От нее словно исходило сияние, освещавшее ее даже изнутри. Сияние, которое должно принадлежать ему!
Он не мог дождаться, пока она вернется на виллу. Разочарование было таким острым, что он чувствовал себя физически больным. Куда она ушла? И с кем?
Услышав ее голос, донесшийся из передней, он зажег сигару. Облегчение было так велико, что рука тряслась.
Вернувшись в свою комнату, Шарлотта сменила взятое у Марии платье на другое, из темно-лилового шелка, и медленно принялась собирать вещи. Простой медальон на тонкой золотой цепочке, принадлежавший когда-то матери. Библию, с которой не расставался отец. Щетку для волос и зеркальце с ручками из черепахового панциря. Томик стихов.
Платья, туфли и зонтики, подаренные княгиней, были оставлены в гигантском гардеробе красного дерева. Они предназначались для службы у княгини. Она возьмет только то, с чем пришла, если не считать того платья, что на ней.
Жалкие остатки прошлого скоро были собраны. Она поужинает, выспится и уйдет.
Голова болела все сильнее: Куда? Как?
Она по-прежнему не знала, но одно было ясно: оставаться на вилле невозможно.
Мария постучала в дверь и сразу вошла.
– Князь Виктор желает вас видеть, мадемуазель.
Шарлотта затрепетала.
– С-спасибо, Мария, – пробормотала она.
Это ее последний шанс. Она должна заставить князя выполнить свои обязательства.
К ее невыразимому облегчению, оказалось, что отношение к ней князя, похоже, изменилось. Он даже соизволил вежливо приветствовать ее.
– К сожалению, вчера вечером мои намерения были… возможно, неправильно поняты.
Шарлотта ничего не ответила. Она все поняла правильно. Князь сделал непристойное предложение и был отвергнут, после чего категорически отказался заплатить ей жалованье.
Князь вынул из кармана большой шелковый платок и промокнул влажный лоб.
– Я не понял… насколько вы были преданы… моей матушке.
Шарлотта с колотящимся сердцем ждала. Он передумал! И собирается вернуть деньги!
– Я просмотрел счета матушки. Вы совершенно правы, она действительно задолжала вам.
Шарлотта оперлась о ближайший столик, чтобы удержаться от падения.
– Думаю, к завтрашнему утру секретарь сможет оплатить ваш счет.
– Благодарю, ваша светлость.
От радости у нее закружилась голова. Не было никаких сцен! Никаких скандалов!
– А пока что…
Пуговицы на животе князя натянулись, грозя оторваться. Он нетерпеливо метался от письменного стола к окну и обратно.
– Я был бы крайне благодарен, если вы согласитесь сегодня вечером сопровождать меня в казино.
Шарлотта растерянно смотрела на него круглыми от изумления глазами. Казино?! В день похорон его матери?!
– И нечего принимать столь потрясенный вид! – отрезал князь, разгадав ее мысли. – Моя мать жила и практически умерла в казино. Она не посчитала бы такой визит признаком неуважения.
На этот раз князь сказал правду, но Шарлотта вовсе не собиралась становиться его спутницей.
– Боюсь, что не смогу согласиться, ваша Светлость.
Князь остановился. Светлые глаза горячечно блестели.
– Но я уже объяснил, что…
– Да, ваша светлость. Но для меня невозможно сопровождать вас в казино ни сегодня, ни в любой другой день.
Она пыталась найти нужные слова. Не стоит восстанавливать его против себя. Деньги она по-прежнему не получила. Он может и передумать.
Шарлотта выдавила слабую улыбку.
– Я была всего лишь компаньонкой княгини, и…
– Мне плевать на то, кем вы были! – взорвался князь. – Каждый вечер вы сопровождали мою мать в казино. И будете сопровождать меня.
Шарлотта беспомощно смотрела на него. Если она не согласится, он наверняка велит секретарю ничего ей не давать. К тому же он вряд ли осмелится вести себя неприлично на людях!
– Да, ваша светлость, – грустно пробормотала она наконец.
Князь снова промокнул лоб. На какой-то ужасный момент ему показалось, что она откажется.
– А теперь прошу извинить меня, ваша светлость.
Князь отпустил ее, с трудом скрывая нарастающее возбуждение. Англичанка только наблюдала происходящее в казино и никогда не знала хмельной радости игры. Не чувствовала веса золотых монет на ладони. Не пила кружившего голову шампанского. Стоит ей испытать подобные наслаждения, и она не сможет от них отказаться.
