на себе тяжесть прошлых лет, мужчина, который дал ей понять, что в его жизни нет места женщине.
Мать всплеснула руками.
— Больше всего на свете я хотела бы, чтобы ты вышла замуж за любимого человека. Как я.
Холли взглянула на нее. Она видела, как дорого обошлась ей эта любовь. Бедность. Разочарование. А теперь и проклятая болезнь. И все же отблески том любви были заметны. Как и неяркое мерцание надежды.
Но вдруг Холли поняла, как счастлива была ее мать.
— Не бойся любви, — прошептала мать, взяв Холли за руку. — Борись за нее.
Казалось, мать знает о Джастине.
— Хорошо, — пообещала Холли. Мать улыбнулась.
— Тогда иди, доченька. Я хочу отдохнуть.
— Я буду в соседней комнате.
— Нет. Тебе нужен свежий воздух. Сходи к скалам. Я знаю, тебе там нравится.
Холли помедлила, наклонилась и поцеловала мать в лоб. Он был холодным — лихорадка спала.
Открыв дверь, Холли увидела на востоке серые облака — на море ожидался шторм, и воздух потрескивал от электричества.
Шторм не только заставит всех попрятаться в дома, но и вынудит графа начать действовать. Сильный ветер разметает песок, вода зальет тайник и вынесет на поверхность бочонки с коньяком. Может даже разломать их.
Так ли граф жаден, чтобы рискнуть своей жизнью? Она не знала.
Холли пошла по тропинке к морю, зная, что Джастин там. Она почувствовала его присутствие задолго до того, как увидела высокую фигуру на фоне темного неба. Джастин стоял с непокрытой головой, и ветер теребил его волосы. Взгляд был направлен в сторону моря, и Джастин выглядел очень одиноким, будто отделенный пропастью от других людей.
Он повернулся и пошел ей навстречу.
— Тебе не стоит гулять в такую погоду. Надвигается шторм.
— Знаю, но я люблю штормовую погоду.
Он улыбнулся.
— Мне стоило догадаться. — Внезапно его губы сжались в тонкую линию, и улыбка исчезла, словно ее и не было. — Если граф решит что-то предпринять, то это случится сегодня.
— Да, — согласилась Холли.
— Я нанес ему сегодня визит, — сказал Джастин, — и потребовал свои деньги.
— Он тебя узнал?
Джастин покачал головой.
— Едва ли. Пятнадцать лет назад я был в военной форме. С тех пор я сильно изменился, а трость прячет надежнее, чем маска. Люди часто не видят за ней лица.
Было ли это предупреждением? Или проверкой? Хромота Джастина ничего не значила для нее, даже когда она впервые увидела его.
— И что сказал граф?
— Что я наверняка профессиональный шулер и, конечно же, жульничал, а он не собирается поощрять негодяев. — Голос Джастина звучал сухо. — Граф пылал от негодования, хотя понимал, что платить все-таки придется, чтобы избежать скандала. Слишком много было свидетелей той игры.
Холли вдруг обнаружила, что стоит, прижавшись к нему.
— Денни еще сильнее влюбился в тебя, — продолжал Джастин. — По его словам, прекрасное видение обладает сердцем льва. Скажи мне, Холли, а тебя что-нибудь пугает в жизни?
— Я боялась идти к графу.
— Это была проверка на настоящее мужество, а не на отсутствие страха.
Ее сердце забилось часто-часто. А у него на лице застыло странное выражение, и серые глаза затянулись холодом.
Джастин наклонился и легонько поцеловал ее в щеку.
— Тебе лучше возвращаться. Задержи на эту ночь отца и брата в доме.
Холли была разочарована. Ей бы хотелось присутствовать при задержании графа.
— Это очень важно, Холли.
— Должна… должна ли я буду свидетельствовать против него?
Джастин помолчал.
— Возможно.
У нее перехватило дыхание.
— Тогда отец все узнает?
— Думаю, ты сама ему все расскажешь, — ласково произнес Джастин. — Рано или поздно тайное становится явным.
— А потом ты уедешь?
Он долго молчал.
— Да, — произнес он наконец.
Она прикусила губу и опустила глаза, моргая, чтобы не заплакать, «…и твое желание исполнится». «Борись за любовь!». Два совета: один древний, другой — данный всего несколько минут назад. Но как она может бороться за что-то столь невероятное?
— Я буду скучать по тебе, — тихо сказала Холли.
— Правда? Мне кажется, обо мне никто никогда не скучал.
1 2 3 4 5 6