Он уже зарезервировал маленький уединенный кабинет наверху. К тому времени как они прибудут во Дворец дьявола, шампанское уже охладится. Он позволит ей сыграть в Мавританском зале, а потом уведет наверх, где уже заказан ужин на двоих. Где ее ждут шампанское и икра, а его – восторг обольщения.
– Хотите сказать, у нее ничего нет? – ахнул Шандор, яростно хмурясь. – Ни единого су? И эта рептилия, Яковлев, пытался ее соблазнить?
Последнее было сказано с таким бешенством, что секретарь съежился от страха, но все же стоял на своем:
– Горничная совершенно уверена, что князь Яковлев потребовал определенных услуг в обмен на деньги, которые должен упомянутой леди.
– Будь он проклят! Негодяй пожалеет, что вообще родился на свет!
– Да, ваше сиятельство.
Секретарь молча стоял, тогда как Шандор в гневе метался по комнате.
– Этот толстобрюхий распутник раз и навсегда получит достойный урок. Что же до мадемуазель Грейнджер…
– Да, ваше сиятельство.
Шандор громко выругался. Через несколько дней, а может и часов, Зара будет в Монте-Карло, она позаботится о Шарлотте. И сумеет предложить ей работу, не упоминая его имени.
– Я хочу, чтобы мадемуазель Грейнджер уведомили о скором прибытии леди Бестон и о том, что последней требуется компаньонка для возращения в Англию. Дайте мадемуазель Грейнджер понять, что член здешней английской общины поговорил с леди Бестон, и та распорядилась отвести номер в «Отеле де Пари», где мадемуазель сможет подождать ее приезда.
– Да, сэр.
– Немедленно, Франсуа!
Вполне сознавая, что ярость хозяина вот-вот обрушится на него, секретарь поспешил выскользнуть из комнаты. Шандор снова выругался. У бедняжки нет ни единого франка, и она вынуждена просить этих светских сучек дать ей работу! Работу, которую легко могла бы получить, если бы им было до нее хоть какое-то дело.
Он живо представлял, с каким достоинством она беседовала с ними. Как прямо и грациозно держалась! Пропади они пропадом! Все, вместе взятые, они не стоили и волоска на ее голове!
Шандор сжал кулаки. Он не покинет «Босолей», пока не устроит ее в отеле!
Не в силах сдерживать ярость, он приказал оседлать коня и, ворвавшись в свою комнату, переоделся в бриджи для верховой езды и русскую косоворотку. Затем приказал камердинеру убраться, натянул высокие сапоги из мягкой испанской кожи, подхватил хлыст и направился к конюшням. Лицо его, было страшным.
– Сегодня? В такой день?! – ахнула Мария, в ужасе глядя на Шарлотту.
Та тяжко вздохнула:
– Знаю, Мария. Но князь считает, что никакого неуважения к матери тут нет, и, по правде сказать, я в какой-то степени с ним согласна.
– Но что скажут люди?
– В Монте-Карло?
Шарлотта пожала плечами. В Монте-Карло допускалась самое возмутительное поведение.
– Ho князь захочет, чтобы вы надели нарядное платье, – с сомнением выговорила Мария. – Что-нибудь декольтированное.
– На мне будет это платье. Оно достаточно темное и сойдет за траур. Пусть Монте-Карло забыл княгиню в ту самую минуту, когда гроб опустили в могилу, я ее никогда не забуду.
Мария согласно кивнула.
– Я вплету в ваши волосы живые бутоны роз. В других украшениях вы не нуждаетесь.
Солнце уже заходило. Мария велела младшей горничной наполнить горячей водой ванну Шарлотты и, пока та купалась, выгладила лиловое платье.
Позже, когда Шарлотта сидела за туалетным столиком, Мария высоко уложила ее густые волнистые волосы и выпустила несколько длинных локонов, втайне убежденная, что, несмотря на усталость, девушка никогда еще не выглядела столь прелестной.
– Экипаж ждет, мадемуазель Грейнджер, – объявил лакей князя со смутным беспокойством в глазах.
– Спасибо.
Шарлотта неохотно поднялась. Сегодня ее последняя ночь во Дворце дьявола. Вряд ли она еще раз войдет туда. Во всяком случае, не в таком обществе.
Обычно она с нетерпением ждала вечера среди блеска и роскоши, но сегодня чувствовала лишь тоску и усталость.
Князь уже ждал ее в просторном холле виллы. Шелковый галстук был завязан по последней моде и сколот большим сверкающим бриллиантом. Фрак, хоть и безупречного покроя, не слишком выгодно обрисовывал дородную фигуру. Фрак был богато расшит черными шелковыми кантами. Лакей почтительно накидывал на плечи князя оперный плащ с алой подкладкой.
При виде простого платья Шарлотты князь уже хотел запротестовать, но заметил упрямо вздернутый подбородок и промолчал. Кроме того, она и так выглядела неотразимой.
Он взял ее руку, поцеловал, осыпал комплиментами по поводу ее внешности и вывел во двор.
Шарлотта села в экипаж. Князь Виктор последовал ее примеру. Его присутствие почти ощутимо душило ее, но лакей захлопнул дверцу и прыгнул на запятки. Кучер щелкнул кнутом. Шарлотта старательно отводила взгляд от князя, который пожирал ее маленькими выпученными глазками и молился, чтобы вечер поскорее закончился.
Виктор Яковлев был из тех людей, которые крайне редко чувствуют неловкость или выходят из себя, однако в мягком достоинстве, с которым вела себя Шарлотта, было нечто, лишавшее его присутствия духа. Похоже, его титул и богатство ничего для нее не значили. Она молода и невероятно красива. Наверняка служба у его матери была ей ненавистна. И конечно, она мечтала о таком вечере. Богатый покровитель, золотые луидоры, которые можно истратить за игорными столами, шампанское, икра… Почему же она не дразнит его улыбками, которые так легко раздавала Марии, лакеям, всем, кто что-то делал для нее? Без его поддержки она останется нищей и бездомной и все же ничем не дает знать, что ищет милости.
Он старался набраться терпения. Пожалуй, стоит подождать, пока они не войдут в казино. Пока она не ощутит волнения при виде крупье, подталкивающих к ней деревянными лопатками горы золотых монет. Пока шампанское, не сделает ее раскованной и беззаботной.
Князь погладил висячие усы. Вчера, когда он попытался овладеть ею, она вела себя надменно и спесиво. Но это пока она не поняла, насколько зависима от него. И сегодня вечером все будет по-другому. Он научит ее благодарности!
Князь улыбнулся в темноте. Экипаж продолжал катиться к залитому огнями казино.
Взгляды присутствующих устремились на Шарлотту, входившую в казино под руку с князем. Она оказалась под обстрелом неодобрительных взглядов. Во всем виноват сын Натальи. Но что знали об этом сидевшие за столами леди и джентльмены? И какое им дело?
Она продолжала идти вперед, глядя перед собой и никого не приветствуя. Зеркала в рамах рококо отражали и множили прелестный образ. Лиловый цвет платья подчеркивал золотистые отблески в волосах. Светские дамы в парижских туалетах, увешанные драгоценностями, казались поблекшими в сравнении с ней.
Знатные вдовы в тиарах кивали князю и подчеркнуто игнорировали его недостойную спутницу. Престарелая французская маркиза с размалеванным, как у куклы, лицом и крашенными хной ярко-красными волосами – жалкая попытка сохранить давно утерянную красоту, – решительно повернулась к Шарлотте спиной, обтянутой бархатом.
Леди Пителбридж подняла полные ужаса глаза и быстро отвернулась. Шлейф бирюзового, расшитого золотом шелкового платья взметнулся на дорогом ковре. Графиня Бексхолл последовала ее примеру. Дамы одна задругой выказывали свое презрение. Шуршали веера, раздавался негодующий шепоток.
Всего сутки назад они устроили ей овацию.
Но тут взгляд Шарлотты встретился с лукавыми голубыми глазами. Луиза де Реми в компании русского великого князя, разодетая в белое атласное платье, расшитое жемчугом, и сверкающая бриллиантовыми украшениями, подняла руку в белой, до локтя, перчатке, слегка прижала пальцы к губам и послала Шарлотте воздушный поцелуй. Шарлотта ответила широкой, искренней улыбкой. Луиза неверно поняла ситуацию, но какая разница? Она остановила экипаж ради попавшей в затруднительное положение Шарлотты! Ее дружба была бесценна и не зависела оттого, находится Шарлотта в милости или опале.
Князь решительно игнорировал ледяные взгляды в его сторону. Если общество ожидает, что он будет оставаться в трауре и скорбеть, значит, придется разочаровать общество.
Рука Шарлотты покоилась на его рукаве легко, как крыло бабочки. Он остро ощущал ритм ее грациозной походки и словно видел, как покачиваются округлые бедра. И думал об отдельном кабинете наверху. Широкий диван, ледяное шампанское…
Кровь бросилась ему в лицо. Но не стоит торопить события. Следует преодолевать препятствия шаг за шагом, чтобы не спугнуть девушку. Пусть она сначала почувствует тяжесть золота на ладонях!
Князь торжественно усадил ее за рулеточный стол и при этом по-хозяйски погладил по плечу. Шарлотта вздрогнула.
– Красное или черное, дорогая? – спросил он, наклоняясь так близко, что его усы скользнули по ее щеке.
– Мне не хочется играть, ваша светлость, – едва выговорила девушка. Но князь, похоже, ничего не желал слышать.
– Вздор, дорогая, – отмахнулся он, хотя в жизнерадостном тоне прозвучала нотка недовольства. Если она и дальше будет так себя вести, его планы летят ко всем чертям!
– Черное, – произнес мужской голос за спиной Шарлотты. – В знак траура.
Князь вспыхнул и рассерженно обернулся. Незнакомый англичанин улыбнулся, поклонился и отошел. Шарлотте стало нестерпимо стыдно. Что должны думать о ней ее соотечественники, так серьезно относившиеся к обычаю соблюдать траур?!
– Красное, – прохрипел князь. – Красное, девять, в честь дамы.
Колесо зажужжало, шарик слоновой кости щелкал все медленнее, пока не замер на красном поле. Выпало девять.
Князь торжествовал.
– А на этот раз?
Он снова был слишком близко, так близко, что она ощутила едкую вонь пота, плохо замаскированную приторным запахом одеколона.
– Шесть.
Надо бежать. Не следовало ей вообще сюда приходить.
Князь гладил ее руку, неприлично прижимаясь всем телом.
Шарлотте было все равно, куда упадет шарик. Она искала глазами Сару или Жюстена. Но вместо этого натолкнулась на пылающий взор Шандора Кароли и, тихо охнув, отвернулась. Невыносимая тоска терзала ее. Во взгляде Шандора было столько враждебности, что ее сердце, казалось, на мгновение остановилось.
Краем глаза она заметила, что князь снова выиграл.
Шарлотте стало зябко. Какое право он имеет судить ее? Меньше всего ее должно волновать мнение графа.
Игра продолжалась. Поднимая время от времени страдальческие глаза, она снова видела на лицах окружающих презрение: еще бы, вчерашняя компаньонка матери сегодня стала содержанкой сына. Презрение светского общества было очевидным. А вот кокотки всячески выражали свое участие.
Рука князя обвила ее талию. Сидевшая рядом кокотка с обнаженными плечами и почти голой грудью весело льнула к своему спутнику. Шарлотта почти привыкла видеть интимные ласки, беспечно раздаваемые женщинами легкого поведения и их покровителями. Дамы строили глазки покровителям поверх изящных вееров, мужчины обнимали и гладили их на глазах у всех. И вот теперь с ней тоже обращались как с куртизанкой!
Жар руки князя, казалось, прожигал насквозь тонкий шелк платья. Он сжимал ее все крепче, и это становилось невыносимо. В своей невинности Шарлотта полагала, князь попросил его сопровождать, чтобы она помогла облегчить боль потери. Но оказалось, князь не чувствует ни боли, ни скорби. Он просто не способен на это.
– Прошу прощения, я должна уйти, – пробормотала она, поднимаясь. Ее выигрыш оказался огромным.
Князь с готовностью встал. Теперь его ход!
– Смена игры, полагаю? – спросил он, когда их места за столом заняли.
– Нет.
Шарлотта боялась упасть в обморок. И хотя не смела взглянуть в сторону графа Кароли, твердо знала, что тот не сводит с нее горящих глаз.
Князь самоуверенно накрыл ее руку своей.
– Мы уйдем… скоро. Но сначала…
Он указал на величественную лестницу, ведущую в приватный салон и отдельные кабинеты на втором этаже.
Шарлотта часто сопровождала туда княгиню. Салон предназначался для особ королевской крови, желающих играть без посторонних глаз, а княгиня находилась в родстве с царской семьей. Здесь выигрывались и проигрывались целые состояния. Чаще всего играли в баккара. Но Шарлотта не умела играть, и поэтому здесь по крайней мере будет свободна от притязаний князя. Посидит немного в сторонке, как обычно, подождет князя, а потом они уедут.
Девушка удрученно кивнула, и торжествующий князь повел ее к позолоченной лестнице.
Шандор зловеще прищурился и сжал ножку бокала. Она пошла неохотно, но все же пошла. Неужели он так ошибался в ней? Неужели она не так наивна, как казалось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Он не мог дождаться, пока она вернется на виллу. Разочарование было таким острым, что он чувствовал себя физически больным. Куда она ушла? И с кем?
Услышав ее голос, донесшийся из передней, он зажег сигару. Облегчение было так велико, что рука тряслась.
Вернувшись в свою комнату, Шарлотта сменила взятое у Марии платье на другое, из темно-лилового шелка, и медленно принялась собирать вещи. Простой медальон на тонкой золотой цепочке, принадлежавший когда-то матери. Библию, с которой не расставался отец. Щетку для волос и зеркальце с ручками из черепахового панциря. Томик стихов.
Платья, туфли и зонтики, подаренные княгиней, были оставлены в гигантском гардеробе красного дерева. Они предназначались для службы у княгини. Она возьмет только то, с чем пришла, если не считать того платья, что на ней.
Жалкие остатки прошлого скоро были собраны. Она поужинает, выспится и уйдет.
Голова болела все сильнее: Куда? Как?
Она по-прежнему не знала, но одно было ясно: оставаться на вилле невозможно.
Мария постучала в дверь и сразу вошла.
– Князь Виктор желает вас видеть, мадемуазель.
Шарлотта затрепетала.
– С-спасибо, Мария, – пробормотала она.
Это ее последний шанс. Она должна заставить князя выполнить свои обязательства.
К ее невыразимому облегчению, оказалось, что отношение к ней князя, похоже, изменилось. Он даже соизволил вежливо приветствовать ее.
– К сожалению, вчера вечером мои намерения были… возможно, неправильно поняты.
Шарлотта ничего не ответила. Она все поняла правильно. Князь сделал непристойное предложение и был отвергнут, после чего категорически отказался заплатить ей жалованье.
Князь вынул из кармана большой шелковый платок и промокнул влажный лоб.
– Я не понял… насколько вы были преданы… моей матушке.
Шарлотта с колотящимся сердцем ждала. Он передумал! И собирается вернуть деньги!
– Я просмотрел счета матушки. Вы совершенно правы, она действительно задолжала вам.
Шарлотта оперлась о ближайший столик, чтобы удержаться от падения.
– Думаю, к завтрашнему утру секретарь сможет оплатить ваш счет.
– Благодарю, ваша светлость.
От радости у нее закружилась голова. Не было никаких сцен! Никаких скандалов!
– А пока что…
Пуговицы на животе князя натянулись, грозя оторваться. Он нетерпеливо метался от письменного стола к окну и обратно.
– Я был бы крайне благодарен, если вы согласитесь сегодня вечером сопровождать меня в казино.
Шарлотта растерянно смотрела на него круглыми от изумления глазами. Казино?! В день похорон его матери?!
– И нечего принимать столь потрясенный вид! – отрезал князь, разгадав ее мысли. – Моя мать жила и практически умерла в казино. Она не посчитала бы такой визит признаком неуважения.
На этот раз князь сказал правду, но Шарлотта вовсе не собиралась становиться его спутницей.
– Боюсь, что не смогу согласиться, ваша Светлость.
Князь остановился. Светлые глаза горячечно блестели.
– Но я уже объяснил, что…
– Да, ваша светлость. Но для меня невозможно сопровождать вас в казино ни сегодня, ни в любой другой день.
Она пыталась найти нужные слова. Не стоит восстанавливать его против себя. Деньги она по-прежнему не получила. Он может и передумать.
Шарлотта выдавила слабую улыбку.
– Я была всего лишь компаньонкой княгини, и…
– Мне плевать на то, кем вы были! – взорвался князь. – Каждый вечер вы сопровождали мою мать в казино. И будете сопровождать меня.
Шарлотта беспомощно смотрела на него. Если она не согласится, он наверняка велит секретарю ничего ей не давать. К тому же он вряд ли осмелится вести себя неприлично на людях!
– Да, ваша светлость, – грустно пробормотала она наконец.
Князь снова промокнул лоб. На какой-то ужасный момент ему показалось, что она откажется.
– А теперь прошу извинить меня, ваша светлость.
Князь отпустил ее, с трудом скрывая нарастающее возбуждение. Англичанка только наблюдала происходящее в казино и никогда не знала хмельной радости игры. Не чувствовала веса золотых монет на ладони. Не пила кружившего голову шампанского. Стоит ей испытать подобные наслаждения, и она не сможет от них отказаться.
Он уже зарезервировал маленький уединенный кабинет наверху. К тому времени как они прибудут во Дворец дьявола, шампанское уже охладится. Он позволит ей сыграть в Мавританском зале, а потом уведет наверх, где уже заказан ужин на двоих. Где ее ждут шампанское и икра, а его – восторг обольщения.
– Хотите сказать, у нее ничего нет? – ахнул Шандор, яростно хмурясь. – Ни единого су? И эта рептилия, Яковлев, пытался ее соблазнить?
Последнее было сказано с таким бешенством, что секретарь съежился от страха, но все же стоял на своем:
– Горничная совершенно уверена, что князь Яковлев потребовал определенных услуг в обмен на деньги, которые должен упомянутой леди.
– Будь он проклят! Негодяй пожалеет, что вообще родился на свет!
– Да, ваше сиятельство.
Секретарь молча стоял, тогда как Шандор в гневе метался по комнате.
– Этот толстобрюхий распутник раз и навсегда получит достойный урок. Что же до мадемуазель Грейнджер…
– Да, ваше сиятельство.
Шандор громко выругался. Через несколько дней, а может и часов, Зара будет в Монте-Карло, она позаботится о Шарлотте. И сумеет предложить ей работу, не упоминая его имени.
– Я хочу, чтобы мадемуазель Грейнджер уведомили о скором прибытии леди Бестон и о том, что последней требуется компаньонка для возращения в Англию. Дайте мадемуазель Грейнджер понять, что член здешней английской общины поговорил с леди Бестон, и та распорядилась отвести номер в «Отеле де Пари», где мадемуазель сможет подождать ее приезда.
– Да, сэр.
– Немедленно, Франсуа!
Вполне сознавая, что ярость хозяина вот-вот обрушится на него, секретарь поспешил выскользнуть из комнаты. Шандор снова выругался. У бедняжки нет ни единого франка, и она вынуждена просить этих светских сучек дать ей работу! Работу, которую легко могла бы получить, если бы им было до нее хоть какое-то дело.
Он живо представлял, с каким достоинством она беседовала с ними. Как прямо и грациозно держалась! Пропади они пропадом! Все, вместе взятые, они не стоили и волоска на ее голове!
Шандор сжал кулаки. Он не покинет «Босолей», пока не устроит ее в отеле!
Не в силах сдерживать ярость, он приказал оседлать коня и, ворвавшись в свою комнату, переоделся в бриджи для верховой езды и русскую косоворотку. Затем приказал камердинеру убраться, натянул высокие сапоги из мягкой испанской кожи, подхватил хлыст и направился к конюшням. Лицо его, было страшным.
– Сегодня? В такой день?! – ахнула Мария, в ужасе глядя на Шарлотту.
Та тяжко вздохнула:
– Знаю, Мария. Но князь считает, что никакого неуважения к матери тут нет, и, по правде сказать, я в какой-то степени с ним согласна.
– Но что скажут люди?
– В Монте-Карло?
Шарлотта пожала плечами. В Монте-Карло допускалась самое возмутительное поведение.
– Ho князь захочет, чтобы вы надели нарядное платье, – с сомнением выговорила Мария. – Что-нибудь декольтированное.
– На мне будет это платье. Оно достаточно темное и сойдет за траур. Пусть Монте-Карло забыл княгиню в ту самую минуту, когда гроб опустили в могилу, я ее никогда не забуду.
Мария согласно кивнула.
– Я вплету в ваши волосы живые бутоны роз. В других украшениях вы не нуждаетесь.
Солнце уже заходило. Мария велела младшей горничной наполнить горячей водой ванну Шарлотты и, пока та купалась, выгладила лиловое платье.
Позже, когда Шарлотта сидела за туалетным столиком, Мария высоко уложила ее густые волнистые волосы и выпустила несколько длинных локонов, втайне убежденная, что, несмотря на усталость, девушка никогда еще не выглядела столь прелестной.
– Экипаж ждет, мадемуазель Грейнджер, – объявил лакей князя со смутным беспокойством в глазах.
– Спасибо.
Шарлотта неохотно поднялась. Сегодня ее последняя ночь во Дворце дьявола. Вряд ли она еще раз войдет туда. Во всяком случае, не в таком обществе.
Обычно она с нетерпением ждала вечера среди блеска и роскоши, но сегодня чувствовала лишь тоску и усталость.
Князь уже ждал ее в просторном холле виллы. Шелковый галстук был завязан по последней моде и сколот большим сверкающим бриллиантом. Фрак, хоть и безупречного покроя, не слишком выгодно обрисовывал дородную фигуру. Фрак был богато расшит черными шелковыми кантами. Лакей почтительно накидывал на плечи князя оперный плащ с алой подкладкой.
При виде простого платья Шарлотты князь уже хотел запротестовать, но заметил упрямо вздернутый подбородок и промолчал. Кроме того, она и так выглядела неотразимой.
Он взял ее руку, поцеловал, осыпал комплиментами по поводу ее внешности и вывел во двор.
Шарлотта села в экипаж. Князь Виктор последовал ее примеру. Его присутствие почти ощутимо душило ее, но лакей захлопнул дверцу и прыгнул на запятки. Кучер щелкнул кнутом. Шарлотта старательно отводила взгляд от князя, который пожирал ее маленькими выпученными глазками и молился, чтобы вечер поскорее закончился.
Виктор Яковлев был из тех людей, которые крайне редко чувствуют неловкость или выходят из себя, однако в мягком достоинстве, с которым вела себя Шарлотта, было нечто, лишавшее его присутствия духа. Похоже, его титул и богатство ничего для нее не значили. Она молода и невероятно красива. Наверняка служба у его матери была ей ненавистна. И конечно, она мечтала о таком вечере. Богатый покровитель, золотые луидоры, которые можно истратить за игорными столами, шампанское, икра… Почему же она не дразнит его улыбками, которые так легко раздавала Марии, лакеям, всем, кто что-то делал для нее? Без его поддержки она останется нищей и бездомной и все же ничем не дает знать, что ищет милости.
Он старался набраться терпения. Пожалуй, стоит подождать, пока они не войдут в казино. Пока она не ощутит волнения при виде крупье, подталкивающих к ней деревянными лопатками горы золотых монет. Пока шампанское, не сделает ее раскованной и беззаботной.
Князь погладил висячие усы. Вчера, когда он попытался овладеть ею, она вела себя надменно и спесиво. Но это пока она не поняла, насколько зависима от него. И сегодня вечером все будет по-другому. Он научит ее благодарности!
Князь улыбнулся в темноте. Экипаж продолжал катиться к залитому огнями казино.
Взгляды присутствующих устремились на Шарлотту, входившую в казино под руку с князем. Она оказалась под обстрелом неодобрительных взглядов. Во всем виноват сын Натальи. Но что знали об этом сидевшие за столами леди и джентльмены? И какое им дело?
Она продолжала идти вперед, глядя перед собой и никого не приветствуя. Зеркала в рамах рококо отражали и множили прелестный образ. Лиловый цвет платья подчеркивал золотистые отблески в волосах. Светские дамы в парижских туалетах, увешанные драгоценностями, казались поблекшими в сравнении с ней.
Знатные вдовы в тиарах кивали князю и подчеркнуто игнорировали его недостойную спутницу. Престарелая французская маркиза с размалеванным, как у куклы, лицом и крашенными хной ярко-красными волосами – жалкая попытка сохранить давно утерянную красоту, – решительно повернулась к Шарлотте спиной, обтянутой бархатом.
Леди Пителбридж подняла полные ужаса глаза и быстро отвернулась. Шлейф бирюзового, расшитого золотом шелкового платья взметнулся на дорогом ковре. Графиня Бексхолл последовала ее примеру. Дамы одна задругой выказывали свое презрение. Шуршали веера, раздавался негодующий шепоток.
Всего сутки назад они устроили ей овацию.
Но тут взгляд Шарлотты встретился с лукавыми голубыми глазами. Луиза де Реми в компании русского великого князя, разодетая в белое атласное платье, расшитое жемчугом, и сверкающая бриллиантовыми украшениями, подняла руку в белой, до локтя, перчатке, слегка прижала пальцы к губам и послала Шарлотте воздушный поцелуй. Шарлотта ответила широкой, искренней улыбкой. Луиза неверно поняла ситуацию, но какая разница? Она остановила экипаж ради попавшей в затруднительное положение Шарлотты! Ее дружба была бесценна и не зависела оттого, находится Шарлотта в милости или опале.
Князь решительно игнорировал ледяные взгляды в его сторону. Если общество ожидает, что он будет оставаться в трауре и скорбеть, значит, придется разочаровать общество.
Рука Шарлотты покоилась на его рукаве легко, как крыло бабочки. Он остро ощущал ритм ее грациозной походки и словно видел, как покачиваются округлые бедра. И думал об отдельном кабинете наверху. Широкий диван, ледяное шампанское…
Кровь бросилась ему в лицо. Но не стоит торопить события. Следует преодолевать препятствия шаг за шагом, чтобы не спугнуть девушку. Пусть она сначала почувствует тяжесть золота на ладонях!
Князь торжественно усадил ее за рулеточный стол и при этом по-хозяйски погладил по плечу. Шарлотта вздрогнула.
– Красное или черное, дорогая? – спросил он, наклоняясь так близко, что его усы скользнули по ее щеке.
– Мне не хочется играть, ваша светлость, – едва выговорила девушка. Но князь, похоже, ничего не желал слышать.
– Вздор, дорогая, – отмахнулся он, хотя в жизнерадостном тоне прозвучала нотка недовольства. Если она и дальше будет так себя вести, его планы летят ко всем чертям!
– Черное, – произнес мужской голос за спиной Шарлотты. – В знак траура.
Князь вспыхнул и рассерженно обернулся. Незнакомый англичанин улыбнулся, поклонился и отошел. Шарлотте стало нестерпимо стыдно. Что должны думать о ней ее соотечественники, так серьезно относившиеся к обычаю соблюдать траур?!
– Красное, – прохрипел князь. – Красное, девять, в честь дамы.
Колесо зажужжало, шарик слоновой кости щелкал все медленнее, пока не замер на красном поле. Выпало девять.
Князь торжествовал.
– А на этот раз?
Он снова был слишком близко, так близко, что она ощутила едкую вонь пота, плохо замаскированную приторным запахом одеколона.
– Шесть.
Надо бежать. Не следовало ей вообще сюда приходить.
Князь гладил ее руку, неприлично прижимаясь всем телом.
Шарлотте было все равно, куда упадет шарик. Она искала глазами Сару или Жюстена. Но вместо этого натолкнулась на пылающий взор Шандора Кароли и, тихо охнув, отвернулась. Невыносимая тоска терзала ее. Во взгляде Шандора было столько враждебности, что ее сердце, казалось, на мгновение остановилось.
Краем глаза она заметила, что князь снова выиграл.
Шарлотте стало зябко. Какое право он имеет судить ее? Меньше всего ее должно волновать мнение графа.
Игра продолжалась. Поднимая время от времени страдальческие глаза, она снова видела на лицах окружающих презрение: еще бы, вчерашняя компаньонка матери сегодня стала содержанкой сына. Презрение светского общества было очевидным. А вот кокотки всячески выражали свое участие.
Рука князя обвила ее талию. Сидевшая рядом кокотка с обнаженными плечами и почти голой грудью весело льнула к своему спутнику. Шарлотта почти привыкла видеть интимные ласки, беспечно раздаваемые женщинами легкого поведения и их покровителями. Дамы строили глазки покровителям поверх изящных вееров, мужчины обнимали и гладили их на глазах у всех. И вот теперь с ней тоже обращались как с куртизанкой!
Жар руки князя, казалось, прожигал насквозь тонкий шелк платья. Он сжимал ее все крепче, и это становилось невыносимо. В своей невинности Шарлотта полагала, князь попросил его сопровождать, чтобы она помогла облегчить боль потери. Но оказалось, князь не чувствует ни боли, ни скорби. Он просто не способен на это.
– Прошу прощения, я должна уйти, – пробормотала она, поднимаясь. Ее выигрыш оказался огромным.
Князь с готовностью встал. Теперь его ход!
– Смена игры, полагаю? – спросил он, когда их места за столом заняли.
– Нет.
Шарлотта боялась упасть в обморок. И хотя не смела взглянуть в сторону графа Кароли, твердо знала, что тот не сводит с нее горящих глаз.
Князь самоуверенно накрыл ее руку своей.
– Мы уйдем… скоро. Но сначала…
Он указал на величественную лестницу, ведущую в приватный салон и отдельные кабинеты на втором этаже.
Шарлотта часто сопровождала туда княгиню. Салон предназначался для особ королевской крови, желающих играть без посторонних глаз, а княгиня находилась в родстве с царской семьей. Здесь выигрывались и проигрывались целые состояния. Чаще всего играли в баккара. Но Шарлотта не умела играть, и поэтому здесь по крайней мере будет свободна от притязаний князя. Посидит немного в сторонке, как обычно, подождет князя, а потом они уедут.
Девушка удрученно кивнула, и торжествующий князь повел ее к позолоченной лестнице.
Шандор зловеще прищурился и сжал ножку бокала. Она пошла неохотно, но все же пошла. Неужели он так ошибался в ней? Неужели она не так наивна, как казалось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21